В ускоренном режиме, как он и любил.
Я полностью погрузилась в свои ощущения, чувствуя, и не чувствуя Максима рядом с собой, и вздрогнула.
Окатило волной жара. Перед глазами заплясали огненные всполохи и заметались какие-то тени.
Запахло паленой плотью?
Дым будто ворвался не просто в мою картинку, а мне в голову и наполнил серыми клубами мысли, которые тут же сделались неповоротливыми и легкими.
Захотелось закашляться.
И тогда я осторожно ослабила поток дара и вынырнула в реальность, глядя на мужчину.
Максим моментально открыл глаза.
Пожар?
Ага. Понравилось?
Не очень.
Понимаю. Не лучший вариант для тренировок, но Знаешь, странно. Я ведь специально не смотрела этот след, но согласно списку и анализатору, он не бывал в огне. Может перепутала что-то в хранилищеНу да ладно. Попробуешь снова сам?
Максим с неудовольствием посмотрел на неприятный осколок и кивнул.
А я приготовилась его страховать, все еще пребывая в недоумении.
Влада звонко расхохоталась над какой-то шуткой одного из студентових здесь было столько, что имен он запомнить не мог, кроме Никитиной Светы, которая, кстати, весьма робела от его присутствияи Арсенский невольно залюбовался своей женщиной.
Ладная, гладкая, загорелая, с небрежно заколотыми волосами, просоленными морем. Она одуряюще пахла и одуряюще хохотала, и ему ужасно хотелось утащить ее в какую-нибудь нору и оставить в собственном пользовании.
Чтобы был только он.
Но он понимал неуместность ревности и собственнических чувств. Тем более, что она и так практически не отходила от него сутки, забросив все лагерные дела.
А ее это не слишком устраивало. Так что приходилось сидеть чуть ли не в нескольких метрах, напротив, борясь со своими желаниями.
Его очень умная и целеустремленная женщина.
Почти жена.
Он довольно улыбнулся, глядя, как в свете костра переливается кольцо на безымянном пальце, когда девушка перебирала струны гитары. Украшение мало кто заметилно Никита, конечно, не преминул многозначительно закатить глаза. Хотя прекрасно знал о его планах. А вот Владимир цепко прошелся по кольцу, потом по Максу, и даже пошутил непринужденно по этому поводу, но Арсенский виделчто-то в этой ситуации тому не понравилось.
Неужели имел все-таки виды на Владу?
Или просто вдруг сделался неприятен Максим? Пока он играл роль "просто друга", его отчаянный оптимист и балагур окутывал, как и всех, совершенно неуемной энергией. А стоило Арсенскому стать ближе Владе как он сразу лишится этих "привилегий".
Мужчина усмехнулся.
Да и не надо. Пеньковский ему тоже не нравился. Его звериная интуиция просто вопила, что тот неоднозначно относится к его невесте. И Максим был вынужден усмирять свои эмоцииведь это лишь ревность, не так ли?
Мягким голосом Влада мурлыкала какую-то песню, а потом гитару взял ее друг и весело, задорно и замечательным голосом начал петь походные песни, которые узнавало даже новое поколение.
Влада искренне веселилась и прижималась время от времени к руке Пеньковского, и Максим начал заводиться. Вот не может она не льнуть так? Или хотя бы с меньшим восторгом подпевать ему?
Девушка неожиданно повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
А потом мягко улыбнулась и покачала головой.
Фу ты ну ты. Конечно, эмпатия на него у Влады осталась в полной мере. Он постарался принять независимый вид и встал, намереваясь покурить в стороне. И скорее почувствовал, чем увидел, что она тоже поднялась одним гибким движением.
Отелло, прошептала и прижалась всем своим телом, когда они отошли.
Не в этом дело. Он не так прост как кажется, пробурчал Максим, и вот я думаю
Тш-ш, она тоже прикурила сигарету и посмотрела на него чуть прищурившись на мужчину. Конечно не прост. Балагур и весельчакэто его верхняя уютная шкура. Ноэто не просто человек моего прошлого. Он часть моей семьи. И тебе придется это принять.
Ты слишком им дорожишь.
По-другому и не возможно. Он пришел ко мне в палату, когда я лежала с перебитым позвоночником, парализованными ногами, ранами по всему телу и огромной дырой в душе. И взялся за мной ухаживать. Как сиделка, понимаешь? Я только когда выросла осознала, что именно он делал. Не судно таскал, не слезы вытирал, а приходил в палату почти каждый день, снимал эту свою уютную добрую шкуру и укутывал меня в нее. И сквозь нее я почти не чувствовала боли от физиотерапетических процедур, от болезненных капельниц, от выворачивающих магических процедур. Он не лез ко мне в душу, как психологи, но именно благодаря этой планомерной, не унижающей заботе я в какой-то момент поняла, что дыра немного затянулась. И тогда Пеня стал таскать меня на раскопки. Прям в инвалидном кресле. Усаживал рядом и рассказывал что и как делаетя и раньше это видела, но то была игра, мне интересно было в детстве именно погружение в прошлое. А он начал меня учить. И эти новые знания постепенно вытягивали из болезненных воспоминаний. А попытки ворошить прошлое кисточкой развивали моторику. Ну а отношение ко мне, как к кому-то нормальному
Я понял. Максим вздохнул.
Понял?
У меня ведь тоже был такой человек после смерти Али
Никита? догадалась Влада.
Да. Так что не волнуйся, не буду бить морду твоему Пеньковскому. И даже приглашу его на свадьбу.
Девушка серьезно кивнула, а мужчина осторожно привлек ее к себе и обнял, будто стараясь поделиться силой.
Они не стали возвращаться к костру.
Снова пришли на берег моряуже с двумя одеяламии уютно устроились, разглядывая звезды. Волны шептали им что-то успокаивающее, и вскоре пара уже заснула сладким сном.
А когда Максим внезапно проснулся посреди ночи, Влады рядом не было.
Глава 6
Черная жижа спесивыми всплесками растекалась по моему телу, лаская и душа одновременно.
Пусть я скользнула в нее по своей собственной воле, но тело инстинктивно забарахталось, пытаясь выбраться, спастись от того, от чего не было спасения.
Лабиринт всего сущего, где ты есть всеа все есть тыне мог причинить боли или стать причиной смерти. Он уже убил тебя, когда принял в свои объятия.
И теперь мне следовало четко определить, какую плату я хочу за это.
Первый раз столкнувшиеся с ним маги, зачастую, из жадности, требовали слишком многоеи не возвращались никогда. Все глубже погружались в собственную Вселенную, всегда и во всем бывшую отражением истинной. И хватались за суть вещей, уходя за всезнанием за порог.
Для реального мира они переставали существовать. Оставалась лишь их оболочка.
Они же уплывали в иную реальность и, уверена, были там счастливы. Если вообще могли испытывать какие-то чувстваза порогами могло существовать лишь состояние ничего.
Жижа залепила мне нос, рот, глаза. Я задержала дыхание, но потом позволила ей полностью наполнить свою суть и поплыла в темноте, время от времени отталкиваясь от несуществующих стен.
Кукловод? Прошлое? Будущее? Артефакты? Ритуал?
Тупик.
И за поворотом решение.
Я вынырнула, хватая освободившимся горлом воздух и замерла, втягивая ночные запахи.
Вокруг меня было почти черным-черно. Угадывались лишь общие очертанияхолм, на котором я стояла, верхушки деревьев, отблеск воды где-то внизу, босые ноги и кисти рук из под серого балахона.
Была глубокая ночь, но не из тех, что черны, как склеп, навечно погруженный в безмолвие. Ночь была освещена. Луной, отдававшей странным, багровым светом. Яркой, красной точкой, чуть дальше, по небосклону, светился Марс. Звезды чуть померкли перед их величием, но тянулись к моей земле не меньше.
Мои руки были полны земли; под ногтями забилась грязь. Я сбросила прилипшие комки, и протянула ладони вверх.
Зачем?
Так было надо. С лабиринтом не спорят.
А потом нащупала на груди несколько шнурков и амулетов. Луны с выбитыми узорами дарили мне спокойствие и умиротворение.
Но я пришла сюда не за спокойствием.
Набрала полные легкие воздуха и напевно произнесла заклинание. А потом еще одно.
Простые словано к чему сложности Смотрящей со звезд?
Я почувствовала, как меня наполняет сверхъестественная сила. Мощь, равной которой не было в моей душе и теле. Никогда. Энергия, что способна сотворить миры и отвергнуть их, перевернув все с ног на голову. Магия, что пронзила меня до самых кончиков пальцев и наполнила их свечением, способным ослепить и излечить от обычной для людей слепоты.
Слепцы!
Они слепы и жалки. В отличие от богов, что ведают всеми вещами.
Они слепы в своей алчности, своей косности, своем понимании сущего.
Смотрят и не видят. Насколько они величественней в своем пребывании на земле. Насколько они счастливей в своих возможностях ощущать этот мир. Насколько они сильнее в умении изменить это мироздание.
Но они боятся.
Я подняла ладони вверх и звезды закружились в безумной пляске.
Я была всесильна. Я была временем. Я была пространством. Я была вечностью.
Самое упоительное ощущение.
С которым не хотелось расставаться. Никогда.
Грудь, на которой лежали амулеты обожгло. Я с недоумением посмотрела на них и заметила, что среди лунниц появился еще одна подвеска. Чужая. Чужеродная.
Моя.
Настоящая. Как любовь того человека, что дал мне ее.
Я взяла ее в руки. И послушно шагнула назад, во Тьму.
Чтобы с дикой болью, выгнувшей все мое тело, очнуться в реальности
Я лежала на холодном камне, но мне не было холодно. И даже не было больно.
Потому что меня держали руки. Самые надежные руки на свете.
Арсенский?
Конечно он.
Схватил меня, когда я вышла из лабиринта, и теперь прожигает взглядом. А мог бы
разорвал бы на части за то, что я подвергла себя опасности. Но не разорвет. И даже не будет ругаться. Я знаю это. И он знаетчто полюбил не юную и милую учителку. Не ту, кто будет трепетно ждать его у окошка и пищать на ужасах в кино.
И готов принять все риски, которые связаны с нашими отношениями.
Он это понимал. Но не мог не злиться.
Всмотрелся в меня, а потом тяжело вздохнул и прижал к себе.
Я не могла взять тебя с собой. Любые потоки рядом почему-то я испытывала потребность оправдаться.
Я знаю.
Как нашел?
Я настроен на тебя Влада. И найду всегда, прозвучало угрожающе, но я чувствовала, как он успокаивается. Ты делала это уже?
Да. Однажды. Очень давно
И тогда ты
Нашла своих убийц.
Он вздрогнул и прижал еще теснее.
А сейчас? Что ты выбрала сейчас?
Я вздохнула. И рассказала.
О том, что мы ошибались.
И неведомый кукловод тоже ошибся.
Тогда, в Италии, ничего бы не произошло. Ему бы не помог Арс Алмадель, жертвы и прочие многочисленные артефакты, которые он заботливо собирал неизвестное количество лет. Потому как "в руках" человека, пусть даже мага, даже сильного они были лишь простой машиной с винтиками и гаечками, но без сколько-нибудь должного эффекта. Того, которого он добивался.
Он хотел повелевать миром и всем сущим, что в нем было? Для этого надо было стать богом.
И чтобы запустить эту машину, добиться конечного результата, надо было стать богом.
Богами.
Лунницы были не просто проводниками неких сил и энергииони наделяли человека возможностями, которых до этого не получали маги. Силами творить что- то совершенно новое. Или уничтожать старое. Уверена, таких артефактов было немалоот психотропных средств, изменяющих сознание, до египетских пирамид.
Дающих возможность стать частью сверхъестественного.
Смотрящая не пользовалась этим в своих целях. Она верила, что служит богам, мирозданиюа по факту, сама становилась этим мирозданием.
И могла бы дать жизнь любой, самой безумной идее.
Но ей это не было нужно.
А вот нашему мистеру Иксу
Что же он хочет?
Не важно. К всеобщему счастью не идут таким путем, значит, его следует остановить, что бы он ни хотел. Я искала не цель в лабиринте, а ее реализациютеперь мы понимаем механизм. И сможем подготовиться.
Не важно, кто будет проводить ритуал и с помощью чего?
Да.
И ты считаешь, у него может получиться?
А ты считаешь, мы имеем право проверять, получится ли у него?
Максим внимательно посмотрел на меня и покачал головой.
Нет. Даже если есть хотя бы крохотный шанс, что он исполнит задуманное, он не должен этим шансом воспользоваться.
В голове с трудом укладывалось то, что мне открылось.
Я созвонилась с отцомГлава выслушал молча и отрывисто поблагодарил. Я понимала его чувствас одной стороны, даже для магов происходящее было излишне фантастично. С другой, столь тщательная подготовка и все то, что мы накопали за последний год говорило о реальности даже самых фантастичных предположений.
Я вернулась на раскопки, позавтракала, раздала задание студентам и сама взяла в руки инструменты.
Монотонный труд всегда помогал мне успокоиться и привести голову в порядок.
Рядом молча работал Максим. Мы не обсуждали с ним происходящееобоим нужно было время подумать. Но одно его присутствие наполняло меня уверенностью, которую я, по большому счету, не должна была испытывать.
Мои аналитические способности пасовали перед открывающимися шокирующими перспективами.
Но я, стиснув зубы, взялась за работу. Не археологическуюа мысленную. Аккуратно, по полочкам, раскладывая все, что произошло со мной с первого сентября прошлого года.
Раскручивая все ниточки, одну за одной, что спутанным мотком лежали передо мной столь долго.
Убийство Тимура, Олег, ненавидящий Арсенского и его попытки подставить последнего.
Максим, колдующий над собственными приборами, его римский магазинчик и источник.
Анастасия Ольшанская, расплатившаяся за то, что встала на темную сторону и укравшая некую рукопись.
Лунницы, что так вовремя попались нам на глазау Вселенной всегда было замысловатое чувство юмора.
Наши отношения с Арсенским и Никита, так явно желающий стать магоми взрыв, чуть не погубивший нас, но приведший к тому, что у людей, похоже, действительно появился шанс получить магическую энергию не по рождению.
Жуткое ритуальное убийство на Рождество и вмешательство Ватикана.
Смотрящая, что становилась Проводником по своему желанию. Было что-то еще в том последнем ритуале, который я проводила самано пока я не могла до конца увидеть, что именно.
И, наконец, человек, который всегда знал гораздо больше, чем мы все вместе взятые. Который незримо присутствовал в моей жизни последний год, и, похоже, был как-то со мной связан
Я вздрогнула, когда поняла, какая мысль пришла мне в голову.
Максим всегда говорил, что я могу быть ключевой фигуройнет, не решаю ничего, и делается это все не ради меня. Просто было что-то в моем прошлом, что стало если не отправной точкой для всей этой истории, но отправной точкой для того, чтобы судьба меня в эту историю вмешала.
Вот только что?
Я ведь даже как-то попробовала воспользоваться своим даром по отношению к самой себе, отправившись в поисках следаи снова наткнулась на Паликатель в своих воспоминаниях.
Событие, которое на самом деле изменило мою жизнь.
Но разве он имеет отношение к дальнейшему?
Вздохнула и осторожно переместилась по стенке, снова проводя кисточкой.
Это место мне нравилось. Несмотря на мрачное прошлое, оно было больше величественным, чем странным.
Некрополь Кыз-Аула только разработанной площади имел две тысячи квадратов, потому было легко "уединиться" вдалеке от остальных. Археологи называли его "многоэтажным кладбищем", постоянно наталкиваясь то на массовые погребения, то на нетронутые могилы двухтысячелетней давности, то на "свежие" захоронения двенадцатого века. Не столь уж страшные находки, с учетом прошедших веков, зато многое говорившие о тех или иных нравах и верованиях. Как складывали руки покойника, клали ли что-то с собой, лежал ли скелет одинили во множестве. Какие предметы окружали покойника. Конечно, многое было разграбленопо отчетам очевидцев уже столетие как здесь промышляли неофициальные археологи, попросту мародеры. Да и племена, пришедшие в первых веках нашей эры далеко не трепетно относились к наследию предыдущих жителей.
Но для нас был ценен каждый найденный предмет и камень.
Наша история, наше прошлое, наша возможность лучше понять себя.
Я раз за разом проводила кисточками разных размеров, чувствуя, как привычное занятие замедляет учащенное дыхание и сердцебиение.
Я снова и снова прокручивала в голове все события, представляя их все более ясно. Голову и спину чуть пеклопобережье в это время "радовало" отличной погодой. Но несмотря на ясное небо, прочищенную голову и солнце над головой, настроение становилось все более мрачным.