Вы, джентльмены, позволяете погоде омрачать ваши суждениясказала она.Здесь двое Избранных Мистры. Неужели вы думаете, что нас могут победить несколько тысяч гноллов и багбиров?
Вас? Нет,ответил вождь Клав, неопределенно махнув рукой в сторону армии,но остальные из нас не Избранные. Остальные из нас умрут.
Лаэраль услышала нервный ропот в рядах, но проигнорировала его и сосредоточила свое внимание на командирах.
Даже Избранные умираютсказала она, но эта армия не умрет. Не сегодня.
Простите меня, если я нахожу ваши суждения несколько туманнымисказал лорд Йораэдия.
Туманными?Лаэраль начинала злиться, и растущий ропот в рядах не помогал делу.Чем же затуманено мое суждение?
Ты боишься за своего мужчину.Вождь Клав оглянулся через плечо, затем снова посмотрел на Лаэраль, и она поймала себя на том, что сжимает кулаки, чтобы не сделать то, о чем потом пожалеет.Твоя преданность делает ему честь, но она ослепляет тебя от нашей опасности.
Лаэраль почувствовала себя так, словно ее ударили. Йораэдия, Клав, все командиры смотрели на нее так, словно действительно верили, что она привела их всех на смерть только ради Хелбена.
Я здесь не слепая, сказала она.Если ты не видишь
Лаэраль, подождисказала Шторм. Она указала вверх по реке, туда, где из-под дождя только что показались десятки огромных чешуйчатых крыльев. Они были большими, как паруса, и достаточно синими, чтобы разглядеть цвет в серой пелене, и даже если бы сестры никогда прежде не видели Ярости Драконов, они бы поняли, что происходит, увидев так много полных клыков ртов.
Может быть, они правы,сказала Шторм.
Через окно мира во дворце Теламонта Тантула в Анклаве Шейдов драконы выглядели как простор синего моря, сияющего сквозь дыру в облаках, их огромные крылья колыхались, как волны, их голубая чешуя вспыхивала, как свет на воде, все, кроме лидера. Вожак был голой костью, в пустых глазницах его черепа поблескивали голубые угольки, а когти были достаточно большими, чтобы хватать за головы даже самых больших его последователей. Это мог быть только Малигрис, глупый синий, который продал свою душу Культу Дракона, чтобы убить своего ненавистного правителя Суссетиласиса и претендовать на титул Синего Сюзерена Анаврока. Хотя Галаэрон никогда не встречался с самим драколичем, молодые синие, которые приходили на край пустыни, чтобы питаться могильными ворами и их лошадьми, часто демонстрировали неповиновение, говоря о глупости своего сюзерена. Однако они не были бунтярями, несколько самых маленьких змиев в Ярости были именно теми, кто с таким удовольствием высмеивал своего правителя перед Галаэроном. Перед драконами возникла наклонная бурая равнина с оранжевым полукругом огня, освещающим верхний край, и тысячами крошечных пятен, чернящих окружающую землю. Галаэрон узнал в пятнышках воинов, но равнину он опознал только через несколько мгновений, когда ныряющие драконы приблизились настолько, что он смог разглядеть течение, льющееся по крыше амбара. Галаэрон сосредоточил свое внимание на огненной стене, и пятнышки разделились на две армии. Большая из них, состоящая как из более крупных фигур, так и из превосходящих их по численности, была сдерживаема потрескивающей стеной огня. Меньшая армия оказалась в ловушке у реки, флотилия бревенчатых плотов была выброшена на илистый берег позади них, а гораздо большая армиявпереди. Судя по всему, они знали, что драконы пикируют за ними, потому что их стройные ряды растворялись в хаосе, стекая в реку или сгрудившись у стены огня.
Изображение в окне мира начало становиться размытым и грубым, с клочьями тени, смыкающимися по краям. Галаэрон сосредоточил свое внимание в центре паникующей армии, где небольшая кучка фигур стояла, глядя на драконов в относительном спокойствии. Окно мира изо всех сил старалось подчиниться его воле, но то, что мешало ему, было слишком сильным. Он увидел пару женщин со знакомыми лицами и длинными серебряными локонами, испуганного золотого эльфа, и чернобородого, голубоглазого варвара Утгардта. Затем изображение стало неузнаваемым размытым пятном, и тени накатились, и не было ничего, кроме темноты. Холодная и знакомая тишина окутала Галаэрона. Он обернулся и увидел платиновые глаза Теламонта Тантула, сияющие из-под темного капюшона.
Это спасательная армия из Глубоководья!сказал Галаэрон.Что ты пытаешься скрыть?
Рукав Теламонта поднялся, и Галаэрон почувствовал, как тонкий палец помахал перед его носом.
Ты не должен позволять своему теневому я делать выводы за тебя, эльф.
Теламонт ждал, и, как обычно, Галаэрон почувствовал тяжесть вопроса, не услышав его.
Прошу прощения, Высочайший.Когда окно мира закрылось, я, естественно, предположил, что ты взял все под свой контроль.
Потому что я хотел кое-что скрыть от тебя.
Галаэрон кивнул.
Мы уже некоторое время наблюдаем, как они готовятся к переправесказал он.Мне было интересно, почему ты до сих пор не послал помощь.
Ты гадал, что я надеюсь получить, не отправив помощь,поправил Теламонт.Ты должен знать свои собственные мысли, Галаэрон, иначе ты никогда не будешь жить в мире со своей тенью. Галаэрон кивнул.
Хорошо, но что ты надеешься получить, не посылая помощи?
Глаза Теламонта одобрительно заблестели.
Уже лучше, эльф. Ответничего. Я послал помощь.
Галаэрон взглянул в окно мира. Картина оставалась черным туманом, но он знал, что лучше не оскорблять Высочайшего, сомневаясь в правдивости его слов.
Потери спасательной армии будут невелики. Возможно, когда-нибудь они даже доберутся до Эверески, хотя я не вижу, что хорошего они там могут сделать. Мы должны беспокоиться о тебе, Галаэрон. Мне не нравится эта озабоченность, которую я чувствую. Это опасно.
Теламонт поднял рукав, чтобы махнуть Галаэрону в сторону его личной гостиной, и они вместе вошли во мрак.
Что тебя беспокоит?
Галаэрон был так удивлен, услышав вопрос, заданный вслух, что ответ начал выплескиваться прежде, чем он успел его сформулировать.
Ты знаешь, что Эсканор попросил Валу сопровождать его в атаке на фаэриммов Миф Драннора.
Она прекрасный воин, и ее темный меч обладает силойсказал Теламонт.Это хороший выбор.
Я хочу, чтобы ты оставил ее здесь.
Вала не из тех, кто прячется от смертисказал Теламонт.Даже если бы такое было возможно, она стала бы меньше думать о себе.
Это не то, что меня беспокоитсказал Галаэрон.Она может сама о себе позаботиться, даже в пещере, полной фаэриммов, но она нужна мне здесь.
А, обещание.
Они дошли до арки и вошли в небольшую угловую комнату с окнами из тонко нарезанного обсидиана на двух стенах. За окнами привычный мрак, окутывавший анклав, казался почти несуществующим, открывая захватывающий, хотя и несколько затемненный, вид на пески Анаврока, катящиеся внизу. Теламонт указал Галаэрону на стул рядом с одним из окон, сел напротив, затем сказал
Она обещала убить тебя, если твоя тень возьмет верх.
Галаэрон кивнул.
Мне нужно знать, что она здесь, чтобы сдержать свое слово.
Нет, не нужно.
Хадрун неожиданно появился рядом с Высочайшим, снова проводя ногтем большого пальца по глубокому углублению посоха. Теламонт заказал вино для себя и Галаэрона, и ноготь сенешаля так глубоко вонзился в желобок, что кончик большого пальца побледнел до светло-серого. Теламонт продолжал:
Вале никогда не придется выполнять это обещание, пока ты в моей компании.
Галаэрон склонил голову.
Ты способен на многое, Высочайший, но даже ты не можешь разрешить мой теневой кризис за меня, как ты говорил сам, уже много раз.
Теламонт поднял рукав, чтобы заставить его замолчать, и Галаэрон увидел полупрозрачный силуэт иссохшего когтя, вырисовывающийся серым на фоне слабого света обсидиановых окон.
Но, если ты собираешься лгать, лги мне, а не себе.
Галаэрон нахмурился.
Что ты говоришь?
Ты знаешь, о чем я говорюсказал Теламонт.По крайней мере, твоя тень точно
Что я не хочу, чтобы Вала уходила, потому что ревную?
Теламонт молчал. Галаэрон встал и зашагал через комнату, едва не наткнувшись на маленький письменный стол, прежде чем заметил, что тот плавает в темноте.
Эльфы не ревнуют.
И не засыпают,ответил Теламонт,и не видят снов, как люди.
Галаэрон проглотил нарастающий гнев и повернулся лицом к Высочайшему.
А что, если я ревную? Я все еще хочу, чтобы ты оставил ее здесь.
Теламонт посмотрел на проплывающую мимо пустыню.
А кому это нужно?
Галаэрон на мгновение задумался и понял, что думает только о себе, а не о Вале. Она почувствует себя униженной, если подумает, что он не доверяет ей, а он все еще не хочет, чтобы она уходила.
Разве это имеет значение?спросил Галаэрон.
Закутанная в капюшон голова Теламонта одобрительно качнулась.
Ты начинаешь понимать, но я не стану вмешиваться в миссию Эсканора.Он отвернулся от окна и вперил в Галаэрона свой платиновый взгляд.Забудь об этой женщине. Твоя тень будет использовать твою любовь против тебя, и такие эмоциональные привязанности могут только помешать твоим занятиям.
У Галаэрона закружилась голова. Он, конечно, знал о своем растущем влечении к Вале, но никогда не называл это любовью, даже мысленно. Эльфы должны были знать друг друга годами, иногда десятилетиями, прежде чем они чувствовали, что-то близкое к тому, что люди описывали как любовь, а он знал Валу всего несколько месяцев. Сказать, что он любит ее... Хотя, большинство эльфов тоже не спят и не видят снов. Галаэрон почувствовал тяжесть вопроса и, подняв глаза, увидел, что Теламонт все еще смотрит на него.
Занятия?спросил он, надеясь скрыть, что на самом деле происходит у него в голове.
Глаза Теламонта блеснули.Твои занятия магиейсказал он.Ты довольно одаренный иннатот. Как только ты обретешь мир со своей тенью, я начну учить тебя всерьез.
Действительно?
Даже для Галаэрона ответ прозвучал менее чем восторженно, но он продолжал видеть Валу в объятиях Эсканора, и это был образ, с которым он никогда не хотел чувствовать себя комфортно.Это для меня неожиданность. Мелегонт предупредил меня, чтобы я вообще прекратил использовать магию.
Мелегонт всегда был осторожен,ответил Теламонт.Прекрасное качество для шпионов ... но ограничивающее.
Хадрун вышел из сумрака с вином. Сначала он обслужил Теламонта, затем пересек комнату, чтобы предложить Галаэрону стакан какого-то уксусного черного пойла, которое не использовали бы для маринования траков в Эвереске. Галаэрон поднял руку, чтобы отказаться, и поклонился Теламонту.
Ты дал мне много поводов для размышлений,сказал он.Если позволишь, я вернусь на Виллу Дузари, чтобы помедитировать.
Глаза Теламонта потускнели, но он поднял рукав и взмахом руки отпустил Галаэрона.
Если ты считаешь, что так будет лучше. Возможно, Хадрун присоединится ко мне вместо тебя.
Я буду польщен, Высочайший.Хадрун бросил на Галаэрона огненный взгляд, затем повернулся к окну так быстро, что кубок слетел с подноса и пролился.
Какая жалость, придется принести другой.
Галаэрон покинул гостиную, чувствуя, как волосы встают дыбом на затылке, а мысли ревут, как песчаные бури, которые время от времени заставляют город подниматься в холодный воздух на много миль над пустыней. Как и Мелегонт до него, Высочайший явно планировал помочь Галаэрону полностью реализовать свой потенциал как мага, и не заботясь о том, чего это может стоить Галаэрону или тем, кто его окружает. Учитывая цену, которую он заплатил только за то, чтобы научиться рисовать на Теневом Плетении, он вовсе не стремился увеличить глубину своих знаний, особенно учитывая то, что Теламонт только что сказал, что это будет стоить ему. Он все еще был достаточно эльфом, чтобы отказаться от своих эмоций, но потерять Валу было немыслимо, особенно потерять ее из-за Эсканора.
Галаэрон прибыл на Виллу Дузари злой и решительный. Он обнаружил, что его спутники собрались во дворе, сидя на подушках на земле, чтобы разделить вечернюю трапезу с Арисом, который полулежал вдоль одной стороны двора, подперев голову ладонью размером с седло.
Галаэрон, какой сюрпризсказала Вала.
В ее голосе не было настоящего энтузиазма. Она все еще не забыла резких слов, которые он сказал ей после битвы за мифаллар, и каждый раз, когда Галаэрон думал извиниться, тень в нем, казалось, превращала момент во что-то неловкое или горькое.
Принеси себе тарелку и кружкусказала она.У нас много еды на всех.
Вместо того чтобы шагнуть в затененную колоннаду, как предложила Вала, Галаэрон направился прямо к группе. Руха перевела взгляд с него на Валу, потом обратно и поднялась с призрачной грацией. Малик продолжал сидеть, наблюдая за ведьмой прищуренными глазами. Арис приветственно кивнул эльфу.
Садись, сказала ведьма.Я пойду.
Она исчезла в здании. Вала неохотно подвинулась, чтобы освободить место для Галаэрона, но он остановился рядом с ней и остался стоять, полностью игнорируя Малика и великана.
Вала, ты не можешь пойти этой ночью с Эсканором.
Она посмотрела на него с выражением недоверия.
Кто ты такой, чтобы указывать мне, чего я не могу?
Лицо Галаэрона вспыхнуло гневом.
ЯЯ
Удивленный тем, что не может ответить на этот вопрос, он замолчал. Какое право он имеет на ее решение? Он никогда не говорил ей слов любви, фактически отрицал даже самому себе, что чувствует нечто подобное, пока Эсканор не начал проявлять к ней интерес. Между ними была только одна клятва.
Ты дала мне обещание,сказал он.
На твоем месте я бы не стала напоминать мне об этом.
Понимая, что он ничего не добьется, бодаясь с ваасанкой, Галаэрон воспользовался моментом, чтобы успокоиться, и успокоить свою тень, которая шептала мрачные предупреждения об искренности угрозы, подразумеваемой в ее словах.
Вала, мне нужно, чтобы ты осталась.
У тебя забавный способ показать это, и я говорю не только о том, что ты сказал у мифалларасказала она.Ты обращаешься со мной, как с какой-то девкой, которую можно снять за пару медяков, а со всеми остальнымикак с домашней прислугой. Мне это не очень нравится.
Возмущение, которое Галаэрон почувствовал в своей тени, быстро сменилось холодным гневом, чем-то более тонким и хитрым. Он поймал себя на том, что кивает и смотрит в землю.
Ты правауслышал он собственный голос.Я должен принести тебе извинения.
Вала подняла бровь и ничего не сказала.
И я принесу их тебе в свое времясказал Галаэрон.
Его тень не позволила ему сказать, что он сожалеет. Он действительно хотел, но это были не те слова, которые сорвались с его губ.И в нужном месте.
Вала нахмурилась.
Сейчас все в порядке.
Галаэрон покачал головой.
Нет, когда мы выберемся из этого проклятого города.
У Валы отвисла челюсть.Ты хочешь уйти?
Как можно скорее.
Галаэрон сел рядом с ней. Он чувствовал себя немного больным внутри, потому что слова были только тем, что его тень знала, что Вала хотела услышать, но что было плохого, на самом деле? Если Теламонт не окажет небольшую услугу, например, не оставит Валу в анклаве, то Галаэрон готов уйти.
Мы начнем планировать после обеда и уйдём, как только соберем все необходимое,сказал он.
Малик поднялся так быстро, что опрокинул тарелку.
Уйти? А как же твое обучение?
Насколько я могу судить,сказала Вала,Теламонт меньше заинтересован в том, чтобы научить Галаэрона контролировать свою тень, чем в том, чтобы превратить его в орудие Анклава Шейдов. Ему становится хуже, а не лучше, мы все это видим.
Я этого не видел!Малик попытался остановиться, но лицо его исказилось, и он продолжил:
За исключением, конечно, того, что я имею в виду под «лучше», во многом зависит от текущих потребностей Единого.
Не может быть никаких сомнений в том, что говорит Валасказал Арис.Галаэрон обращается ко злу.
Ну и что с того?спросил Малик. Он повернулся, чтобы обратиться непосредственно к Галаэрону.
Ты забыл Эвереску? Теламонту нужны знания в твоей голове, чтобы победить фаэриммов.
Необходимость не может быть настолько велика,возразила Вала,иначе он не отодвинул бы анклав так далеко от линии фронта.
Ты не можешь этого знать ... Хотя в пользу твоих доводов можно сказать многое.Малик поморщился от проклятия, которое заставило его добавить эту последнюю часть, затем попробовал другую тактику.Даже если нужда не велика, есть подразумеваемая сделка. Если ты покинешь шадовар, зачем им защищать Эвереску?