Эмма Хамм
Проклятие тролля
(Другой мир6)
Перевод: Kuromiya Ren
ПРОЛОГ
Когда-то давно на далекой земле принцесса-фейри влюбилась в дворфа. Он был не таким, как другие мужчины. У него была длинная борода, темные глаза, и он едва доставал до ее плеча. Но он был добрым и понимал ее тягу воевать.
Но дворф был проклят. Он не мог любить ее, ведь Королева троллей владела его телом. Она жила с ним, проклятие становилось сильнее. Каждый день он все больше ненавидел свой чудовищный облик. Каждую ночь он горевал, что не мог быть рядом с ней.
Принцесса-фейри не могла сказать ему, что не могла быть с ним. Не как нормальная женщина. В ее груди не было сердца, только зияющая дыра, разорванная многими мужчинами, которые не верили в нее. Мужчинами, которые ранили ее, искалечили, лишили возможности познать любовь.
Дворф не боялся. Он любил ее за них двоих, так он ей сказал, но в тот миг Королева троллей украла его.
Принцессе нужно было отправиться на восток к солнцу. Идти на запад к луне. К кусочку мира, скрытому между солнцем и тьмой. Она прошла в королевство троллей, чтобы спасти его.
Попав туда, принцесса-фейри поняла, что спасти его будет не так просто, как она думала. Тролли были хитрыми. Они хотели цену за его руку, и она не знала, как отплатить эту цену.
Она могла предложить только золотое яблоко, такое красивое, что солнце отражалось от него. Принцесса подарила его Королеве троллей, попросила взамен увидеться с дворфом. Королева согласилась, но оказалось, что дворф спал в своей камере.
В следующий раз принцесса принесла золотое ожерелье, изумруды привлекли внимание Королевы троллей, и она тут же забрала ожерелье.
В этот раз дворф не спал, несмотря на яд, и смог попросить ее сразиться за него.
И она так и сделала.
Принцесса-фейри дала троллю меч и сказала сражаться. Доказать, что она стоила любви дворфа, когда принцесса едва ощущала достойной себя. Они бились, как могли сражаться только легендарные воины.
Когда она победила, тяжело дыша, покрытая потом, она коснулась дворфа.
Я люблю тебя, сказал он.
Я не могу любить тебя, ответила она. Мое сердце потеряно, и я не знаю, где его искать.
Дворф опустил ладонь на ее грудь, и сердце вдруг выросло там, где до этого его не было.
Оно было все это время у меня, сказал он. Теперь я могу его вернуть.
1
Эльва ударила по соломенному мужчине перед ней. Она снова и снова атаковала мечом, пока желтые пучки не появились в разных местах на его теле. Ей нужно было тренироваться, быть готовой в следующий раз, когда кому-то понадобится ее меч. Когда ей придется себя защищать.
Последняя мысль застряла в голове. Защищать себя. Быть той, кто умел выступить против другого и сказать нет.
Пот стекал с ее лба на глаза. Он жалил и напоминал, что она тренировалась не просто так. Она не хотела, чтобы кто-то ощущал такую боль, какую она испытала в жизни. Ни одна женщина и ни один мужчина не должны играть свадьбу не по своей воле с тем, с кем не хотят этого делать.
Но ее ведь не заставляли?
Воспоминания о ночи с мужчиной, который вызывал ее улыбку, вырвались из-под контроля. Он убрал прядь ее серебристых волос за ухо и смеялся от шутки, которую она не помнила. Он был красивым в свете луны, удерживал ее взгляд и внимание, мешая заметить тех, кто мог любить ее больше.
Ее мужбывший, напомнила она себекогда-то был хорошим. Фионн любил ее больше солнца на небе и старался сделать счастливой. Но король Благих фейри не хотел, чтобы она была его королевой. Он сказал, что хотел спасти ее от сложностей жизни в замке, где все следили за каждым ее шагом. Она была его наложницей, милой безделушкой, и они были счастливы вместе.
Но не все время.
Счастье сменилось ссорами, презрением, а потом она отдалилась от него. Его голос шептал ей на ухо даже сейчас.
Свист меча стал его музыкальным голосом:
Почему ты не можешь любить меня как раньше? Мы были идеальны вместе. Почему ты не можешь снова чувствовать так?
Потому что они оба стали не такими, как раньше. Потому что он стал зависим от опиума, а потом убедил ее попробовать. Эльва не узнавала себя рядом с ним. Как она могла, когда мир стал туманной версией себя?
Она развернулась, подняла опасный клинок над головой и опустила его. Его фиолетовые глаза смотрели на нее, отражались в металле.
С рычанием она развернулась. Она переместила вес, подняла меч выше, провела им по горлу соломенного мужчины. Клинок был идеально острым. Он рассек ткань на соломе с легкостью.
Мгновение голова соломенного мужчины оставалась на месте. Глаза не смотрели на нее, но она все еще видела мужчину, который заставил ее поверить, что он был не просто избалованной мерзостью. Что он был больше, чем просто принц, который хотел милую безделушку на полку, чтобы поставить ее и смотреть.
Она видела короля Благих фейри, который теперь был изгнан в мир смертных, убран с трона. Он остался таким же красивым, как когда она вышла за него. Она видела Фионна и не знала, как видеть что-то другое.
Голова соломенного мужчины медленно накренилась и упала на пол. Тихий шелест соломы, падающей на землю, прочистил ее разум. Клинок остался поднятым, она смотрела на дыру, открытую ее движениями.
Эльва жила на острове Скайе с остальными женщинами, которые учились быть воительницами. У каждой была своя причина быть тут. Некоторые хотели исполнить обещания мертвых братьев семье. Некоторые хотели отомстить тем, кто их ранил. Другим было некуда идти, и они повернулись к войне и жестокости.
Какой бы ни была причина, Скатах принимала их. Она была самой известной воительницей. Она тренировала самого Кухулина.
Тренировочное поле было просто полем у крепости, где жила Скатах. Ряды палаток стояли у поля. Те, кто тренировался, не могли спать в крепости. Сон на твердой земле готовил их к трудным жизням впереди. Эльва предпочитала жить так. Она не хотела, чтобы кто-то пробрался в ее комнату ночью. Тут она могла управлять всей своей жизнью.
Гостей острова игнорировали. Если они вытаскивали меч, то не успевали даже взмахнуть им, не меньше трех воительниц тут же уничтожали того, кто пытался его достать.
Теперь все ее подруги-воительницы выстроились на дороге. Она еще не видела, чтобы они прекращали тренировки из-за кого-то. Они держали ладони на рукоятях мечей, смотрели на прибывшего с недоверием и ненавистью? Эльва еще не видела столько ненависти на их лицах.
Она осталась на месте, меч был поднят над головой. Она смотрела, как к ней идет нечто чудесное.
Медведь.
Больше всех медведей, он был не просто зверем, а чудищем. Его плечо было выше нее, выше самой крупной женщины в тренировочном лагере. Коричневый мех покрывал его тело, черные глаза смотрели на женщин с таким же недоверием.
Это явно был самец. Она не видела таких больших медведей, точно не в этих краях. Эльва не слышала о медведях на острове.
Большие лапы ступали по земле. Он не говорил, но точно был не просто животным. Дикий зверь уже атаковал бы. Этот знал, куда шел. Он шел уверенно, и это выдавало его разум.
Эльва застыла на месте, не двигалась, даже когда он посмотрел в ее глаза. Те глаза хранили столько эмоций, что ее голова закружилась. Голод скрывался в тенях того взгляда, но и нечто печальное. И от этого ее душа отвернулась в страхе.
Эльва не хотела видеть себя в этом существе. Она не могла ему помочь, он не был проклят, не нуждался в ее вмешательстве. Она посвятила свою жизнь становлению воительницей, защищающей тех, кто нуждался в ней, а не отвлекающейся на зверя.
Она заставила себя отвернуться от него.
Медведь прошел мимо, земля дрожала от его веса. Когти оставили след на земле возле ее ноги, гравий шумел. А потом он ушел.
Она посмотрела ему вслед. Он оглянется?
Она хотела этого?
Другая воительница, Дейрдре, чья история была хуже, чем у Эльвы, подошла к ней.
Это чудище из Фуар Бейнн.
Кто? Эльва не слышала о таком существе. Она была из Благого двора в Ирландии и не изучала царство фейри в Шотландии. Она многое еще не знала.
Фуар Бейнн, холодная гора. Она всегда покрыта снегом, даже в летний зной. Там никогда не тает лед, и холодные порывы ветра замораживают сердца даже величайших воинов.
Эльва фыркнула.
Звучит как миф, а не реальность.
Я была там раньше, пальцы Дейрдре сжались, она ерзала от нервов. Ниш и его братья думали, что мы могли убежать по горам от мужчины, за которого меня собирались выдать. Нам нужно было спуститься. Там была опасная буря, но не снег или лед заставил нас бежать.
А что заставило? Эльва уже знала, что скажет женщина. От этого она посмотрела на крепость. Медведь почти добрался до ворот, уже открытых и ждущих его.
Крики, ответила Дейрдре. Ветер нес их, и слышно было только их. Что-то на той горе сильно страдало от боли.
Почему вы не попытались ему помочь?
Порой крики не были от боли. Порой они были от гнева, и больше голосов присоединялось, Дейрдре поежилась. Я не вернусь в то место, даже если будут предлагать деньги. Там не просто зверь на горе.
Дейрдре отошла, Эльва смотрела на крепость. Кем было то чудище? Что он хотел здесь?
Она могла лишь надеяться, что Скатах отошлет его обратно как можно скорее. Никто тут не хотел помочь ему. Это было племя женщин, которых много раз подвели мужчины. Они не спасали тех, кто подвергал их опасности.
Конечно, ее друзья сказали бы ей, что это опасные мысли. Бран хотел видеть ее счастливой, точно счастливее, чем она была сейчас. Изначально она хотела замуж за него, а теперь он был женат на ее сестре, и Эльва понимала, что стоило его послушать.
Он все-таки был королем и хранителем огромнейшей армии фейри. Он сделал больше за первые годы правления, чем многие делали за всю жизнь. Если он говорил, то на важные темы.
Но она его не слушала. Даже когда они были детьми среди полей золотой пшеницы, играли в любовь, она всегда делала не так, как он хотел. От одной идеи, что кто-то будет указывать ей, как себя вести, она хотела буйствовать.
Пока не вышла замуж. А потом она делала все, что хотел муж. Была тем, кем он хотел.
И куда это ее привело?
Она старалась не вспоминать то время, но воспоминания всегда грозили поглотить ее. Они всплывали в голове, бурлили, как зелье ведьмы, лопались в худшие моменты.
Одно из них всплыло сейчас, заполнило ее воспоминанием сладкого запаха лакрицы и пряности перца. Фионн всегда пах как конфета и то, что обжигало.
Эльва ощущала, как его палец гладил ее руку, медленно, нежно, и было ясно, что он никогда не работал. Он всегда восторгался ее красотой, тем, что ее плоть была почти без волос. Так сильно, что порой ей было от этого плохо. Он не видел в ней ничего, кроме безделушки, игрушки, которую мог выбросить, когда хотел. Каждый раз, когда он хвалил ее внешность, она напоминала себе, как мало он любил ее.
Он любил ее красоту, а не то, кем она была.
Но она не могла его винить. Она вышла за него, потому что хотела быть королевой. Потому что ее мать толкнула ее быть той, кем она не была.
Будь красивой, говорила ее мать. Красота заведет тебя туда, куда не проведут ум и грубая сила, Эльва. Ты выбираешь: работать тебе всю жизнь или заставить кого-то работать за тебя. Разве не лучше заниматься чем-то милым?
Тогда это звучало идеально. Не переживать из-за зажигания печи или приготовления еды? Это была роскошная жизнь.
Теперь она понимала, что совсем не хотела такого. Эльва хотела работать ради того, чего хотела, а не получать это из-за того, что другой подумал, что она даст что-то взамен.
Ей надоело торговать телом. Теперь она была зверем из леса, она заключала сделки. Она не бродила в тенях, надеясь избежать существ, что могли съесть ее заживо.
Она убрала меч в ножны и смотрела на крепость, молясь, чтобы не было перемен. При виде медведя у нее мутило желудок.
А Эльва научилась доверять ощущениям.
2
Он осторожно ставил одну лапу впереди другой, стараясь выглядеть не так грозно. Он не хотел, чтобы кто-то из воительниц посчитал, что он пришел напасть на их крепость. Он мог уничтожить их всех, если бы хотел.
Но он не хотел.
Доннаха выдохнул, одна из воительниц оказалась слишком близко. Ее взгляд метался, планировал ее движения, если он шагнет в сторону. Он сделал бы так же, если бы кто-то, как он, прошел в его дом.
Любой с головой на плечах подумал бы, что огромный медведь появился не к добру. Он навредит или им, или их госпоже, или их дому. Какими еще были варианты?
Они не могли знать, почему он был тут. Доннаха был уверен. Проклятие, что сделало его зверем, было древним, его знали редкие. И только некоторые знали, как его снять.
Он не знал, как его снять, пока гадкая женщина, проклявшая его, не прибыла в его замок. Она сказала ему лишь один вариант, зная, что он никогда не сможет снять проклятие. Но он должен был попробовать.
Скатах и ее женщины были единственными, кому хватило бы храбрости на это. Он собирался умолять на четвереньках, чтобы ему помогли, хотя знал, что это могло не сработать.
Он прошел врата, попал на тренировочные земли. Он взглянул на женщин тут. Они все были сильными. Его предки гордились бы.
Давным-давно Доннаха был дворфом. Он был из королевского рода, мог стать герцогом и заботиться о своем народе с вниманием и добротой, полученными от его отца. Странно, что он потерял эти качества с проклятием.
Теперь он смотрел на этих женщин и думал, как быстро мог бы сбить их всех взмахом лапы. Они погибли бы. Так было всегда, когда на него нападали. Но ему не хотелось бы уничтожить этих женщин.
Он шел дальше по тренировочным землям, его взгляд заметил яростное создание. Ее светлые волосы сияли на солнце, были почти серебряными. Голубые глаза смотрели на него с такой ненавистью, словно они знали друг друга в прошлой жизни. Он не помнил, чтобы имел дело с Благой фейри, а она явно была Благой.
Она следила за его движениями, меч был поднят над головой, не дрогнул, несмотря на его вес. Может, она его и уничтожит.
Он думал, что эти женщины ничего не могли с ним сделать, но одна уже заставила его передумать. Ее взгляд был пронзающим, тело было заточено для боя, и она выглядела так, словно ее ничто не могло остановить.
Доннаха давно научился, что лучшими воинами были те, кто был готов отдать жизнь ради выполнения приказа. Она была из таких.
Кем была эта женщина со сталью в глазах?
Он не мог отвлекаться. Ему нужно было снять проклятие, и, что бы ни думали другие, он не хотел быть в этом облике вечно.
Доннаха фыркнул и пошел дальше к крепости Скатах. Она примет его, как бы сильно ни ненавидела. Долгий путь к ее дверям позволял ему несколько дней отдохнуть. Хотя она, наверное, предложит ему лишь пару часов отдыха, а потом выбросит за порог.
Они оставили двери открытыми для него. Заботливо, ведь он не мог взяться за ручку лапой.
Он прошел в крепость, стараясь дышать тише. Он давно понял, что фыркающее дыхание медведя звучало так, словно он рычал, особенно, когда звук отражался эхом в здании из камня. Женщины были тут не зря. Они страдали больше все их пола, или не больше всех, но им хватило смелости убежать. Они не заслуживали угроз от существа, которое не имело права просить о помощи.
Крепость была внутри такой же, как он помнил годы назад. Когда он был лишь юношей и пришел сюда с отрядом его отца. В те дни Скатах позволяла мужчинам бывать в ее доме. До того, как ее предал мужчина, которому она доверяла больше всего.
Три длинных стола вели стрелой к главному, стоящему поперек. Головы оленей висели в комнате, шкуры медведей и волков покрывали потолок. Скатах была известной охотницей. Он отметил, как ее глаза загорелись при виде него.
Она сидела за главным столом, скрестив ноги в лодыжках, убрав руки за голову. Она молчала, пока он осторожно приближался, обходя столы, чтобы ничего не сбить на пол.
Когда он подошел ближе, она заговорила:
Доннаха из клана Фуар Бейнн. Я не думала увидеть тебя в своей крепости.
Его губы не были человеческими, так что слова были шепелявыми. Его язык застревал во рту. Он не хотел издавать звуки людей, но он заставлял себя. Доннаха работал годами, чтобы смочь говорить в этом облике. Он гордился, что все еще мог общаться с теми, кто его знал.
Опасный выбор, как мне говорили.
Точно, Скатах окинула его взглядом.
В юности она была красивой женщиной. Спутанные светлые волосы, глаза цвета травы и тело, закаленное жизнью. Теперь он видел признаки возраста. Морщины на ее лбу и у глаз. Сильные мышцы стали ослабевать. Седина виднелась в золотых локонах. Но она все еще была красивой. Красивее, чем должна быть в своем возрасте.