- Значит, второе, - зло усмехнулся граф и вытащил из ножен кинжал. - Мне будет непросто объяснить случайному свидетелю, почему я везу скованного полуухого с лицом девчонки. Я сегодня до крайности добр, а потому снова предоставлю тебе выбор: или ты сам принимаешь свой обычный облик, или я позабочусь о том, чтобы никто ничего не разглядел в кровавом месиве на месте твоего лица.
Больше всего Стрижу хотелось принять облик покойного графского сына и полюбоваться на лицо Гарма, но он сдержался. Нельзя демонстрировать врагу с какой скоростью он способен менять внешность, как и то, что способен на это скованный хладным железом. Так что придётся немного потерпеть.
- Не скажу, что я разочарован, - ухмылка графа больше напоминала оскал.
Несколькими движениями клинка он срезал приметные золотистые локоны, оставив на голове пленника неаккуратные клоки волос. Затем убрал кинжал в ножны и с нескрываемым наслаждением ударил Стрижа в лицо, сломав ему нос. Откинув голову, граф прищурил глаз, словно художник, выискивающий огрехи на полотне. Затем ногой подправил Лёхе голову и впечатал кулак уже в челюсть.
Удары сыпались один за другим. Попытка увернуться привела лишь к тому, что ублюдочный эльф зажал голову Стрижа ногами, не давая дёргаться.
Затянутые в кожу перчаток кулаки Гарма выбивали на лице и теле пленника чудовищную барабанную дробь. Когда граф утомился махать руками - вновь применил сапоги.
В какой-то момент Лёха прекратил ощущать боль, а потом и вовсе провалился в спасительное забытье.
В себя он пришёл незадолго до того, как карета остановилась. То было настоящее благословение, поскольку каждый ухаб отдавался болью и в рёбрах, и в голове.
Гарм пинком оттолкнул Стрижа в сторону и вышел из экипажа.
- В темницу эту погань, - раздался его раздражённый голос. - В пыточную. И принесите мой набор инструментов - я лично займусь этой мразью.
Руки стражников ухватили Лёху за плечи и выдернули наружу. Пришлось прикусить губу до крови, чтобы не охать от боли. Сучий Гарм отделал его, как повар - отбивную. Лицо превратилось в один сплошной распухший синяк, перемазанный засохшей кровью. В этой мясной лепёшке вряд ли можно было угадать лицо молодой девушки.
- Шагай давай, - стражники поставили пленника на ноги и один из них подтолкнул пленника древком алебарды.
Лёха, скособочившись, пошёл к замку, дыша сквозь зубы. Разбитый в лепёшку нос был забит сгустками засохшей крови.
Пользуясь моментом, Стриж попытался оглядеться сквозь щёлку на месте левого глаза. Правый полностью скрыл громадный фингал.
Увиденное навело на мысль, что все местные замки строят по некоему типовому проекту. Как панельные дома в его родном мире: видел один - значит, видел все. Небольшие отличия вроде высоты стен или общей площади не в счёт. А так всё одинаковое - башни по углам, центральное здание с донжоном, хозяйственные постройки, прилепившиеся в дальнем уголке двора.
Подобные размышления помогали отвлечься от боли и Лёха старался осмыслить каждую замеченную деталь.
Количество вооружёных людей удручало. Повсюду лязгала сталь, топотали солдатские сапоги, сверкали на солнце наконечники пик и алебард. На стенах замерли стрелки с арбалетами, контролирующие как пространство снаружи, так и сам двор.
Змеи словно приготовились к войне.
Или к визиту убийцы, умеющего менять лица. В другой момент Стриж может и возгордился бы таким отношением к своей персоне, но сейчас в упор не видел поводов ни для гордости, ни для радости. Орава бывалых солдат, стоящих между ним и свободой, сводили шансы на удачный побег к удручающе малой величине.
Лёха вздохнул и зашипел от боли. Лечить повреждения демон не торопился. Из вредности, или сам сообразил, что не стоит привлекать лишнее внимание чудесными исцелениями - Стриж спрашивать не стал. Боль он перетерпит, а вот козыри открывать не стоит. Если Гарм узнает про демона - всё, можно смело писать на себя похоронку.
Со стороны донёсся звон уроненной алебарды, а следом - начальственный рёв, распекающий незадачливого вояку. Орал местный сержант душевно, но до сложных речевых конструкций дядюшки Ригана ему было далеко. У барона даже паузы, которые он делал, чтобы набрать воздуха, были матерными.
Некстати вспомнилось, что барон как в воду глядел, когда говорил, что задуманное крайне редко идёт по плану.
Сержант тем временем закончил отповедь затрещиной, звон которой мог соперничать со звоном судового колокола. Дальше досмотреть не удалось - Стрижа подвели к крыльцу, на котором дежурили сразу четверо с алебардами и арбалетами.
Что-то их дохрена, - мрачно подумал Лёха.
Он ожидал, что Белочка отшутится чем-то вроде Где мы их хоронить будем?, но демоница промолчала. Она вообще не издала ни звука с того момента, как на запястьях защёлкнулись кандалы. Наверное, тоже прониклась серьёзностью момента и теперь, как и сам Стриж, обдумывала план побега.
- Это что за чучело? - поинтересовался один из стражников.
- Пленник его сиятельства, - ответил конвоир. - Сучонок, убивший господина Феба.
На лицах стражников появились гнусные ухмылки. Тот, что задавал вопрос, перекинул алебарду в левую руку, сделал шаг и впечатал кулак в живот Стрижа.
- Жаль, не смогу спустить с тебя шкуру, тварь, - прошипел он на ухо скорчившемуся пленнику. - Но надеюсь, подыхать ты будешь долго
Наверное, герой боевика выдал бы в ответ что-то хлёсткое и остроумное, но Лёха им не был. Сейчас все силы уходили на то, чтобы просто вдохнуть в разрывающуюся от боли грудь.
Кое-как разогнувшись, он посмотрел на стражника.
Ну и мразь же ты, - хотел сказать ему Лёха, но смолчал.
Незачем злить этих уродов, нарываясь на новые побои. Могут ведь и насмерть затоптать, гады. А преждевременная смерть под коваными сапожищами в планы Лёхи не входила.
- Ну ты поосторожнее, - попросил конвоир. - Прибьёшь ещё ненароком. Его сиятельство разгневается - желает лично пытать эту тварь.
Стриж кое-как разогнулся, жадно хватая ртом воздух.
- Волоки его отсюда, - стражники расступились, давая дорогу. - Не вводи в искушение
Конвоир молча толкнул пленника в распахнутую дверь.
Его повели длинными коридорами. Попадавшиеся навстречу слуги с ненавистью смотрели на убийцу Феба, молва о котором разлетелась по замку без всяких мессенджеров. Парочка даже попыталась плюнуть Лёхе в лицо при полном одобрении конвоиров.
Уворачиваясь от плевков, Стриж подумал - правда ли местные так любили Феба, или просто взбесившийся от потери сына Гарм устроил своей челяди такое, что убийца наследника стал для них самой ненавистной фигурой этого мира?
Двери в темницу защищали магические плетения - серебряное и, к неудовольствию Стрижа, золотое. Он прекрасно помнил предостережение Лауры о том, что золотые охранные артефакты легко справятся с пустотником.
Лёху завели в мрачный, сырой каземат, освещаемый масляным фонарём и тлеющими в жаровне углями, на которых накалялись жуткого вида пыточные инструменты. Никаких излишеств вроде магических светильников.
Только классика, только хардкор, - мрачно подумал Стриж.
Стражники умело подвесили его на дыбу, зацепив цепь кандалов за свисающий с перекладины крюк. Лёха закусил разорванную ударами графа губу, чтобы не стонать. Один из воинов, воровато оглянувшись на дверь, ткнул пленника пальцем в сломанные рёбра, но услышал лишь тихое шипение.
- Ничо, - разочарованно сплюнув, пообещал стражник. - Когда его сиятельство за тебя возьмётси - орать будешь, аки демон в ночи.
Лёха молча смотрел в пол, не реагируя на жуткие пророчества. Стражник ещё раз сплюнул и вышел вместе с напарником, плотно прикрыв за собой дверь.
Оставшись один, Стриж позволил себе застонать. Рёбра и лицо адски болели, вызывая закономерное беспокойство о здоровье. Не хватало ещё, чтобы осколки костей проткнули лёгкие и началось заражение. Вряд ли местные эскулапы научились лечить повреждения внутренних органов. А умирать, выхаркивая по кускам сгнившие лёгкие, Лёха не хотел.
Белочка, ты тут? - с некоторой опаской окликнул он демона.
Его молчание не нравилось Лёхе: слишком живо было воспоминание о побеге из поместья Змеев с затаившимся тамагочи. А ведь тогда он был вполне здоров и не скован цепями.
Куда я денусь... - недовольный ответ демона заставил Стрижа сперва облегчённо выдохнуть, а потом скривиться от боли.
Можешь меня подлечить, но так, чтобы следы побоев не исчезли? - с надеждой попросил он. - Нам ещё нужно протянуть какое-то время под пытками.
И покосился на жаровню. Разложенные на ней пыточные приспособления раскалились добела и один их вид вызывал у Стрижа нервную дрожь.
А ведь очень скоро раскалённый металл станет рвать его плоть. Лёха отвернулся и попытался успокоиться.
Дерьмовая идея, - отозвался демон и грудь тут же пронзила острая боль. Похоже, сломанные рёбра пришли в движение, вставая на места и срастаясь. - Тут творится что-то странное.
А я и не заметил... - мысленно ответил Лёха, стараясь дышать пореже. - Когда ты уже научишься меня обезбаливать?
Грудную клетку словно пропускали через мясорубку. Казалось, что демон одолжил у Гарма его подкованные сапоги и ими заколачивал кости на место.
Я уже умею, - равнодушно отозвался демон.
Тогда какого хрена ты делаешь?! - Стриж едва не проорал это вслух.
Если тебе не будет больно от трындюлей, которые ты огребаешь по собственной тупости, - ничуть не впечатлилась Белочка, - то вообще перестанешь думать и беречь нас.
Пока Лёха пытался подобрать подходящие слова для выражения крайней степени негодования, демон сказал:
Тот эльф. Он маг. Странное ощущение, не такое, как от людей. Потому я затаилась. Может он способен почувствовать меня.
Маг? - насторожился Лёха. - Но Лаура говорила, что когда-то эльфов прокляли, они начали стареть и умирать, а заодно утратили способность к магии. И сами, и их потомки. Потому полуухих магов не бывает.
Ага, - с издёвкой согласился демон, - те ушастые на колесницах отлично вписываются в эту теорию.
Спорить тут было бесполезно: какие бы верования не утвердились тут, в мире, где проходил ритуал, о потере сил не в курсе. Что наводило на невесёлые размышления. Что если Гарм тоже в своё время прошёл через этот ритуал и сумел как-то наладит контакт с одним из зрителей? И сейчас он свободно разгуливает по миру под неприметной личиной пустышки?
Но зачем ему работать вместе с Гармом? И какой у странного эльфа интерес к Лауре или Кречетам?
Стриж снова прокрутил в памяти всё сказанное, оценивая с учётом новой информации. Что там говорил старый Змей? Кто-то из ваших спелся с Кречетами?. Выходит, ушастый тут не один такой? Есть ещё? Похоже, причём китайская подделка на пустотника - изгнанник. Но откуда? Что за кланы?
Вопросы без ответов.
Высокомерные мразоты на летающих колесницах время от времени изгоняют кого-то из своих в другой мир? Или он сам ушёл, тем самым потеряв статус среди соплеменников?
И, главное, чем ему так интересна Лаура, если он попёрся вместе с графом на её поимку? А может, ему интересен он, загадочный убийца, способный менять лица?
Надеюсь, ты полна сил и желания убивать, - обратился к Белочке Стриж. - Потому что чуть позже нам нужно будет как-то освободиться, убить одного графа и потолковать по душам с ушастым магом.
Глава 7
Когда-то, - совсем недавно и в тоже время неимоверно давно, в прошлой жизни, - просматривая документальные исторические фильмы про средневековые пытки, Стриж и подумать не мог, что когда-нибудь испытает их на себе. По настоящему, в самой настоящей пыточной камере самого настоящего средневекового замка.
Из этих же документалок он знал, что дыбы бывают двух видов. Первый, так называемый дыба-ложе - горизонтальная рама с валиками на обоих концах, на которые наматывались верёвки, удерживающие конечности пленника.
Второй - горизонтальная перекладина, на которую пытуемого подвешивали за руки.
Лёхе довелось свести знакомство со вторым видом дыбы. Но что-то никакой радости по этому поводу, - как и от своих знаний, - он не испытывал.
Подвешенный за скованные за спиной руками он практически не мог шевелиться. Суставы выворачивало, и даже самое слабое движение свободными пока что ногами причиняло боль. По сути, пытка уже началась, даже без участия палача.
Но даже в столь плачевном положении ему было чем ответить. Свидетелей не было, а потому Стриж попросил демона сделать ему лицо Феба. Граф и так знает о его способности, но вид покойного сына явно выведет старого змея из душевного равновесия. А в таком состоянии люди часто говорят много лишнего.
А ещё графу будет сложней поднять руку на и без того избитого наследника.
Вот только первым в темницу вошёл эльф. Один. Наверное, граф задержался снаружи, инструктируя стражников, - другого объяснение слоняющейся в одиночку пустышке Лёха не видел.
Визитёр, не снимая маски, обошёл пленника по кругу и спросил что-то на незнакомом языке. Не дождавшись ответа, он заговорил, явно втолковывая что-то Лёхе. Жаль, тот не понимал ни слова, но вида подавать не собирался. Пусть гадают, молчит он из упрямства, или потому, что не понимает.
- Ты не из свободных кланов, - полуутвердительно, полувопросительно сказал эльф на местном языке.
Стриж молчал.
Эльф снял маску, продемонстрировав красивое лицо с правильными чертами. Светлые волосы, зелёные глаза - именно такими описывал профессор Толкиен своих перворожденных. И опирался он на мифы, в которых рассказывали о народе холмов. В тех мифах много раз рассказывали о том, что фэйри забирали людей в свой мир, а когда те возвращались - проходили десятки, а то и сотни лет.
На удивительное совпадение не тянет, скорее на отголосок времён, когда можно было путешествовать из мира в мир, или призывать пустотников из разных времён.
Странные мысли для висящего на дыбе человека, но именно они навязчиво крутились в голове Стрижа при взгляде на собеседника.
- Чистокровный, что работает на людей, - продолжал тот, явно надеясь наладить диалог. - Я никогда не слышал о подобном.
- Кто бы говорил, - впервые разлепил распухшие губы Лёха.
Лицо эльфа скривилось.
- Я не работаю на низших, а сотрудничаю для обоюдной выгоды, - процедил он таким тоном, что стало ясно - их с Гармом союз не заключён на небесах.
Да и это обращение низший наводило на мысли, что ушастые, несмотря на плачевное положение и утраченное бессмертие, всё ещё считают себя высшей расой.
Теперь важно правильно подобрать слова, чтобы вставить клин между этими двумя, а заодно намекнуть на то, что его послал кто-то из правящего клана. Такое наёмник не выдаст, но пара случайных оговорок может навести на мысли, что Брэнд не случайно появился в тот самый момент, когда Гарм зажал Лауру в угол. Это же объяснило бы, как девчонка проникла к клановому артефакту, что был под охраной императорских бойцов.
Хорошая версия, до которой враг должен додуматься сам.
- Если и сотрудничать, - презрительно бросил Стриж, - то с сильнейшими, а не с второсортным ублюдком, не способным видеть дальше собственного носа.
Брови эльфа приподнялись, он собрался что-то сказать когда дверь открылась и в темницу вошёл Гарм собственной персоной. Что характерно - ушастый умолк. Не хотел развивать тему при союзничке?
Подойдя ближе, граф словно налетел на невидимую стену. Рассмотрел за кровавой коркой лицо сына?
Стриж глумливо усмехнулся, отметив, что эльф либо не узнал Феба, либо ему было глубоко наплевать на покойного наследника Змеев.
- Я буду убивать тебя медленно, - играя желваками пообещал Гарм.
Голос его звучал глухо и угрожающе.
Стриж промолчал. Его внимание занимал язык тела обоих противников. Кулаки графа были сжаты так, что побелели костяшки, а вот ушастому, похоже, было глубоко наплевать на семейную трагедию союзника. Куда больше его занимал пленный собрат.
- Сперва я выпотрошу тебя и узнаю имя твоего хозяина, - он взял со стола нож, - затем я убью девчонку и посажу на её место кого-то более покладистого.
Полюбовавшись игрой света на лезвии, Гарм неторопливо, наслаждаясь каждым мигом, разрезал своему пленнику сухожилие на левой ноге. Лёха стиснул зубы, но всё равно не смог сдержать стон и накативший ужас.
Во все времена так пленников лишали возможности побега. Разрезанное сухожилие, даже зажив, навсегда делало человека инвалидом, не способным самостоятельно перемещаться.
Несмотря на сидящего внутри демона, способного залечить и не такую рану, Стриж всё равно испытывал первобытный страх остаться калекой. Страх, которому он позволил отразиться на своём лице.