Гвендалин Виалант было уже двадцать лет, когда Фабиос вернулся с обучения из Гильдии Огня, изрядно там задержавшись по сравнению с привычными сроками обучения магов. И они, помолвленные столько лет назад, смогли официально сыграть свадьбу. От мужа она родила двоих детей, незапланированную Дорси и любимого Иолая.
И Фабиос и Гвен мечтали только о сыне, так что их первенец не мог не вызвать восторга и не сблизить новоиспечённых супругов. Однако же несколько лет спустя случайная незапланированная беременность и появление девочки вносило в семью свои конфликты и разлад.
Пиромаг в тот год едва не покинул семью вовсе, часто уезжал или попросту не ночевал в замке. Выяснилось, что у него в лесах Гладшира завелась любовница, юная ведьма-отшельница, похоже беглая с соседних земель сирота, обустроившаяся в чаще и проповедующая друидизм. Фабиос уверял, что она просто травница и целительница, что спасла его во время путешествия, залечив физические и душевные раны. Что без неё он бы попросту не вернулся в семью. А затем выяснилось, что лесная ведьма тоже родила от Фабиоса девочку.
Если б не воспитание Иолая, отношения супругов в тот год окончательно бы растрескались, ещё и Диана Виалант, мать Гвен, умерла при так и невыясненных обстоятельствах. Были подозрения, что её отравили, однако даже алхимики не смогли потом в свернувшейся крови что-то обнаружить. Ролан с горя почти спился, уехал на старости лет в особняк у виноградников, принимая у себя изредка только внука и внучку, не общаясь с остальными и, кажется, подозревая именно участие Гвен в гибели своей супруги.
Супруг обещал Гвендалин забыть лесную волшебницу, та наоборот желала её видеть, иногда приглашая в замок вместе с ребёнком. Думала, может, отдать ей и Дорси на воспитание, потому как, как воспитывать нежеланную дочь и куда её девать они не знали, к тому же вообще не собирались заводить второго ребёнка.
Семья Виалант, впрочем, была не из тех, кто отсылает детей в монастыри и прочие далекие учреждения без их желания, за исключением случая с Ферро перед скороспешной помолвкой. Дорси магическими силами одарена особо не была, так что и к магам на обучение её было не уговорить поехать. Но девочку оставили расти в родном Шекстинском замке, надеясь попросту выгодно однажды выдать замуж. Зато со временем за внимание красотки Дорси буквально бились и соперничали между собой Лоренцо Мейбери, братья-близнецы Аркхарт и сам принц Вельдемар Дайнер.
К слову, Корнелиус, постаревший, но по прежнему добрый и услужливый, продолжал нести свои обязанности и наследников, к сожалению, не имел. Казалось на нем и закончится давний род слуг семьи Виалант, если он не обзаведется женой и ребёнком, а в его возрасте и то и другое было ну уж крайне проблематично.
С Иолаем же успела произойти одна печальная история. Его дядя Гораций, брат Гвен, пристрастился к карточным играм и погряз в личных долгах, стыдясь просить из сбережений семьи, прогорел на нескольких вложениях и начал связываться к контрабандой и нелегальными поставками безналогового сырья. В результате предал и сдал партнёров, когда прибыль пошла вниз, а ссоры между ними участились, и совершил один поджег с убийством того, кому был изрядно должен. Да ещё и организовал всё так, чтобы в этом обвиняли Фабиоса, супруга Гвен и отца Иолая, подставив его.
Юный Иолай пытался самостоятельно докопаться до сути, веря в его невиновность, и как-то раз, проследив ночью за тайной встречей дяди Горация, застал признание дяди на сборище культистов пламени в заброшенной древней крипте. Огнепоклонники Рагорабога-сокола и покровителя пиро-стихии были им зачем-то собраны, видимо он хотел вымогать у них средства, предлагая выкупить Фабиоса, чтобы тот избежал суда и расправы, уехав с ними в Иридиум. Гораций принялся раскрывать свой план, приведя того, как пленника, вместе с собой.
Услышав признание приёмного дяди, не дав тому договорить всё в деталях и до конца, Иолай, унаследовавший от отца огненный дар, захотел поквитаться с коварным родственником, но с выплеском неконтролируемой и необузданной энергии в гневе сжег абсолютно всех находившихся в помещении, не рассчитав на сильных эмоциях собственные силы. Убил он таким образом и своего отца. Бедняга Фабиос, устроивший некогда ту страшную полыхающую сцену у дерева, по злой иронии погиб в крайне похожей ситуации
Милена же на землях Хаммерфолла хорошо сдружилась с лордом Вермиллионом и втайне от мужа стала чародейкой огня, практикуя с подругами пиромантию и развивая свои врождённые способности. Разумеется, что такие занятия строились на самопознании внутренних сил и общении с выбранной стихией, без присмотра каких-либо других учителей и без грамот об окончании учёбы. Но чародейство в огненной стихии женщине давалась очень хорошо, так что из самоучки она достигла за это время немалых высот и мастерства, по крайней мере так считал сам Вермиллион Де Мац.
Молодой Сэм Уинфри пошел по стопам отца, был волевым отважным рыцарем, а вот его брат Алекс при всем своем благородстве и полученном боевом опыте такой славы всё-таки не снискал. Зато в отличие от старшего брата был женат, правда вот детьми ещё не обзавелся.
Джеймс Дайнер пригласил Сэма быть его паладином, и тот принял предложение короля, верой и правдой прослужив несколько лет. Однако не все тактики и методы Джеймса по итогу разделял, в то время как новый король считал, что иногда действовать нужно жёстче, а не всегда проявлять присущее благородство.
После ряда споров Уинфри решил покинуть почётный пост, сосредоточившись на подготовке и дисциплине новых войск в Карменгхейме, однако дружбу свою с Дайнерами сохранил, выручая и кавалерией, и пехотой, и лучниками по необходимости, заодно прославляя своих отважных и умелых жителей, как и весь процветающий край.
Джеймс предложил этот пост Варгусу Розенхорну, но тот, бившись бок о бок с монархом в ряде сражений, всё же вежливо ответил отказом, не передавая супруге Ольге окончательно всю власть в Скальдуме. Розенхорны уверенно правили бывшими землями Ферро, а о династии огненных магов, оставшихся лишь при своём ранчо, но успешно обустроившись свадьбы детей, за два десятка лет жители Скальдума уже и почти забыли.
Тогда Дрейк Кромвелл в поддержку королю прислал одного человека, успевшего также снискать славу за пределами родных земель. Безродный воин по имени или прозвищу «Эйверь», о котором ничего толком не было известно, кроме того, что он почти не уязвим в боях и в одиночку чуть ли не способен одолеть целое войско.
Старый друг Его Величества нахваливал Эйверя, заявлял о его преданности короне и не дюжих боевых умениях. Лучше всего новый паладин управлялся с клайморомдвуручным обоюдоострым мечом. Такой всегда был у светловолосого и плечистого мужчины. Однако же, тот никогда не переставал тренироваться, объясняя это тем, что в бою может подвернуться брошенное или вырванное у убитого врага иное оружиекопьё, алебарда, булава, много чего ещё. И со всем этим от боевого молота гномов до изящных эльфийских луков он желал овладеть на высочайшем уровне мастерства, чтобы никогда не подводить своего правителя и ни в одном сражении не ударить в грязь лицом.
И Варгус, и Эйверь в дальнейшем, как и Сэм Уинфри, снискали огромную славу в битвах и сражениях. Рыцарь Розы и Единорога тоже прослыл присущим роду из поколения в поколение благородством и отвагой, в то время, как Эйверь стал беспощадным псом короля, чью жестокость и ярость воспевали барды в насыщенных военных балладах не для детских ушей, прозвав «Зверем из Карпат» или же «Карпатским Зверем».
Берсерки с изогнутыми саблями так на землях Кромвеллов и воевали, сурово поступая с любыми вторженцами, посягающими на их свободу. Получившие «силу медведя» или «силу волка» через напитки и прочие манипуляции воинственные люди в шкурах обладали неистовой яростью и жаждой убийства. Вероятно, Эйверь был из них, либо был воспитан ими в тех же традициях, решив внести разнообразие в свои оружейные навыки.
Присягнув на верность, жестокий воин стал лидером всех генералов и войск короля, кроме военно-морских силна воде боевыми единицами, по сложившимся военным обычаям и пошедшим от них законам, командовать мог только адмирал, и эту традицию так же хранили, не меняя.
Но за эти годы адмирал Освальд Догарат без вести пропал в одном из морских плаваний, никто из той команды не вернулся, ни один из судов его отряда более никто не видел даже в виде каких-нибудь обломков после крушения. Однако дети унаследовали его страсть к морю, правда, в большинстве своем стали пиратами. Лишь сын Уолтер вел угодный королевству образ жизни и теперь добился высочайшего званиястал после отца адмиралом при Дайнере Втором, в то время, как все три его младшие сестры полюбили обирать эльфийские и прочие суда в Горготском море, пустившись по пути беззакония.
Сам Дрейк Кромвелл со временем возмужал и женился на нежной и светловолосой девушке Элизабет. Когда той стукнуло шестнадцать, у них родилась такая же белокурая дочурка Анна-София, чей редкий фиолетовый цвет глаз поражал окружающих. Девочка хорошо дружила со всеми детьми семьи Дайнер, хоть в силу удалённости и ряда других причин Кромвеллы и Дайнеры в последний десяток лет не слишком часто приезжали в гости друг другу, но уж несколько раз за год всё же видеться старались.
Тод Торнсвельд, дальше земель которого было лишь графство Астелия, по примеру затворника-отца совсем отдалился от всех и не поддерживал никаких официальных контактов с остальными, даже с королевской семьей. Известно, что у него была жена Маргарита, и даже родилась красавица-дочь в песнях бардов прозванная «Синеглазкой», но кто знает, насколько правдива людская молва, песенные оды и передающиеся из уст в уста слухи.
Сам же граф Торнсвельд, в свою очередь, углубился в изучение темных магических искусств, оставаясь жить в своем замке в окружении трёх служанок, готовых практически на все ради своего хозяина. Землями Лотц вместо него по сути управляли специальные войска, призванные следить за порядком и прозванные народом «собачьи черепа» за этот жутковатый элемент одежды, носимый на поясе.
Ну, а его младший брат Эвелар шёл за своей светлой мечтой, стал знаменитым бардом королевства, а кроме всего прочего ещё и прослыл знатным любовником, как среди женщин, так и среди мужчин. С его славой он теперь мог без труда бесплатно посещать все гостиницы, бордели, постоялые дворы и знатные вечера, почти везде встречаясь с радушием публики, готовой его слушать и платить за выступления. Либо иногда он мог просто получать в дар напитки, еду и комнату во время путешествий, ни в чём себе не отказывая. В принципе, все это шло на усмотрение владельцев таких заведений, но мало кто не знал Эвелара и мог ему отказать.
Мавры Кроули также сменили поколение, и теперь прериями, саваннами и пустынями заправляет воинственный Шакрам, двое его братьев и его супруга Аршая, лучшая подруга Гвен Виалант с детских лет. За недавнее время у них родилось много детей, так что присущие роду намерения расширения земель Ракшасы так никуда особо и не угасли.
Вермиллион де Мац продолжал проживать не землях герцогства семьи Аркхарт, уживаясь с ОАЗисом, и растил в своем замке тринадцатилетнюю дочь Морису от неизвестной женщины. По крайней мере, он сам никому не рассказывал, кто же мать девочки. Вермиллион достиг необычайных высот в магии и слыл одним из самых могущественных, если и вовсе не самым сильным магом на территории королевства, приходя на помощь Джеймсу Дайнеру не реже, чем силы с земель Лекки, нередко решая проблемы быстрее и эффективнее.
События в Крумвельском Саду навсегда останутся в их памяти, ведь прошлое нередко никак не желает отпускать двигаться вперёд. Этот след, конечно, для каждого свой, особый, и для разных участников и очевидцев случившегося он своей определённой силы. Одни раз за разом будут переживать эти моменты вновь и вновь. Иные же способны забывать даже громкие и существенные вещи, лишь изредка, и чаще совершенно случайно, в течение жизни отправляясь в воспоминания об этом.
Двадцать шесть лет прошло с тех злосчастных событий в парке. А великая река Рейн всё также течёт по землям королевства Энторион континента Истерхельм в мире Эйзентор. И все-таки Дайнеры по-прежнему на троне. Дайнеры, но не Анна, и где она сейчас не знает, пожалуй, никто из знатного семейства. Как и, наверное, не знают о её судьба и представители других герцогств в королевстве.
Люди рождались и умирали, сменялись на должностях, обогащались и разорялись, сама природа расцветала и увядала год за годом. Двадцать шесть лет. Королевство многое пережило, не все оставило след в сердце и осталось в летописях на века. Однако не все старые раны зажили, не все давние обиды прощены в сердцах
Поменялось многое, но какие-то вещи, безусловно, остались нетронутыми. И хотя даже характеры многих выросших детей теперь поменялись, события прошлого всегда будут оказывать на них существенное влияние. И то настоящее, которое слишком быстро становится прошлым, и даже давно забытые вещи, казавшиеся не самыми значимыми. Все рано или поздно грозит выплеснуться наружу и проявить себя.
Влиятельные семьи, хоть и плетут между собой интриги, то объединяясь в коалиции, то разбредаясь восвояси в независимости, но сплочены властью короля и по-прежнему, все тринадцать, входят в состав объединённого Энториона. И право Дайнеров никто не оспаривает. А королевство сохраняло свою целостность под их властью.
Но многие продолжают к этой власти рваться, разыгрывая свои партии, просчитывая действия противников или же напролом игнорируя всех. В королевстве мир, но в душах людских не спокойно. Как и не было спокойно двадцать шесть лет назад, так и не спокойно до сих пор. И хотя крепкая рука Дайнеров удерживает и внутреннюю борьбу герцогств от кровавых выступлений, и сохраняет внешние границы объединенных владений, стараясь давать уверенный отпор набегам дикарей-орков и прочих тварей, не вступая в открытое противостояние с эльфами или гномами, но при всей этой зависшей стабильности жизни искренней безмятежности и умиротворения вокруг не наблюдается. Практически каждый предчувствует, что что-то грядёт.
Глава 1. Важное решение
I
В далёких краях тёмных эльфов, исповедующих строгий Культ Луны, есть возвышающиеся останки стен древнего позабытого святилища, к которому шагали вооружённые факелами обитатели этих бедных и скудных, как на разнообразие растительности, так и на обилие дичи, земель. Одетые кое-как, все одинаково тощие, эльфы с чёрными глазами и серой кожей шагали со своих деревень лесными тропами к капищу, чьё предназначение давно забыло.
Крупный диск полной серебристой луны хорошо освещал эти руины. То, что когда-то возводили умелые мастера своего дела, теперь казалось заросшим и почти неухоженным местом. Арки сводов давно рухнули, не осталось ни лестниц, ни верхних этажей, лишь острые обломки пилонов да каменной кладки периметра, чьи стены, по-прежнему возвышавшиеся в пять эльфийских саженей, всё ещё не желали окончательно разрушиться под натиском неумолимого времени и порывами дикого дариканского ветра.
Острые остатки того, что когда-то вмещало в себя целые процессии и церемонии ритуальных танцев, сейчас служило лишь эдакой скудной защитой центрального каменного алтаря. Резные эльфийские руны на нём уже были почти не видны. Массивный каменный круг, своим белёсым цветом отличаясь от мрачности всего остального окружения в этих руинах, уже позабыл, когда перед ним преклоняли колени остроухие жрецы.
Даже этот оставшийся центральный зал не был уже абсолютно цельным. Крест-накрест во все стороны от белого каменного диска высящиеся остроконечные своими обломками стены были разрушены отделяя углы зала друг от друга, открывая сюда проходы буквально отовсюду снаружи руин, но идущей сюда толпе это было только на руку.
Это место не помнило ни жертв, ни слов восхваления, однако всё ещё помнило их голоса. Говорят, что в зимнюю стужу заблудшие путники могли в шуме терзающего свирепого ветра перед своей морозной смертью услышать на последнем дыхании древние песнопения и молитвы тёмных эльфов, что когда-то здесь проповедовали свой лунный культ.
Возможно, они так встречали души, принимая в этих стенах случайную жертву стужи, за счёт чего обсидиановые чёрные стены всё ещё не рухнули, хоть и теряли со своей высоты отдельные камни или их осколки, побитые суровой погодой