Без нежных (и бездарных) дам разговор потек в более фривольном русле. Шеры непременно желали узнать, каковы знаменитые наложники и наложницы Ци Вея об их искусстве ходило легенд много больше, чем о мудрости самого Дракона. Полчаса, покуривая кальян, Дайм обстоятельно рассуждал на животрепещущую тему, и, к вящей радости имперского казначея, тут же подарил ему вторую луноликую деву из даров Алого. Разумеется, первую он подарил императору, а третью дорогому Люкресу. Брат не остался в долгу:
А каков в постели сам Ци Вей? осведомился он. Похоже, вам так понравилось место наложницы, брат мой, что вы задержались в Хмирне много дольше необходимого.
Великолепен, с мечтательной полуулыбкой ответил Дайм. Вы даже не можете себе представить, брат мой, насколько великолепен! Как жаль, что вам вряд ли доведется испытать подобное Дайм сделал выразительную паузу, давая присутствующим возможность оценить перспективы почти бездарного Люкреса на внимание самого Алого, с удовольствием отметил вновь заострившиеся от злости скулы брата и продолжил: Ведь вы так привержены ханжеским традициям простолюдинов, что лишаете себя доброй половины радостей жизни.
Большинство гостей, независимо от пола, тут же забулькало кальянами но бульканье это подозрительно походило на смех. Сложно было сказать, над чем шеры смеялись больше: над сомнительным даром кронпринца или его еще более сомнительной нравственностью. При дворе мода на демонстративную гетеросексуальность не прижилась, несмотря на то, что император явно предпочитал дам. Сам же император усмехнулся с гордостью, что несказанно удивило Дайма. С каких пор отец не просто позволяет бастарду огрызаться, но и поощряет его?
Право, я не настолько неосмотрителен, чтобы оставлять свою прелестную невесту одну надолго, сделав вид, что совершенно не задет насмешками, выпустил ответную шпильку Люкрес. Всегда найдется какой-нибудь барон, готовый согреть постель принцессы.
Или какой-нибудь полпред Конвента, едва слышно прошептала графиня Сарнелли, известная ценительница всех доступных истинным шерам радостей жизни, своей соседке, правой руке казначея. Та так же тихо хихикнула.
Усмехнувшись наивности дам, Люкрес прикрыл глаза и затянулся, словно потеряв интерес к теме, однако при этом он послал Дайму отчетливый образ Мануэля Наба и Шуалейды, слившихся в страстном поцелуе. Явно реальное воспоминание, а не модель к сожалению, Дайм слишком хорошо их различал, чтобы тешиться иллюзиями.
Почти хорошее настроение Дайма резко ухудшилось.
Если Шу взяла в постель светлого шера Наба, вполне понятно, почему она не ответила ни на один его вызов. Ни один из сотни! Ее любовь к Дайму не выдержала боли и разочарования, которые он ей принес. Он втянул ее в свои интриги, не смог защитить, его самого выпороли у нее на глазах. Ни одна женщина не сможет любить мужчину после такого. Да что там, его собственная любовь к темному шеру Бастерхази превратилась в боль, смешанную с отчаянием: он слишком хорошо помнил, как им было хорошо вместе, но еще лучше помнил собственное унижение и кнут, раздирающий тело и выпивающий дар.
Глупо было надеяться, что у Шуалейды все иначе. Да, она спасла Дайма от смерти ценой собственной свободы, но цена оказалась слишком велика, и ее любовь превратилась хорошо, если не в ненависть. В лучшем случае в равнодушие.
Будь проклят сумасшедший маньяк Люкрес. Он получит все, что заслужил.
Так радуйтесь, что в постели ее сумрачного высочества не вы, брат мой, не дав придворным сплетникам возможности заметить, что шпилька Люкреса попала в цель, светло улыбнулся Дайм. Ваша хрупкая психика не вынесет такого испытания. Не так ли, доктор Майнер?
Бруно успел лишь понимающе ухмыльнуться и только собрался сказать что-то дипломатично-издевательское, как дверь в курительную раскрылась, и на пороге показался Парьен. Как всегда без положенного по протоколу торжественного объявления. Совершенно ненужного, учитывая, что аура Светлейшего полыхала, как рассвет, и никакие стены и двери не могли служить ей препятствием. А на мнение всех, кто не был способен эту ауру увидеть хотя бы за сотню локтей, Светлейший плевать хотел.
А, Жерар! Я надеялся увидеть тебя за обедом! поднялся ему навстречу император, раскрывая объятия.
Ты же знаешь, Элиас, я не люблю большие сборища. Но перед новым кальяном устоять не в силах.
Гости императора прекрасно поняли намек, дружно поклонились и потянулись к выходу. Дайм вместе с ними только ради того, чтобы поймать мысленное: «В любое время, Дайм. Я буду ждать» от Бруно Майнера.
И тут же услышал ожидаемое:
Дамиен, задержись. И, едва они остались втроем: А теперь поговорим серьезно.
Что ж, вот и настало время подвохов. До сих пор ни один серьезный разговор с императором без них не обходился, вряд ли этот станет исключением.
Как будет угодно вашему всемогуществу, поклонился Дайм.
Император отмахнулся от церемоний.
Садись, Дамиен, и рассказывай. Все как есть, а не ту чушь, которую ты писал в отчетах.
Почему же чушь, Эли? На мой взгляд, прекрасный образчик эпистолярно-фантастического жанра. Хоть временами и излишнего объема. Помнишь, как весело было сгружать папки с отчетами со слона? Твои министры обзавидовались, они до такого не додумались.
Светлейший хмыкнул и с наслаждением затянулся кальяном.
Дайм старательно смутился и опустил взгляд.
Император рассмеялся.
Предчувствие близкого подвоха усилилось.
Несомненно, это было прекрасно! Дайм, мальчик мой, я давно так не веселился.
Рад, что сумел поднять вам настроение, отец.
Не опускай глазки, как глупая кокетка. Дело с Пхутрой ты разрешил просто великолепно, хоть и совершенно противозаконно. Самое главное, что сумел не попасться.
Император сделал выразительную паузу. Дайм затаил дыхание. Светлейший выдохнул струйку дыма, тут же превратившуюся в любопытно подрагивающее ослиное ухо.
Вот именно, мальчик мой. Что я, зря тебя учил не попадаться? подмигнул Светлейший и добавил с тихой печалью: Хотя в Сашмире тебя и ловить уже некому
Но на этот раз ты заигрался, Дамиен, нахмурился император, не поддержав ностальгию Парьена по старым добрым временам. Твои невинные шалости чуть не стоили тебе жизни, а нам
Седых волос, продолжил вместо него Светлейший, оглаживая невесть откуда взявшуюся седую бороду. Длинную, чуть не до пупа, и со вплетенными в нее ромашками.
Дайм не выдержал, хмыкнул. Император одарил сначала его, а затем Светлейшего укоризненным взглядом.
Жерар, я тут разговариваю с сыном серьезно, а ты?
А что я? Светлейший сделал невинные глаза, для усиления эффекта небесно-голубые вместо обычных серых. Подумаешь, маленькие шалости. На старости лет можно.
Дайм уже не понимал, смеяться ему или срочно проверять кровь на галлюциногенные вещества. Император и Светлейший, два самых грозных человека в империи, столпы государства, разве они могут вести себя так?.. Ладно, даже если могут наедине то при посторонних?..
Вот мы и подошли к главному, Дамиен, кивнул император. Ты не посторонний. Ты мой сын. Единственный по-настоящему одаренный сын. И хоть иногда ведешь себя, как мальчишка, ты все же взрослеешь.
Лет через сто, глядишь, и бороду отрастишь добавил еще одну нотку балагана в этот пафос Светлейший.
Император поморщился, но продолжил:
Я слышал, что ты избавился от Саламандры и пытался расстроить свадьбу Люкреса. О том, как ты врал брату в глаза, крутил за его спиной шашни с принцессой Шуалейдой и спровоцировал его на опасный эксперимент с кровью темного шера, я тоже наслышан. Это все правда?
Правда, отец. Не вся и с точки зрения известного своей честностью и прямотой Люкреса, но правда.
Также я слышал, что кронпринц приговорил тебя к казни за измену империи.
Приговорил, кивнул Дайм. Что же касается измены империи вы лучше всех знаете, что я не могу даже подумать о ней, не то что предать вас.
Именно поэтому твой приговор я признал ошибочным и во всеуслышание заявил, что ты всегда был, есть и будешь верен нам. А теперь я хочу выслушать твою правду, Дайм.
Да-да, слона с бумагой для записей я уже приготовил, покивал Светлейший, поглаживая свою ужасную бороду с ромашками.
Жерар! укоризненно покачал головой император.
Светлейший его проигнорировал. Подперев подбородок рукой, он светло улыбнулся и попросил:
Рассказывай, о Шахерезада. Мы внемлем.
Как прикажете, о султан сердца моего, передразнил его Дайм, чем вызвал смешливые искры в уже нормальных серых глазах учителя, и резко посерьезнел. О том, что по приказу его высочества Люкреса я писал любовные письма Шуалейде Суардис, вы прекрасно знаете. Наверняка и копии писем прочитали, вы же любите эпистолярно-фантастический жанр. Также вы знаете, что сразу после встречи с ее высочеством я настоятельно рекомендовал его высочеству отказаться от этого брака. Совместимость дара в восемь с половиной процентов это нормально для условных шеров, где и совмещать нечего. Но при силе ее высочества, с учетом сумрачной окраски дара и травматичных обстоятельствах его раскрытия опасность для психики его императорского высочества чрезвычайно высока. Вы читали мои отчеты. И я более чем уверен, что Светлейший согласен с моей оценкой.
На данный момент совместимость дара поднялась до девяти процентов, прокомментировал Светлейший, а симпатии с обеих сторон никогда и не было.
Но ты все равно писал эти письма.
Да. Я не мог ослушаться вашего приказа. Однако, как я и предупреждал его высочество Люкреса, менталистка второй категории никоим образом не могла обмануться и спутать нас, несмотря на внешнее сходство. Обман мог продержаться ровно до того момента, как ее высочество увидела одного из нас.
И первым оказался ты, Дамиен. Несмотря на желание кронпринца. И ты вопреки его воле раскрыл тайну.
Подлог, ваше всемогущество, будем называть вещи своими именами. Обманывать сумрачную шеру, известную взрывным характером, крайне опасно. И если бы подлог раскрылся в присутствии его высочества Люкреса, даже я не смог бы его защитить. Вы сами знаете, что ее высочество сделала с ордой зургов, не так ли?
Император снова поморщился.
Пока я слышу сплошные оправдания.
Тем не менее. Допустите, что я полностью последовал велению его высочества и не встретился бы с сумрачной шерой за день до того как она увидела кронпринца. Она читала письма, написанные мной. Между нами уже возникла глубокая эмоциональная связь
Совместимость дара девяносто три процента, тихо встрял Светлейший, и это если брать только Дюбрайна и Суардис
Ладно. Можешь не продолжать, тут я с тобой согласен. Люка ошибся, ты его от последствий ошибки спас. Но дальше, Дамиен, дальше ты обманывал брата
Я вынужден был действовать за его спиной, отец. Моя вина в том, что я раньше не распознал признаков сумасшествия Люкреса и не раскрыл намерений шеры Лью. Едва я понял, что она делает с кронпринцем я избавился от нее. К сожалению, слишком поздно. Это следовало сделать минимум десять лет назад.
Увы, это и мой недосмотр, Эли, покачал головой Светлейший, уже вернувшийся к своему нормальному виду без неестественной для шера растительности на лице. Я недооценил таланты шеры Лью и переоценил здравый смысл.
Если позволите, отец, я покажу вам, что произошло на том балу.
Показывай.
Раскрыв сознание, Дайм вернулся в день первой встречи Люкреса и Шуалейды. Ровно с того момента, как он сам явился на порог Народного зала с телом Саламандры на руках и упырем на привязи. Конечно, показывать все как есть было страшно ведь он нарушил все, что только можно было нарушить. Но с другой стороны, сейчас врать и юлить было еще опаснее. Так что пусть смотрят. Все равно большую часть они уже знают из отчетов Герашана, Альгредо и пары-тройки собственных шпионов, в наличии которых Дайм никогда не сомневался.
Из воспоминаний, закончившихся потерей сознания на эшафоте, Дайм вынырнул мокрым и дрожащим. Вроде бы ему удалось показать лишь действия и эмоции, без логических построений и сформулированных словами намерений. Но и этого было достаточно для десятка казней. Так что бояться уж точно поздно. Зато есть некоторый шанс, что император по достоинству оценил сумасшествие Люкреса и не позволит ему жениться на Шуалейде. Хотя бы ради блага империи и здоровья самого Люкреса.
М-да протянул император, вытирая лоб салфеткой. Сдается мне, ты недооценил талантов не только шеры Лью, Жерар. Этот темный шер Как ты мог такое пропустить?
Ты меня обижаешь, Эли. Разумеется, о темном шере Бастерхази я знаю. Иначе ни за что не направил бы его в Валанту. Совместимость дара сто процентов, Эли. Если брать расчет на троих.
И ты, тыквенная твоя голова, умудрился упустить такой шанс? Дамиен!
Дайм лишь отвел взгляд. Оправдываться бессмысленно. Он доверился темному шеру. Сыграл, поставив на кон собственную жизнь и проиграл. Даже не столько проклятому маньяку Люкресу, сколько судьбе.
Не ругай мальчика, Эли. Он сделал максимум возможного и даже чуть больше. Если бы твой младший сын не был таким
Не смей произносить этого вслух, Жерар. Люка мой сын.
Можно и не вслух, пожал плечами Светлейший. Факты говорят сами за себя. Люка совершенно потерял разум. О том, что на благо империи ему плевать, я вообще молчу.
Вот и молчи. А ты, Дамиен
Я приму любое решение вашего всемогущества. Прошу только, не позвольте Люкресу жениться на Шуалейде. Для него это станет катастрофой.
Примешь, куда ж ты денешься. Мальчишка! Дурной, безмозглый мальчишка! Как ты только посмел проворачивать свои делишки втайне от меня?!
Ну а что ты хотел, Элиас? Мальчик опасался твоего гнева. Ты же его не послушал, когда он пришел и попросил. Не ты ли твердил о дружбе и братской любви? Вот любуйся теперь на результат.
Да, твердил и буду твердить! Братья должны любить и поддерживать друг друга! Вместо того чтобы интриговать, ты должен был рассказать все мне, Дамиен.
Он бы и рассказал, Эли, но ты не желал слушать. Ты и меня не слушал. Я тебе говорил, что это дурная идея, женить Люкреса на младшей Суардис? Говорил. Я тебе говорил, что давно пора снять с мальчика печать? Говорил.
Да как ты разговариваешь с императором! Ты!..
Это ты вконец отвык слушать правду. Всемогущий император, повелитель вселенной, падите все ниц и вознесите хвалу! Эли, ты перечитал газет и переслушал лести. Вот скажи мне, что ты со мной сделаешь, а? Казнишь за неуважение? Отправишь в отставку? Сошлешь в Хмирну? Так я хоть сейчас, Ци Вей давно зовет, а мне все некогда.
Ты какой пример ты подаешь мальчишке, Жерар!
Нормальный пример. Ты и так его запугал до полной потери доверия. Если тебе нужен был еще один бессловесный голем, не стоило морочить мне голову с его обучением. Вот только кому ты в таком случае собираешься оставлять трон? Люкресу?
Ты давно уже должен был мне сказать, что Люкрес неадекватен!
Я-то сказал, но ты предпочитаешь слушать восхваления, а не правду. Вот и любуйся, к чему это привело. Послушал бы мальчика сразу, приструнил бы своего младшего и было бы у нас сейчас три шера-зеро в единении. Три, Элиас, три! Ты вообще понимаешь, что все это значит?
Император не ответил. Он хмуро затянулся кальяном, откинувшись на подушки. Возможно, он понимал, о чем ему говорит Светлейший. А вот Дайм не очень. То есть, конечно, три шера-зеро это в любом случае благо для империи, особенно когда в каждом поколении истинных шеров все меньше, а карумиты наглеют и усиливают флот. Но Светлейший-то явно имел в виду что-то другое! Понять бы еще, что именно.
Значит так, Элиас. Хоть ты и властелин мира, но продолжать в том же духе мы не можем.
И что ты предлагаешь, Жерар? так же хмуро отозвался император.
Для начала снять с Дамиена печать.
Ну хоть не отменить клятву Шуалейды.
Тут оба так глянули на Дайма, что ему очень захотелось провалиться сквозь землю. Он, только он виноват в том, что Шуалейде придется выйти за Люкреса по первому же его слову. Иначе она потеряет дар, а с ним и жизнь.
Я бы рад, но девочка сама выбрала свою судьбу. Мы с тобой, Эли, тут мало что можем изменить. Разве что ты порекомендуешь Люкресу воздержаться от этого брака.
Сам говорил, надо смотреть правде в глаза. Правда же в том, что приказать ему я не могу, он совершеннолетний шер третьей категории. А мою рекомендацию в данном случае он обойдет, и мне придется принимать меры.