«Блик» под водительством Белки петлял, перемещался все выше и выше, оставляя за кормой стремительно уменьшающуюся планету и сутолоку, ко второй маршрутной точке, где управление полетом можно будет переложить на духа корабля и, наконец, расслабиться
Наконец, мимо них темной величественной массой проплыла Луна, обвитая разноцветными кольцами заклятий (высаживаться на безжизненных планетах нельзя, ибо на них нет магического поля, но Луну так часто на протяжении всей земной истории делали «якорем» своих заклятий различные маги и магические корпорации, что это находило в эфире определенное отражение), и они вошли в темно-фиолетовый поток Нижнего Залунного Стрима. Здесь стало полегче, а еще через полчаса, за Марсом, Стрим покинул плоскость эклиптики, и вокруг них раскинулось безбрежное, пронизанное разноцветным светом, пространство открытого эфира с туманными, размытыми огоньками звезд.
Вторая маршрутная точка, капитан, доложил Сашка.
Отлично, Белобрысов. Пилот, мощность кристаллов на четверть.
Бэла послушно повторила приказание в хрустальный шар корабельной трансляции, откуда Сандра жизнерадостно доложила о выполнении. Энергию кристаллов следует беречь: Стрим, конечно, волочет бригантину значительно медленнее, зато нет опасности, что в решающий момент корабль превратится в бесполезную, не держащую ни воздух, ни давление деревяшку, и всех членов экипажа постигнет мучительная смерть.
В эфирном фольклоре, порою, какому-нибудь юнге или помощнику штурмана удавалось выжить, законопатившись в бочке и прихватив с собой обломок вышеозначенного кристалла (как он не травился сырой магией, истории всегда оставляли за кадром), но никто почему-то не горел желанием проверять рецепт на практике.
Отбой авральному расписанию, Балл первой отцепила ремни безопасности, встала, слегка повела плечамичто для другого человека равнялось заразительному потягиванию всем телом. Продолжать дежурства согласно вахтенному расписанию.
С этими словами она вышла.
Белка стянула с головы «венец» на лбу и следа не осталось от шипа, собиравшего кровавую виру за вход эфирмолча кивнула Сашке и с хмурым видом спустилась следом за капитаном. А Сашка блаженно растекся по штурманскому креслу. За что он любил эфирный флот, так это за то, что даже в смену не приходится особо напрягаться. Пока, конечно, не случится какая-нибудь фигня. Но у нас или фигня, или аврална то уж он и эфир.
Глава 3,о зайцах и капитанских башмаках
Часы шли мирно, отмечаемые только покачиванием веревочек лага, тихим поскрипыванием кукушки в кают-компании и деликатным похрапыванием штурмана. Заснул Сашка совершенно без зазрения совести: восьмичасовая вахтаэто безобразно много, и если уж Княгиня не позаботилась набрать достаточно офицеров, то пусть не переживает, если они стремятся сохранить жизнь и здоровье. А после вчерашнего выматывающего пре-старта искушению морфея не смог бы противиться и самый стойкий стоик из всех древних греков, известных своей стойкостью.
И все-таки выспаться ему не дали: часа за два до конца вахты по корабельной трансляции разнеслось:
Кормчий вызывает мостик, Белобрыскин, отзовись!
Да! гаркнул Сашка в хрустальную подвеску переговорника, со сна и от раздражениячуть ли не басом. Он терпеть не мог свое прозвище «Белобрыскин» может быть, потому, что оно, в отличие от Санькиного эксклюзивного «Златовласка» приклеилось к нему в военной академии, и теперь не отдиралось никакими силами.
Докладываю, сказала Санька легкомысленным тоном. При попытке осуществить плановую проверку кристаллов, я обнаружила, что вход в кормовой отсек заблокирован.
Как заблокирован? не понял Сашка.
Заперт изнутри, пояснила Санька. Поскольку засова там нет, думаю, его кто-то припер бочкой с водой.
Сашка представил упомянутую бочку, и ему стало нехорошо.
Кто мог ее сдвинуть? спросил он словно бы у самого себя, но Санька услышала.
Любой, кто имеет власть над водой, например, сказала она холодновато. Капитана будить будешь, вахтенный?
Сашка в красках представил, какие на его голову обрушатся громы и молнии, если он в первую же свою вахту потревожит всемогущую Княгиню, однако делать было нечего: ситуация и в самом деле сложилась из ряда вон: посторонний на корабле, подумать только! Как будто не было по меньшей мере дюжины проверок и инвентаризаций.
Тревогу бить, мрачно ответил штурман.
Аааа протянула Санька. А ты уверен?
Сашка сжал зубы: он за многое любил и уважал Саньку, но не мог поверить, что в подобный момент она проявляет просто из ряда вон выходящую безалаберностьпо хорошему, ей следовало самой объявить тревогу сразу же, а потом докладывать вахтенному офицеру.
Ну ладно, тогда я сейчас в колокол позвоню, мне ближе, сказала Санька, увидев его лицо, и отключилась.
Пока Санька бежала узким коридором до кают-компании, Сашка положил руки на хрустальный шар и вызвал капитанскую каюту. В сеточке для волос и розовой пижаме с кружевами Балл выглядела экстравагантно. Она довольно-таки спокойно выслушала Сашкино сообщение о постороннем на корабле.
А! сказала капитан. Вероятно, пробрался в виде крысы. Мерзкие создания.
В последней фразе слышалось столько несвойственных капитану эмоций, что Сашка мало не попятился.
Отставить тревогу, снизошла до объяснений Княгиня. Если ни мы, ни диспетчерская его не засекли, это или бес, или призрак, или домовой. Догадываюсь, добавила она довольно едко, что на военных судах вы ни с чем подобным не сталкивались, штурман; но торговцев эти мелкие паразиты не боятся. Надеюсь, вы в состоянии справиться с мелкой нечистью?
Тут до Сашки с опозданием дошло, почему Санька осталась так неподобающе беззаботна. Он попробовал дотянуться до неескорости ради, по их личному телепатическому каналу, а не по общей связиоднако было поздно: корабль, от киля до верхней палубы, продрал до досок обшивки низкий, встревоженный звон большого колокола.
«Ну вот», тоскливо подумал Сашка, представив себе выражение лица Берг и мрачную угрюмость пилота, выдернутых из заслуженного сна.
Все, однако, оказалось не так страшно, как он предполагал: Белка, вскочившая на мостик меньше чем через минуту после объявления тревоги, просто хмуро посмотрела на Сашку, неожиданно широко зевнула, прикрыв рот рукой, и едко спросила, может ли она, в таком случае, пойти доспать положенное ей время.
Нет, ответил Сашка извиняющимся тоном, примите мостик, пилот; а я схожу, посмотрю, что там можно сделать.
Без особой радости Бэла плюхнулась в пилотское кресло, и Сашка пожалел, что не притащил никакого журнала.
В чем дело, штурман? спросил мрачный голос Берг из медного раструба.
Ничего особенного, сказал Сашка. Посторонний в отсеке кристаллов. Капитан считает, что это домовой или призрак.
А! хмыкнула труба. Glasklar. Also осмелюсь предложить заскочить ко мне и взять бесогонного средства, сбор14. Кто у вас будет заниматься изгнанием
Я, сказал Сашка, сообразив, что его приказ Белке оставаться на палубе был вполне оправданным: как оборотень, она магическими силами владела в малой степени, а сваливать изгнание беса на одну Саньку было бы и нечестно, и неэффективно.
Значит, вы и зайдите. Тревога отменяется, вахтенный?
Отменяется, согласился Сашка.
Еще через несколько минут они с Санькой, походной жаровней и маленьким пузатым мешочком бесогонного сбора стояли возле обитой заклепками двери в двигательный отсек. Каюта казначея располагалась отсюда неподалеку, в трюме, и Людоедка очень просила «воспевать не слишком громко, а то у меня до сих пор от заговоров таможни башка zerspaltet sich».
Издевка стала очевидной быстро: когда они бросили в пламя первую же щепотку сбора, дым пошел такой, что Сашка и Сандра расчихались, и им стало уже совсем не до гимнов. Они даже успели решить, что сейчас изгонятся не хуже предполагаемого призрака. Вероятно, в этом и состояла месть Людоедки за раннюю побудку.
Наконец дым мало-помалу втянулся в узкую щель под дверью, и оттуда послышался неправдоподобный вой:
Ой, матушки-батюшки, мать вашу! Что ж я вам такого сделал, за что живота лишаете!
Голос был противный, плаксивый, но ни капли не призрачный. Значит, либо мелкий бес, либо бездомный домовой, который не побрезговал забраться на борт без приглашения.
Отодвигай бочку от двери и выходи подобру-поздорову, пригрозила Сандра зловещим голосом.
Красотка, а может, ты того поласковее?
Сейчас я тебе покажу «поласковее», пообещал Сашка самым тяжелым тоном, на который был способен, и на пробу врезал по двери кулаком. Д-добрый молодец, you rotten horsecunt!
Кулаки у штурмана были тяжелые, недостаточно, чтобы чувствительно сотрясти тяжелую, обитую железом дверь, однако удар получился ничего себе. Вероятно, это-то, в сочетании с прорезавшейся у Сашки злобой, и произвело на их собеседника эффект.
Все-все! крикнул голос, на сей раз не такой плаксивый и куда как более нормальный: теперь неизвестный звучал как приблизительно их с Санькой ровесник. Понял, начальник! Выхожу.
Из-за двери послышались сдавленные ругательства (исключительно на архаичном русском), потомскрежет тяжелой бочки по полу, а потом, прежде чем Санька успела заорать «Только дверь не открывай!», очень живо представив, что случится с незащищенными членами экипажа, если наружу пробьется вредное излучение отсека, как вторженец просочился прямо сквозь створки.
Он оказался моложе Сашки и Саньки лет на пятьили так выглядел. Совсем еще мальчишка, короче говоря. Одет он был в мешковатую клетчатую рубашку, мешковатые штаны с большим количеством карманов и парусиновую куртку, которая, казалось, могла бы заменить ему парус, если бы он расставил руки. Босиком, но в грязно-серой шапочке, из-под которой ниже колен свисали длинные черные волосы. В руках он виновато вертел белый истерзанный ботинок со шнуровкой.
День добрый, начальники, сказал он, подняв на Сашку и Саньку невинные зеленые глаза, очень большие и яркие на бледном, скуластом лице. А я чего поделаю, если они и так, и эдак и в башмак запихали и не спросили!
Кто в башмак? спросила Сандра, а Сашка эхом повторил:
Кого не спросили?..
Недоразумение из двигательного отсека было увлечено в кают-компанию, куда подошла и Княгиня (все еще в розовой пижаме). Дело и впрямь не терпело отлагательств: если бы домового (а уже стало окончательно ясно, что перед ними домовой) решено было высаживать, делать это следовало теперь. Прямо сейчас у него оставались все шансы добраться до Марса-2, эфирной станции на орбите реального Марса, в катере, дрейфуя не в самом Нижнем Стриме, но по воле ветров, которые здесь дули по направлению к Солнечной Системе
Помилуйте, сжальтесь! простонал домовой своим прежним плаксивым голосом. Я этого вашего «ветра» от «течения» не отличу, а выв шлюпе!
Ветер уже, но бьет сильнее, и его видно лучше, вот и все, раздраженно произнесла Сандра.«Не отличит» он! Откуда? она потрясла перед носом у домового бутылкой «Северного сияния», изъятой у него из кармана.
С собой пронес! мигом ответил тот. Нишкни, неточки, не брал я из ваших запасов, ничего не брал!
Еще одной незадокументированной и принципиально непроверяемой способностью домовых, помимо хождения сквозь стены, была способность проносить с собой спиртное. Чаще всего в неограниченных количествах.
Как тебя зовут, чудо? с брезгливой жалостью спросил Сашка.
Василий я, домовой часто заморгал. По батюшке Христофорович, Христофоровы мы.
С ботинком мне все ясно, сказала Балл. Ботинки я выкинула перед самым стартом. Видимо, коллеги Василия, решили подшутить над ним, напоили и уложили в ботинок. А он очнулся здесь только после старта.
Ни черта себе! в голове Василия вдруг словно прояснилось, он перестал паясничать. Они что, меня, выходит, в капитанском ботинке пронесли?!
Это точно мой ботинок, сказала Балл с непроницаемым лицом. А я здесь капитан. Методом простой дедукции получаем, что капитанский ботинок.
Так я теперь тут повязан! Василий схватился за голову. У меня же место на «Кассиопее»!
Всем нам приходится чем-то жертвовать, пожала плечами Балл. Ладно. В виду этого обстоятельства, а также того, что лишаться катера я не хочуда и отправлять вас будет почти равносильно убийствуя официально признаю вас домовым «Блика». Штурман, попросите Людмилу Иосифовну, когда она проснется, внести Христофорова в судовую роль как условного пассажира. С гильдией домовых потом разберемся.
Глава 4,об особенностях музыкальных инструментов
Временным штурманом я и останусь до конца полета, меланхолично подвел итог Сашка, дергая струну. Unfortunate prankster. А потом меня спишут на берег, и я буду искать себе какое-нибудь дырявое корыто на маршруте ЗемляПроксима.
Да с чего ты взял? Еще только третий день полета.
Санька, она ко мне придирается, они и так разговаривали очень тихо, вдобавок, настраивая инструменты, но тут Сашка и вовсе понизил голос до шепота, чтобы даже малейшего отзвука не просочилось сквозь переборки. Я с Княгиней не уживусь. Она еще после домового на меня косо смотрит. Во время огневой тренировки, опять же
Да ладно, во время огневой тренировки все плохо себя показали, пожала плечами Сандра. По две пушки на человекаэто много. Если бы хотя бы Людоедка могла ворочать орудием, еще туда-сюда, а так Ну и мне ничего: пали и пали. А на тебе и маневры, и огонь
Да ладно, мелкими маневрами пилот ведает, поэтому ей Княгиня и отдала только одну пушку из семи, махнул рукой Сашка. Все дело в том, что я слишком мало знаю боевых заклинаний. Ну, сама понимаешь: на военных кораблях если ты штурманто ты штурман, и к орудию по тревоге не становишься.
Сашка говорил фигурально: управление семью орудиями «Блика» (нос, два кормовых и четыре бортовых) выводилось на мостик, в каюту казначея и в двигательный отсек, на пост кормчего. Еще дополнительные терминалы можно было настроить в кают-компании, возьми Балл на борт дополнительных спецев. «Стоять» у них никому не приходилось: наоборот, обстрел заклинаниями требовал столько сил, что нужно было только сидеть или даже лежать.
Все фигня, кроме пчел, пробормотала Сандра, проводя смычком по струнам, и пчелы тоже фигня Все образуется. Разучишь ты заклинания, нам еще только до Аль-Карима две недели, как пять зачетов сдать. Я тебе книжку одолжу. Helvete, и где она умудрилась так расстроиться?
Ты очень неосторожно обращаешься с инструментами,сказал Сашка, с нежностью глядя на нее. Его собственный альт не слишком пострадал от переноски; впрочем, Сашка никогда не считал себя великим музыкантом и сам настраивал всегда только гитару: на альт слуха не хватало. Гитару он сломал о голову того самого капитана, которому заехал в челюсть, так что более любимого инструмента у него не было.
Зато инструменты ко мне привыкают, со всей убежденностью произнесла Сандра. И отражают мою индивидуальность.
Тут Сашка не мог не согласиться. Насколько он помнил, ее скрипки (а скрипки менялись каждые несколько лет, вырастая вместе с Сандрой, пока ей наконец-то не приобрели взрослую) всегда были украшены какими-то привесками, фенечками-мулечками, расписаны рунами и иероглифами (якобы ради улучшения акустических данных), щеголяли дополнительными отверстиями в корпусе или еще чем-нибудь этаким. Вот эта, нынешняя, скрипка, пестрела ультрамариновыми и ярко-оранжевыми полосами, что вполне сочеталось с какими-то плетеными цветными шнурками в Сандриных коротких (едва закрывают уши) черных волосах, с ее сережками (в правом ухе четыре, в левом три), кольцами, браслетами и прочими украшениями, которые делали кормчего похожей на бродячую лавку амулетов. Кроме того, из прочей одежды Сандра выбрала исключительно мешковатый серый комбинезон на лямках на голое тело. Выглядело это впечатляюще, поскольку Свендаттир-Куликова была почти одного с Сашкой роста, широкоплечая и мускулистая. При взгляде на нее на ум приходили не столько амазонки, сколько древние идолы плодородия. Сашка, пожалуй, реагировал бы с большим ажиотажем, если бы между ним и Санькой не произошло уже столько всего, что комбинезон на этом фоне просто терялся.