Белесые. Янтарно-золотистые. Совершенно прозрачные и иссиня-черные. Насыщенного коньячного оттенка и чуть зеленоватые.
- Среди ведьм нет никого, кто не умел бы работать руками, сказала я. Наш дарспецифическая штука. Он не терпит лентяек и неумех, и алчных тоже не жалует. Ведьмы видят, слышат и знают больше, чем нормальные люди; это частенько мешает проникнуться симпатией к роду человеческому, но мы живем на чужой милости. Если в окрестностях не найдется никого, кто был бы благодарен ведьме настолько, чтобы поделитьсяедой, дровами, одеждой, неважноили просто помочь с работой по дому, ведьма не выживет. Дар лишает иллюзий, но не позволяет озлобиться, заставляет работать и искать в себе скрытые таланты. Но мой, как выяснилось, я хмыкнула и дополнила алкогольный ряд изящной стеклянной колбой с красной бузинной самбукой, полностью исключает возможность построить доверительные отношения с детьми и беременными женщинами. У меня в руках все начинает бродить. Наверное, это потому, что япервая черноволосая ведьма из семьи Блайт, и я ближе к смерти и разложению, чем кто бы то ни было. Маме и бабушке, чтобы пообщаться с призраком, понадобилось бы проводить целый ритуал с парой зеркал и свечкой. А мне хватит пары глотков пульке впрочем, если бы я была знакома с Саффрон лично, и того бы не потребовалось.
Линдсей слушала завороженно, подавшись вперед и, кажется, позабыв и о волосах, и о том, что уж ей-то точно не обойтись без пульке (и хорошо еще, если хватит пары глотков и не придется бежать к Сирилу в погреб). А мне отчего-то подумалось, что из уж нее-то наверняка получилась бы превосходная ведьмасветлая, неравнодушная и справедливая, сосредоточенная на своем деле и своем даре.
Было что-то категорически неправильное в том, что из нас двоих дар был у меня. А ведь я не стала бы переживать из-за самоубийства Саффрон, если бы не папин приказ
- Пей, вздохнула я и распустила горловину гадального мешочка. Рассказывай. И задавай вопросы.
* * *
Семья Саффрон перебралась в Ньямаранг после того, как потеряла в колониальных войнах всю старшую ветвь. Младший брат покойного баронета оказался не готов к свалившейся на него ответственности и в рекордные сроки просадил остатки фамильного состояния на выпивку и опиум, оставив после себя заложенное поместье и дочь. На этом история древнего семейства могла бесславно закончиться, но юную наследницу выручил титул, позволивший выйти замуж за успешного торговца шелком. Получив в распоряжение солидный кусок земли в сердце жаркого Ньямаранга и феерические долги, Каллум Кроуфорд развернулся в полную мощь и постепенно, шаг за шагом, подмял под себя практически всю торговлю слоновой костью в колониях. Леди Саффрон Кроуфорд родилась, когда ее отца уже прозвали «костяным королем», и росла маленькой принцессойединственной, обожаемой и лелеемой. Ей позволялось многое из того, что настоящий аристократ счел бы совершенно неуместным: леди умела стрелять, выезжала на экспедиции в дикие джунгли и даже участвовала в скачкахсловом, занималась ровно тем, что леди Линдсей запрещали безоговорочно и безапеляционно. Разумеется, категорическое неодобрение со стороны родителей только подстегнуло интерес, и девушки быстро подружились, а потом открыли для себя общее увлечение: кинематограф.
Но если Линдсей, воспитанная в вайтонских традициях сдержанности и умеренности, к фильмам относилась с ровным любопытством, то порывистая и раскованная Саффрон с головой окунулась в волшебный мир по ту сторону экрана. Кинематограф превратился в ее страсть, а когда на горизонте зажглась звезда Натана Райта, наследница Кроуфордов, по мнению высшего света, вовсе потеряла голову. Она собирала газетные вырезки, журнальные статьи и открытки, а в девичьей спальненеслыханная дерзость для юной аристократкипоселился красочный плакат с кумиром и сделанная на заказ статуэтка из бронзы и слоновой кости за авторством (кто бы сомневался?) Джейдена Старра. Саффрон даже хотела познакомиться с Натаном Райтом лично и, впервые не получив отцовского одобрения, начала самостоятельно откладывать деньги на путешествие в далекий Вайтон.
А Натан Райт, властелин женских сердец и король экрана, не выдержал постоянного внимания толпыи полез в петлю. После известия о его гибели по Вайтону прокатилась волна самоубийств среди юных девушек, которые не видели смысла в жизни без своей звезды, и смерть Саффрон на этом фоне не удивила никогоза исключением Линдсей.
Она-то знала, что «безумная» страсть подруги имела вполне четкие границы. Саффрон хотела встретиться и держала коллекцию изображений, о да, но, в отличие от безумных поклонниц, не лелеяла потаенную мечту однажды выйти за него замуж и никогда не воображала себя на месте его экранных партнерш, охваченных внезапной любовью и окруженных кинематографично прекрасными ухаживаниями. Актер ей нравился, но она прекрасно видела грань между ним настоящим и его ролями.
На экране Натан Райт неизменно представал мускулистым героем, которому были одинаково покорны морские волны, скоростные автомобили и тяжелые револьверы, а путь его устилали тела врагов и разбитые сердца красавиц. В жизни он выплачивал кредит за двухэтажный особняк на окраине столицы и долгие годы безуспешно добивался руки виконтессы Тарнитон, чей отец рассчитывал на куда более приличную партию для дочерии в конце концов нашел именно то, что искал. Виконтесса вышла замуж за человека своего круга, а Натана, оставшегося с разбитым, как у экранной красотки, сердцем атаковали журналисты и фанатки, и это оказалось последней каплей.
Что характерно, безумные поклонницы тоже предпочитали петлю. А Саффрон нашли со вскрытыми венами и заляпанной кровью до полной нечитаемости предсмертной запискойс чего бы вдруг? К эпистолярному жанру покойная не тяготела совершенно, да и безголовая сентиментальностьне ее стиль. С горя Саффрон могла умчаться на ферму, кататься на слонах, или провести целый день в бутиках Лонгтауна, или интереса ради сунуться в порт и, подпоив главу таможни отцовским виски, порыться в конфискате но уж точно не стала бы резать вены!
- Если я спрошу, кто убил ее, гадание ведь не даст точного ответа? помолчав, чтобы не расплакаться, спросила Линдсей.
- Нет, не стала обнадеживать ее я. Глифы смотрят в будущее. Для прошлого у людей есть и свои глаза. Придумай другой вопрос и тяни фишку.
Линдсей судорожно вздохнула и запустила руку в мешочек.
- Адж, немало удивилась я, когда она выложила передо мной фишку с короной из тростника, оскалившегося острыми срезами. Знак поддержки от кого-то, облеченного реальной властью, силы, объединяющей единомышленников, но лишенной официальных регалий.
Линдсей кивнула так невозмутимо, словно именно этого и ожидала, и снова потянулась к мешочку. На этот раз глиф она достала вверх ногами и нахмурилась, выложив его передо мной.
- ТзИкин, озадаченно хмыкнула я. Парящий орел. Перевернутый, он ассоциируется с закатом, окончанием чего-то светлого и доброго, нехваткой мудрости и лишением власти.
Гадание нравилось мне все меньше, и я почему-то совершенно не удивилась, когда третьим глифом оказался творческий ТЧуен, который теперь прочно ассоциировался у меня с Джейденом, чтоб его, Старроми, как и в прошлый раз, я затруднялась сказать, считать этот знак добрым или нет, но все-таки попыталась собрать толкования в однои испытала непреодолимое желание еще разок позвонить папе и нажаловаться на жизнь и несознательных подозреваемых, которые ну как не пишут чистосердечное даже при виде замученной ведьмы.
Заговор, обреченно констатировала я. Кто-то из неофициальных лидеров Ньямаранга хочет пошатнуть Вайтонский престол. И выбрал для этого престранный инструмент у мистера Старра ведь нет никаких связей с оппозицией?
- Я бы тоже не отказалась это знать, задумчиво сказала Линдсей и ссыпала фишки обратно в мешочек. Видишь ли, я не загадывала ни одного вопроса о нем. Я хотела знать, кто выиграл от смерти Саффрон, кому она угрожает в первую очередь и на кого следует обратить внимание, чтобы минимизировать последствия. Так что, она подняла взгляд и приложила все усилия, чтобы скрытое торжество таким и оставалось, тебе действительно стоит вызвать на откровенность Джейдена. Если, конечно, ты уверена в своем гадании.
- Гаданиена то и гадание, что уверенной на все сто в нем быть нельзя, справедливости ради отозвалась я и обернула мешочек платком с монограммой. Но я в любом случае пообещала, что попытаюсь, так? Загадывай вопросы про Джейдена.
Линдсей с готовностью кивнула и без промедления вытащила из мешочка ТЧуен.
Впервые за всю мою жизнь отстраненное выражение морды высеченной в коралле обезьяны показалось мне глумливым. Даже звезды в ее лапах подмигивали как-то злорадно: что, рассчитывала на прямой ответ и легкое решение поставленной задачи, ведьма? Как бы не так! Вот он, твой объект, творческий и противоречивый, не надейся на подсказки, пока сама не поймешь больше!
- Глифы плохо перемешались? с наигранной вежливостью удивилась Линдсей.
- Нет, я забрала у нее фишку, просто они не скажут ничего нового, пока что-то новое не узнаешь ты или я сама. Повторяющиеся знаки означают, что мы не видим всей исходной картины и потому задаем неправильные вопросы. Боюсь, гадание на Джейдена придется отложить. Позвонишь мистеру Хайнсу? Я подожду здесь.
Линдсей покосилась на стойки с нарядами и с показным равнодушием кивнула, тут же поднявшись на ноги. Воспитание не позволяло ей открыто демонстрировать разочарование, но огромный опыт светских игрищ давно научил транслировать свое настроение, ни на гран не отступая от правил этикета, и ее молчание рассказало куда больше, чем могли бы любые слова. Я с притворным смирением склонила голову и, когда за высокородной леди закрылась дверь, вдумчиво перебрала пузырьки и флакончики в ряду, выбрала еще одну маленькую бутылочку пульке и опустошила за один глоток.
Хозяйственно прибрав платок Джейдена обратно в сумочку, я уселась прямо на пол, скрестила ноги и выдохнула и закрыла глаза.
Мама и бабушка почему-то всегда воспринимали призраков как холод или теплоощутимое, невидимое и чрезвычайно назойливое. Прабабушка не чувствовала их вовсе; зато она лучше всех в семье принимала роды и выхаживала младенцевменя к этому делу по понятным причинам старались не допускать.
Но мертвые приходили ко мне, как старые друзья.
Вот и неунывающая хохотушка Саффронсгусток энергии в юбке, а не женщина! легкомысленно уселась на начищенный паркет рядом со мной, поджав под себя босые ноги, и мокрая ночная сорочка задралась, обнажая округлые коленки. На щеке отпечаталась подушка, темно-каштановые волосы на затылке спутались и торчали дыбом со сна, а на обескровленных синеватых губах сияла такая радостная улыбка, словно покойница только и ждала, когда же я позову ее поболтать посреди чужой гардеробной.
Я протянула руку, и она с готовностью вложила в нее призрачные пальцы. Порезы шли от середины предплечья, заходя на ладонь; их было много, разной длины и глубины, словно Саффрон в истерике резала себя снова и снова но она растерянно пожимала полупрозрачными плечами, и на ее лице расплывалось недоумение.
Она не знала, что произошло. Надеялась, что я смогу внести хоть какую-то ясность, а мне нечем было ее утешить.
Порезы на руках и действительно располагались так, словно она ранила себя сама, это ни с чем не спутать. Но как можно распороть себе все предплечьеи не повредить сухожилия, чтобы потом повторить на другой руке! и ничего из этого не запомнить?! А ведь до этого нужно было наполнить ванну, написать предсмертную записку, выбрать нож и долго лежать в остывающей воде, которая окрашивается в алый, пока слабость не заставит закрыть глаза.
Слишком много планирования и осмысленных действий для истерики. Больше похоже на затяжную беспросветность, когда лишенные смысла дни тянутся один за другим, неотличимые друг от друга, серые и пустые, и кажется, что смерть принесет облегчение, только вот не вязалось это с Саффрон, которая даже в посмертии явилась к ведьме с широкой улыбкой на губах!
- Тебя все-таки убили, с сожалением сказала я ей, и Саффрон с сомнением нахмурила идеально очерченные брови. Кому она могла помешать, легкая и счастливая?.. Наверное, даже не из-за тебя самой, а
Она сосредоточенно кивнула, и намертво закрученные кудряшки пружинисто подскочили от движения. «Папа», беззвучно шевельнулись обескровленные губы, и Саффрон резко подалась вперед, хватая меня за протянутую руку.
Прикосновение было холодным и мокрым.
- Ему грустно, сказала я, накрыв ее ладонь своей, очень грустно. Но я не позволю навредить ему. Ты можешь спасть спокойно, Саффрон Кроуфорд, отпускаю тебя.
Она еще пыталась донести что-то еще, сосредоточенно стискивала бесплотные пальцы, как же, такое интересное делои без нее?! и таяла, исчезала. Я с сожалением улыбнулась ей вслед.
Неудивительно, что ее отец так убивается. Саффрон и сама стала для него путеводной звездой, и расчетливый и властный лорд Кроуфорд был готов весь мир бросить к ее ногам, лишь бы дочь была счастлива. Ему казалось, что без нее жизнь лишена смысла, сера и затянута, но что делать с этим я, по счастью, примерно представляла.
- Марион! ахнула от дверей Линдсей, тут же прижав пальцы к губам. Что случилось?!
Я проследила за ее взглядом и тоже вздрогнула. На моих руках расплывались темно-алые пятна: смазанные отпечатки ладоней, суматошных касаний окровавленных пальцев и уродливых глубоких порезов, словно Саффрон побывала здесь во плоти, а не полупрозрачным видением, вырванным из объятий потустороннего ради короткой беседы.
- Все в порядке, солгала я и полезла в сумочку за платком Джейдена. Что сказал мистер Хайнс?
- Боюсь, пока он ничем не может помочь, отмахнулась Линдсей, не позволив отвлечь себя от самой животрепещущей темы. Это что, кровь?
- Не моя, честно призналась я, не слишком прояснив ситуацию, и протерла руки платком Джейдена, тут же хозяйственно прибрав его в сумку. Еще пульке?..
Окончания ужина я ждала с нетерпением. Неудавшееся гадание и туманные пророчества порядком действовали на нервы, и я здорово подозревала, что если Джейден вздумает стесняться, то сама подойду к нему с непристойным предложением, лишь бы поскорее вытрясти из него хоть какие-нибудь сведения. К счастью, он и сам ел торопливо, то и дело оглядываясь на закуток для слуг, когда только успел выяснить его расположение? и моему чувству собственного достоинства ничего не угрожало.
Правда, ровно до того момента, как ко мне подскочила взволнованная Грейс и быстро зашептала:
- Там мистер Хайнс спрашивает о тебе!
Что характерно, первая мысль, которая пришла мне в голову, была вовсе не о гаданиях, не о Саффрон и не об интересе помощника детектива к мистеру Хантингтону. Богатая семейная история неприятностей и скелетов в шкафах привела к тому, что сначала я подумала о Сириле, и опрометью бросилась вниз, на служебный этаж. Грейс побежала следом, прямо на ходу вещая, что миссис Уайтглоу наверняка усадила нежданного гостя в маленькой столовой, где прислуга обычно собиралась за завтраком.
Она не ошиблась. Я, увы, тоже.
- Миз Марион, мистер Сирил Кантуэллваш кузен, если не ошибаюсь? привстал из-за стола Элиас Хайнс, которого уже успели оделить чаем и булочками: должно быть, не мне одной он казался болезненно тощим. Впрочем, судя по полупустой корзинке для выпечки, ему все равно в прок не шло. О, вижу, вам часто задают этот вопрос.
Я выдохнула и вернула себе нормальное выражение лица. Вопрос я и впрямь слышала чрезмерно часто, причем, как правило, либо от сослуживцев Элиаса, либо ото всяких маргинальных личностей вроде той же Наритпричем опиумная пророчица, если задуматься, была еще ничего. Ей-то от меня ничего не требовалось.
- Сирил довольно популярен, с чувством подтвердила я и достала из узкого углового шкафчика чистую чайную пару. Надеюсь, он не попал в сферу ваших профессиональных интересов? Его родители сейчас где-то в Фурминте, если мне не изменяет память. Тетушка Ламаи находит какое-то особое удовольствие в гастролях, а ее муж во всем ей потакает.
Мистер Хайнс задумчиво покачал полупустой чашечкой с чаем. Я вежливо подлила ему еще и помахала рукой миссис Уайтглоу, выглянувшей с кухни. Не прошло и минуты, как корзинку с булочками сменила миска с коричными улитками из сдобного теста, которые, кажется, вообще-то готовились на завтрак для господ, но мистер Хайнс обладал каким-то почти гипнотическим влиянием на кухарку и поистине бездонным желудкомчрезвычайно удачное для него сочетание, если задуматься.
- Не знаю, как сказать вздохнул он и посмотрел на меня в упор.
Мне стоило изрядных усилий не отвести взгляд. На усыпанном темно-рыжими веснушками лице светлые до полупрозрачности глаза отчего-то казались до неуместности жутковатымиДжейден с его мясницкими замашками и рядом не стоял!
- Говорите прямо, посоветовала я и утащила коричную улитку. Последнюю. Как он вообще ухитряется оставаться таким тощим? Меня не слишком легко шокировать.
- Мистер Кантуэлл ввязался в драку в портовом пабе и сейчас сидит под стражей, воспользовался советом мистер Хайнс.
Я едва не подавилась.
- Сирил? В драку?!
- А говорили, что вас нелегко шокировать, проворчал Элиас, поедая глазами половинку моей коричной улитки.
Я демонстративно проигнорировала его безмолвную просьбу и откашлялась, выравнивая взвинтившийся голос.
Самое смешное в Сирилеон всем нравился. Вот такой, как есть, коротышка и метис, слегка не от мира сего. По-моему, он даже в школе ни разу не дралсявсе конфликты удавалось решать миром или сразу, или чуть попозже, с привлечением разнообразных «друзей» из самых неожиданных слоев общества. Друзьями Сирил обзаводился виртуознои виртуозно же распределял между ними удобные роли, да так, что никто не оставался в обиде или в накладе.
Чтобы Сирилда не нашел кого-нибудь, кто ввяжется в кабацкую драку вместо него, и полез марать руки лично?! В лесу что-то крупное сдохло, не иначе.
- Сирил обычно находит способ-другой, вынужденно призналась я Элиасу и отставила чай. Коричная улитка разом растеряла половину притягательности. Я готова поручиться за него, но, к сожалению, еще не успела получить оплату за работу. Может быть, вас устроит
- Оплату? Я могу помочь? мягко спросили от дверей, и на этот раз я все-таки подскочила от неожиданности, опрокинув полупустой заварник.
Джейден как ни в чем не бывало поймал его на полпути к полу, но чайник отплатил ему черной неблагодарностью, щедро выплеснув остатки заварки на отутюженные брюки. Крышечка влепилась куда-то под колено, отскочила и со звоном разлетелась на три части. Джейден застыл в растерянностив липнущих к ногам брюках, с опустевшим заварником в руке и непередаваемым выражением на лице. На его счастье, чай успел остыть и не доставил полной гаммы эмоций, но ситуацию менее неловкой это не делало.
Воистину, руки из золота. Только растут не оттуда.
Хотя кто бы говорил, конечно
- О, простите, мне так жаль! подавив невольный смешок, воскликнула я и метнулась за полотенцем. Вы в порядке?
- Я как обычно, страдальчески поморщился Джейден и отмахнулся от полотенца, по-свойски пожав руку Элиасу и тут же пристроившись на свободном стуле. Нет-нет, чаю не нужно. Я только что сбежал с торжественного ужина, потому что еще одна перемена блюди я сделал бы его совершенно не торжественным, сконфуженно признался он. Я рассчитывал попросить вас об одолжении, миз Марион, и в моих же интересах сначала оказать услугу вам, чтобы потом вам было неловко мне отказывать. Что-то случилось?
Мне совершенно не улыбалось оказаться у него в долгу, и я собиралась вежливо увильнуть от вопроса, но мистер Хайнс сдал меня с потрохами:
- У кузена миз Марион неприятности.
«Кузен миз Марион» сам по себе был той еще неприятностью, но я все равно возмущенно насупилась. Джейдена-то это точно никак не касалось!
- Считайте, что уже нет, пожал плечами Джейден и смущенно улыбнулся. Мы же договоримся, Эл?
Мистер Хайнс с готовностью кивнул и собрался ляпнуть что-то в той же мере неуместное и успокоительное, но я нахмурилась и качнула головой:
- Мистер Старр, со всем уважением я осеклась. На движение Джейден среагировал уже знакомой манерой: резко повернулся, как охотящийся змей, и вперился взглядом куда-то мне в шею, на мгновение сбив с толку. Я разберусь сама.
Мистер Хайнс насмешливо сощурился, но ничего не сказал. А Джейден сморгнул, возвращая лицу нормальное выражение, и одарил меня очаровательной улыбкой:
- Леди Линдсей наверняка уже рассказала вам, что я собираюсь попросить вас позировать для новой серии статуэток, прозорливо заметил он. Вы собираетесь отказаться, поэтому отвергаете помощь?
- Нет, я собиралась согласиться, сдуру ляпнула я, немало удивленная его прямолинейной простотой.
Улыбка Джейдена немедленно сделалась еще шире и теперь сияла тысячей солнц.
- Тогда в моих же интересах сразу заручиться заодно и одобрением вашего кузена, во избежание недопонимания, сделал вывод он и подмигнул Элиасу, но тут же сменил темупрежде, чем я успела возмутиться мужицким самоуправством:Вы не представляете, как я рад, что вы согласились! Я почти три месяца не мог найти подходящую натурщицу, но вы словно созданы для ар-деко!
Кажется, он собирался повторить другими словами всю ту оду, которую были вынуждены слушать Кроуфорды и Эвансы за обедом. Эта перспектива заставила меня в ужасе поднять руки:
- Сдаюсь! Вы в праве выпустить под залог хоть весь участок, но оставьте мне хотя бы возможность оттаскать Сирила за уши!
И заодно хотя бы выяснить, что же такого случилось в портовом пабе, что кузен не побоялся ввязаться в драку
* * *
Пункты предварительного заключения во всех городах Ньямаранга, где я успела побывать, неизменно оказывались до ужаса похожи друг на друга: квадратные приземистые здания, когда-то любовно побеленные, но в постоянной влажной жаре быстро покрывшиеся черной плесенью. Там, где все старались не задерживаться, плесень становилась постоянным жильцом, заползая во все углы и пропитывая строение специфическим затхлым запахом. Крохотные окошки только усугубляли положение.
Для зоны ожидания исключений не делалось. Два мутных окошка, черные разводы на штукатурке под потолком, четыре деревянные скамейки вдоль стен и ощущение безнадежности, которое давило хуже влажной духоты. Вдобавок ждать пришлось долго: за администраторской стойкой сидела настоящая акулаво всяком случае, оскал наличествовал, печатала она как плавниками и двигалась с показной ленцой крупного хищника.
В результате из камеры предварительного заключения дражайший кузен поднялся только через полчаса, о чем-то болтая с охранником. Грозного вида хранитель порядкана полторы головы выше и в два раза шире субтильного Сирилагулко расхохотался и душевно хлопнул его по спине, отчего «мистер Кантуэлл» последние два шага до администраторской стойки буквально пролетел, но все равно нашел время по-свойски попрощаться и тут же заулыбался акуле-регистраторше так, что вся ее суровая хищность утекла куда-то под печатную машинку.
Джейден удивленно приподнял брови, наморщив лоб. На него-то регистраторша уже успела нарычать, посрамив всех окрестных тигров, вместе взятых, не помогли ни улыбки, ни деньги, ни мое робкое заступничество. А с Сирилом она уже спустя полминуты щебетала, как птичка, и разве что «приходите еще!» на прощание не сказала.
И если меня такое положение вещей ничуть не удивляло, то Джейден начал посматривать на моего кузена с каким-то нездоровым мальчишеским любопытством. Я мысленно записала его в жертвы Сирилового обаяния, но, как выяснилось, поторопилась с выводами.
Получив свои бумаги и любезно распрощавшись с регистраторшей, дражайший кузен наконец выбрался из коридора в зону ожиданияи вместо того, чтобы поблагодарить за своевременное спасение, вдруг уставился на Джейдена, как ребенокна облако розовой сахарной ваты.
- Не может быть, выдохнул он так, словно в последний момент обнаружил, что к сахарной вате прилагается вагон эскимо и безлимитный билет в парк аттракционов. Вы?
Джейден растерянно сморгнул, а Сирил, не теряя времени, выудил из своей сумки очередной блокнот с ручкой, но все-таки притормозил, неверяще уточнив:
- Джейден Старр?
Наследник Кроуфордов осторожно кивнул, кажется, засомневавшись, не упекут ли его сейчас на место Сирила. Я прикрыла лицо ладонью, догадавшись, что сейчас будет.
- Можно автограф? выпалил Сирил взволнованно, как девочка-фанатка, и протянул блокнот.
Хорошо хоть не на груди попросил расписаться. Когда мы проходили инструктаж перед нынешним заданием, Сирил весь изошел на зависть, узнав, что у меня будет шанс лично познакомиться с тем самым Джейденом Старром, и из его лекции по хрисоэлефантинной скульптуре я узнала больше, чем из материалов по делу. И больше, чем в принципе хотела знать, если уж на то пошло: идея пускать на декор чьи-то кости мне и раньше казалась не слишком здоровой, и подробности их обработки я бы уж точно предпочла оставить за скобками.
Хотя следовало признать, что выбор материалов для скульптуры уже говорил о Джейдене многое. Как и искренний интерес Сирилао нем самом.
На этом я бы поставила жирный красный штамп «виновен» и закрыла дело, но, во-первых, если второй заместитель главы Тайной Палаты верит в ведьм и даже женат на одной, то ни за что в этом не признается и перед тем, как выдвигать обвинения, потребует доказательства попрочнее чьей-то обостренной интуиции; а во-вторых, глифы со мной были категорически не согласны. Оставалось только поумерить свою категоричность и старательно держать лицо, пока Сирил восторженно расписывал Джейдену достоинства его же художественной выставки в галерее Пхум Ми На-Тааб. В его интонациях угадывалось что-то знакомое; примерно в том же тоне сам Джейден вещал за столом, уверяя собеседников, что из меня выйдет отличная натурщица. Я искренне понадеялась, что теперь ему так же неловко, как было мне тогда, но затянуть представление не позволила.
- Рада, что вы нашли общий язык, вклинилась я, едва дождавшись паузы в непрерывных восторгах Сирила, но очень хотела бы знать, как вышло, что ты очутился в участке. Право, я предпочла бы другое место, чтобы познакомить тебя с мистером Старром.
Сирил моментально насупился и убрал блокнот, в котором уже успел набросать по памяти какую-то статуэтку, особенно впечатлившую его на выставке. Джейден проводил рисунок несколько удивленным взглядом.
- Замешана честь дамы, с пафосом известил меня Сирил, не поднимая глаз, не могу распространяться.
- С каких это пор ты защищаешь девичью честь, а не угрожаешь ей? автоматически поинтересовалась я, не сдержав смешок, и только потом спохватилась, что посторонним подобные пикировки выслушивать не обязательно.
Но Джейден благовоспитанно сделал вид, что я ничего не говорила, а Сирил, угрюмо покосившись на очередного кумира, добил:
С тех самых пор, как это твоя честь.
Не будь здесь Джейдена, я бы посмеялась. Девичья честь у ведьмы, да еще в том возрасте, когда собственно возраст уже не называют, как спасательный круг у морского окуня: с социальной точки зренияболее чем приемлемо, с точки зрения здравого смыслачистой воды самоубийство. Да и что нового обо мне могли сказать в портовом пабе?
- Не смотри на меня, повторять не буду, проворчал Сирил и одернул ремень сумки, страдальчески скривившись и как-то странно перекособочившись от резкого движения.
После этого вопросы чести окончательно перестали меня волновать, и я вежливо распрощалась с обеспокоенным Джейденом и клятвенно пообещала вернуть деньги за залог. Кажется, он отказывался, но я уже не слушала, целеустремленно потащив пострадавшего кузена к нему домой.
На время миссии в Лонгтауне Сирил временно занял бывшую хижину моей мамы. Она жила там давно, еще до знакомства с моим папой, и годы не прошли для домика даром: сваи на треть ушли во влажную почву, крыша прохудилась, а на чердаке поселились летучие мыши. Раньше сюда ежедневно приходили морские приливы, изменившие почву так, что хижину до сих пор окружали мангры с плотной листвой, тронутой серебряными капельками соли. Другие растения все никак не приживались, хотя болота и отступили дальше к северу. Наверное, не будь это ведьмина хижина, за прошедшие годы она бы вовсе сгнила и развалилась, но лонгтаунцы после маминого отъезда еще долго заглядывали и латали хиреющий дом, надеясь на возвращение хозяйки.
Вместо нее приехал Сирилно, кажется, его присутствие оказывало на окружающих примерно такое же гипнотическое воздействие. Во всяком случае, лестницу на открытую веранду кто-то заменил, и от нее до сих пор остро пахло пропиткой для дерева; кроме того, чья-то трудолюбивая рука добросовестно отдраила все окна, и я здорово сомневалась, что принадлежала она самому Сирилу. Кузен предпочитал беречь руки для более интеллектуальных занятий, благо он-то ведьмой не был и вполне мог себе позволить регулярно лодырничать. У Сирила отчего-то всегда находился кто-то, кто будет отдуваться вместо него.
На этот раз, например, я.
- У тебя вообще аптечка есть? без особой надежды поинтересовалась я, оглядев любовно выдраенный, но совершенно пустой дом.
- У меня есть ты, хмыкнул Сирил и безо всякого стеснения выпутался из тонкой хлопковой рубахи, явив миру по-ньямарангски хрупкие ребра и внушительный синяк через половину спины, уже налившийся жутковатым багровым цветом. Остальноемелочи, само пройдет, но вот эта зараза саднит, как
Я догадывалась.
Первые часы после удара, когда еще можно остановить синяк холодом, были безнадежно упущены, но, похоже, все дело ограничилось поверхностными повреждениями и ничем особо не грозилоразве что ближайшую неделю Сирил будет вынужден поменьше размахивать кулаками, даже если ему приспичит опять позащищать всякие абстрактные понятия с применением грубой силы. Была б она еще у него, эта грубая сила