Не уверена, что смогу нанести этой громадиной хоть какой-то ударудержать бы, сжав зубы, пробормотала гномка.
Тогда берите молот, посоветовал ей новоиспеченный мастер.
И ты научишь меня оглушать противника?
Ирас кивнул.
Юнуши, отложив в сторону огромный щит, с хитрой ухмылкой подошла к груде мечей и вытащила из-под них небольшой железный молоток. Приказав унести все остальное, Ирас с нескрываемым энтузиазмом принялся показывать графине основные удары молотом, которые можно нанести противнику.
Через месяц тренировок графиня разносила деревянные чучела с такой легкостью, словно они были сделаны из прутиков и ваты. Молоток отлично подошел маленькой гномке, и Ирас вновь вложил в ее руку щит, чтобы обучить технике защиты от ударов и выстрелов. Левая рука, отягощенная щитом, долго не желала слушаться хозяйку. Юнуши злилась, когда ей не удавалось отразить простейшие удары учителя. Она топала ногами и кричала на охранников. Но Ирас знал, что графиня жаждала учиться. Он был терпелив и поощрял гномку всякий раз, когда она, остыв и отдышавшись, вновь и вновь поднимала с заснеженной арены растрескавшийся щит.
Мы можем закончить на сегодня, если миледи желает, каждый раз предлагал Ирас. И каждый раз гномка отвечала ему уверенным отказом и снова и снова вставала в стойку, пытаясь угадать движение меча своего мастера.
Ирас не мог не удивляться настойчивости и упорству графини. Она приходила на тренировки в каждый назначенный день, в метель и лютый мороз, и один раз даже объявилась на площадке вся простуженная и без сил. Несмотря на все ее заверения, что занятие состоится, и это не просьба, а приказ, после пятого чиха Ирас убедил-таки графиню взять пару дней отдыха. Несмотря на возражения охранников, Юнуши под руку с тренером отправилась на кухню, чтобы попросить у кухарки пряного чая и меда.
Ирасу привычно было сидеть в темном низком помещении кухни за массивным прямоугольным дубовым столом. Непривычным было то, что, забравшись на стул с ногами, напротив него сидела, укутанная в плед, маленькая графиня и, ласково глядя на учителя, попивала свой дымящийся чай. За ее спиной стояли два охранника.
Да вы тоже садитесь, предложила она им, но те, как неживые, продолжили стоять по стойке смирно, сверля воина глазами.
Ты никогда не рассказывал, как ты убил свою первую жертву, хриплым голосом обратилась гномка к своему мастеру, продолжая сжимать кружку в маленьких замерзших ручках.
В этом нет ничего необычного, Ирасу неловко было беседовать с графиней под столь строгим надзором караульных: он чувствовал себя как на допросе.
Видно было, что и Юнуши желала бы избавиться от надоедливых опекунов, но графиня никак не могла оспаривать приказы своего супруга, а тот ни на секунду не велел оставлять жену наедине с ее учителем-диссидентом. Желая расположить собеседника к разговору, Юнуши попросила присоединившуюся к ним вскоре Алис налить чаю и ее дорогому мастеру, и когда после неоднократного отказа Ирас все же отхлебнул из чашки горячего пряного напитка, Юнуши вновь настойчиво попросила его рассказать о начале своей военной истории.
Над моими похождениями ты, Ирас, уже посмеялся. Будет справедливо, если теперь ты позволишь и нам с Алис похихикать над твоим рассказом. Ведь когда-то было времяи ты взял нож в руки в первый раз.
Меч, уточнил Ирас. Мой отец был паладином, и я с детства грезил о том, как смогу взять в руки меч. Тогда мы жили в небольшой деревушке под Руном, которой заправляла семья ван Хельманов.
Лес Мертвых, пробормотала Юнуши, а эльфийка непроизвольно поежилась.
Да, после печальных событий вся деревня была уничтожена, а ее жители, поднятые из могил проклятыми колдунами, обратились в страшных вурдалаков[1]. Но во времена моего детства деревней заправлял ван Хельманотец, и я знал его сына Эльхальдера, который был лишь на пару лет старше меня. Наша деревня снабжала Рун дичью и древесиной. Лишь одна напасть не давала никому покоя: с древних пор, еще до покорения севера императором Шунайманом, здесь уже обитали племена людей, пришедшие сюда на заре времен. Но эти племена были дикими, не знавшими ничего святого. Со временем они утратили речь, стали употреблять в пищу сырое мясо и начали приносить своему лесному богу кровавые жертвы. И это продолжилось даже тогда, когда ван Хельманы основали под Руном первое людское поселение более двух столетий назад и попытались очистить лес от жертвопоклонников. Так, и во времена моего детства эти твари порой совершали набеги на деревню и уносили скот и даже детей. Мой отец всю жизнь посвятил борьбе с этими монстрами. Мне было тринадцать, когда они поймали в лесу одного из этих уродцев. Отец отвел меня в чащу, где к дереву было привязано существо, отдаленно напоминавшее человека. У него были две руки и две ноги, как у нас, но кожа его была вся поражена какой-то болезнью. Он был лыс и весь в ритуальных шрамах, а зубы зубы у этой твари были острые, словно сточенные, и люди отца, я помню, велели мне держаться от него на расстоянии, чтобы он не смог меня укусить. Из одежды на нем были какие-то кожаные лохмотья с остатками разложившейся плоти, а на груди висел медальони я на всю жизнь запомнил это страшное украшение, верхнюю часть черепа младенца. Я безумно захотел тогда уничтожить эту тварь, и отец сказал, что для этого меня и привел: чтобы я стал мужчиной. Он дал мне гладийнедлинный широкий меч. Я помню, как мягко он лег мне в руку. Я приблизился к уродцу на расстояние метра, а тот без всякого страха в глазах извивался передо мной. Истирая спину в кровь о кору дерева, к которому был намертво примотан, монстр грозно щелкнул желтыми острыми зубами. Я заколебался. «Эти твари нападают на нашу деревню испокон веку, сказал тогда отец, они уводят наш скот, но они не едят его, а высасывают кровь, пока животное умирает в муках. Они воруют наших детей. Ты помнишь Пенинну и ее маленького сына, который появился на свет пару месяцев назад?» Я помнил, что женщину нашли мертвой в хижине, а мальчика и след простыл. Я в ужасе взглянул на украшение, висящее на шее у твари, а потом на отца. Тот кивнул. Тут же, с силой сжав меч, я всунул его в живот этому исчадию ада по самую рукоять. Меч вошел мягко, прорвав тонкую нарывающую кожу гуманоида, и жидкая кровь потекла по моей руке. Одним движением я распорол его брюхо, и из этого монстра вывалилось все, что составляло его мерзкую сущность. Но самым страшным для меня в этом всем было то, что эта тварь, этот монстр не стонал и не плакал: он смотрел на меня налитыми кровью глазами и до самой своей смерти давился смехом.
Юнуши, еще в начале рассказа поднеся ко рту кружку, так и не решилась сделать глоток. Побледневшая эльфийка опустилась на табуретку. Охранники, переглянувшись, продолжили смирно стоять, но уже с более мрачными лицами.
Значит, ты пошел по стопам отца и стал паладином? придя в себя, уточнила графиня. Он сам тебя учил?
Мой отец умер в битве двух королевств, защищая короля Юстава[2], позволяя ему отступить после того, как король Рауль[3] с многотысячной армией пришел на подмогу ослабевшему Орену[4]. Мне тогда как раз исполнилось двадцать, а через год от болезни умерла и мать, невозмутимо отчеканил Ирас.
Юнуши выразила свои соболезнования.
А потом еще эта война с семейством ван Хельманов вздохнув, добавила она, понимая всю нелегкость пути своего учителя.
Ирас кивнул:
Когда Альфред ван Хельман объявил ультиматум королю, усомнившись в его принадлежности к династии императоров, разразилась битва.
И ты занял сторону короля?
Я занял сторону лорда Хродгара, которому присягнул сразу после смерти отца, Ирас призадумался, вспомнив все, что произошло с ним потом. Тяжелые мысли напали на него, и он вдруг огляделся, не понимая, отчего он сидит за столом с графиней и преспокойно беседует, попивая чай.
Я не должен так с ней сближаться. Девчонка просто очередное мое задание. Неспроста лорд Хаэл заинтересован в этой гномке. Ничего хорошего из этой истории не выйдет.
Прошу меня простить, я немного утомился на сегодня, пробормотал Ирас, выходя из-за стола. И сколько Юнуши ни просила его остаться еще хоть ненадолго, он был непреклонен и в сопровождении одного из охранников направился в свою комнату, расположенную на втором этаже громадины замка в крыле, где жила прислуга.
А на следующий день он был отправлен в город под предлогом того, что графине нездоровится от его унылых рассказов.
В следующий раз, когда будешь ворковать с моей любопытной женушкой, не забудь ей поведать историю о том, как ты предал Альянс[5] и угодил за решетку, усмехнулся Брунс, отсылая его прочь.
Ему не дали с собой ни оружия, ни брони, приставив к нему шпиона, который должен был следить, чтобы воин не покидал городских стен и даже думать не смел подходить к хранительнице портала. Ему была предоставлена комната в гостинице и минимальное жалование с тем, чтобы он мог жить в Шуттгарте, пока вновь не понадобится гномьему лорду.
[1] Вурдалакто же самое, что вампир: оборотень-мертвец, питающийся кровью живых существ.
[2] Юстав ван Хальтеротец Астеара ван Хальтера, погибший при очередной попытке завоевать южное королевство зимой 1908 г.
[3] Рауль, Король Единениярыцарь, сплотивший все южные регионы под знаменами новопровозглашенного государства Адена, трагически погибший при невыясненных обстоятельствах весной 1908 г.
[4] Орендо 1906 г. одна из независимых провинций, образованных после распада Великой Империи Людей в начале 19 в., а ныне самая сильная военная область южного королевства Адена.
[5] Альянсвоенный союз между основными регионами северной части материка: Руном, Годдардом и Шуттгартом, и проживающими на их территории представителями четырех основных рас: людьми, гномами, орками и темными эльфами, образованный в конце XIX в. тетрархом Таллотом, предводителем темно-эльфийского войска.
Глава 4. Избранная
***
Год 1923, три месяца спустя
Холодные зимние месяцы промелькнули без каких-либо важных событий и не внесли в жизнь обитателей замка никакого разнообразия, кроме редких возможностей потренироваться в не самые ветреные дни да прогулок вокруг «дворца», совершавшихся изредка по обледенелым тропам, а иногда и по пояс в сугробах. Жизнь с праздным свекром и скучающим от безделья мужем едва ли можно было назвать увлекательной, и новость о намечающемся прибытии в замок самого герцога Хаэла, лидера Северного Альянса, была принята юной графиней как приятная необходимость. А когда через неделю после приезда в замок Его Светлости Юнуши узнала, что вскоре король Астеар намерен отправиться на ежегодное возложение венков к Гробнице Императора Шунаймана, и все лорды севера на этот раз решили сопровождать Его Величество с тем, чтобы помочь очистить человеческую святыню от расплодившихся там тварей, она с нетерпением стала ждать дня отбытия всех троихгерцога, лорда Бартолда и своего мужа Брунсапрочь из замка. И как только отъезд состоялся и большая часть шуттгартского войска последовала за своими предводителями, графиня наконец-то вздохнула свободно. Она тут же оставила опостылевшую ей крепость и в сопровождении Алис и приставленного к ней караула отправилась в свой особняк в Шуттгарте.
Не передать словами, как радовалась она, блуждая по небольшим уютным комнатам своей половины дома: она соскучилась по библиотеке и по своей маленькой спальне, где потолки не упирались в высоченные своды, уходя на многие метры вверх. Но больше всего она соскучилась по своему дорогому другу Ясеку, который, пройдя недолгую учебу при храме в Руне, уже должен был вернуться в Шуттгарт. Не теряя времени, утром следующего дня графиня уже стояла перед разодетым в красный, расшитый золотом наряд первосвященником Барилом, прося разрешение предоставить ей клирика в качестве ассистента для охоты. Барил подивился, почему из тринадцати епископов церкви Эйнхасад графиня выбрала самого неопытного, но та лишь сказала, что собирается поохотиться недалеко от городских стен и не хочет отрывать от важных дел лекарей, которые могут пригодиться в городе. Оставшийся управлять Шуттгартом вместо лорда Бартолда его двоюродный брат виконт Альрик, обещавший приглядывать за делами Его Светлости, не нашел ничего предосудительного в том, что графиня желает развеяться, и, приставив к четверке ее телохранителей еще двух своих лучников, дал разрешение на их поход.
Сразу после обеда небольшая процессия выехала из центральных ворот заснеженного города и направилась на юг по петляющей вдоль замерзшей реки дороге. Летом река должна была оттаять, но теперь стояла ранняя весна, и лед еще прочно сковывал ее ленивые воды. Недалеко от города сидели в теплых шубах у своих лунок рыбаки, а дальше река сливалась с заснеженными холмами и долинами. Юнуши гордо восседала на спине ездового волка, одного из десятков, которых содержал ее муж. Одетая в шерстяное платье и теплую рыжую шубку, контрастирующую с ее торчащими из-под меховой шапки яркими бордовыми косичками, она переглядывалась с другом. Ясек ехал подле нее на ездовом бычке, безмерно довольный прогулкой и компанией, чего нельзя было сказать о сопровождающих их телохранителях, которые, следуя приказу, топали по морозу, чтобы убить для миледи десяток диких зверей.
Солнце стояло высоко и не по-зимнему уже слепило глаза. То и дело оставляя провожатых слегка позади, Юнуши и Ясек могли переброситься парой словечек. Юнуши рада была узнать, что ее друг освоил несколько сильных лечебных заклинаний, а Ясек лишь удивлялся, поглядывая на булаву, украшенную древними символами, и металлический щит, свисавшие по обе стороны от волчьего крупа.
Всего в часе ходьбы от города за высоким холмом располагалось так называемое Логово Зла. После появления в небе над миром кровавой луны[1] в это место стянулись демонические отродья со всего региона. Практически полностью уничтожив обитающих в этой местности диких орков, они заняли их жилища и стали докучать проходящим мимо путникам, отрезав от северной части королевства и без того опасный путь до Руна. Так что теперь жителям, путешествующим между двумя городами, приходилось прибегать к недешевым услугам телепорта, а высшие орки, до этого частенько селившиеся в Шуттгарте ввиду его близости к их родному плато, с недавних пор перестали так массово наводнять северный город, и постепенно Шуттгарт превратился в неофициальную гномью столицу.
Я слышал, что сам герцог Хаэл недавно удостоил лорда Бартолда чести видеть себя в Берилловом Дворце, заметил Ясек, когда они скрылись от стражников за очередным изгибом холмистой дороги, которая по мере их удаления от замка из заснеженной тропы превратилась в длинную полоску мерзлой глины.
Юнуши рассказала про визит герцога и про отъезд графа и его отца на восток, но Ясек обязательно хотел знать, как понравился ей сам герцог.
Хаэллегенда, про него рассказывают удивительные вещи как на юге, так и на севере, пояснил молодой священник. Когда я был мальчишкой и жил в далеком Гиране[2], нас частенько пугали рассказами о темном эльфе, который помутил рассудок старого короля Юстава и заставил его вступить в неравный бой с южным королевством. Говорили, тела жертв той войны он использовал в попытках пробудить спящую под землей Богиню Тьмы. В тот день, когда кровавая луна появилась на небе, я уж было поверил в эти россказни, но когда Грасия[3] напала на нас из-за моря и мы с родителями переехали на север, я убедился, что большинство историй не имеют под собой серьезных оснований. Здесь все, кого я знал, отзывались о герцоге как о сильном лидере, всегда старающемся защитить интересы северян. Конечно, и на севере про него ходят странные слухи: что, мол, ночью он превращается в тень и способен перемещаться в любое место, куда пожелает, или что он может являться во снах Ясек вопросительно посмотрел на Юнуши, но та лишь подивилась легковерности приятеля.
Мне он, по крайней мере, ни разу во сне не являлся, и я не заметила, чтобы он тенью бродил ночью по коридорам и холлам ледяного замка, сказав это, Юнуши вновь обдала клирика взглядом, полным недоумения. Хотя должна признаться, добавила она уже серьезно после небольшой паузы, что мне он не понравился вовсе: он все время смотрел на меня так пристально, словно пытался меня околдовать, да еще собеседник из него неважный. Однажды мы остались за завтраком вдвоем, и за полчаса я смогла вытянуть из него едва ли десяток связанных между собою слов. Но несмотря на все это, признаюсь, что партнер для танцев из него отменный.