Хозяин быстро отправил свой «бабий батальон» накрывать на стол для гостя «чем бог послал» и готовить тигриную свежатину по фирменному домашнему рецепту.
Подождите, подождите!воззвал к засуетившимся домочадцам монах.Не надо ничего накрывать! Я не ем мясо!
Все замерли.
В смыслене ешь мясо?осторожно спросил Михалыч.
Ну, вот так. Не ем. Нельзя мне.
Пост, что ли, сейчас?вспомнил Михалыч.Извини, братан, мы посты не держим, у нас тут и священников-то нет, да в наших краях без мяса и не проживешь.
Да нет, не пост.Четвертому было очень жалко расстраивать хозяина, но другого выхода не было.Мне вообще мясо и все мясное есть нельзя. Я «Святость» прокачиваю, там даже за каплю животного жира очки срежет по страшному.
Вот ты попал, земеля!Михалыч сочувственно покачал головой.Я б, наверное, сразу сдох на травушке-муравушке. Блин, а чем тебя кормить- то теперь? Не, мы, конечно, не только мясо едим, мы и папоротник собираем, грибы опять жено мы все на жире готовим. А дать гостю три огурца, пока мы свежатину трескать будем, мне совесть не позволит.
О, господи, всему вас учить!вмешалась в разговор скрюченная старуха-мать.Юлька, возьми котелок, обожги на огне, чтобы, значится, жир весь выгорел. Потом поставь в нем рис вариться, из моей заначки в кладовке возьми, овощей туда порежь какие есть. Будет рис с овощами. По готовности соевым соусом заправь, который у китайцев покупаем. Только делай побольше, чтобы и сегодня человек поел, и завтра с собой в дорогу взял. Поняла? Все, беги! А мне с гостем потолковать надо.
Мама, ну что вы?попытался урезонить родительницу Михалыч.Давайте уж по-людски все сделаем, как положено. Когда за стол сядем, гость и расскажет, что там в мире делается. Чтобы ему по пять раз одно и то же каждому не повторять.
Да помолчи ты!отмахнулась от сына бабуля и повернулась к Четвертому.Слышь, гость дорогой, скажи мне как на духуты про «Святость» для пущей важности присочинил, или она у тебя и вправду есть? Молод уж ты больно для «Святости». Это я бабка старая, давно живу, вот и много что слышала. Меня, кстати, Клара Захаровна зовут.
Правда есть «Святость»честно признался Четвертый.Только она нулевого уровня.
Да мы люди простые, живем в лесу, молимся колесу.отмахнулась старуха.Нам и нулевого выше крыши. Главное, чтобы была. А то знаешь, мы люди темные, нас обманутькак у ребенка конфетку отобрать.
И посмотрела прямо в глаза монаху. Очень нехорошо посмотрела, таким взглядом любое желание обмануть вымораживается буквально за секунду.
Ага, ты попробуй, отбери конфету у Светкихохотнул Михалыч, явно имея в виду дочь, но мать так зыркнула на сына, что у Четвертого исчезли последние сомнения в том, кто здесь настоящий глава семьи.
Помолчи, разговор серьезный.ледяным тоном сказала Клара Захаровна и продолжила, обращаясь к монаху, который сильно напрягся.А вот скажи мне, гость дорогой, слышала я как-то, что «Святость» позволяет посмертие править. Так это или брешут люди?
Четвертый мысленно утер пот со лба. Раздел о посмертии и перерождении он прочел совсем недавно, в Лучегорске, когда валялся в гостевой комнате, и потому в этом вопросе ориентировался неплохо. Ну как неплохо? Инструкцию прочитал.
Не правитьпросить. Просить за кого-тода, я могу. И не только ядаже вы можете, но только за ближнюю родню.
Старуха удовлетворенно кивнула, сжав тонкие губы. И продолжила:
Сегодня пять лет, как муж мой помер. Отец, значится, этого вот обалдуя.и она кивнула на сына.Он неплохой мужик был, хороший даже, но вот жизнь, врать не буду, не без греха прожил. Ты-то монах, не помнишь, ты молодой ещено раньше, когда я в твоем возрасте была, людям очень тяжко жить было. Никак, значится, не можно было выжить, не нагрешив.
И она помолчала пару секунду, явно что-то вспоминая. Потом тряхнула головой и продолжила рассказ.
Я это к чему? Снился мне Михайла однажды. Года два тому, наверное, может больше. Сказалне пустили его на перерождение, пока грехов не избудет, а сколько мучиться емуне сказали. Вот он, значится, и искупает пока. Тяжко терпитно терпит. Как живой во сне приходил. Но коротко, вот эти слова сказали сгинул, как не было, а я проснулась.
Вот и скажи мне, монахв силах твоих помочь Михайле? А мы бы уж в долгу не остались, мы хоть люди и дремучие, а правила знаем, за добро добром воздаем.
И она вновь уставилась на монахатребовательно, но с затаенной надеждой.
ЯЧетвертому почему-то опять было очень страшно, но это был другой страх. Страх облажаться и не помочь спасшим его людям.Я попробую. Я знаю, что надо, просто Просто я никогда это не делал, и И я не знаюполучится или нет. Только это нужно сейчас делать, сегодня, до полуночи, и мне эта Помощь нужна будет.
Говори.коротко велела старуха, за спиной которой стоял сын, стиснувший копье так, что побелели пальцы.
Грамотный есть кто у вас?
Только я.сразу ответила старуха.И тосколько уж лет прошло. Читатьеще туда-сюда, а писать и не сдюжу, наверное.
Писать не надо!заверил Четвертый.Я вам напишу сутру о спасении души. Надо, чтобы ее кто-то читал все время, пока я молиться буду. Она не очень длинная.
У нас бумаги нет.сказала старуха и протянула монаху уголек.Возьми любую шкуру и на ней пиши, они выделанные. И покрупней пиши, глаза у меня уже не те.
Четвертый кивнул, расстелил на полу шубу почившего медведя и принялся писать крупными печатными буквами.
Вотон сдул крошки угля со шкуры.И лучше бы читать вдвоем. Вы оба самые близкие ему люди, вставайте на колени сюда. Вы будете читать, а выповторять за матерью. Прочтите один раз вслух, на пробу.
Старуха, пусть запинаясь и мекая, но прочла сутру довольно удовлетворительно.
Отличнозаверил ее монах, успевший за это время еще раз пробежать глазами справку и освежить в памяти порядок чтения молитв.
Четвертый тщательно вымыл руки, расстелил молитвенный коврик и разжег курильницу. Знаком он велел старухе начать чтение.
Та проговаривала сутру уже гораздо увереннее, сын послушно басил рядом. Четвертый же в это время отбивал земные поклоныон решил сделать по максимуму, сто пятьдесят. Когда монах закончил с поклонами, мать с сыном читали сутру уже практически не заглядывая в текствыучили за столько-то раз. Немного отдышавшись от поклонов и восстановив дыхание, Четвертый разбавил своим голосом этот дуэт.
Он все делал по инструкции: прочитал молитву об очищении уст от грехов, затем об очищении души. Здесь была главная сложностьнужно было подгадать завершение собственной молитвы под финал сутры, читаемой хозяевами, но монах справился. Пауза уложилась в рекомендуемые пять секунд, и следующую сутру о спасении души они прочли на три голоса.
Ну а дальше было уже прощесжечь в домашнем очаге бумажку с молитвой о спасении всех душ умерших, которую Четвертый написал загодя. Затем настал черед гимнов из сутры Алмазного резца, Лотоса и Амитаба. Завершил пение Четвертый сутрой Павлина. Финалом стали все те же сто пятьдесят поклонов.
Все!немного растерянно сказал монах, дождавшись, когда мать с сыном бог знает в какой раз дочитают сутру до конца.
Все?переспросил Михалыч.
Все.подтвердил монах.
Уфохотник вытер пот.Бревна на частокол таскать проще было. Вроде и не делал ничего, а реально взмок. И что теперь?
Ничего.пожал плечами монах.Молебен завершен.
А что-нибудь случится должно?строго спросила старуха.
Четвертый опять пожал плечами:
Может будет знак. Может нет. Когда как. Тут не угадаешь.
Понятно.старуха сухо поджала губы.Хорошая у вас работа. Ладно, пошли ужинать.
Четвертый так устал за этот безумный день, что даже есть практически не сталзатолкал в себя немного риса, чтобы не обидеть хозяев, да еще недолго поболтал с ними за ужином. Впрочем, старуха, хоть и осталась недовольна результатами молебна, быстро оценила состояние гостя, поэтому пресекла расспросы домашних и отправила юношу спать.
А утром Михалыч в крайне возбужденном состоянии растолкал жену.
Юлька! Юль, да проснись же! Хватит дрыхнуть! Слышь, Юль, мне батя приснился! Как живой! Поблагодарил за молебен, сказал, что это была очень хорошая идеяему практически четверть срока скосили, а там и на УДО можно рассчитывать. Велел пацана достойно отблагодарить. А потом исчез.
Да ты что?!глаза жены округлись от удивления.Беги же к маме быстрее, она вчера весь вечер грустила, что молебен не помог. Нет, так-то она ничего не говорила, но я-то ее как облупленную знаю.
Но бежать никуда не пришлосьдверь спальни распахнулась. На пороге стояла Клара Захаровна, непривычно взволнованная.
Знаете, кто мне приснился?почему-то шепотом спросила она, даже не пожелав детям доброго утра.
Знаем!пробасил Михалыч.Мне тоже батя снился, я как раз к тебе собирался бежать.
* * *
Да не надо!устал отбиваться Четвертый.Михалыч, ну реальнону куда мне восемьдесят шкур? Что я с ними делать буду?
Продашь!убеждал благодетеля охотник.У меня товарзолото, с руками везде оторвут!
Да я их просто не увезу!уже почти кричал монах.У меня конь надорвется!
Хорошо.неожиданно отступил охотник.Не хочешь товар братьвозьми серебро. Серебро тебе сто пудов в дороге пригодится!
Монах устало вздохнул, но на самом деле его недовольство было притворным, а настроениесамым что ни на есть прекрасным. Проведенный вчера молебен прокачал «Святость» настолько, что перекрыл недельное чтение молитв и священных текстов. Но юноша прекрасно понимал, что одна-единственная ошибка могла откатить все назад, а то и наградить штрафом. Достаточно, например, Системе заподозрить, что молебен он проводил с небескорыстными целями
Ну поймите же вы!почти взмолился он.Ну нельзя мне ничего у вас брать! Дар мой силу потеряет!
Хорошо.наконец-то вступила в разговор молчавшая до этого старая хозяйка.У каждого ремесласвои секреты. Нельзя сереброхорошо, нельзя. Понимаю. Скажи тогда, чем мы можем тебя отблагодарить? Травы? Алхимические ингредиенты? Целебные пилюли? Ты не смотри, что мы хуторяне
Четвертый вздохнул:
Да поймите вы, я сделал это не в расчете на благодарность. Это я вам благодарен, это я с вами не рассчитаюсь. Михалыч мне вчера жизнь спаскуда больше? Вы меня как родного приняли, как я мог вам не помочь в такой простой просьбе?
Кстати, про родных.подмигнул Михалыч.Может, все-таки, останешься? Ну куда тебе в Москву идти? Не дойдешь же, сам знаешьсгинешь и все. Не за понюшку табаку. Там дальше демоны матерые, даже я туда не суюсь. А здесь ты мне как сын будешь. Опять жеСветка на тебя вчера весь вечер пялилась. Глядишь, и свадебку сыграли бы Нет, ты правда, подумай.
Четвертый подумал. Наверное, четверть минуты думал. Потом покачал головой.
Нет, Михалыч. Спасибо вам за все, ноне могу. Идти надо. Это ведь не только мое дело, оно множества людей касается. Если я у тебя останусья их всех вроде как кину. Нужен тебе зять-кидала? Да и Система такое без последствий не оставитна всю жизнь меня искалечит.
Михалыч только крякнул, а Четвертый меж тем продолжал.
Если и вправду помочь мне хотитеможет, Михалыч доведет меня как можно ближе к горе Высокой? Но только до границы локации, дальше нельзя.
Да о чем разговор!закричал Михалыч.Да я тебя на руках на эту гору занесу!
Да нет же!едва удержался от стона монах.Я же сказалтолько до границы. Дальше нельзя. Как Клара Захаровна говоритсекреты ремесла.
Клара Захаровна встала, давая понять, что разговор закончен.
Собирайся сын. Отведешь его, куда он скажет. Раз надо, значит, надо, раз нельзя, значитнельзя. А ты, монах,и тут суровая старуха неожиданно улыбнулась юноше.будешь обратно идти, загляни к нам, не побрезгуй.
Четвертый тоже встал и поклонился.
Если только жив будузайду. И молебен еще раз отслужу. Вы, кстати, сутру мою читайте, лучше всего два раза в день, на рассвете и на закате. Ваши и сына молитвы точно помогут. Не сильно, конечно, но каждый день по чуть-чутьоно и наберется. Будет ли сутра работать у всех остальныхне знаю, там все-таки степень родства меньше
Будет.безапелляционно сказала старуха.Да даже если и не будет, прочитают, не переломятся. Вреда от этого точно никакого.
Четвертый взглянул в синие, совершенно не выцветшие глаза Клары Захаровны и понял, что уже к вечеру все обитатели усадьбы будут знать сутру наизусть.
Ну что, давай прощаться что ли, человек божий?вновь улыбнулась старуха.И тебе в путь пора, и у нас дел много. Долгие проводылишние слезы
* * *
Дорога до границы локации оказалась совсем короткой. Буквально через час Четвертый и Михалыч стояли на перевале, ежась от сильного ветра.
Вон онатвоя гора Высокая!охотник вытянул руку с кинжалом, который он минуту назад пытался всучить монаху: «Да это не подарок, земляк! Это на память! Чисто на память. Чтобы смотрели вспоминал старика Михалыча!».
А охотник меж тем продолжал.
Тут идти-точас с лишним, тропа нормальная, даже спотыкаться негде. Дойдешь и без меня, без проблем. Да я и сам с тобой не пошел бы. У меня в чужой локации бафы слетят, да я и сам не люблю к хабаровчанам шастать. Что я там не видел? Ну все, прощай что ли?
Больше всего Четвертому сейчас хотелось упасть перед Михалычем на колени, обнять его за ноги, и, рыдая, упрашивать его пойти с ним дальшехотя бы до места пленения Психа.
Грядущее одиночество пугало юношу до икоты, но Но вчерашний страшный день, похоже, уже изменил Четвертого.
Монах стиснул зубы, чтобы они не так заметно стучали друг о друга, молча обнял Михалыча, выдавил из себя: «Увидимся!» и, взяв коня в поводу, пошел вниз с перевала.
Не оглядываясь.
А когда все-таки не выдержал и оглянулсяМихалыча на гребне уже не было.
(Напоминаюваши лайки, комментарии и награды делают обычного автора высокомотивированным и благодарным).
Глава девятая. Бикинский район
(в которой у монаха появляется первый спутник)
Гора «Высокая»
в Бикинском секторе
Хабаровской локации
46°67 с. ш. 134°10 в. д.
Михалыч не обманулдо подножия горы Высокой Четвертый добрался за час с небольшим. Добравшисьзастыл в недоумении.
Никого нет. Никаких признаков тюрьмы и узника. Дикое место.
И что дальше делать?
Кричать: «Псих! Псих, ты где?», созывая на обед окрестных демонов?
Да ну.
Почесав в затылке, он решил обойти вершину по периметру.
Минут через десять где-то в районе ботинок раздался голос:
Ну и где ты столько шарахался?
Монах вздрогнул и действительно шарахнулся в сторону. Впрочем, быстро понял, что опасности нет.
Рядом с его ногами у самой земли прямо из скалы торчала обезьянья морда, заросшая короткой рыжей шерстью. Обезьяна угрюмо посмотрела на монаха и нелюбезно поинтересовалась:
Что ты вылупился, тормоз? Детская Неожиданность где?
Не Не знаю.признался опешивший монах, чем привел морду в еще большее раздражение.
Ну так иди и ищи! Что ты ко мне-то приперся? Понаберут, блин, паломников по объявлению.
Я Извините, это выПсих?наконец попытался было взять инициативу в свои руки Четвертый.
Понятно.грустно вздохнула морда.Сколько столетий прошло, а в моде все то же: тупой и еще тупее.
После чего принялась флегматично и очень размеренно, как слабоумному, объяснять.
Да, мой недалекий друг, Психэто я. Да, красотка Гуа у меня была. Да, предложение, от которого нельзя отказаться, она мне сделала. Да, я его принял и согласился сопровождать тебя до Москвы. Хотя по первому впечатлению впору задуматьсяа не поторопился ли я? Нет, я не могу сейчас отсюда вылезти и пойти с тобой на Запад. Да, эта проблема решаема. Нет, я ее решить не могу. Да, тебе лучше пойти и найти моего охранника из клана Желтошапочных, которого я называю Детской Неожиданностью. Нет, я не знаю, где носит этого имбецила. Я, если ты заметил, несколько ограничен в своих передвижениях, меня несколько столетий назад придавили этой горой, хорошо ещеморду снаружи оставили. Нет, даже никаких предположений нет, где он может слоняться. Ида, тебе придется решить эту проблему самостоятельно. В порядке личного пожеланиярешить ее побыстрее, лежать придавленным и смотреть остросюжетный фильм «Как растут деревья» мне малость поднадоело. Лошадь можешь оставить здесь, не украду.
Четвертый был настолько впечатлен этой речью, что растерялся и не нашел ничего умнее, чем поклониться, промямлить: «Я скоро» и удалиться на поиски.