Глава 1. Предатель
Год 1922[1], город Рун[2]
Девять. Девять звезд человек мог видеть в крошечное окошко, выдолбленное у самого потолка. Девять точек на черном полотне небавсе, что ему досталось этой ночью от целого мира, который простирался снаружи, за пределами тюрьмы.
Небольшая деревушка, сокрытая в густом хвойном лесу суровый, но справедливый взгляд отца река, пересекающая лес к востоку от поселения, где они с друзьями ловили рыбу: крупных золотистых линей и мелких карасей, скользких, с серебристыми спинками первый меч, короткий и тяжелый, и первое чудище, с которым ему пришлось столкнуться Убитые жертвы вставали в ряд в его памяти: лица некоторых из них он уже не мог различить на внутреннем холсте своих прикрытых глаз, но какие-то врезались в его память навечно. Сколько их было? Зверям и гуманоидам[3] и счету нет, а вот лица людей он помнил хорошо: гордые, несломленные, рыдающие и умоляющие о пощаде. Он видел вереницу фигур с предсмертными гримасамипоследним актом, что им удалось совершить перед тем, как застыть навсегда. Памятьединственное, что осталось из всего его имущества, да несколько книг, что ему разрешили забрать с собой. Если я вынужден весь остаток своей жизни провести здесь, в заточении, обреченный на одиночество и стыдзначит, где-то я был не прав. Отчего же я так глуп, что не могу увидеть, где именно я ошибся?
Летом он с восхода и до заката мог погружаться в чтение, отвлекая себя от тяжелых раздумий. С наступлением осени солнце заглядывало через небольшое окошко лишь на несколько часов в день, и порой в ненастные дни он даже не понимал, когда заканчивался один день и начинался другой.
Ирас с детства увлекался историей, и зачитанные и перечитанные им до дыр сотни раз книги были аккуратно разложены в самом сухом углу камеры, которая в длину составляла три, а в ширину целых четыре широких шага человека. Здесь были как сборники мифов и размышлений: «Путешествие к вулкану», «Тайна ослиной головы и львиного хвоста», «Чего хотят боги?» и «Сказания о древних королевствах», так и вполне серьезные научные трактаты, в число которых входили «Заметки об исследовании прибрежных земель», «Очерки из истории северного края», «Великая Империя Людей и ее враги», «Святыни исчезнувшей империи», а также несколько заметок об артефактах, оставленных гигантами[4] по эту сторону Широкого Моря.
Уснуть никак не получалось, и он начал уже в который раз прокручивать в голове свой неизменный перечень дел на следующий день. Конечно, Ирас понимал, что строить подобные планы в его положении было глупо, даже абсурдно, но также он сознавал, что распорядок необходим ему, если он не хочет сойти с ума. Каждое утро он обязательно уделял несколько часов немногим доступным ему физическим упражнениям. После этого хромой охранник Бернт обычно приносил еду, если не уходил в запой. В последнем случае Ирасу приходилось несколько дней сидеть на сбереженных им запасах: с каждого пайка он старался отложить краюху хлеба, или кусок сырой моркови, или даже ломоть сыра, когда ему особо везло. Затем его ждали книги. И после того, как камеру окутывала абсолютная темень, Ирасу оставалось лишь вновь и вновь погружаться в раздумья, доставая из памяти бережно сложенные аккуратными стопками воспоминания. И так до самого утра.
Раз в неделю ему приносили пару ведер воды, и это был особый день. Ирас старался содержать себя и свою комнатушку в чистоте и порядке. Он непременно мыл пол и иногда даже стены, и на неделю наполнял свой глиняный кувшин питьевой водой. Все эти ритуалы давали ему обманчивое представление, что жизнь продолжается. Несмотря на пребывание в тюрьме, Ирас ежедневно просыпался в бодром расположении духа, ведь мысль о том, что ему все еще есть для чего жить, освещала его будущее бледным огоньком надежды. Он совершенно не боялся смерти. Даже заточение было ему не столь в тягость, ведь у него было то, что позволяло видеть смысл в нескончаемых повторяющихся изо дня в день действиях. И пока надежда сопровождала его бытие, он готов был ждать и терпеть. Годы. Десятилетия.
Едва различимые шаги вернули его в реальность. Он присел от неожиданности на своей жесткой кушетке и начал гадать, что все это может означать. Вот уже несколько лет он ни с кем толком не говорил. Лишь иногда во время утреннего обхода Бернт обменивался с ним парой фраз, а иногда, если у того намечался приятный вечер, колченогий стражник даже рассказывал о событиях, происходящих за стенами тюрьмы. Так, Ирас знал о присоединении к армии короля Амадео[5] странных существ из другого измерения, о возвращении из заточения страшного демона Белефа[6], о перевороте в Шуттгарте[7] и о назначении гнома[8] государевым наместником впервые за всю историю правления людей. Но шаги были другими: не тяжелая шаркающая походка, как у хромого охранника, поступь была мягкая, осторожная, как у тигра, готовящегося неожиданно напасть. Ирас подумал о своих пантерах: сможет ли он вспомнить, как призвать их, теперь? Помнит ли он хоть что-то из того, чему посвятил всю свою жизнь на службе у лорда Хродгара? Лорд Хродгар Мысли его не успели вернуться к событиям того рокового дня, что перевернул с ног на голову всю его жизнь, так как чье-то тихое дыхание послышалось у самой двери его клетки. Было темно, и он не видел посетителя, но голос, разрезавший тишину тюремной башни, всколыхнул воспоминания в его уме. Последний раз он слышал этот голос несколько лет назад: спокойный, размеренный, невозмутимый, жесткий.
Ты не видишь меня, зато я тебяпрекрасно, Ирас-отступник. Посмотри-ка, во что ты превратился. А ведь тебе была уготована должность главного помощника самого лорда Руна и командира его войска. Столь многообещающее будущее: лучший ученик почтенного магистра Самаэла, темный паладинвозможно, единственный среди всего рода человеческого. Жаль, жаль
Несмотря на огромное желание заговорить, Ирас сдержался: его собеседник был не из тех, с кем безнаказанно можно было обменяться парой даже самых безобидных слов.
Ты даже не спросишь, почему я здесь? настойчиво поинтересовался голос.
Скажи мне, что ты держишь свое слово, и этого будет довольно, с трудом выдавил человек, сверля глазами тьму перед собой.
Иначе и быть не может, прозвучал ответ, и все, что оставалось Ирасу, это верить: ведь без этой веры вся его жизнь не будет стоить и гроша.Но я здесь не за тем, продолжил его незримый собеседник, чтобы отчитываться перед тобой. Я здесь, чтобы дать тебе еще один шанс.
Сердце с силой забилось в груди человека, но он тщательно старался не выдавать свое волнение, ведь иначе хитрый зверобой немедленно почует смятение жертвы и захлопнет свою ловушку. Меж тем посетитель продолжал:
Признай, что ты был не прав, попроси прощения, преклони предо мной коленои ты вновь заживешь жизнью, которой достоин. Все обвинения в предательстве будут сняты с тебя, барон.
Зубы Ираса непроизвольно заскрежетали, с такой силой он сжал их.
Я могу быть кем угодно, но я не предатель, и мне не за что извиняться перед тобой, прорычал он.
Кем угодно собеседник усмехнулся, тогда ты глупец, безумец. За восемь лет в этой клетушке ты не только не осознал всю бессмысленность своих действийты даже не понял, как играть в эту игру. Но в твоей глупости заключена огромная сила, поэтому мне придется действовать так, как я совсем не хотел Но ты меня вынудил
Ты не посмеешь, Ирас бросился на железные прутья и, обхватив их ладонями, крикнул в темноту коридоров:Не делай этого, прошу
Тогда ты сделаешь то, что я тебе сейчас велю, голос звучал совсем рядом и везде одновременно, и, возможно, оказавшись на свободе и вдохнув ее сочный воздух, ты поймешь, что все обернулось совсем не так ужасно, как ты себе представлял. Его величество король Астеар мудро правит Севером, а со мной во главе своей армии он смог многократно усилить влияние Элмора во всем мире. Тот, кого ты так защищал, был предателем, марионеткой короля Амадео.
Я поклялся служить лорду Хродгару и защищать его.
Поэтому ты здесь. Но когда ты увидишь, что Север стал лучше и могущественнее после того, как все крысы были уничтожены, возможно, ты изменишь свое мнение о событиях той ночи и о себе самом. Я очень на это надеюсь. И не только я
Ирас сел на пол и обхватил голову руками. Лучше б его просто казнили. А теперь он вынужден снова играть в эту игру, в которой он заведомо обречен на поражение Но выбора нет: у него есть обязательства, и он исполнит все, что должен.
Я буду делать все, что ты прикажешь, пока ты выполняешь свою часть уговора, хрипло проговорил человек, уставившись во тьму.
Каким бы ужасным ни оказалось твое задание? лицо говорящего приблизилось вплотную к прутьям решетки, и Ирас разглядел на нем два бледных светящихся глаза.
Даю слово, сказал Ирас, понимая, что теперь он на крючке.
О! Твое слово дорогого стоит: может быть, половины всех обещаний, что я когда-либо слышал от своих друзей и врагов. Тогда внимай: завтра тебя отпустят, и у тебя будет месяц, чтобы привести себя в форму для того важного дела, что тебе предстоит
[1] Общепринятое летоисчисление ведется со времен правления гигантоввымершей расы богоподобных существ.
[2] Рунстолица Элмора, северного королевства, находящегося под управлением короля Астеара ван Хальтера, считающегося последним потомком императорского рода.
[3] Гуманоидразумное, человекоподобное существо.
[4] Гигантымогущественные существа, правившие миром на заре времен. Считается, что гиганты вымерли в результате мирового катаклизма, разделившего единый материк на две части: западный континент Элморден и восточный Грасию.
[5] Амадео Кадмускороль Адена, южного королевства, с 1908 г.
[6] Белефчеловеческий колдун, попытавшийся завоевать южную часть света, за что был заточен могущественными магами между мирами, где провел более двух сотен лет, пока недавно не был возвращен на землю демоническими приспешниками темных сил.
[7] Шуттгарттретий крупный город северного королевства после Руна и Годдарда и самый северный город мира.
[8] Гномывторая после людей самая многочисленная раса восточного континента, созданная, согласно древним легендам, Богиней Земли Мафр. Гномы отличаются от людей невысоким ростом, крепким телосложением и продолжительностью жизни, которая может составлять до 120140 лет.
Глава 2. Избранная
***
Месяц спустя, город Шуттгарт
Юнуши сидела в малой гостиной за небольшим деревянным столиком и отбивала пальцами неизвестный даже ей самой мотив. Рядом на полу небрежно валялись грязный шерстяной костюм и дорожный плащ.
Возможно, миледи желает чаю? обратилась к ней Алис, чинара[1], служившая ей прислугой с самого первого дня ее появления в Шуттгарте.
Алис была одним из подарков ее могущественного покровителя Бартолда, верховного лорда заснеженных земель и отца ее супруга, славного графа Брунса. За семь лет, проведенных вместе в стенах самого холодного города мира, эльфийка[2] стала одной из лучших подруг новоиспеченной графини, но теперь, когда, помимо женщин, в комнате находились еще двое часовых, вооруженных тяжелыми алебардами, Алис не могла позволить себе вольности обратиться к своей госпоже по имени. После минутной паузы Алис приблизилась к графине и уже раскрыла рот, чтобы повторить свой вопрос, но тут Юнуши вздрогнула, оторвавшись от своих размышлений, и рассеянно поглядела на служанку своими большими круглыми бледно-розовыми глазами.
Чаю, миледи? Позвольте, я распоряжусь робко пробормотала эльфийка.
Ах, нет, Алис, не нужно, Юнуши ласково улыбнулась подруге, затем недовольно посмотрела сначала на одного стражника, потом на второго. Те не удостоили ее ответным взглядом.
Вот обязательно им быть здесь? обратилась она к Алис.
Девушка, которая была лишь на год младше самой графини, робко пожала плечами. Но тут заговорил один из охранников Ее Светлости, невысокий гном с широкой грудью и длинными бурыми усами, стекающими жидкими волнами по его блестящей броне:
Таков приказ вашего мужа, Его Милости графа Брунса, и, я думаю, причина этому должна быть очевидна для Вашей Милости.
Ваша милость, его милость передразнила Юнуши, закатив глаза, и затем, резко вскочив, начала мерить комнату шагами.
В лазурного цвета платье, расшитом жемчугом на груди и рукавах, и с кружевным воротником она напоминала сердитого ребенка, несмотря на то, что на днях готовилась разменять свой третий десяток, а две ее торчащие в разные стороны толстые косички с вплетенными в них золотистыми лентами еще больше придавали ей сходство с маленькой девочкой. Ее досточтимому супругу не нравилось, когда она укладывала волосы столь небрежным образом, но его не было рядом, и Юнуши могла позволить себе сотворить со своей пышной шевелюрой цвета неразбавленного вина все, что ей было угодно. Мягкие башмаки гномки неистово топтали пол, а руки, которые она никак не могла решить, куда деть, беспорядочно мотались из стороны в сторону, как сломанные мельничные лопасти. Алис, привыкшая видеть свою госпожу в столь взволнованном расположении духа, спокойно стояла рядом с небольшим креслом, обитым дорогим красным сукном, которое было сделано как раз по размерам ее маленькой хозяйки, и задумчиво рассматривала портреты на стенах гостиной. Помимо самой госпожи Юнуши, ее мужа графа Брунса и его отца-лорда Бартолда, здесь также были портреты неизвестных ей родственников графини, а единственный портрет, изображающий среди всей этой гномьей братии человека, принадлежал самому королю Астеару, правителю всех северных земель от пограничных гор до ледяного моря. С темного холста на нее смотрело бледное худое лицо, обрамленное остроконечной бородкой, кое-где припорошенной седыми хлопьями; длинные усы почти полностью скрывали тонкую полоску губ; темную курчавую голову венчала массивная золотая корона с единственной вставкой из огромного рубина, сверкающего в районе лба правителя; его глаза из-под кустистых бровей сверлили Алис усталой ненавистью. Она никогда не видела короля вживую, но даже перед его портретом вся сжималась в плотный комок, ощущая себя ничтожно крошечной и бесконечно одинокой. И лишь одна из многочисленных рам сиротливо висела, обрамляя кусок стены вместо очередного знатного лица. Раньше в нее был вставлен холст с изображением взрослой гномки с такими же пышными и непослушными бордовыми волосами, как у ее госпожи, но глаза, как помнилось Алис, у той женщины были ярко-зеленого цвета. Но вот уже три года, как рама пустовала, а графиня никак не хотела ее снимать или занимать каким бы то ни было иным изображением.
Меж тем Юнуши продолжала в нетерпении бродить по комнате. Она даже подумала о том, чтобы приказать всем перейти в библиотеку, где она хотя бы сможет развлечь себя чтением или в который раз просмотреть свой ненаглядный «Атлас минералов и руд редких элементов», но все же, понимая, насколько важна для нее сегодняшняя встреча, еще раз повторила себе, что должна посвятить себя в данный момент исключительно этому событию. Конечно, она знала, зачем супруг приставил к ней двух верзил, одних из лучших своих охранников. Но, несмотря на риск, она предпочла бы переговорить со своим гостем с глазу на глаз. Много было желающих обучать юную леди боевым искусствам, и не только в Шуттгарте. На письмо Брунса с просьбой выслать своей женушке учителя откликнулись многие именитые воины из Годдарда[3] как гномы, так и люди, и даже был один кхаватари-орк[4] из Руна, но, неизвестно почему, из всех претендентов ее свекор, лорд Бартолд, выбрал какого-то странного человека, которого ее муж называл изменником. Как бы то ни было, спорить с отцом Брунс не посмел и на прошлой неделе, будучи в столице, сообщил жене в письме радостную новость о том, что ей наконец-то подобрали достойного ее персоны мастера, и сразу по возвращении в Шуттгарт она сможет приступить к своим тренировкам. Юнуши было все равно, как называли ее нового учителя: изменником, предателем или бандитом, если он хоть немногим окажется лучше старика Рольфа, то она будет самой счастливой гномкой во всем мире.
Раздался стук, и в дверях появилось напуганное и заспанное лицо лакея.
Миледи, он пришел. Мне проводить его к Вашей Милости или
Конечно, зови его уже сюда, в три прыжка молодая графиня добралась до своего мягкого кресла и, усевшись на его край, вся в нетерпении уставилась на дверь своими круглыми, как две медали, глазами, нервно растирая ладонями колени. Она так долго вглядывалась в темноту коридора, что даже вздрогнула, когда черная тень отделилась от стены и ступила в слабо освещенную догорающими свечами комнату.