Когда все стихло и затихло, Шарларио снова поднялся на вершину, чтобы попрощаться со своим другом-драконом. К его изумлению, на вершине горы лежали три существа, разбитые вдребезги, соединенные странной, вязкой зеленой субстанцией.
Махатнарториан ударился о гору первым, и его тело было раздавлено под весом Сереброкрылой. Дуротиль все еще сидел на ее спине. Он слегка пошевелился, и его быстро угасающий взгляд упал на лицо Шарларио.
"Не надо, - хриплым голосом предупредил он, когда лунный эльф сделал движение, чтобы помочь ему. "Узы Гонадора не для таких, как ты. Подожди - они скоро исчезнут".
Это было правдой - липкая субстанция быстро исчезала. Как только маг освободился от уз, Шарларио подошел к нему, чтобы посмотреть, что можно сделать. Он вскрыл разорванную и пропитанную кровью тунику золотого эльфа и понял, что все, что он может сделать, бесполезно. Каждая косточка в груди эльфа была раздроблена, и если его сдвинуть с места, то это только ускорит его конец.
Багровая пена начала собираться в уголках губ Дуротила. "Обучи остальных", - пробормотал он. "Поклянись!"
"Клянусь", - сказал лунный эльф, его сердце было тяжело от чувства вины за свои подозрения. "Мой друг, прости меня. Я думал..."
"Я знаю". Улыбка Дуротила была слабой и насмешливой. "Не беспокойся. Все в порядке, друг мой. Видишь ли, Гонадор принес свою жертву".
* * * * *
Прошло еще много лет, прежде чем Шарларио понял весь смысл последних слов Дуротила. Он никогда не говорил другим эльфам о причастности мага к злому богу Гонадору или о своих собственных подозрениях относительно того, как близок был Дуротиль к тому, чтобы довести дело до совсем иного конца.
Но не нужно было омрачать блеск своего героя или приглушать энтузиазм молодых эльфов, увидевших, что даже обученный эльфами дракон-новичок способен одолеть великого и злого вирма. В конце концов, полагал Шарларио, важно не только то, насколько благородный выбор сделал человек, но и то, какие искушения он преодолел, чтобы прийти к этому решению.
По этой мерке принц Дуротиль действительно был героем.
8. Из Абисса
Серая жижа, покрывавшая Абисс, вдруг вздулась большим пузырем, который лопнул и выбросил в промозглый воздух сернистый пар и шарики дурно пахнущей грязи. Существо, которое когда-то было богиней Арошни, инстинктивно увернулось от брызг, не придав извержению ни малейшего значения. Она уже привыкла к подобным вещам, ведь Бездна долгое время была ее домом.
Как и большинство танар'ри, она взяла себе новое имя. Теперь она была Ллос, Демоническая Королева Абисса. Точнее, она завоевала значительную часть Абисса и считалась одной из самых могущественных танар'ри в этом сером мире. Целые легионы страшных существ трепетали перед ней и спешили исполнить ее приказ.
Власть Ллос охватывала не только обитателей Абисса, но и некоторых богов, которые пришли сюда по своей воле или в изгнании. Ее борьба с Гонадор была долгой и горькой.
Элементаль Зла не был одним из богов, которых она наняла, пытаясь сместить Кореллона; он пришел на Олимп без приглашения, привлеченный амбициями Арошни и ее непомерной гордыней, получив вход благодаря кипящему в ее сердце злу. Ее падение с Арвандора обрадовало Гонадора, ибо он возжелал неугомонную энергию Арошни и хотел вобрать ее в себя.
Древний бог последовал за ней с Олимпа в Абисс, пытался завоевать, а затем покорить - и оба раза потерпел неудачу. В гневе Гонадор убил многих из своих самых могущественных поклонников, а других лишил разума. Целые виды существ перестали существовать, другие превратились в слизеподобных существ без мысли и воли. Поступая так, Гонадор уничтожил и большую часть своей собственной силы.
В этом он обвинил Ллос. Теперь он был ее врагом и соперником во всем. Но даже такой, как он, древний бог, должен был признать большую силу Ллос. И он был не единственным божеством, которое так поступало - даже жалкая Киарансали воздавала почести Демонической Королеве.
Ллос бросила взгляд, полный отвращения, в сторону края Абисса, где властвовала богиня нежити. Киарансали была темной эльфийкой, как и она сама, хотя называла себя "дроу". Ее последователи были жалкими тенями тех существ, которыми они когда-то были, - злых эльфов из древнего мира, которых Киарансали убила и превратила в бездумных приспешников. Когда Киарансали не находилась в далеких мирах, досаждая своим детям дроу, она довольствовалась правлением в своем холодном уголке Абисса. Она уступила Ллос, потому что у нее не было выбора в этом вопросе. В этом месте правила бывшая богиня темно-эльфийской судьбы.
Так она, бывшая Арошни, стала владеть всем, чего, как ей казалось, она когда-то хотела: могуществом, превосходящим всякое воображение, собственным королевством, богами, преклонившими перед ней колени, могущественными существами, трепещущими по ее прихоти.
Ллос подавила зевок.
Все было так предсказуемо, Абисс. Она покоряла, она царствовала, и ей было так скучно, что она пару раз поддавалась искушению завязать разговор с одним из неживых приспешников Киарансали. У нее была власть, но она не удовлетворяла ее жажду.
"Я проклинаю тебя, Кореллон, тебя и тебя", - пробормотала Ллос, как она часто делала за многие века, прошедшие с момента ее изгнания.
Смуглая красавица танар'ри опустилась на трон, который ее приспешники вырезали из огромного высохшего гриба. Подперев подбородок руками, она снова задумалась о своей судьбе.
Никакая сила, обретенная Ллос в Абиссе, не могла компенсировать ее утраченный статус. Теперь она была даже не богиней, а танар'ри. Ее облик был более привлекательным, а сила - больше, чем у большинства существ, населявших это место, но она уже не была той, кем была раньше. Никакая сила в этой серой, кишащей грибами плоскости не могла стереть неоплаченный долг Кореллона.
Внезапно Ллос выпрямилась, ее багровые глаза пылали вдохновением. Конечно! Теперь, когда власть принадлежит ей, она вернет себе статус бога. Путь к этой цели был проложен самим Гонадором; Древний искал новых поклонников, чтобы восстановить свою силу. Почему она не может сделать то же самое?
Будучи танар'ри, Ллос никогда не сможет вернуться на Олимп. Даже будучи богиней, она никогда не сможет накопить силу или найти возможность войти в Арвандор в качестве завоевателя. Но она нанесет удар по Селдарину, где только сможет.
Она уничтожит их смертных детей.
* * * * *
Прошли столетия после смерти великого мага Дуротила и ухода в Арвандор мастера-драконоборца Шарларио Лунноцветущего. Их потомки больше не говорили о Фейри, разве что как о месте из легенд. Их домом стал Фаэрун, и они создали удивительную культуру, которая была обязана всем мирам, из которых бежали их предки.
Некоторые из лесных жителей жили так же, как и прежде, на протяжении несметных веков, но многие эльфы отвлеклись от лесных путей и построили себе города, которые по великолепию соперничали даже со сказочным Аторрнашем. Спрятанные среди деревьев и прижатые к горам, они строили чудесные жилища из хрусталя и лунного камня, улицы, вымощенные драгоценными камнями, и общины ремесленников, ученых, музыкантов, магов и воинов. Эти эльфы создавали дивные по красоте произведения, волшебное оружие и ослепительное мастерство в боевых искусствах.
В этих центрах обучения процветало искусство Высшей Магии. Были созданы Круги - небольшие группы могущественных Высших Магов, которые вместе могли творить заклинания, недоступные воображению любого эльфа-одиночки. Каждый Круг располагался в башне, которая быстро становилась центром любого эльфийского сообщества. Одной из наиболее полезных функций башен была способность быстро передавать сообщения от одного эльфийского анклава к другому, предотвращая изоляцию общин. Несмотря на растущие проблемы с Илитиири на юге, казалось, что народ Фаэруна достигнет удивительного единства.
Но само богатство и могущество привлекли к эльфам множество новых опасностей. Темноэльфийские налетчики с юга пробирались на север, нападая на торговые пути и фермерские деревни. Некоторые из этих налетчиков обосновались на крайнем севере, прячась в пещерах днем и выходя на охоту под покровом темноты.
Нападения драконов продолжались, хотя благодаря Высшей магии и драконьим всадникам эльфы надеялись вытеснить драконов как доминирующую расу Фаэруна. Но больше всего эльфы боялись не могущественной магии юга и не драконов: их самым опасным врагом стали орки.
В течение многих лет орки нападали, как волки-изгои, которые время от времени крали козу с отдаленного пастбища. Орки нападали на эльфов всякий раз, когда те попадались им на глаза. Большинство эльфийских общин, даже крошечные фермерские поселения, были более чем обеспечены оружием и магией, а также навыками в том и другом, чтобы отразить эти случайные нападения.
Но орки были не иначе как плодовитыми. Время от времени их численность возрастала настолько, что их кланы выходили из своих горных логовищ и образовывали орду, которая, как саранча, проносилась над землей, пожирая все на своем пути.
Осенью Года Поющих Сирен орки выступили в поход в таком количестве, какого эльфы никогда не видели. Они захватили равнины северных земель и углубились в леса. Город Оксидиан - великий центр эльфийской музыки и танца - был захвачен, и орки подошли к самым воротам древнего города Шарлариона.
В то время в замке Дуротила властвовал архимаг Кетрилия. Этот маг-воин был также известен как Амариллис, высокоэльфийское слово, означающее "Пламенный цветок" - отчасти за свою рыжеволосую красоту, а отчасти за пылающий гнев, который она выплескивала в бою.
Как и многие эльфы, Кетрилия за свою долгую жизнь изучила множество искусств, но сосредоточила свои навыки на одном великом деле. Десятилетиями она ковала и зачаровывала великий меч. Всего две ночи назад, во время обряда, собравшего звездный свет и магию на горном плато, известном как Прыжок Драконьих Всадников, она завершила свою задачу. Мистики годами предсказывали, что этот меч, Дараша - "судьба" - сыграет важную роль в истории Народа.
Что может быть лучше этой задачи, чем защита их города?
В своей башне Кетрилия слышала отчаянный ропот своего народа и его бешеную подготовку к войне. Их умение владеть оружием было их последней защитой, ибо Башня Магов стояла пустая и безмолвная. Круг соединился со своими далекими братом и сестрой магами из Башни Оксидиана, чтобы помочь и поддержать их в защите этого города. Но орки и их неизвестные союзники необъяснимым образом прорвались сквозь магические заслоны, и Башня Оксидиана была разрушена. В результате магической вспышки погибли и Высшие Маги Шарлариона. Таким образом, эльфам оставалось полагаться на свое оружие и боевую магию, а также на тех, чьи навыки в этих делах были доказаны и известны. Кетрилия Амариллис была главной среди них - песни и легенды о ее подвигах следовали за ней, как тени.
За свою многовековую жизнь лунная эльфийка-воин помогала отступать ордам орков, сражалась с бандами темно-эльфийских налетчиков, помогала своему народу выследить и уничтожить зеленого дракона, который не давал покоя путешественникам в их лесном городе. Она даже противостояла темному колдовству - тому, что могло воскресить мертвых в бездумных, почти неостановимых воинов. Кетрилия потеряла свою сестру и едва не лишилась жизни под неутомимыми мечами зомби. Ответом на все это зло стала сила чар, которые она наложила на Дарашу. Пришло время испытать силу оружия.
Но уже много лет Кетрилия не участвовала в сражениях. В последнее время она думала о том, что, возможно, пришло время остепениться, собрать клан, пока зов Арвандора не стал слишком сильным, чтобы она могла его игнорировать.
Губы Кетрилии изогнулись в улыбке, когда она подумала об Анараллате, легкомысленном клирике Лабеласа Энорета, с которым ее связывали узы более крепкие, чем дружба или страсть, хотя, безусловно, между ними было и это. Настало время их свадьбы. Она была уже не молода, даже если эльфы считают молодость юностью, хотя все еще была такой же стройной и огненноволосой, как в девичестве. Настало время и прошло время, когда они официально оформили свою любовь.
Готовясь к битве, Кетрилия не задумывалась о том, что в этот день их любовные узы могут быть разорваны, а клан, который она надеялась основать, может погибнуть, так и не родившись.
Эльфийка быстро облачилась в мягкие кожаные доспехи, поверх которых надела длинный жилет из крошечных бронзовых и серебряных пластин - чудесные доспехи, почти такие же гибкие, как кожа, и отдающие дань уважения бронзовым и серебряным драконам, служившим стражами города. Но драконьи всадники, вторая по силе защита Шарлариона, находились далеко на юге, где пара спарившихся черных драконов опустошала сельскую местность, чтобы создать новую территорию для своего взрослеющего выводка.
Высшие маги были мертвы, драконьи всадники погибли. Этот бой принадлежал Кетрилии, и она обнаружила, что жаждет его. Она вложила меч в новые ножны и засунула ножи в ножны, вделанные в сапоги и пристегнутые к предплечьям. Поддавшись импульсу, она взяла древний кинжал - чудесное украшенное драгоценными камнями оружие, которое она недавно обнаружила завернутым, зачехленным и хранящимся в сундуке в дальнем углу Крепости Дуротиль. Легенда гласила, что когда-то он принадлежал одному из основателей их города. Теперь она будет носить его, защищая город и наследие, оставленное Шарларио Лунноцветущим. Подготовившись, она заправила свои огненные косы под крылатый шлем и вышла во двор.
В городе царила странная тишина, хотя почти каждый эльф, живший в нем, был готов к битве и стоял на своих местах. Они стояли в дисциплинированном строю. Сначала огромный щит-стена эльфов образовал барьер за периметром города - у Шарлариона не было каменных или деревянных стен, ибо он сливался с лесом. За первой защитой стояли лучники. Земля перед ними ощетинилась готовыми стрелами, а их колчаны были так же велики и полны, как корзина фермера во время сбора урожая. Сразу же за лучниками шли эльфы, вооруженные мечами и копьями. Эта группа быстро расправится с орками, которым удастся прорваться. Следующее кольцо защитников составляли владеющие магией - не высшие маги, но тем не менее грозные. Клирики стояли наготове, чтобы ухаживать за ранеными, и даже дети двигались с тихой эффективностью: приносили ведра с водой, измельчали травы для припарки, скатывали бинты.
Кетрилия кивнула, оглядывая готовых к бою эльфов. Она заняла свое место среди бойцов и вместе с ними прислушалась к грохоту, зловещему крещендо приближения орды орков.
Когда первые орки появились в поле зрения, по эльфам прокатился ропот страха. Орки смело маршировали по торговому пути в точном и упорядоченном порядке. Рядом с ними шли другие эскадроны, которые держались настолько плотным строем, насколько позволяла густая листва.
Для орков такое поведение было необычным. Кетрилии, не понаслышке знавшей о тактике орды, было очевидно, что их движением руководит некий высший разум. А поскольку орки уважали грубую силу гораздо больше, чем ум, то, скорее всего, их неизвестные командиры обладали и тем, и другим.
Впервые уверенность Кетрилии в исходе битвы начала колебаться.
Орки внезапно остановились. В их рядах началось какое-то движение, но никто из эльфов не мог определить его причину. Внезапно среди деревьев раздался резкий стук. С воем и шипением огромная огненная стрела взлетела над головами орков и по дуге опустилась в сторону города.
"Баллиста", - пробормотала Кетрилия в недоумении. Орки едва начинали управляться с простыми длинными луками, которые они скопировали у своих эльфийских врагов. Где они научились такому оружию?
К счастью, эльфийские волшебники предусмотрели огненные стрелы - хотя и значительно меньшего размера. Бледноволосая женщина направила свой хрустальный посох на встречное пламя и прокричала одно слово. Из посоха вырвался белый огонь и устремился навстречу красному. Пламя баллисты мгновенно застыло; оружие на мгновение зависло в воздухе, сияя, как огромный магический факел из янтаря и рубина. Оно упало и безвредно разбилось о мощеный двор эльфийского жилища.
За ним последовали другие огненные стрелы, с тем же результатом. Когда нападавшим стало ясно, что эта тактика ничего им не дает, над ордой орков пронесся ужасный, грохочущий приказ. Десятки звероподобных существ с криком бросились в атаку.
Щитовая стена эльфов опустилась, и лучники послали шквал стрел во встречные ряды. Смертельно точными были их стрелы, и орки были срублены, как зерно перед косой.