Так мы, кажется, говорили об уликах против собаки в деле о смерти сэра Чарльза, непринужденно подхватил я нить угасшей было беседы.. Что у нас есть на нее?
Во-первых, вставил Шимс, тот факт-с, что сэр Чарльз испугался, о чем свидетельствовал осмотр тела-с.
Бросьте, это ж не она ему в штаны хм-хм, ну вы поняли. Ну, испугался старик. Мало ли, чего он мог испугаться. У меня есть знакомая в Челси, которая любит подкрадываться к своим приятелям и гавкать им в ухо. Может, это была она? Он стоял себе возле калитки, насвистывал бойкий мотивчик, курил, думал, где бы разжиться еще миллиончиком на сигареты, а то ж они все дорожают, и тут вдруг со стороны болот подкрадывается эдакая особа и «гав!» ему в ухо. Он: «Аааа!»и окочурился.
Видите ли, полиция возле тела не обнаружила никаких следов, кроме следов самого сэра Чарльза и Берримора, обнаружившего тело завел Мортимер.
Исключено, снова вклинился я, в этом сезоне убийца-дворецкий совершенно не кастрируется ой, то есть не котируется. И не собачируется. Кто угодно, но не дворецкий. Я голосую за то, что Берримор не виновен, а преступник свои следы вытер или угнал цеппелин и действовал, из него свесившись. Может быть, этот Баскервиль сам себя убил, но раздвоившись.
Интересная версия-с, похвалил Шимс.
Да что ж вы меня все перебиваете! рассерженно прошипел Мортимер. Полиция их не нашла. Она просто их не заметила, а я заметил.
Продолжай, бледнолицый! воскликнул я. Складно звонишь.
На небольшом расстоянии от сэра Чарльза виднелись совершенно четкие
Следы?
Следы.
Мужские или женские?
Доктор Мортимер как-то странно посмотрел на насменя и спину уходящего из гостиной Шимса, и ответил почти шепотом:
Это были отпечатки лап огромной собаки!
При этих словах я ощутил себя так, будто вдохнул с воздухом бодрый скаутский отряд сороконожек, многим из которых за шиворот упало по еще сороконожке, и они все разом задергались, заизвивались и зашаркали ногами. А тут еще раздался звонок в дверь, и впущенные Шимсом, в гостиную с радостным чириканьем впорхнули мои кузены Алекс и Юстас. При этом Юстас нежно, как мать, прижимал к своей пламенной груди ботинокчерный, слегка поношенный. И меня тут же затерзали смутные сомнения.
Привет, Берти, старина, как здорово, что мы тебя застали, начал Алекс, рухнув в мое насиженное кресло. Ботинок он водрузил на настенную полочку и какое-то время им любовался, будто своим последним произведением. Только что не кудахтал, а то творцы обычно кудахтают.
Потому что могли и не застать, сообщил Юстас, щедро наливая виски в два стакана. У тебя найдутся два маленьких сэндвича?
Слышал хохму? На Падингтонском вокзале, в буфете, продаются сэндвичи «Пикантные». Я спросил тамошнюю девушку, чем они отличаются от нормальных. И знаешь, что она мне ответила? «Пикантные»с огурцом.
С огурцом! Ха-ха! поддержал Юстас. Огурецэто пикантно, философски заметил он.
Бедняжка из провинции, предположил Алекс.
Да нет, она из Челси, выдвинул альтернативную версию Юстас. У них там сплошные бананы.
Бананы в Африке.
В Челси тоже.
Тогда не пикантные сэндвичи у нее были бы с бананом.
А они с чем были?
Практически без ничего.
Да? А вот это пикантно! Ахаха-ха-ха!
Ахаха-ха-ха!
И щебеча таким образом, юноши расположились в моей гостиной, видимо, надолго. Я все ждал, когда свое веское слово скажет доктор Мортимерпредложит ощупать их череп (Алекс и Юстас близнецы, так что череп у них считай один). Но Морти, видимо, решил, что антропология здесь бессильна, а нужен специалист по бетону. То есть в симфонию беседы свой голос не вплел и отвернулся с мучительным выражением. Похоже, что у него разболелась нога. По крайней мере, он поглаживал ее, как разворчавшуюся старую собаку, под взглядом Снуппи, довольно-таки ревнивым. Каждому хочется быть чьей-то болью.
Ты не против, Берти, что мы у тебя заночуем? спросил Юстас с кривой усмешкой соболезнующего лицемера.
Это все тетя Агата, она велела нам остановиться у тебя перед тем, как мы отправимся в Южную Африку, поведал Алекс, зло прищурив правый глаз, в то время как левый остался почти не смятым.
На заработки, хохотнул Юстас, наконец-то распрямив лицо. Ты представляешь, Берти, мызарабатываем?
Да уж, согласился я. Такие, как вы, могут зарабатывать разве что на орехи. Но вообще-то Южная Африка внушает надежды. Ко мне тут прямо перед вами закатился приятель, так у него дядюшка тоже в свое время поехал в Южную Африку. А теперь вот умер и оставил миллион наследства. В смысле, дядюшка умер, а не приятель, понимаете ли.
Если б мы заработали миллион, мы бы тоже умерли, резонно предположил Алекс.
Дело тут не в Африке, а в дяде, объяснил Юстас. С нашим дядей Джорджем такой номер бы никогда не прошел. Его хоть на Солнце отправь, он и там будет прохлаждаться.
Да его хоть в пустыню Гоби отправь, сказал Алекс сурово, он и там будет напиваться.
Это все исключительно от человека зависит, а не от местности, подытожил Юстас. Кто имеет склонность богатеть, тот спокойно себе может оставаться в Англии, как бананв Челси. И не надо ему переться ни в какие тебе там африки.
Где родился, там и пригодился, назидательно вставил Алекс.
а такие как мы, что забыли в Южной Африке? Что нам там светит, кроме тропического солнца
и диких обезьян
если в Челсибанановый рай?
Я окинул взглядом обстановку: хмурое окно в оспе дождя; огонь в камине, уже почти умирающий голодной смертью; спящий Снуппи и, судя по мимике, жующий во сне мой ковер; Мортимер, застигнутый в тот момент, когда он лихо запивал подозрительный порошок, втянутый через нос, неразбавленным виски, и две вышеупомянутые дикие обезьяны, которых злой (если смотреть с моей, а не их точки зрения) рок занес из родных джунглей ко мне в гостиную. И тогда я сурово прокашлялся и спросил:
Что делает на моей полке этот ботинок?
Глава 11
Это была история! хором воскликнули близнецы и продолжили вразнобой:
Идем мы себе и вдруг видимвпереди движется красавица-испанка завел Алекс.
Меня трудно назвать влюбчивым, но начал Юстас.
Я властным движением руки прекратил Юстаса и повелел:
Алекс, ты!
то есть вроде как испанка, не грипп, конечно, а женщина, но без усов.
Выщипала, наверно, предположил Юстас и, покосившись на меня, заткнулся.
Бедрами качает туда-сюда, туда-сюда. Лицо, фигураты шо!
Троянская Елена при виде нее сразу бы побежала в аптеку за цикутой, на ходу думая: не для нее, так для себя не утерпев, вставил Юстас.
А мы, естественноза ней. Она вошла в отель «Савой». Мыза ней.
Но на некотором расстоянии.
Да. Благородном, мы же благородные отпрыски. И видим, она вдруг наклоняется и тырит ботинок. Лямзит его.
То есть сначала мы смотрели, как она наклоняя-я-яется
надо сказать, что там под одной дверью стояли новые ботинки.
Такие светло-коричневые.
Довольно кричащего вида.
Да. Чересчур.
Так вот, она наклоняя-я-яется, приседааает, ну, ты можешь себе представить, как женщина с такой фигурой приседааает, а потом тырит один ботинок, кладет его в сумочку, такой вроде как саквояжик, и пугливо крадучись, спускается в холл. Мы за ней.
Она нас не заметила.
Да. Мы парни видные, но попрятались. Но потом мы вылезли и пошли в «Симпсон»
насладиться английской кухней
если такая есть
И она была там
не кухня.
И кухня тоже
а эта испанка.
Она была не одна, а с каким-то лысым чудаком с моноклем.
Мы решили, что он немец, потому что пузатый.
Хотя для немца он слишком тихо разговаривал.
Зырим, а она ему этот ботинок аккуратненько под столом в руки сует.
Типо как нычком.
Потому что вообще это поступок заметный, нерядовой, можно сказать.
Прикинь, такая динамитная девица, да еще этот ботинок, да еще такого цвета.
И с толстенным американским каблуком еще и.
Ну мы понимаем, ключ от номера
Или даже туфельку но ботинок
А чудак под столом руками повертел, долго он это делал, и она ему помогала, и они достали крохотный рулончик. А на нем вроде как значки, карлючки.
Из каблука, наверно.
Да, из американского.
Мы поняли, что они оба шпионы. Наверно, немецкие. Получили шифрованное сообщение. О состоянии английских войск, не иначе.
Чертежи новой подводной лодки, прикинь, да.
Но полицию вызывать не хотелось, нет у нас доверия к полиции.
В смысле, они нас все знают. И не с лучшей стороны.
С твоей, вставил Юстас.
А в подводных лодках они ведь шарят не больше нашего, сказал Алекс, оставив этот братский выпад без внимания.
И вообще что они там понимают, в этой полиции? Только и могут, что говорить «Хо!», когда мы сами уже просекли, что «Хо!»
И мы просто пошли посмотреть, что там этот тип, который за дверью.
Владелец ботинок.
Зырим, а там уже другие ботинки выставлены. Черные, такие растоптанные.
Когда он их только успел растоптать!
Ну, мы думаем, ах ты шпионская морда, ну ты и дурень, ну ты и влип, мы тебе покажем. Взяли этот ботинок, и вот мы здесь.
Он там с ума сойдет, когда увидит, что почему-то второго ботинка снова нет.
Рамсы попутает.
Да его в желтенький домичек заберут после этого. Сначала новые ботинки, он их выставил специально, чтобы передать шифровку, потому такой толстый каблук, а теперь старые, он просто хотел, чтобы их, прикинь, ваксой помазали. А тут вдруг баци такой необъяснимый поворот.
Коллизия.
Вот именно. Или коллизей?
Нет, коллизия.
Точно?
Да сто пудов!
А не коллизей?
Нет. Коллизия. Она.
Как ты можешь так уверенно утверждать, что она? Под хвост, что ли, заглядывал?
Кому?
Ну, ему. Этому. Которое коллизистое.
Какой еще хвост? У кого хвост?
У коллизии. Как у колли. Пушистый такой. И она им помахивает туда-сюда, туда-сюда
А че, нормально должно быть.
Не то слово! Просто-таки красиво
Эй, юноши бледные, вклинился я. Хватит уже про хвост.
Кто прохвост? автоматически вскинулся Алекс, но Юстас его сзади дернул за пиджак, мол, брат, не заводись.
Я не понял, продолжил я, зачем вы ботинок слямзили. Так что давайте сосредоточимся на этом.
А ему ж перед своим шпионским начальством отчитаться придется, сказал Юстас. И тут ему и кранты.
Потому что он не сможет объяснить, что это было, но по всем статьям явка попалена, и ситуация вышла из-под контроля. Так что ему прикажут, чтобы он отравился, дополнил Алекс.
Или убил себя об стену.
Самоликвидировался.
Огурцом застрелился. Соленым.
Пикантным.
Типичная партизанская война.
А к чему ты вообще спросил-то, Берти?
Что именно? спросил я.
Про ботинок.
В этот момент в дверь кто-то нервно позвонил, и уже через минуту в гостиной образовался красный, взъерошенный, как южный помидор, но одетый во все английское Генри Баскервиль с выглядывающим из пояса кусочком рубашки, а из-за спиныШимсом. Впрочем, Шимс тотчас исчез, а Генри с выглядывающим кусочком рубашки наоборот приблизились. Гордый потомок Баскервилей, очевидно, только что выбрал костюм, и был похож на нервного и впечатлительного боксера, самостоятельно заполнившего налоговую декларацию. Его небольшая, но тренированная десница протянулась мимо моего уха к настенной полке и взяла с нее стоявший там ботинок. Ботинок тоже проследовал мимо моего уха, уплыл из поля зрения, и настала одна из тех мужественных пауз, которые Шимс называет брюхатыми? пузатыми? ага, вспомнил, чреватыми. То есть наставшая пауза была в высшей степени мужественной и при этом не просто чреватой, а буквально на сносях. То есть пауза на миллион доллароввроде бы именно столько полагается родившему мужчине, если я ничего не путаю. Но зато в ее значении было невозможно ошибитьсяГенри обнаружил свой ботинок. Сейчас спросит, откуда тот здесь взялся. А он и без того выглядел взвинченным, и что-то же его сюда пригнало. Ну, в смысле, Генри. Не ботинок. А кто сделал вид, что подумал, будто взвинченным может ботинок, тот, значит, нарочно корчит из себя идиота, и это не тонко, потому что ведь шито белыми нитками.
Вдруг доктор Мортимер, проявлявший последние несколько минут признаки рвущейся наружу энергии, а именнозадорное ерзанье, вскакивание с места, идиотские улыбки и периодическое хмыканье с бурным выдохом через нос, припорошенный белой субстанциейподал голос. Чтобы этот голос был верней услышан, Мортимер в придачу издал несколько шумных хлопков ладонями.
Анекдот, сообщил он, затейливо взмахнул руками и хихикнул. Безупречно одетый негр заходит в обувной магазин на Пикадилли.
Начало было интригующим. Все обратились в слух.
Заходит и говорит человеческим голосом, то есть на лондонском английском, понимаете: «Я человек не бедный, мне нужны ботинки».
Мы все дружно кивнули.
Продавец говорит: «Я вас понял, обратите внимание на эту отличную пару ценой в 10 фунтов». Распространяя запах неимоверных парфумов, негр достает платиновый с маленькими желтыми бриллиантами лорнет, осматривает пару и говорит, так ласково-ласково: «Нет, вы не поняли. Я не стеснен в средствах. Я хочу нормальные ботинки». Продавец говорит: «Ага, теперь понял, пройдемте на второй этаж, там у нас эксклюзивный товар». Они проходят на второй этаж, продавец указывает на самые дорогие и спрашивает: «Ну, как вам эти?»«Ничего, отвечает негр, но не в них ли был герцог Виндзорский во время брачной церемонии?»«Действительно, фасон очень похож». «Видите ли, я человек брезгливый. Я не люблю, когда в моей обуви венчается черт-те кто. Нет ли у вас чего-нибудь, в чем никто не венчался?»«О, наконец-то я вас действительно понял! воскликнул продавец. Пожалуйте на третий этаж».
Поднимаются на третий этаж. Там, посреди огромного зала, в свете прожекторов, под стекломвсего одна пара светло-бежевых ботинок нежнейшего оттенка. «Вот, говорит продавец, эти американские ботинки стоят миллион долларов. Они делаются на заказ из человеческой кожи». «Очень хорошо, это почти то, что мне нужно, но вот только цвет видите ли, я не джазмен какой-то. Нет ли у вас таких же черных?»«Есть, отвечает продавец, убрав улыбку. На первом этаже, по 10 фунтов за пару».
Настало послеанекдотное молчание. И практически сразу послышался звук, будто сверху упала массивная люстра и с неюизрядная часть потолка. Это до Баскервиля дошло.
Охохохо, изнемог он стаккатто, йохохохохохо! Ой, отличный анекдот! Ой, ахахаха, я сейчас умру. Ох, англичане, ну и юмор. Ох, ахаха, ну разве так можно?
«Хи-хи-хи»«Ха-ха-ха»колокольчиками откликнулись Алекс с Юстасом, еще не зная, что этот мощный весельчакхозяин украденной ими обуви. Снуппи хранил ледяное спокойствие, так ему шедшееон уже знал этот анекдот. Мортимер довольно улыбался, прямо-таки сиял, любуясь произведенным эффектом. Из-за двери доносилось едва различимое благопристойное хрюканьеэто был Шимс.
И вдруг Генри резко посерьезнел:
Вы расист? спросил он Мортимера, в упор на него глядя.
О, нет, ответил тот, развалившись на кушетке и любуясь внутренним салютом, я здравомыслящий антрополог.
Вообще-то у нас в Америке за такое линчуют, медленно констатировал Генри, отвернувшись от него так равнодушно, что даже подойдя к окну.
Спасибо, что предупредили, ответил доктор. Останусь жить в Девоншире.
Могут сами приехать, почти пропел Генри, что-то там высматривая сквозь дождь. Вот я же приехал Да, кстати, откуда здесь мой ботинок?
Алекс с Юстасом переглянулись, глаза их вспыхнули, как от одной спички, единым озарением, раздался топот четырех копыт, хлопок двери, и гостиная расцвела их отсутствием.
Судя по звуку, мустанг. Необъезженный. Неподкованный. Иноходец, компетентно прокомментировал Генри, услышавший за спиной цоканье. Если держишь в спальне мустангов, Берти, всегда запирай их, как следует. Твой дядя, помнится, держал в спальне кроликов, это было разумней для мустангов многие делают корали загородки такие А впрочем, дело хозяйское Но я хочу знать, Берти, где ты взял мой ботинок?