Добровольная основа? Он зло усмехнулся.
Но было же заседание, ваши князья голосовали. И раз Восток вступил, то значит все верно. Вы сами приняли это решение. Иначе была бы война, а бунтыпросто недовольство.
Голосование было, подтвердил Тордак. Мой дед принимал участие, но вот решение Все высказались против, но вот подсчеты вели не мы. И знаешь, это оказалось важнее, чем истина. Ответственными за результаты были имперцы. Они и объявили то, что было угодно.
Но вы могли подать протест. При вступлении в составэто законно.
Протест? Он был подан. Тот, кто его подал, скончался спустя час. Разумеется, от несчастного случая. Оскорбил мага, а тот не сразу понял, что смутьян не владеет силой и защититься не сможет. Народу об этом не сообщалось. Для них аристократия полный составом приняла предложение империи, чтобы сохранить свой статус. Так народ отвернулся от нас, а мы стали никем в империи. Как видишь, выиграли только ваши: новый торговый придаток, новая зона добычи сырья, новые рабы.
Прости, чувствовала себя крайне плохо. Хотя такое развитие событий закономерное, история переписывается всегда. Но ведь в столице в это верят. Секторами сами вступили: об этом говорили по всем экранам, да и переселенцы всегда лестно отзывались об империи. Вот о секторах они вспоминать не любили, но ведь на периферии всегда хуже!
Я не виню. Просто я забыл, что ты не всегда была в верхах. Дэйн, Крисони знают правду. Там не принято скрывать от детей способы и средства. Хотя нашим знакомством сиятельные родители недовольны.
Но если все было так, то почему вам позволяют помнить о случившемся?
А разве мы можем что-либо изменить? Поднять восстание? Народ отвернулся от нас. Отвернулся!
Но вы ведь бунтуете!
Мы? Нет. Мы уже давно поняли всю тщетность, все бунты устраивают договорить он не успел. Браслет вспыхнул красным и юноша обмяк, падая на кровать. Я с ужасом взглянула на свой передатчикникогда раньше он не активировался сам. Успокаивало только одномой красным не был.
Распахнувшиеся двери были закономерным исходом нашего разговора. На пороге стоял блондин в типичной одежде мага. И глаза у него были колючими, не такими, как у сероглазого. Казалось, он хочет причинять боль. По мне он только мазнул взглядом, а вот Тордак удостоился пристального внимания.
Маг подошел к нему, коснулся вспотевшего лба, проговорил нечто неразборчивое и браслет потух. Вместе с этим расслабился и юноша. Мужчина постоял еще некоторое время, словно хотел удостовериться, и, поклонившись мне, вышел, бросив напоследок:
Благодарим за сотрудничество, ваша светлость.
И он ушел, даже не оглядываясь, не ожидая никакого подвоха, как будто я была своя, одна из них. А мне было мерзко. От того, что Тордаку досталось, от этой благодарности и от собственной глупости. И я первый раз в жизни сделала самую большую глупость, по имперским законам, которая каралась денно и нощноначала пытаться вскрыть браслет.
Когда вернулись Дэйн с Кристиной, Тордак все еще не пришел в себя. Я пару раз мерила ему пульс, чтобы удостовериться, жив ли он. Но пульс, и вздымавшаяся грудь немного успокаивали.
Дэйн ничего не спрашивалподошел к Тордаку, взглянул на браслет и, качая головой в знак неодобрения, сказал:
Вот опять он подставляется. Знает же, что можно говорить, а что нет. И уже мне:Много секретов разболтал?
Секретов?
О жизни в секторах, пояснила Кристина, присела на кроватья порадовалась, что ложе просторное, и коснулась, как прежде маг, лба юноши. В порядке, но воспитательную дозу боли ему, конечно, дали. Скорее всего еще и память почистили.
Ясно, Дэйн и кивнул и снова взглянул на меня. Сильно разочаровал? Я помню, как он мне рассказывал. Сначала врезать хотелось, так мерзко было, но к нам службы защиты не приходили.
Значит, твой отец разрешил. Это же не мы решаем. К тому же, у тебя ограниченный доступ к браслету. Не забывай, кто твой отец. Вероятно, он поговорил с другом, и за твоей частной жизнью так не следят. Да и не говорим мы о всяком. Это Тор на рожон лезет за правое дело. О чем он думал, когда пытался говорить с Кирин о секторах.
Со мной нельзя? это было бы даже чуточку смешно, если бы не было так грустно.
Если ты под покровительством его величества, то не стоит. У тебя явно стоит ограничение, и если ты можешь говорить все, что заблагорассудиться, то речь твоих собеседников отслеживается. И если там возникают определенные группы слов, то собеседник приравнивается к угрозе и, Кристина указала на Тордака, наказывается.
Он не будет помнить, что случилось, вдруг сказал Дэйн. Так что не поднимай тему, если не хочешь повторного визита. Тордак и так неблагонадежен, до депортации совсем немного осталось. А уж ради тебя канцелярия может ускориться и уедет от нас наш друг. Крис, закругляйся, еще немного и засекут.
Уже. Кристина отстранилась от юноши, который начал хмуриться и, наконец, открыл глаза.
Рин, что ты здесь делаешь?
Это ее комната, насмешливо откликнулся Дэйн. От прежнего задумчивого и обеспокоенного Дэйна не осталось ни следа. Это ты, друг, набрался где-то, ввалился к девушке, отрубилсягерой. А теперь еще и интересуешься, что она здесь делает!
Тордак покраснел, спешно поднялся и, путаясь, проговорил:
Прости я Я поблагодарить хотел. За помощь. Извини, что помешал.
Он быстро вышел, но по тому, как юноша держался за стенку, было понятноему все еще плохо.
Дэйн дождался, пока он выйдет, прежде чем что-то комментировать. Кристина также молча проводила взглядом друга и, только убедившись, что он ушел к себе, сказала:
Спасибо, что вмешалась.
И вы туда же? Я ничего не делала.
Димитрий никому просто так не помогает и, если он вмешался, значит, просил кто-то из важных ему людей. Тордак для будущего герцогапыль, мы не в тех отношениях, чтобы просить, так что остаешься ты. И, Рин, Дэйн замялся, тебе еще наверняка скажут, но он хорошая партия. Присмотрись.
Ты мне теперь всех сватать будешь? не могла не поинтересоваться. Было даже противно такое слушать. Опять ощущать себя товаром и продавцом одновременно. Собственным продавцом.
Нет, Тина искренне рассмеялась, как будто не чувствовала всей напряженности, с этим справиться Хель. Это, можно сказать, его обязанность как старшего брата и куратора.
То есть кураторы тоже сватовством занимаются? выдохнула я.
Еще как, подтвердил Дэйн. К выпускному курсу тут почти все или помолвлены, или женаты. А на первом тебе просто покажут, кто хорошая партия. К тому же устраиваются встречи выпускников, там тоже многих знакомят.
А есть способ не знакомиться?
Есть. Тина поднялась и отошла к окну, словно не хотела, чтобы мы видели ее лицо. Помолвка или свадьба. Но поверь, лучше уж знакомиться. Пока нет договора между семьями, можно гулять. А как появиться, ты уже ничего не изменишь. Девушка выдохнула и, повернувшись к нам, усмехнулась. Да не переживай, у тебя все в порядке будет. Хель не выберет никого ужасного.
Скорее уж император, предположил Дэйн. Сомневаюсь, что список для Кирин будет составлять бастард. Более чем уверен, у Хеля на руках одобренный отцом перечень и выходить за его рамки не рекомендуется. Попроси у брата список. Так будешь знать, на кого смотреть можно, а кому твое внимание будет дорого стоить.
Как Тордаку?
Хуже, уверенно ответил юноша, щелкнул по браслету, быстро глянул на время и попрощался:
Прошу меня извинить.
Он бы еще официальней прощался, усмехнулась Тина, садясь рядом. Прогонишь или составить компанию, сестра по несчастью?
Составить, согласилась я с перспективой, глянула на остывшую еду и предложила:Закажем еще?
Заказали.
Глава 7
Я начала привыкать. Человек вообще, как показывает практика, привыкает ко всем и ко всему. И я привыкла. К ранним подъемам, к занятиям до полного изнеможения с мадам Тиа, к вечерним посиделкам с командой, к полному безразличию всех за пределами моего маленького круга или, наоборот, к такому навязчивому вниманию, что становилось дурно.
Приглашение, переданное Хелем, стало по-настоящему отдушиной в этой рутине. Радовались и ребята. Я не могла сказать, что больше их вдохновляетвозможность выбраться из привычного круга или перспектива увидеть кронпринца, что, наверняка, будет положительно оценено их семьей, но это было и не так важно. Я привязалась к ним, и мне просто было спокойно с ними. С ними и с Димитрием.
Да, этот странный, немного циничный, но искренний, как мне казалось, человек плотно вошел в нашу компанию. Даже Хель проводил с нами меньше времени, чем этот чудаковатый юноша. А в кругу своих он был именно такимчудаковатым. Он мог развеселить нас в самой пучине отчаяния, мог заставить смеяться, когда хотелось плакать, он он все мог. И он был в списке.
Я набралась храбрости, или просто смирилась, и попросила у Хеля список. Юноша отдал. Неохотно, с горечью в глазах, как будто в этом списке он был виноват, он протянул мне переписанный вручную лист. Семнадцать позиций. Так много и одновременно так мало. Чужие люди, один из которых должен стать родным. Там был Димитрий, и от этого становилось тоскливо. Словно наше общение с ним было продиктовано чужой волей, навязано извне. Словно у нас не было выбора. Хотя был ли он у нас.
В любом случае, мы продолжали общаться. И мне все чаще казалось, что если у меня потребуют немедленного ответа, с кем я свяжу себя в будущем, это будет Димитрий. По крайней мере, он не заставлял меня плакать, не заставлял сожалеть. Он действительно был стеной.
С тех пор, как он присоединился к нам, жизнь стала гораздо легче. Вот только оставалась память. Память о самом начале, о лицемерии, о жестоких порядках и о сломленных, но счастливых от этого, людях. И глядя на Димитрия, мне иногда казалось, что я снова вижу все это.
Ты в порядке?
Он всегда появлялся, когда я грустила. Не верил, что это не грусть, а просто задумчивость, и предлагал вызвать на дуэль все мои страхи. Я непроизвольно улыбалась, он брал меня за руку, целовал тыльную сторону ладошки и чинно устраивался через стол. Впрочем, такая его отдаленность не мешала юноше вредничать и, стоило отвлечься, в тарелке оказывались какие-то совершенно непонятные кусочкион считал, что я плохо питаюсьили исчезали ранее выбранные овощи.
Теперьда, улыбнулась ему. Ему нельзя было не улыбаться. Он умел очаровывать, умел быть милым, умел располагать. Он был хорошим актером, пусть и предпочитал рисовать.
Я так смешон? он рассмеялся, усаживаясь напротив.
Сказать «нет» я не могла. Димитрий раздобыл где-то шутовской колпак и с преувеличенно серьезным лицом говорил все фразы.
Очень, кивнула я. Ты с кем-то поспорил?
Я так предсказуем?
Просто я не знаю иного способа заставить тебя пожертвовать имиджем трагического героя.
Врушка, уж кто-кто, а ты знаешь, попенял он. А я улыбалась, вспоминая о его представлениях. Да, я знала, как заставить его быть смешным. Ради меня он шел на такое. Впрочем, никто в школе, кроме разве что Хеля, не мог безнаказанно смеяться с выходок Димитрия. Месть за насмешки была слишком быстрой и болезненной, а потому позволять себе дурачиться он мог постоянно.
Знаю, но никому ничего не скажу.
Вот и умница. Он кивнул и жестом подозвал какого-то паренька. Принесешь нам заказ?
Конечно, милорд.
Димитрий довольно кивнул, щелкнул по браслету и сообщением отправил пареньку требуемое меню. Я не одобряла такого использования посторонних, но отказываться от благ своего положения Димитрий не собирался. А понаблюдав, и я пришла к выводу, что лучше мелкие поручения Димитрия, которые тут же переводили ученика в разряд его свиты, чем быть грушей для раздраженных старших.
О, вы уже вместе. Как не придем, а Кирин уже не одна, возвестила о приходе компании Кристина.
Спускайтесь пораньше и возможно вы сможете застать ее одну, посоветовал юноша. Готовы к путешествию? Мы пойдем порталом вечером, соберите, что хотите взять, но немного. Принц обеспечивает своих гостей.
Готовы, усмехнулся Тордак и кивнул на Дэйна. Кто-то собрался за два дня и на чемоданах сидит.
Предпочитаю быть подготовленным, равнодушно отозвался приятель.
Делаешь успехи, похвалил Димитрий, взглянул куда-то за спины компании и чуть нахмурился. Должен вас оставить. Встретимся вечером.
Подхватив тарелку, он медленно, ни разу не сбившись на бег, но целеустремленно, ушел. Я проводила его взглядом, но быстро потеряла за спинами окружившей его свиты. Возникли какие-то проблемы?
Быстро взглянув на браслет, послушно отразивший время, я поняла, что проблемы могут начаться у меня, если не потороплюсь. Мадам Тиа решила, что мы должны начинать раньше, чтобы к моменту прихода остальных учеников, я уже успела разогреться и не позорила свою новообретенную семью.
Я пойду, дожевывая на ходу, бросила я и направилась к выходу из столовой. Он уже был так близко, когда в очередной раз все пошло совсем не так. Нет, я не споткнулась, не поскользнулась, не зацепилась ни за что, не врезалась Врезались в меня.
Судя по округлившимся глазам бедняги, он уже понимал всю степень своей невезучести. Со стороны свиты Димитрия послышались выкрики, не предвещавшие ничего хорошего незадачливому ученику, а все остальные, напротив, затихли и внимали, в ожидании шоу.
Что-то холодное медленно стекало по рукаву и капнуло на руку. Пиджак был испорчен, и беднягапаренек в очкахпрекрасно это понимал.
Винс, ты не хочешь ничего сказать? вкрадчивый голос Димитрия напугал даже меня. Я обернулась, желая взглянуть на своего друга, но он притянул ближе, обнимая за талию и не давая посмотреть на лицо. Мы ждем извинений.
Пр простите.
И это все? так ласково Димитрий еще никогда не говорил. Замолчала даже свита, не желая привлекать внимание своего короля.
Я я понесу любое наказание.
Любое?
Хорошо, уже спокойно сказал юноша, убрал руки и развернул меня к себе. Переоденься.
Не наказывай его. Каждый может оступиться, поспешно попросила я, пока меня еще не вытеснили из столовой.
Я и не собираюсь его наказывать, сказал Димитрий, вызвав вздох облегчения у провинившегося бедняги. Иди.
Спасибо, не удержалась и благодарно сжала его пальцы.
На выходе столкнулась с Хелем. Брат был задумчив и даже не заметил, что пиджак я сняла раньше, не желая, чтобы пятно появилось и на блузке. Он приветливо махнул мне рукой, но ничего не сказал, полностью погруженный в свои мысли.
Возвращаться к себе в комнату было несколько утомительно, да и времени требовало немалого. Впрочем, появляться перед мадам Тиа в неподобающем виде также не сулило приятностей, скорее наоборот. Было в этой леди что-то, что заставляло видеть в ней нечто большее, чем учительницу танцев. То ли внимание, с которым она прислушивалась к любым моим словам, то ли напряженность, что возникала порой, стоило ушибиться или просто порезаться бумагой. К последнему она была особенно внимательна и даже иногда водила к целителям. И как вся эта забота совмещалась в ней с тягой к мучительству на тренировках, никто из ее учеников не понимал.
Наскоро переодевшись, я почти успела к началу занятия. Но, как известно, почти не считается, и Тиа, сделав огромные глаза, махнула на дверь, дескать, опоздала, так и не появляйся. Сказать, что я обрадовалась, было равносильно молчанию. Получить целый свободный день! Даже осознание того, что влетит мне за это чуть позже, не омрачало этой радости.
Так уж получилось, что погулять по школе не сталкиваясь с любопытными взглядами окружающих можно было только во время занятий, но занятия у младших курсов занимали почти весь день. Даже ели мы в классах, заказывая еду на всех. Правда, Тиа выгоняла в коридор, не желая, чтобы класс провонял и мы постоянно отвлекались на запахи.
Поэтому, проведя в школе уже почти четыре недели, я почти ничего не успела посмотреть. Только из-за спины Хеля или Димитрия, или тогда, во время поисков директора, в сопровождении мага. Его я, кстати, последнее время встречала совсем уж редко. Возможно, он и вовсе покинул школу, а может просто появлялся лишь в случае необходимости. В любом случае, я даже начала скучать. Ведь он был один из тех, кто не подходил и не смотрел с жадностью за всем, что я делаю.
Пользуясь всеобщей занятостью, я спустилась на первый этаж. Вышла во дворик, где чуть не завершился мой памятный полет, огляделась и, убедившись, что никого нет, с радостными криками пробежала до фонтана. Отдышалась и уселась на бортик, набрала в руки воды и хотела совсем по-детски умыться, когда услышала:
Нарушение дисциплины. И почему я не удивлен?