У меня уже сейчас с нервами полный звездец, буркнула в ответ Нина Валентиновна и скрылась из виду.
Слушайте, понизил голос Терентьев, мы не имеем к случившемуся никакого отношения. Если вы тут посидите минут пять, я постараюсь добыть вам координаты этой Светы. Один из агентов, кажется, с ней трах встречается. Подождите.
Он стремительно вылетел из кабинета. Я сидела как на иголках. А вдруг он побежал звонить Светлане? Вдруг меня сейчас опять попытаются убить! На лбу выступил холодный пот. Черт, только я могу дважды с одинаковым упорством наступить на одни и те же грабли! И почему мне не пришло в голову прихватить с собой Машу? А еще лучшесразу все рассказать Олегу? Неужели у меня начинается старческое упрямство?! Кошмар. Так и до маразма недалеко!
Окончательно расстроившись и разволновавшись, полезла в сумку за валидолом. Как мне объяснил врач, основная задача этой таблетки, которая есть не что иное, как концентрированная валериана, снизить уровень нервного напряжения. А сердце уже автоматически станет биться медленнее.
Сунув под язык две таблетки, стала неотрывно смотреть на большие белые часы с красной секундной стрелкой. Время тянулось невыносимо долго.
Наконец хлопнула дверь, вбежал Владимир. Он оглянулся, словно хотел убедиться, что нас никто не подслушивает, и шепотом заговорил:
Вот. Здесь ее последний адрес. Телефона там нет. Только если в милицию пойдете, не говорите ничего про наше агентство, хорошо? Мы тут правда ни при чем! Понимаете, на самом деле эта программа пожизненной ренты всем выгодна! Вы поймите, у нас в Питере одиноких бабушек, за которыми некому ухаживать больше, чем в любом другом городе России. Умрутжилье государство отберет. Никому пользы не будет. А люди, кто квартиру хочет купить, всю сумму сразу собрать не могут. Но выделять в месяц две-три тысячи на содержание старушкивполне. Вот и договариваются! Всем же от этого лучше. Негативных случаев на самом деле единицы! Но если хоть один в печать или на телевидение попадетвсе, программе кранты. Так что, пожалуйста, не упоминайте про нас ничего, ладно? Просто я разработчик и куратор этой программы! Если она будет успешной, мне откроют собственный филиал! Понимаете? У вас внуки должны быть моего возраста. Спросите у них, как тяжело сейчас пробиться!
Владимир тараторил быстро, вплотную приблизив свое лицо к моему. Тон его был умоляющим, но временами проскальзывали нотки ярости. Почему-то мне показалось, что если я сейчас скажу: «Нет, молодой человек! Я не могу поступиться принципами и скрыть от милиции правду», то он меня задушит. К счастью, моя принципиальность находится в пределах нормы.
Не волнуйтесь. Если адрес окажется верным, то я вас больше никогда не побеспокою. Большое спасибо, улыбнулась я. Вы очень хороший молодой человек. Желаю вам успехов.
Спасибо вам, оторопел Терентьев, видимо, не ожидавший такой легкой победы.
И его можно понять. К сожалению, я тоже часто замечаю, что люди моего возраста, измучившись от собственной невостребованности, жадно набрасываются на любую возможность показать свою значимость. Если вдруг какого-то человека угораздит попасть в зависимое от таких мегер положение, они ведут себя в точности, как пауки. Мне кажется, что выколачивать из окружающих таким образом внимание и почтение по меньшей мере неразумно. Эффект стопроцентно обратный.
До свидания, я встала, взяла бумажку с адресом и направилась к двери.
Вы это Владимир замялся, если надумаете что-нибудь со своей недвижимостью делать, звоните мне. Постараюсь что-нибудь подобрать.
Спасибо, кивнула я, хотя отлично понимаю, что производить какие-нибудь операции с недвижимостью мне уже вряд ли доведется.
Хотя мысль о том, чтобы взять на содержание какую-нибудь одинокую пожилую даму, чтобы за ней ухаживать в обмен на последующее получение жилья, показалась мне довольно разумной. Ведь я все еще не оставляю надежды, что Олежек когда-нибудь надумает жениться. Хорошо, если у невесты окажется жилье, а если нет? Не со мной же, старой, им сидеть. Молодые должны жить отдельно.
Размышляя таким образом, я вышла из агентства и уставилась на листочек бумаги. «Байкальская улица, дом 28, квартира 10».
Байкальская, Байкальская название показалось знакомым.
Кажется, эта улица где-то здесь, совсем рядом. Глядя на титаническое здание Дома Советов, я закрыла глаза, пытаясь вспомнить какой-нибудь четкий ориентир. Вроде бы Московский проспект почти не изменился, но я здесь очень давно не была. Минуты через две поняла, что на собственную память полагаться больше нельзя. Дырочек в ней стало, как в хорошем сыре.
Рядом кисла от жары продавщица за тележкой с мороженым. Прижавшись боком к своему холодильнику, она положила голову на толстые, обгоревшие на солнце руки и тяжело дышала.
Извините обратилась я к ней.
Женщина подняла на меня осоловелые глаза и, презрительно смерив взглядом с головы до ног, переплюнула через губу:
Некондиции сегодня нет, топай дальше, бабка.
И опять положила голову на руки. Хорошо хоть пустую бутылку из-под пива не стала совать, хамка.
Тут меня задел мальчишка лет десяти, проезжавший мимо на роликах.
Ой! Извините! остановился он и собрался было ехать дальше.
Подожди, мальчик! с надеждой окликнула его я. Ты не скажешь, как пройти на Байкальскую улицу?
В подземный переход, на ту сторону, горсовет обойдете, мимо ларьков, и сразу Байкальская, четко, по-военному объяснил мальчик. Хотите, провожу? Я тут все равно просто так катаюсь.
Нет, что ты! Спасибо тебе, смутилась я.
Пожалуйста! ответил тот и укатил прочь.
Да, будь я на роликах, добралась бы до Байкальской за считанные минуты. Если только граждане не столпились бы вокруг с настойчивыми предложениями вызвать психиатрическую неотложку, слышала, есть у нас такая.
С трудом отыскав нужный вход, я поднялась по разбитой лестнице. Из подъезда вырывался традиционный для примыкающих к торговым зонам домов резкий запах аммиака. Понимаю дворников, которые не хотят убирать за согражданами нечистоты. Чтобы смыть ночные накопления, требуется пожарный брандспойт. Закрывая нос рукой, я поднялась на четвертый этаж. Господи, какая вонь! Юбилейный глянец, как всегда, не распространился дальше правительственной трассы. Московского проспекта то бишь. В 1953 году было то же самое. Мне как-то кошмарный сон приснился. Я иду по Невскому и чувствую, что-то не так. Потом понимаю, что вместо фасадов передо мной фанерные макеты, в ужасе сворачиваю, чтобы заглянуть за один из них, и вижу одни руины. Хуже, чем после войны. Удивительный все-таки у нас город. Ротшильд с фасада. Изумительной чистоты и строгости линии. Васильевский остров, Елисеевский магазин, Дом книги (бывший магазин фирмы «Зингер») самые лучшие в мире образцы модерна. Дворцовая площадь, органично сочетающая барочный Эрмитаж и классические здания Сената и Синода, с Александрийским столпом в центре, поставленным в честь великой победы над Наполеоном. А пройти полчаса в любую сторонук Балтийскому ли вокзалу, к Малому проспекту, заглянуть во дворы домов на площади Трезинии ужаснешься. Разбитые дороги, запущенные дворы, забитые досками окна, переполненные мусорные баки, по которым скачут огромные крысы. Затопленные подвалы с лежащими в воде прохудившимися трубами. И никого это не беспокоит, кроме беспомощных в своих протестах жильцов да бомжей, которым ввиду своей многочисленности трудно найти место для ночлега.
Вот и четвертый этаж. Ага. Опять коммуналка. Правда, всего на четыре звонка. Нажав верхний правый, я прислушалась. Еле слышно раздалась электрическая трель. Быстрые шаги. Похоже, ребенок.
Кто там? раздался из-за двери звонкий голос.
Добрый день, не подскажешь, Света Рябикова у вас в квартире проживает? вежливо обратилась я к невидимому собеседнику.
У нас только ее нет, ответил бдительный ребенок, даже не думая, открывать.
А когда будет? вряд ли малыш знает, но спросить надо.
Не знаю, последовал вполне закономерный ответ.
Плохо, вздохнула я, а кто может знать? Не в курсе?
Жених ее, подумав, уверенно выдал невидимый собеседник. Он в парке рядом все время болтается. Сходите.
Как же я его узнаю, деточка? недоуменно спросила я.
Длинный такой. Мама его называет: «Зимой и летом одним цветом». Он всегда в одном и том же длинном плаще, белом бадлоне, черных брюках и ботинках. Все такое старое и противное. Фу! И еще говорят, что он наркоман.
Спасибо большое. Молодец, что никому не открываешь, поблагодарила я ребенка.
Пожалуйста, раздалось в ответ, а потом быстрые удаляющиеся шаги вприпрыжку.
Ну что ж. Может, оно и к лучшему, что я не застала Свету. Хотя есть что-то подозрительное в ее неуловимости. Алена сказала, что очень давно ее не видела. Кавалергардов заявил то же самое. В «Европрестиже» Рябикову также никто не видел очень давно. И на этой квартире она тоже не бывает. Странно. Куда же она все-таки делась?
Надо бы, пожалуй, спросить у ее жениха. Если он свою возлюбленную тоже не видел пару месяцев, можно бить тревогу. Возможно, Олегу с Пухляковым ее следует в моргах поискать. Все-таки, что бы мой внук про эту Свету ни говорил, но чем больше я узнаю про ее жизнь, тем сильнее жалею. Бывает ведь так, что человеку с самого детства не везет. Мать в тюрьму попала, тетка пьет, в нашем городе нет никого. Где она только деньги брала за институт-то платить? И еще в довершение всего влюбилась в наркомана.
Небольшой парк за домом относился, видимо, к школе. Яркий летний день его совсем не тронул. Казалось, что в этом месте навсегда поселилась осень. Зеленой травы почти не видно из-под толстого слоя прошлогодних пожухлых листьев. Высокие сухие деревья, несмотря на то что листья были только на их кронах, давали густую тень.
Молодого человека в длинном сером плаще я заметила не сразу. Он как-то сливался с окружающей обстановкой. Учитывая, что на улице плюс двадцать шесть, ему должно быть жарко.
Я посмотрела кругом. У кого бы узнать об этом странном типе? А, вон двое парней на лавочке. Бутылки с пивом уже почти пустые, значит, давно сидят.
Молодые люди, извините!
Бутылки можешь забрать, бабка, вяло бросил в ответ один из них. На.
И вылив остатки, протянул мне емкость. Покраснев до корней волос, я отступила назад.
Простите, вы меня не так поняли. Я всего лишь хочу спросить. Вижу, вы тут давно. Не знаете, кто вон тот молодой человек? В длинном, немного грязном плаще.
Парни уставились на меня мутными глазами.
Во дает, один толкнул другого плечом. Ты чего, бабка, до сих пор хипуешь?
Заткнись, вежливо попросил его друг и ответил на мой вопрос. Барыга это, планом торгует. Больше чем за сотню не бери. Бодяжный у него.
Почти минуту я обдумывала, какую часть ответа попросить растолковать подробней. Ладно, танцевать надо от печки. Начну с самого начала.
Планом чего? переспросила я.
Теперь не понял парень.
В смысле?
Ну какого объекта или государства, уж не знаю
Молодой человек скривил губу.
Не знаю. Говорит, иранский. Тока если он иранский, то его соломой так утрамбовали, что лучше бы таджикский, там бодяжить нечего.
Спасибо, пробормотала я.
Ладно, кое-что вроде прояснилось. Попробую подойти. Может, не обругает пожилую женщину?
На хрен ей барыга? Она, по-моему, и так в мясо, сплюнул мне вслед друг отвечавшего.
Не знаю, что он хотел этим сказать, но чувствую хамство. Я подняла голову и, чеканя шаг, быстро пошла прочь. Надеюсь, ему будет стыдно за свое поведение.
Осторожно приблизившись к неизвестному в плаще, я вытянула вперед руку:
Молодой человек! Можно вас на секунду!
Тот обернулся и приподнял свои круглые очки, уставившись на меня, словно Людмилу Целиковскую увидел.
Извините, что отрываю вас от дела. Это не займет много времени. Мне сказали, вы картами Ирана торгуете. Я бы хотела приобрести. Может, даже несколько. Или даже все. Если у вас их не вагон, конечно.
Парень молчал. У него как-то неестественно приоткрылся рот.
Гхм, у вас, по-моему, сигарета сейчас выпадет, я робко показала пальцем на тлеющую отраву. Понимаю, вас, наверное, насторожило мое предложение. Не бойтесь, у меня на уме нет никакого мошенничества. Просто мне нужно узнать кое-что о вашей невестеСвете. Конечно, я не рассчитываю, что вы поделитесь информацией просто так, потому и предлагаю купить у вас карты. Пораньше домой уйдете, а?
Бессмысленное лицо молодого человека начало медленно расплываться в удивленной улыбке.
Вы откуда ж такая взялись, бабуля? спросил он хриплым, но дружелюбным голосом. Родственница Светкина, что ли?
Нет, просто В общем, долго объяснять. Жили рядом, потом разъехались, а тут вот, узнав, что я в Питере, мать ее просила разузнать. Хотя бы найти, написать потом, что жива-здорова ее дочка.
Ясно, кивнул парень. ЯВиктор.
И протянул мне руку.
Вера Афанасьевна, я пожала протянутую конечность с некоторой опаской.
Желто-зеленые, изъеденные грибком ногти Виктора срочно требовали «Клотримазола». Кстати, хочу заметить, что верить рекламе всяких дорогих противогрибковых средств не нужно. Однопроцентный раствор «Клотримазола» отлично справляется с микроорганизмами и, кстати, является основным действующим компонентом всех рекламируемых средств. Так зачем переплачивать лишние деньги? Да еще получать не чистое средство, а разбавленное бесполезными гелями или кремами.
Хотите, можем в кафе пойти, Витя сунул руки в карманы и стал чертить что-то ногой на земле.
Почему-то мне стало ясно, что поход в кафе есть обязательное условие разговора.
Вы пиво пьете? уставился он на меня.
У меня в голове всплыла мелодия песни, которая до сих пор казалась мне совершенно дурацкой, но к этому случаю подошла как нельзя лучше: «Я понял, это намек, я все ловлю на лету»
Нет, но вас с удовольствием угощу.
Круто, обрадовался Виктор. Идемте.
Мы вышли из парка, свернули за угол и оказались в маленьком уличном кафе с красными пластиковыми столиками. Белая палатка с полиэтиленом, изображающим ажурную расстекловку, предлагала широкий ассортимент отечественного пива и водки. Ума не приложу, кто может пить водку в такую жару.
Два разливных «Калинкина» и чипсы, бодро распорядился Витя.
Женщина, лицо которой выражало полнейшее безразличие к жизни, наполнила пластиковые емкости и бросила на прилавок запотевший пакет с жареной картошкой, распугав тучных мух.
Сорок два пятьдесят, сосчитав на кассе, сообщила она. Голос звучал, словно механический.
Виктор подхватил чипсы и стаканы, оставив меня расплачиваться.
Сын? неожиданно обратилась ко мне продавщица, как только он отошел.
Что вы! Не дай Бог! вырвалось у меня в ответ.
А у меня как раз такой, еще печальнее вздохнула женщина, смахнув деньги с прилавка. Затем снова опустилась на пластиковый ящик возле холодильника «Пепси», уставившись в одну точку.
Да, несладко, видать, ей живется.
Виктор к моему возвращению уже успел осушить один пол-литровый пластиковый стакан и цедил второй.
Чипсов хотите? он протянул мне пакет.
Нет, спасибо, мне жирное нельзя. С сердцем неважно.
А-а
Парень сунул себе в рот горсть хрустящих кусочков, прожевал и повел свой сказ.
Жизнь, по его мнению, обошлась с ним весьма несправедливо. Родился он в обычной семье, денег вечно не хватало. Мать вкалывала на трех работах, домой приходила за полночь, валилась с ног и храпела до утра. Платили ей, судя по всему, копейки, потому что юный Витя чрезвычайно страдал от отсутствия новых, редких в ту пору, американских джинсов. И вот, чтобы помочь матери купить ему джинсы, молодой человек подался к одному из местных барыг в помощники. Продавал у себя в ПТУ марихуану. Жизнь, кажется, начала поворачиваться к нему лицом, но тут случилась беда. Витя не дал одному парню травы в долг. Тот в отместку пошел и сдал несчастного юного наркоторговца плохим милиционерам. Валеру арестовали, произвели дома обыск, изъяли достаточное количество конопли и дали срок. Мать с горя поседела, но что-то в ней в этот момент надломилось. Она не стала продавать квартиру, чтобы «откупить» сына от тюрьмы. Вообще ничего не предприняла. Даже на суд не пришла. Витя сел на четыре года.
Представляете? Это же не мать, а кукушка! горестно пожаловался мне на свою жизнь молодой человек. Другие вон в лепешки расшибались, до самого прокурора шли! А моя даже пачки сигарет за все время не прислала!