Лора восхищенно захлопала в ладоши, ведь слова Каски прогнали тревогу, успокоили дурфу и наконец позволили вздохнуть спокойно, но без взглядов в сторону Фаар не обошлось. Конечно же сестер сравнивали. Золотыми волосами воительница была больше похожа на дочь клана Воздуха, чем Аэль со своими огненно-рыжими. Две дочери царицы, что контрастно взяли в себя черты и клана Огня и клана Воздуха, но полярно отличались друг от друга внешне и нравом. Красивые все же у нее были глаза, но не настолько, как у Каски, потому что радость свою крылатая находила только во взгляде Скрытого Клинка.
Правда долго радость за Порывистую не продлилась, ведь рядом шла совсем хмурая Каска. Она была напряжена и явно это было не великое счастье за подругу.
Милая, что-то не так?
Осторожно касаясь руки возлюбленной обратилась к ней крылатая, собираясь наконец-то узнать причину переживаниям воительницы. Разве не хорошо то, что сестры нашлись и теперь были рядом?
Знаешь, просто это редко бывает. И они не близнецы. Да и о друг друге не знали. У нас подобное не принято, даже при обмене. А значит, ну, значит, кого-то отослали или наоборот прятали из двух гутов, рожденных не в благодати воли Великой.
Фаврир проследив за удаляющейся фигурой, раскрыла крылья. Руки царицы приняли на себя тяжесть Порывистой и теперь баргустка полетела в долгий путь в земли Великих, в обитель пребывания Верховной Царицы.
В это же время прошла встреча Дорэль с Анор и Рефаль и, если вторая в строгости не сводила взгляда со своего первенца, то милосердная хал прижала к груди дочь в объятиях. Одна мысль о том, что её могли потерять студила душу. Боль Анор ещё была велика и Дорэль не желала так рано показываться на её глаза, даже сейчас не могла пересилить себя и обнять мать в ответ, потому что этими руками была отнята жизнь Ларвэль. Что делать матери, ребенка которой убили? Только мстить. Если же этого ребенка убил другой её ребенок? Кого ей ненавидеть, кого винить? Только себя, раз не уберегла гутов от этой участи.
Прости.
Глухо прошептала Дорэль, когда кожей почувствовала горячие слёзы хал. Она не торопилась отпускать своего ребенка, не собиралась проклинать, даже не злилась, только плакала, вызвав в принцессе еще больше гнева к самой себе.
Скажи же что-нибудь!
Не смей так говорить с матерью!
Осекла наследницу Рефаль, напомнив дочери о том, кто перед ней. Анор никогда не ругала своих детей. Ни за одну оплошность те не были наказаны ею. Женщина предпочитала изъясняться словами. Другое дело Рефаль. Как правительница, она обязана была подготовить себе достойную смену, даже при безграничной любви к своим отпрыскам, царице приходилось быть жесткой и порой непоколебимой с ними, дабы дурфы процветали. Принцессы в свою очередь не желали доставлять хлопот заботливой матери.
Прости, мама, прости.
Слезы с новой силой попросились наружу, но Дорэль не могла плакать рядом с этой женщиной. Это только сильнее огорчит. Хал должна знать, что её первенец готов принять тяготы этой жизни и преодолеть все трудности, которые встречаются на пути. Темнокрылая спрятала личико матери в ладонях, как часто это делала с Лорой, утирая слезы с раскрасневшихся щечек. Ласково поцелуи покрывали бархатную кожу, успокаивая вторую царицу.
Это я взвалила на твои плечи непосильный груз. Но теперь давай, если вы нарыдались, то пора и дела решить, где все?
Недоуменно задала вопрос Рефаль, которую бы и встретил взгляд разозленной милосердной, если бы не руки ребенка, до сих пор удерживающие лицо. Ответом на вопрос царицы дурф оказался рассказ, включающий в себя, как уход трех кланов, так и всё остальное. Возмущение клокотало внутри и готово было вырваться с ругательствами. Однако, не рядом с Анор. Эти две женщины были вместе достаточно долго, чтобы хрупкая целительница буквально почувствовала недобрые мысли супруги, подскочив к ней с объятиями. Успокоение к царице крылатых приходило лишь с комочком тепла, который льнул к груди.
Ладно, я поняла. Поняла. Просто я хотела повидаться с Лорой. И хотя бы узнать, с кем она связала свою жизнь.
Недовольное бурчание также успокоило присутствие жены. Что только не сделаешь ради спокойствия женщины, которая в чреве своём взращивает новую жизнь? Хар семейства явила пакт с соглашением, который уже был подписан самой Рефаль. На нем недоставало только отметки Верховной царицы. С тем юную принцесу и отправили из зала, исполнять волю от лица царицы крылатых, как будущей владыке сего народа.
Такие пакты, подписывались самыми первыми лицами и не подлежали расторжению. Их теперь следовало дурфе нести к Великой Царице, как и дары, в знак благодарности и чести, которую окажет им та, в чьей воле разрушить мир своим непреклонным решением или утвердить. Вещи собирали достаточно быстро, чтобы не медлить более с отправкой. Сопровождала Дорэль никто иная, как Улия. Принцесса могла быть уверена, что скучно не будет.
Роль Дорэль по присмотру за дурфами и по командованию легла на первую среди Небесных Дев. Лагерь должен был простоять на месте до тех пор, пока наследница не вернется, а пока её ожидал путь до земель Великой царицы. Он пролегал по небу над кланом Огня. Самобытность, широкие леса и обширные поля, на которых без устали хлопотали ремесленницы. У городов и селений крылатые набирали большую высоту, чтобы не смущать и не стращать жителей. Мало ли, решат подбить, так и самим безопаснее.
Впервые крылатым открылись виды на те земли, которые прежде были скрыты от них. За границей клана Огня тянулись еще более плодородные земли. Великие позаботились о том. Стоило ступить на их земли, как тела необъяснимо наполнялись силой, которая происходила из воли богинь. Плутать долго не пришлось, крылья сами несли к средоточию энергии. Спустившись прямо у обители царицы они вызвали множество взглядов.
Были среди них удивленные, были и гневные. Только известие о мире останавливало убеленных сединой ветеранов от того, чтобы схватиться за оружие. Еще слишком свежи были раны и не успели затянуться, обиды не были отпущены и на это наследница смотрела соответствующе со смирением.
Несколько дней пути, но если в первый не делался привал, то ночью уже все легли на заслуженный отдых. А уже к ночи следующего дня Аэль и Фаврир прибыли в центральные земли баргустов, в земли Верховной царицы. Границы их были ощутимы. Чем ближе к центру приближались дочери Великих, тем сильнее клокотала сила внутри, резонировала и звала дочерей к источнику великого благословения.
Центральное селение представляло собой протяженное поселение баргустов. Ни стен, ни смотровых башен. Только первородно-чистые луга, поля, леса, что растут уже не один век, украшая лик Твердой. Здесь встречались разноцветные головы дочерей, словно кто-то разукрасил кистью каждую, смешал палитру и выдал узорами на одеждах, в чертах лиц и мягких улыбках. Дома здесь строились тоже по-своему.
Деревянные, широкие и маленькие, длинные и узкие. Дочери приносили с собой не только волю своей богини, но и свой устой, хотя объединялись здесь бытом Великой, что отвечала за своих дочерей.
Великая Царица почти сакральный образ. Скованная волей богинь, царица не имеет права сражаться, как другие. Только, если жизни грозит опасность возможно защититься. Через нее говорят все богини и выражают свою волю. И дом ее оказался похож на храм, в котором принимают дочерей под покровительство богини. Здесь пахло древесиной, стояла прохлада. А поодаль от ограждающей вуали, стояли жрицы, что исполняли волю царицы. Склонившись перед Великой на колени, обе царицы держали ответ.
Фаврир, царица Огненная, прибыла к Великой царице в лице сопровождающей новую царицу Воздуха Порывистую.
Аэль, царица клана Воздуха, Порывистая, прибыла к царице Великой по завету, дабы принести клятву верности.
Обеих воительниц одарили взглядом. Обширная зала здания, вырубленного из вековых деревьев выглядела еще просторнее, чем те, которые доводилось встречать Аэль. Верховную царицу скрывало полотно тонкое белое, как и многие, украшающие здесь полотна такого же цвета, но взгляд царицы был столь же ощутим, как и присутствие.
Подойди ближе, Аэль, царица Воздуха, дабы я судила тебя и могла решить принимать клятву или же отвергнуть.
Прозвучал женский голос, не слишком низкий, не тонкий, протяжный, лишенный эмоций. Сглотнув, Аэль поднялась с колен и приблизилась к полотну, остановившись в двух шагах. Теперь можно было разобрать фигуру, силуэт, что сидел на троне и наблюдал. Лицо царицы покрывали метки, отличные от тех, что отличают жриц, но точно так же покрывающие все тело. Молчание длилось с минуту, которую будто пронзал насквозь взгляд Верховной царицы. Аэль сжала руки в кулаки, приказав себе не испытывать ни страха, ни опасения. Время тянулось безумно долго, казалось, что слышно было, как сопит внизу Фаврир.
Ты пройдешь обряд очищения, дочь Воздуха и Огня, а после предстанешь предо мной. Тогда я приму твою клятву.
Прозвучал вновь этот странный неживой голос. Сморгнув, Аэль удивленно обнаружила двух жриц, которые незаметно приблизились со спины. В белых одеждах, но по виду можно было сказать, что одна относилась к клану Огня, а другая к Воздуху. Обе жрицы коснулись плеч Аэль, вызвав жжение меток, но вместе с тем повели девушку прочь. Фаврир подняла голову, проследив за тем, как вправо из здания уводят Аэль, а после перевела взгляд на полотно, отделяющее от царицы.
Обряд очищения. Аэль уже мысленно приготовилась к чему-то плохому, раз ничего о нем не знала. А путь жрицы выбрали долгий, по горной тропинке вдоль реки, затем через густой лес из причудливых тонких растений. Для себя Аэль уже предположила, что из них, скорее всего, делают бумагу, ведь об этом рассказывала одна из воительниц. Но вот главным удивлением оказалась долина, вокруг небольшого чистейшего озера с зеркальной водой, валунами грубых камней, двух пещер, гейзера и ветра.
Не пришлось долго гадать что это за место, если все элементы собраны здесь. Оставалось только удивляться, как так богини позволили все собрать в одном месте. Жрицы обернулись к Аэль, когда девушка оказалась на густо заросшей травой поляне. Одна девушка, что обладала чарующе нежными чертами и тонким телом, будто ивушка, приблизилась к Аэль, коснувшись щек царицы, а потом соскользнула на плечи.
Дочь Переменчивой и Яростной, тебе предстоит пройти очищение через энергию богини. Не противься ей, позволь пройти сквозь себя и забрать все, что отравляет твой дух.
Прошелестел девичий голос. Аэль тревожно взглянула и сжала ладонь в кулак.
Что же может отравлять дух?
Спросила царица бойко, вызвав вновь улыбку у девушки.
Любые горести и чувства, дочь Гневной, все то, что может вызвать ярость твою, печаль твою, чувство утраты. Не горюй, ведь ты будешь все это помнить, но боль твою заберет Великая.
Пообещала жрица, скользнув рукой до ладони, которую разжала и нежно погладила.
Перед Великой тебе предстоит предстать, как в момент рождения. После очищения, ты родишься заново и пробудешь с нами столько, сколько будет угодно Великой. Ты готова, дитя любви Великих?
Спросила жрица, но казалось, голос ее звучал так далеко. Аэль с сомнением думала можно ли отказаться. Потерять связь с Ириль ради поста царицы. Неужели это воля Великой? Сердце дрожало, безвольно трепыхалось и заставляло голову кружиться. Внутри было неспокойно. Чувство, что Аэль пожалеет, если поступит, как говорят жрицы, не отпускало, как и твердое ощущение внутри, что это действительно воля богинь. Метка во лбу ровно пульсировала и от контакта с жрицей по телу начало жечь метки, а тело переполняла энергия дара Великой, Переменчивой.
Из мыслей Аэль выдернуло легкое касание губ жрицы к руке. Воительница отшатнулась, отступив на два шага, а девушка звонко засмеялась. Царица воздуха сбито отвернулась, став ослаблять рубашку, которую стянула с тела, затем брюки, а затем и вовсе скрепя зубами рассталась с перевязью бинтов и набедренной повязкой. Ветер тут же схватил кожу, пустил волну мурашек по телу, а Аэль, по жесту сопровождающей жрицы, приблизилась к окружению каменных валунов.
Жрицы обе опустились с разных сторон, прикрыв глаза. Запели мантры, а воздух сгущался вокруг. Аэль зажмурилась, концентрируя всю волю на воздухе внутри, на чувствах, что вызывали бурю прежде. Пелена возле тела становилась все туже, давила, пока не разорвалась. Жрицы изумленно взглянули на Аэль, но после переглянулись.
Та жрица, что отличалась более яркими формами фигуры и переходами, бронзовой кожей, а еще огненными глазами, приблизилась к Аэль, руками обвив шею. Голос ее запел иначе и жрицу воздуха не было слышно. Тепло странным образом сгущалось вокруг, от чего стало тяжело дышать. Аэль вновь прикрыла глаза, стараясь сфокусироваться на метке и силе пламени. Пламени, что придает сил, что поддерживает в бою, что позволяет мстить. Что
Губы жрицы коснулись губ воительницы. Ощущение обожгло и только сейчас царица Воздуха поняла, что этот жар от жрицы огня. Попытавшись отдалить ее изящное тело, Аэль услышала голос сзади, запевший обращение к Страстной. Жрица плотнее прижалась грудью, рукой забравшись в рыжие волосы царицы. Казалось, из глубин собственного тела выступало пламя, неистовое, гнетущее. Голова начинала кружиться. Руки легли на талию девушки, сплетая два тела воедино.
Огненный поток. Яростный, ревущий обуял обеих. Казалось, он сжигал само естество. Колени подкосились, девушки осели. Жрица отдалилась от губ царицы, улыбнувшись. Губы алели в тон яростному пламени. Ручка девушки скользнула по огненным прядям Аэль, когда голубые глаза с ужасом погрузились в умирающее прошлое, те мгновения, что прежде приносили боль, забирало пламя, ту горечь, обиду, ненависть, все это поглотило пламя.
Глаза сомкнулись под гнетом ощущений, а когда открылись, Аэль с ужасом ощутила, как в тело проникает вновь воздух. Мысленно рыча и проклиная эту хрупкую жрицу, царица попробовала подняться на ноги, но даже рука не повиновалась. Слишком слабая секундно подумалось перед тем, как вновь веки смежились и разум уснул.
Давно же тебя не приводили Великие сюда, Фаврир.
Начала Верховная царица диалог. Огненная обратила взгляд к ткани, скрывавшей царицу, к которой подошел силуэт и вскоре покинул вуаль заточения. Тонкая точенная фигура, округлые бедра и прекрасная грудь, закрытые легкой тканью, что едва ли скрывала полностью красоту сакрально-важной фигуры в быту баргустов.
А ты не изменилась, Анор. Вот только с девочкой обошлась слишком сурово.
Ответила Фаврир, поднявшись на ноги. То, что царица вышла, уже позволяло рассчитывать на дружеский разговор. Рукой женщина поманила к себе, позволив огненноликой встать на равных.
Это дар, Фаврир. Я чувствую ее страдания. А прежнюю царицу свели с пути Великой страдания. Не оспаривай мое решение, на все их воля. Да и Пожалуй, вам это не повредит.
Многообещающим долгим взглядом наградила Фаврир Верховная царица, а Огненная уже решила провалиться под землю.
Великая царица, вы не правильно поняли, я ранила Порывистую на тренировке и поэтому доставляла ее таким образом сюда.
Поспешно пояснила Фаврир, ступив вновь за Анор, проходящей за ткань завесы.
Возможно, но куда важнее то, что тебе больше не требуется очищение, моя старая подруга.
Проговорила уклончиво царица, как голос огласил о прибытии дурф. Фаврир отступила от пелены ткани, надеясь, что она не покажет присутствия второй за ней. Анор взглянула на старую подругу, улыбнувшись, но после обратила взгляд к дурфам.
Великая Царица, к Вам прибыли наследная принцесса Дурф Дорэль, дочь Цариц Рефаль и Анор, а также посол крылатого народа, Улия.
Дорэль сделала шаг вперед, склонившись перед той, что стояла между народом и Великими не завесой, а проводником.
Светлого дня перед очами Великих, царица. Я прибыла с целью заключить мир между двумя народами, Великая. Как Вы знаете, эти кровопролитные войны унесли слишком много жизней и, дабы не заставлять более скорбеть по утраченным родителям, сестрам и детям, я прошу Вас огласить принятое Вами решение. Дурфы желают мира и обмена как дочерьми, так и знаниями. Также, сегодня я нахожусь здесь для решения и иного вопроса. Мы бы хотели предпринять совместную кампанию в Древний город, которая позволит нам прояснить давно утерянную истину как перед лицом народов, так и Великих.