Малик остановился. Некоторое время внимательно слушал тишину.
Ждем тебя и Тому один час. Если не получится
Получится! победно отрубил я, направляясь к замаскированному люку.
Хвастливую реплику Малик пропустил мимо ушей.
Если не получится, будем ждать каждую ночь, пока не придут царберы. Тогда ищите нас сами. Запомни: рыкцари Кудеяра Лесного.
Я быстро! крикнул я, вползая в проем.
Пахнущий затхлостью подземный ход вывел во мрак внутреннего двора. Щиток приподнялся бесшумно, окатив мелкими комьями земли. С легким стуком уложив его на место, сверху мои руки быстро приладили вывернутый дерн. Хорошо, что корни травы недавно подрезала Аглая, иначе могли быть проблемы с маскировкой. Хотя какое теперь дело до маскировки? Еще чуть-чуть, и забуду школу как страшный нет, странный фантастический сон. Жаль, с Зариной нельзя попрощаться. Хорошая девчонка, только не в то время не в том месте родилась.
Бежать через поле не рискнул. Ноги осторожно понесли вдоль строений. Еще не умею ходить в доспехах бесшумно.
В окне Аглаи и Варвары тишина. Пригнувшись, я на всякий случай прополз снизу. В моей комнате тоже тишь да благодать. Еще пара шагов, и я на месте.
Тома!
Шепот не услышали. С какой стороны у нее лежак? Ведь даже не заглянул ни разу, скромник проклятый. Как теперь выкручиваться?
Лезть через окно не стал, Каринабоец с опытом. Чуткая, осторожная, она перехватит меня на первом шаге предварительной стадии начала входа. Хорошо, если сразу не прирежет ночного гостя для надежности.
Обход через дверь занял несколько минут, поскольку я по-прежнему старался не шуметь, двигаясь, словно в замедленном воспроизведении. В их комнату дверь не скрипела. Войдя из темного коридора, я сразу различил два лежака: с кем-то спящим и пустой. Ушла? Тьфу, вышла на пару минут по известному адресу? Подожду.
Стоп машина, ведь если вышла Карина, то нельзя терять ни секунды.
Было стыдно, но я приблизился к спящей девушке, прикрытой лишь наполовину. Не до экивоков. Карина мощнее и выше, передо мной однозначно Тома. Такая же, как на траве у купальни.
Малик нашелся! прошептал я в маленькое ушко.
Она заворочалась. Мои руки использовали движение, чтоб завернуть ее простыней полностью.
Чапа? приподнялись длинные реснички. Взгляд быстро обежал себя. Успокоенный, вновь обратился ко мне.
Собирайся, шепнул я. Малик пришел за нами.
Несколько секунд остановившиеся глаза тупо глядели на меня в упор. Жернова мозга с трудом проворачивались, справляясь с новостью. Прикушенная губа едва не брызнула кровью. Сложенные ладошки прижались ко рту
Где-то на счет «пять» Тома подскочила в неудержимом счастье. Кинулась мне на шею, распахнув объятия и запахнула на полпути.
Выйди. Я сейчас.
С грустью вспомнилось, как в счастливые голопопые времена мы с ней играли, ничуть не стесняясь друг друга. Квартиры располагались на этаже балконами рядом, но в разных подъездах. Когда лень было обходить, лезли через перила. Играли в войнушку, в дочки-матери, в прятки и догонялки. И в доктора играли, о чем никогда-никогда больше не вспоминали. Ссорились-мирились, дрались и обнимались пока не выросли. Она пошла в школу на год раньше. Это казалось несправедливым, но что поделать. Когда я тоже оброс учебниками и друзьями, отношения изменились. Вышли на уровень редких выходов в свет под лозунгом «шлея под хвост попала». Не каждую подружку Тома могла заманить на авантюру, куда автоматически соглашался я.
Замечая боковым зрением, ставшим основным, как она прячется за тряпки, скукоживается плечиками, поджимает колени и прикрывается локтями, вспомнил наше переодевание в «рыцарей». Рыцарями мы тогда называли троянцев из кинофильма. Идея была моя, вариант исполнения придумала Тома. Роль пластинчатых доспехов взяли на себя блокнотики стикеров Томиного папы. Клейкие бумажные квадраты мы прилепляли прямо на кожу, чтобы лучше держались. Три кружных ряда от бедер к пупкупластинчатая юбка. Вразнобой обклеенные грудь, спина и плечисобственно латы. Черпак на голове и крышка от выварки в рукахшлем со щитом. Веселые были времена. Кто знал, что когда-то придется надеть настоящие доспехи.
Где Карина? спросил я из двери, которую начал открывать.
Ответа не расслышал. С обеих сторон коридора на меня прыгнули воины в балахонах.
Поймали! пронесся восторженный возглас Карины.
Крути его! неизвестный голос.
Зовите папринция! еще голоса. Он у нас!
Тревога! одновременно проорали где-то на крыше. По одному из каждой комнаты на стену, форма боевая, остальные на месте!
Школа забурлила, как закипающая кастрюля, где только что царили тишь, гладь, мир и абсолютное спокойствие. Меня скрутили, ткнув лицом в колени, руки остались заломлены, чтоб не шелохнулся. На лице Томы, выскочившей из комнаты, читались страх и отвага:
Чапа! Что вы делаете, оставьте его! набросилась она с кулачками на громил-бойников.
Как драчливый пацаненок на солидных бандитов.
«Его»? удивленно повернулся бойник, растерявшийся перед не сочетанием местоимения с моей персоной, как он меня себе понимал.
Отпустите ангела! с другой стороны разъяренной кошкой кинулась Зарина.
Прыгнув на спину бойника, она принялась молотить его по затылку.
Смахнув малявку как муху, бойник, впрочем, отпустил мою руку. Второй поступил так же. Моя спина получила возможность восстановить правильный изгиб. Затем и шея.
Вон чего. Ангел. Приносим извинения, бойники синхронно выполнили полуприсед почтения.
Запахиваясь в длинную вышитую рубаху поверх юбки, к месту стычки торопился дядя Люсик.
Что за шум, а драки нету? Или есть?
Ищем вражеского лазутчика, доложил первый бойник. С ворот видели проникновение постороннего. А в лесулюди.
Странно, почесал папринций острый щетинистый подбородок. Я слышал волка.
Он обернулся к собравшимся вокруг ученицам:
Тревогу слышали? Исполнять команду!
Толпа рассосалась. От нашей комнаты на стену убежала Зарина. Покачав головой, сестра отправилась с ней.
Кто стоял в ночной? сурово вопросил папринций. Астафья?
Войник Никандр, мгновенно выпалил бойник.
Привести ко мне. Лазутчик еще не найден?
Ищем.
Вперед.
Отпустив бойников, дядя Люсик повернулся к нам с Томой:
Сидите и не высовывайтесь. Без вас проблем хватает. Ферштейн?
Ага, моргнули мы.
Час от часу не легче. Мой папа говорит «ферштейн», когда я чего-то недопонимаю. А он учил английский. Опять вредное влияние телевизора.
Телевизора?! Моя челюсть упала, одновременно собираясь спросить
Марш в комнату! приказал папринций.
К нему подбегал войник, оставленный Дарьей.
Никандр прибыл, вытянулся он наизготовку.
Руки по швам, честный взгляд в лицо начальству, голова чуточку склонена: младший всегда в чем-то виноват перед старшим, даже если еще не знает, в чем. Глаза преданно выпучены. Если сверху пририсовать веревочкупохож на повешенного.
Мы юркнули в Томину комнату, приникнув изнутри к двери. Поочередноглазами к щелочкам, ушами к деревянному полотну.
Как проник лазутчик? Лестница или веревка?
Никандр озабоченно оглянулся по сторонам и вышептал:
Ход.
После повисшей паузы папринций проговорил:
Почему не перехватили на входе?
Нам было тесно. Дверь узкая, мы с Томой оба по форме, еще и в шлемах, периодически гулко постукивавших о дерево либо соударявшихся.
Виноват, не уследил, опустил голову Никандр.
Выставлю на соответствие! погрозил ему пальцем папринций. Спал?
Как можно?!
А что можно?
Никандр еще больше потупил глаза.
Прикладываясь к щелке, мы с Томой треснулись лбами. Потом нам помешали носы. Но ни слова не осталось пропущенным.
Разберусь, сурово обронил дядя Люсик. Астафья?
Спала. Сейчас на воротах, подменяет.
Иди.
Папринций тоже убыл.
Прочесав каждый закуток, лазутчика не нашли. Разворошенное гнездо школы приходило в себя. На стенах оставили постоянную стражу из бойников и сменяющихся учениц. Бойники вооружились копьями. Даже сиганув через забор, живым далеко не уйдешь. На подземный ход насыпали гору дров. Носить на кухню теперь далековато, но папринций принял все меры, и школа превратилась в осажденную крепость.
Мудр, ой, мудр Малик в военных делах.
Это я как бы обозвал себя хвастуном и тупицей. Восхваляя одно из двух, по закону сообщающихся сосудов выставляешь ничтожеством второе. И вообще, «Все лучшеедетям» пытливому уму сообщает: «Все худшеевзрослым».
Глава 12
Досыпать ночь пришлось в два этапа. Одни до рассвета, вторые после. Естественно, я спал в своей комнате. Один. Блаженство.
До рассвета. Затем
Чапа! Смена!
Треволнения ночи не отпускали. С трудом узнал Зарину, стоявшую надо мной в полном вооружении.
Если хочешь, поспи еще, проговорила она. Я подежурю. Я спать не хочу. Совсем-совсем.
Вот еще. Зарина предложила худшее из всего, что могла предложить: чтоб женщина защищала мужчину.
Ага, кто тут мужчина? Не забывайтесь, сударь, что вы сударыня.
Ложись, почти оттолкнул я девушку. Встаю.
Обратив к даме зад и спину, принялся резво одеваться. Сзади слышался только звон сбрасываемых доспехов. Как же, не хочет она спать. Усталое девичье тело даже не легло, а свалилось, хорошо, что не мимо.
Несколько часов я провел на стене. Пробегавшая Тома косилась на меня снизу. Она помогала приносить защитникам завтрак. Принесла и мне.
Что будем делать? спросила шепотом.
Ждать момента.
Астафья в сопровождении двух бойников выехала за ворота. Думал, прочесывать лес. Нет, поднятая пыльная полоса показала, что ускакали в сторону башни.
Ближе к обеду нас сменили первые номера. Улыбавшаяся Зарина сыто поведала об обеденном меню. Вторые номера покинули стену, сдав посты, и сразу навострились на кухню. Слово «столовая» подходило залу со столами больше, и выглядело не столь немецким, нокухня. Что поделать. А ничего не делать. Стараться не думать об этом. Чтоб не сломать мозги. Просто смириться. Мол, мало ли в Бразилии Педров и прочих перекуров. И мало ли каким ангелом их туда занесло.
После обеда прибыл усиленный десятком войников отряд цариссы. Дарья сразу ушла к себе, паприций побежал на доклад. Астафья, вызвавшая их в школу, снова заняла место на стене.
Разбившись на три конных группы, войники под командованием Дарьиных мужей отправились в лес. Тревожно переглядываясь, я и Тома ждали шума в лесу, стычки, драки, погони. Но ни Гром не гавкнул, ни Сявка не тявкнула. Спустя несколько часов все три отряда вернулись в полном составе ни с чем.
К вечеру дорога словно взорвалась. Желтые на черных, по четыре в ряд, стальные всадники подняли пыль до небес. Десять рядов. Царберы. Я вздохнул. Клюнувшая в темечко птица счастья сдохла и начала нехорошо пахнуть. Придется искать Малика самим.
Лязгающий грохот забивал конный топот. Конный топот глушил восторженный ор учениц, страстно подпрыгивавших и размахивавших руками. Металл блистал, оружие устрашало, орлиные взоры взирали свысока. Спины выпрямлены, загорелые лица под шлемами с султанами из позолоченного конского волоса гордо подняты, стальные плечи расправлены на ширину трех меня
Короче, завидую.
Царберов разместили как в цекаде прямо на поле. Поужинав в нашей кухне до нас, они завалились спать после долгого перехода.
Охрану со стен почти сняли. Осталось три ученицы, два бойника и привычный войник у ворот, отвечавший за всех. Риск большого нападения исчез. Чтоб увидеть пробирающегося или ускользающего лазутчика, хватало. И чтоб принять меры.
В школу принялись подвозить продукты и дрова из ближайших деревень. Телеги продавливали в земле колеи, туго поскрипывая под непосильной поклажей. Возчики сноровисто разгружались на складе и быстро исчезали, отбывая за следующей партией.
Улучив момент между убытием одной партии и прибытием другой, я подошел к кладовичке.
Можно сделать мне повязку?
Перевязку? Это к врачевательнице, отмела она, продолжив заниматься прерванным делом: пересчитывать мешки.
Нет, помотал я головой. Типа браслета на руку или ногу. Две крепкие тесьмы, посерединекусок кожи.
Зачем?
Не могу объяснить, чтоб не нарушить закон. Я же ангел. А ангелов слушать
запрещено! раболепно закончила кладовичка. Отношение сразу переменилось. Да-да, сейчас. Могу прямо при тебе. Тесьму такую?
Покрепче.
Через пару минут:
Так?
Идеально!
Алле хвала!
Обратно я шел с повязкой на ногебольше присобачить ее было некуда. Мысль росла отсюда: копьем не владею, мечомхуже любого воина, даже самого запропащего. Силой тоже обижен ввиду возраста. Вывод: если не победить в прямой схватке, нужно не дать ей состояться. Не подпустить врага на расстояние удара. Для этого у меня имелась только одна возможность: праща. Осталось найти подходящий камушек.
Свободных от дежурства учениц собрали на кухне. Ужин для нас еще варился, дядя Люсик решил проверить на знание молитвы встречи.
Алле хвала! Я отдаю настоящее и будущее потянулось давно нам знакомое. Гордей цитировал слово в слово. Я узнавал каждое.
Я стану ему другом и помощником. Я отведу его в крепость. Я отдам жизнь за него не задумываясь
Почему нас не отводят в крепость? подал я голос. Разве не нарушение закона?
Папринция перебивание не возмутило. Мне нравилось его отношение к ученикамкак к друзьям, которым нужно помочь. Маленьким, беспомощным, бестолковым друзьям.
Если возникал вопрос, дядя Люсик предпочитал решать его сразу. Учение не убежит.
Вас отведут взявшие на себя ответственность. Скоро. Потерпите.
Но закон
Торопитесь? вздохнув, дядя Люсик потеребил пальцы. Другим вести вас уже нельзя. Вовсе не запрещено, даже наоборот, но В лучшем случае обида, в худшемоскорбление. Вступает в противоречие с законом не наносить вреда друг другу. Нарушается равновесие. Что у тебя с ногой? Болит?
Все нормально. Это типа оберега. Можно еще вопрос? Что такое крепость, и что нас там ждет? Вспомнилось, что Гордей упоминал некое испытание ангелов. И в чем состоит испытание?
Это целых три вопроса, посмеялся папринций. Попытаюсь ответить. Крепостьглавное место страны, где решается все. Все вертится вокруг крепостивотчины, надежды, жизни, смерти. Там решится и ваша судьба. Как? Никто не знает. Возможно, неким испытанием, а может нет. Просто ждите, время придет. Постарайтесь дождаться живыми и здоровыми.
Загремели тарелки и ковши. Белобалахонники внесли пышущие горшки, заставившие судорожно сглотнуть. Непослушная слюна набежала вновь. Папринций понял по глазам учениц, что материальное выигрывает у духовного с разгромным счетом.
Закончим, он поднялся. После ужина сразу отбой. День был трудный, надо отдохнуть.
Через открытые проемы девчонки любовались отдыхавшими на траве красавцами-богатырями.
Жаль, что их нельзя женить, с непередаваемой горечью заявила Глафира. Такая мощь пропадает.
Командир желтоплащников вышел с совещания у цариссы. Царберы принялись собираться. Донесся обрывок разговора, что отряд перемещают в башню, и что здесь все чисто, угроза миновала. Но некоторое время придется патрулировать.
Проводив их тоскливыми взглядами, ученицы разошлись по комнатам. Дойдя до своей, я галантно приотворил дверь и пропустил маленькую соседочку вперед.
Нужно что-то придумать на случай нового покушения. Возникла подленькая мысль попросить Зарину поменяться местами. Фу-у, какая гадость. Если случится худшеекак потом жить с таким грузом? Даже не рассматриваем. Пусть лучше меня, меня-то есть за что, судя по упорству киллера-неудачника. Мало ли, что мне причина неведома. Суслика тоже не видно, а он есть.
Пока меня спасала ангельское везение и темнота.
Стоп. Темнота. Фонариков не изобрели, с факелом не сунутся, а во тьме не видно, кто где лежит. И лежит ли. Ничего не видно. Вот же оно, решение.
Зарина, я подвину лежак ближе к тебе?
Сказал и побелел от ужаса: как обосновать просьбу? Воздух чище? За стеной Аглая с Варварой громко ворочаются? Клопы замучили? Свет луны спать мешает?
Девушка подскочила от счастья:
Давай помогу! Или лучше мой к тебе?
Отлегло.
Лучше мой, сказал я без объяснений, которых не требовали.
Вдвоем легко перекроили обстановку. Сдвинутые лежаки заняли одну половину комнаты, табуретыдругую. Пришло время размещаться.