Глава 2
Утро прошло незаметно: завтрак, быстрая прогулка к картотеке, чтобы упаковать запасные чернила и бумагу, затем хаос у доков. Я ждала своей очереди с остальными топографами, чтобы загрузиться на один из кораблей маленькой флотилии землеходных скифов. Позади нас пробуждался Крибирск, готовясь заняться своими обычными делами. Впереди простиралась странная сгущающаяся тьма Каньона.
Животные были слишком шумными и слишком легко пугались, чтобы путешествовать на них по Неморю, поэтому переход осуществлялся на землеходных скифах санях, оснащенных огромными парусами, которые позволяли практически бесшумно скользить по сухим серым пескам. Скифы загрузили зерном, древесиной и необработанным хлопком, а на обратном пути мы будем везти сахар, ружья и всяческое добро, которое обычно проходит через морские порты Западной Равки.
Глядя на палубу, оборудованную только парусом да шаткими перилами, я думала только о том, что здесь негде спрятаться. На мачте каждого скифа, окруженные вооруженными до зубов солдатами, стояло по двое эфиреалов в синих кафтанах Ордена заклинателей. Серебряная отделка на их рукавах и кайма на мантиях указывала, что они шквальные гриши, которые могли повышать и понижать давление воздуха, а также наполнять паруса скифа ветром.
Вооруженные ружьями солдаты, ведомые суровым офицером, выстроились вдоль перил. Между ними тоже стояли эфиреалы. Их синие мантии были украшены красной каймой, указывающей на то, что они могли вызывать огонь.
По сигналу капитана старший топограф завел меня, Алексея и остальных ассистентов на скиф, где мы присоединились к пассажирам. Затем он занял место рядом со Шквальными на мачте, где будет помогать им ориентироваться в темноте. В руке у капитана был компас, но от него будет мало проку, как только мы окажемся в Каньоне.
Оказавшись на палубе, я мельком увидела Мала, стоящего с остальными следопытами на другой стороне скифа. Они тоже были вооружены ружьями. Позади них расположились лучники, колчаны за их спинами были заполнены стрелами с наконечниками из стали гришей. Я дотронулась до рукояти армейского ножа, спрятанного за поясом. Особой уверенности он мне не добавлял.
С доков послышалась громогласная команда, и группы здоровенных мужиков начали толкать скифы в бесцветный песок, который доходил до самых дальних уголков Каньона. Они поспешно отходили назад, будто этот мертвый песок мог обжечь им ноги. Наступил и наш черед, и с неожиданно резким толчком наш скиф рванул вперед, скрипя по твердыни.
Я вцепилась в перила для равновесия, мое сердце бешено застучало. Шквальные подняли руки. Паруса раскрылись с громким хлопком, и скиф понесся к Каньону. Поначалу это было похоже на плаванье в густом облаке дыма, но жара, запаха или огня нигде не было. Все звуки исчезли, и мир будто замер.
Я наблюдала, как скифы впереди нас скользнули в темноту, один за другим исчезая из виду. Тут я осознала, что больше не могу разглядеть нос нашего скифа или своих рук на перилах. Оглянулась через плечо живой мир просто испарился. Тьма клубилась вокруг нас: черная, невесомая, кромешная. Мы оказались в Каньоне.
Впечатление, будто стоишь у края мира. Я крепче схватилась за перила, чувствуя, как дерево врезается в ладонь, и радуясь его прочности. Я сосредоточилась на этом и на ощущении собственных пальцев ног в ботинках, крепко упертых в палубу. Слева доносилось тяжелое дыхание Алексея.
Я пыталась думать о вооруженных солдатах и гришах в синих мантиях. Пересекая Каньон, мы надеялись пройти тихо и незаметно без выстрелов и вызова огня. Но присутствие гришей все равно успокаивало. Не знаю, как долго это продолжалось; скифы скользили вперед, единственный раздававшийся звук тихий шорох песка под днищем. Казалось, прошло всего пару минут, а, возможно, и пару часов.
«С нами все будет хорошо, твердила я себе. С нами все будет хорошо».
Затем я почувствовала руку Алексея, он пытался нащупать мою. Парень схватил меня за запястье.
Слушай! прошептал он хриплым от ужаса голосом.
Сначала я слышала лишь прерывистое дыхание и шорох скифа. Затем откуда-то из темноты послышался другой звук, слабый, но неумолимо надвигающийся: ритмичное хлопанье крыльев. Одной рукой я вцепилась в Алексея, а другой в рукоятку ножа. Мое сердце пустилось в галоп, а глаза напрягались, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь в темноте. Я слышала щелчки взводимых курков и шелест натягиваемых луков.
Приготовьтесь, прошептал кто-то.
Мы ждали, прислушиваясь к шуму рассекающих воздух крыльев, становившемуся все громче с их приближением, как бой барабанов надвигающейся армии. Мне показалось, что я почувствовала дуновение ветра на щеках, когда они начали нас окружать; все ближе и ближе
Огонь! прозвучала команда, за которой последовал треск кремня о камень и взрывной свист яркая рябь от пламени гришей вспыхнула на каждом из скифов. Я зажмурилась от внезапного света и стала ждать, пока глаза привыкнут. В свете огня увидела их.
Обычно волькры передвигаются маленькими группками, но сейчас здесь были не десятки, а даже сотни тварей, зависших и парящих в воздухе вокруг скифов. Они были самыми пугающими существами, которых я когда-либо видела в книгах или могла себе вообразить. Последовали выстрелы. Полетели стрелы, и воздух разорвали вопли волькр громкие и жуткие. Они нырнули вниз.
Я услышала пронзительный крик и с ужасом наблюдала, как ноги солдата оторвались от земли и его тело поднялось в воздух, несмотря на попытки бороться. Мы с Алексеем прижались друг к другу и согнулись под перилами, вцепившись в наши жалкие ножики и бормоча молитвы, пока мир погружался в кошмар.
Со всех сторон раздавались вопли и выстрелы. Солдаты отбивались от огромных извивающихся крылатых тварей, а неестественная темнота Каньона нарушалась золотыми всплесками пламени гришей. Затем крик разорвал воздух рядом со мной. Я ахнула, и рука Алексея выскользнула из моей. В свете огненной вспышки я увидела, как другой рукой он цепляется за перила. Его рот был раззявлен в крике, глаза полны паники, а чудовищное создание, схватившее его своими блестящими серыми лапами, било крыльями и поднимало его в воздух. Толстые когти твари глубоко вонзились парню в спину, тут же испачкавшись в крови. Пальцы Алексея соскользнули с перил. Я бросилась вперед и схватила его за руку.
Держись!
Затем огонь исчез, и в темноте я почувствовала, как ладонь парня освобождается из моей хватки.
Алексей!
Его крики заглушили звуки битвы, и волькра унесла парня во мрак. Очередной всплеск пламени осветил небо, но их уже и след простыл.
Алексей! вновь выкрикнула я, перегнувшись через край перил. Алексей!
В ответ последовало хлопанье крыльев еще одной волькры, летевшей за мной. Я попятилась назад, едва избежав лап чудовища, и выставила перед собой нож, сжимая его дрожащими руками. Волькра кинулась вперед, свет огня отразился в ее белесых незрячих глазах, а в раскрытой пасти виднелись ряды острых черных зубов.
Краем глаза я заметила вспышку пороха и услышала выстрел. Волькра сбилась с траектории и завыла от ярости и боли.
Шевелись! это был Мал с ружьем в руке, его лицо испачкалось кровью.
Он схватил меня за руку и спрятал за себя. Волькра продолжала приближаться, цепляясь когтями за палубу, одно ее крыло было согнуто под странным углом. Мал пытался перезарядить винтовку в свете пламени, но тварь оказалась проворнее. Она набросилась на нас, клацая челюстями и терзая когтями грудь моего друга. Тот закричал от боли. Я схватила чудовище за сломанное крыло и глубоко воткнула нож между лопаток.
Ее мускулистая плоть была склизкой. Тварь закричала и начала вырываться из моей хватки, повалив меня на палубу. В исступлении гнева волькра бросилась на меня, распахнув свою огромную пасть. Прозвучал еще один выстрел. Чудовище споткнулось и опрокинулось на палубу, изо рта хлынула черная кровь. В туманном свечении я увидела, как Мал опустил оружие. Его порванная рубашка потемнела от крови. Винтовка выскользнула из рук, и парень покачнулся, упал на колени, а затем плашмя на палубу.
Мал! я тут же подбежала к нему, нажимая руками на грудь в отчаянной попытке остановить кровотечение. Мал! по моему лицу потекли слезы.
Воздух полнился запахом крови и пороха. Вокруг нас слышались выстрелы, крики и отвратительные чавкающие звуки. Огни гришей ослабевали, вспыхивали реже, и, что хуже всего, скифы перестали двигаться.
«Вот и все», безнадежно подумалось мне.
Склонившись над Малом, я продолжала зажимать рану. Его дыхание было прерывистым.
Они приближаются, выдохнул парень.
Я подняла голову и в угасающем свечении пламени гришей увидела двух волькр, пикирующих на нас. Я накрыла Мала своим телом, понимая, что это бесполезно, но больше мне ничего не оставалось. Я ощутила зловонный запах волькры и движение воздуха от ее крыльев. Прижавшись лбом к Малу, услышала его шепот:
Я буду ждать тебя на лугу
Что-то внутри меня прорвалось: от ярости, от безнадежности, от неминуемости скорой смерти. Я почувствовала кровь друга на своих ладонях, увидела боль на любимом лице. Волькра издала победный вопль и вонзила когти мне в плечо. Тело прострелила боль.
И весь мир побелел.
Я закрыла глаза от вспышки пронзительно-яркого света, взорвавшегося передо мной. Казалось, он заполнил мою голову, ослепил, оглушил. Откуда-то сверху послышался жуткий вопль. Я ощутила, что волькра ослабила хватку на моем плече, и потом глухой удар, с которым моя голова стукнулась о палубу. После этого я уже ничего не чувствовала.
Глава 3
Я очнулась от толчка. Ощутив дуновение ветра на коже, я открыла глаза и увидела перед собой нечто похожее на темные клубы дыма. Я лежала на спине на палубе скифа. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что пелена дыма стала рассеиваться и между темными клочьями проглядывает яркое осеннее солнце. Я снова закрыла глаза и вздохнула с облегчением. «Мы на пути из Каньона, подумала я. Не знаю как, но нам удалось пробраться».
Или нет? Воспоминания о нападении волькр затопили мое сознание. Где Мал? Я попыталась сесть, и боль пронзила мои плечи. Игнорируя ее, я оттолкнулась от палубы и обнаружила, что оказалась нос к носу со стволом винтовки.
Уберите от меня эту штуку, рявкнула я, отпихивая оружие прочь. Солдат вернул винтовку на место, угрожающе тыча ею в меня.
Не двигайся, приказал он.
Я удивленно уставилась на него.
Да что с тобой такое?
Она очнулась! крикнул тот через плечо. К нему подошли еще два вооруженных солдата, капитан скифа и корпориалка, с нарастающим волнением я заметила, что рукава ее красного кафтана были вышиты черным. Чего от меня хочет сердцебитка? Я огляделась. Шквальный все еще стоял у мачты с поднятыми руками, направляя нас потоком сильного ветра, рядом с ним находился всего один солдат. Палуба была местами запятнана кровью.
Мой желудок скрутило, стоило вспомнить жуткую битву. Целитель-корпориал ухаживал за ранеными. Где Мал? У перил стоял гриш и солдаты: окровавленные, обожженные и в значительно меньшем количестве, чем в момент отплытия. Все настороженно поглядывали на меня.
С нарастающим страхом я осознала, что солдаты и корпориал на самом деле стерегли меня. Как пленницу.
Мал Оретцев. Он следопыт и был ранен во время нападения. Где он? спросила я.
Никто ни слова не проронил.
Прошу вас, ответьте, начала умолять я. Где он?
Последовал толчок скиф сел на мель. Капитан указал на меня винтовкой.
Встань.
Я подумывала продолжить сидеть, пока они не скажут, что случилось с Малом, но один взгляд на сердцебитку заставил меня передумать. Я поднялась, морщась от боли в плече, и споткнулась, поскольку скиф снова начал двигаться, подталкиваемый рабочими дока. Инстинктивно потянулась, чтобы восстановить равновесие, но солдат, которого я коснулась, дернулся так, будто я его обожгла. Мне удалось справиться самостоятельно, но мысли путались все сильнее. Скиф вновь покачнулся.
Двигай! скомандовал капитан.
Солдаты вели меня на расстоянии вытянутой винтовки. Я прошла мимо других выживших, поймав их любопытные, испуганные взгляды, а еще заметила, как старший топограф что-то взволнованно рассказывает солдату. Хотелось остановиться и рассказать ему о том, что случилось с Алексеем, но я не осмелилась.
Ступив на сушу, я с удивлением поняла, что мы вернулись в Крибирск. Мы даже не пересекли Каньон. Я вздрогнула. Но лучше уж маршировать по лагерю с приставленной к спине винтовкой, чем быть в Неморе.
«Не намного лучше», пришла в голову мысль.
Когда солдаты вели меня по главной дороге, люди бросали свои дела и открыто глазели на меня. Мой мозг лихорадочно работал, пытаясь найти ответы, но безуспешно. Я натворила что-то страшное в Каньоне? Нарушила какой-то военный протокол? И вообще, как мы выбрались оттуда?
Раны на плечах пульсировали. Последнее, что я помнила, была ужасная боль от когтей волькры, царапающих мне спину, а затем яркая вспышка света. Как мы выжили?
Эти мысли испарились из моей головы, стоило нам подойти к палатке офицеров. Капитан приказал охране остановиться и приблизился ко входу. Корпориалка протянула руку, чтобы остановить его.
Это пустая трата времени. Мы должны немедленно отвести ее к
Убери от меня руки, кровопускательница, отрезал капитан и высвободился. Корпориалка рассматривала его с секунду, в ее глазах читалась опасность, но затем она холодно улыбнулась и поклонилась.
Да, капитан.
Волоски на моих руках встали дыбом. Капитан исчез в палатке, и мы остались ждать. Я нервно оглянулась на корпориалку, которая, видимо, забыла о своей перепалке с капитаном и вновь начала меня разглядывать. Она была молода, возможно даже моложе меня, но это не помешало ей бросить вызов старшему по званию. Да и с чего бы? Она могла убить капитана на месте, даже не подняв оружия.
Я терла руки, пытаясь унять холод, поднимающийся во мне. Полог палатки распахнулся, и я с ужасом увидела, что капитан вышел в сопровождении угрюмого полковника Раевского. Что же такого я могла натворить, что требовало бы вмешательства высшего офицерского звена?
Полковник окинул меня взглядом, его обветренное лицо было мрачным.
Кто ты?
Помощник картографа Алина Старкова. Королевский корпус топографов
Он перебил:
Кто ты?
Я недоуменно заморгала.
Я я картограф, сэр.
Раевский нахмурился. Отозвал в сторонку одного из солдат и что-то пробормотал ему, после чего тот поспешил обратно к докам.
Пошли, сухо продолжил офицер, обращаясь ко мне.
Я почувствовала толчок винтовки в спину и двинулась вперед. У меня было очень плохое предчувствие насчет того, куда меня вели.
«Не может быть, думала я в отчаянии. Это какая-то бессмыслица».
Но когда перед нами появилась огромная черная палатка, не осталось никаких сомнений. Вход в шатер гришей охранялся сердцебитами и опричниками, облаченными в форму цвета древесного угля элитные солдаты из личной охраны Дарклинга. Опричники не были гришами, но пугали не меньше.
Корпориалка со скифа посовещалась с охраной у палатки, а затем исчезла внутри вместе с полковником Раевским. Я ждала, сердце бешено колотилось, вокруг перешептывались и глазели, и мое беспокойство росло. Высоко надо мной трепетали на ветру флаги: синий, красный, фиолетовый, а над всеми ними черный.
Еще прошлой ночью Мал и его друзья смеялись над предположениями, как можно пробраться в эту палатку, и гадали, что они найдут внутри. Похоже, мне предстоит это узнать.
«Где же Мал?»
Этот вопрос преследовал меня единственная ясная мысль, которую удалось сформулировать.
Казалось, прошла вечность, прежде чем корпориалка вернулась и кивнула капитану, который провел меня в палатку гришей. На секунду все мои страхи исчезли, их затмила окружившая меня красота. Изнутри стены палатки были украшены каскадами бронзового шелка, ловившего сияние от свечей в люстре. Полы были покрыты богатыми коврами и мехами. Блестящие шелковые перегородки делили пространство вдоль стен на отсеки, в которых собрались гриши в своих ярких кафтанах.
Некоторые стояли и разговаривали, другие устроились на подушках и пили чай. Двое склонились над партией в шахматы. Откуда-то послышался звук рвущейся струны балалайки. Поместье князя было красивым, но то была меланхоличная красота пыльных комнат и облупившейся краски; слабое эхо былой роскоши. Шатер гришей не походил ни на одно из мест, что мне доводилось видеть сам воздух был пропитан могуществом и богатством. Солдаты провели меня по длинной ковровой дорожке, в конце которой виднелся черный павильон на возвышении.