Генри, я-то что могу поделать? сокрушался Драбкин. Эти учёные, они все со сдвигом. Какой-то дёрганный, истеричный, нервный. Дурное влияние Голливуда. Боится тащиться со своими образцами до первопрестольной. Я подозреваю, он и сам уже жалеет, что выложил мне тогда, в Адлере, свои мечты заветные. А товар, как я понимаю, стоящий?
Правильно понимаешь, подтвердил Лоусон. Но одно дело то, что он обещает, другоеобразцы. Они нужны, как воздух. Кстати, не думаю, чтобы Востриков здорово жалел или раскаивался. Первую сумму он заглотнул, как рыбка-бананка.
Что за рыбка? удивлённо спросил Драбкин.
Есть такая рыбка, пояснил Лоусон. Но не в ваших водах.
Жаль, посетовал Драбкин, по недомыслию считавший себя рыболовом.
И всё-таки: нельзя ли переиграть с Климском? попросил со слабой надеждой шпион. Не люблю подвергать дело неоправданному риску.
Какой риск? отмахнулся Аркадий Игоревич. У нас специализацияохотничий туризм. Мы же договорились: после встречи Пак отвезёт вас к егерям, собачек посмотрите, отдохнёте.
Отдых? раздражённо отмахнулся Лоусон. У меня на руках будут образцы!
Сам говорилконспирация. Вот и создавай видимость Обделаем это дельцев Мокрый Паханск махнём. В донские степи. Меня скандинавы уже замучили! Подавай им волчью травлю, хоть лоб разбей. А на Дону волковкак грязи. Перспектива
Вот это место, перегнувшись к иностранцу, ткнул пальцем в карту Боря Грач. Видите? Через рощицу, в низинку.
Дорога на карте раздваивалась и обтекала низинку с двух сторон.
Повернём направо, сказал Лоусон.
А почему направо? спросил Грач.
А почему нет?
Логично, согласился громила.
Они подкатили и съехали на обочину. До низины дотопали быстро, проклиная вязкую грязь. Задувал сырой гриппозный ветерок. Лоусон поднял воротник бежевой куртки-«пилота», натянул лайковые перчатки.
Мудило этот Генри, проворчал водила Серёга Исай, когда они с Грачом отстали от иноземца на несколько шагов. Блин, что за шпионские страсти? Он-то в ботинках, а у меня корочки на рыбьей стельке
Не бзди, подбодрил кореша Грач. Я тоже не в сапогах. Он показал на свои огромные грязно-белые кроссовки. Наше делообеспечить этому уроду безопасность. Пять минут «я боюсь»и всех базаров.
Ну-ну, с сомнением покачал головой Исай, опасливо обходя лужицу.
Они спустились с крутого склона на широкую поляну, по которой были живописно раскиданы несколько огромных валунов. «Лунный пейзаж», подумал Грач. Хотя хрен его знает, есть ли на Луне валуны. Вот кратеры точно есть. А поляна как раз напоминала такой огромный кратер. Может, когда-то долбанул сюда лунный камень, про который в старой песенке поётся: «Подари мне лунный камень, талисман твоей любви». Ну, лови. Хряснул об Землю и рассыпался валунами.
На одном из них сидел худой востроносый человек в коричневой кожаной куртке и в клетчатой фуражке с выпущенными ушками. Издали он смахивал на загнанную борзую. Когда компания приблизилась к нему, незнакомец испуганно посмотрел на трио воспалёнными красными глазками. Теперь он походил уже на кролика, замученного выполнением плана по осеменению длинноухого гарема.
Валериан Владимирович? поинтересовался Лоусон и протянул кролику руку, стянув с неё перчатку.
Кто вы? хмуро спросил ушан, поднимаясь навстречу.
Ятот, с кем у вас назначено. Или вы кого-то ещё ждёте? Мой кейс при мне. Ваш, я вижу, при вас. В наших общих интересах совершить сделку побыстрее.
Погодите! нервно перебил Востриков. А как с другой частью договора? Гражданство, предоставление политического убежища
Какое убежище? саркастически спросил Лоусон. Времена Солженицына прошли. Спокойно выезжаете в турне, мы вас принимаем, как родного. С гражданством проблем не будет, я гарантирую.
Мне надо сейчас!
Как вы это себе представляете? раздражённо бросил шпион. Вам не кажется, что хлопоты об иностранном гражданстве привлекут к вашей персоне излишнее внимание?
Извините, я отойду на минутку, втесался в беседу Серёга Исай. Придавило.
Идите, идите. Вон туда, за валун.
Исай потопал к валуну. «Пижон вонючий, подумал он недовольно. Зачем за камень тащиться? Можно подумать, мой болт кого-то испугает!».
Так мы делаем дело или расходимся каждый при своём? сухо переспросил Лоусон.
Откуда-то издалека послышались частые хлопки. Лоусон тревожно глянул на Вострикова.
Ерунда, рассеянно отмахнулся тот. Здесь стрельбище неподалеку.
Зато стрелки поблизости, зло огрызнулся здоровяк Грач и ткнул пальцем на четверых человек, которые сбегали по склону со стороны, противоположной той, откуда появился иностранец со своими телохранителями. В руках у двоих гостей были автоматы «узи», другие ограничились банальными «макарами».
Не дёргаться! закричал светловолосый парень, ликом похожий на лубочный портрет поэта Сергея Есенина, и для убедительности снова выстрелил в воздух из пистолета. Стойте спокойнобудете жить!
Как это понимать? обратился Лоусон к химику. Считаете, что нас можно так просто одурачить? Милейший, да вы с ума сошли!
Однако по лицу Валериана Владимировича было видно: он ошарашен не меньше своего собеседника. Востриков побледнел так, что сходство с вислоухим белым кроликом стало пугающим. Сказать он ничего не мог, кроме странного звука «хххххх». Впрочем, Грач легко дополнил этот звук ярким продолжением.
уеплёты! заорал он. Вы что, рамсы попутали?! Стволыв землю!
В ответ один из набегавших пустил очередь Боре под ноги. Верзила подпрыгнул.
Ты, дебил! взвыл он возмущённо. Это ж пули, гондон ты штопанный! Ими же убивают, ты чего, не в курсе?!
Лапы-то подыми, весело предложил блондинистый тип, остановившись в нескольких шагах от троицы и пытаясь отдышаться. А то мало что у тебя в чугункЕ варится. Ещё бросишься сдуру, как Саша Матросов. Потом дырки в тебе придётся латать.
Кто вы? спокойно и негромко спросил иностранец.
Да так начал было блондин.
ТУТ-ТО СО СТОРОНЫ ВАЛУНА и посыпался неожиданный горох выстрелов: выскочивший из-за камня, как чёрт из табакерки, Исай, даже не успев застегнуть ширинку, принялся лупить по незнакомым пацанам с двух рук по-македонски, нещадно матерясь при этом такими кружевами, что вологодские рукодельницы обкончались бы от зависти.
Стрелял Исай не погано. Несколько пуль с приятными шлепками вошли в тела обоих автоматчиков. Блондин успел выстрелить в ответ, но тут подключился Грач: он мгновенно выхватил свою «дуру» и вогнал «Есенину» пулю точно в глаз, как в «яблочко». Четвёртый боец с гордым ликом абрека и аккуратными кавказскими усиками оказался удачливее товарищей: он лихо выпалил всю обойму в стоявших поблизости противников.
Результаты оказались неожиданными: парочка пуль просвистела рядом с богатырём Борей Грачом, остальные сшибли Лоусона и Вострикова. Озверевший Грач налетел на кавказца и сходу обрушил на его череп рукоять пистолета. Сына гор отбросило ударной волной метров на шесть, как тряпочного Арлекина.
Грач, ты жив?! истерически заорал возбуждённый Исай, размахивая двумя пистолетами.
Хуль со мной сделается? угрюмо отрезал верзила. Ты вот на этих полюбуйся.
Иностранец и учёный представляли собой жалкое зрелище. Лоусон ещё что-то булькал, но остатки жизни уже покидали его. Перед ним в красной дымке проплывали кадры из весёлого советского фильма: пёс Барбос несётся за тремя комиками. «Мама, он меня догнал», подумал Генри. И умер. Он лежал на холодной русской земле в своей красивой бежевой пилотской куртке так, словно неудачно выпрыгнул из подбитого самолёта, забыв надеть парашют.
Фьють! Бздыннь! Фьють, фьють, фьють! Пули свистели по воздуху, взрыхляли землю, рикошетили от валуна.
Блин, да их тут как грязи! взвизгнул Исай и ткнул пальцем в сторону, откуда прибыла четвёрка отважных стрелков. Сверху ещё двое нехороших парней, присев, пытались достать Серёгу и Борю короткими очередями.
Линяем, Грач! крикнул Исай и дёрнул Бориса за рукав.
А эти? Грач показал на тела учёного и шпиона. Надо хоть Лоусона прихватить!
Да пошёл он, чмо забугорное! Положат нас, как пить дать положат! Дёргаем, пока при памяти!
Дёргаем так дёргаем
И приятели рысью понеслись к склону, прихватив оба чемоданчикаи лоусоновский, и востряковский. Они вспорхнули, как два воробушка, и рванули на «лексусе» подальше от страшного места. Погони не было.
Я же говорилзверь машина, радостно и нервно прохрипел Серёга.
Мотню застегни Зверь тебя впереди ожидает.
Это кто? не понял Исай.
Аркадий Игоревич Драбкин
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
из которой читатель узнаёт о семействе Кости Костанова, фамильных армянских проблемах, порочных привычках Хемингуэя и русской уголовной наколке
21 апреля, Мокрый Паханск, первая половина дня
ДОМОЙ КОСТЯ КОСТАНОВ прикатил с улицы Сельской через четверть часа. Вот что значит личный транспорт; а то трясись в «уазике», жди, пока всех развезут. По счастью, полосатого типа пристукнули почти в центре города, от дома недалеко. А если бы на окраине?
Костанов был на четверть осетином и очень этим гордился. Его покойный дед, Григорий Константинович, в пятнадцать лет бежал из Осетии не то от «кровников», не то от правосудия: юный Гриша промышлял конокрадством. В донских краях он женился на казачке-разведёнке, наплодил кучу детей и умер от двустороннего воспаления лёгких после войны, в один год со Сталиным. А внук конокрада стал лучшим следователем районной прокуратуры города Мокрого Паханска.
Костя работал в прокуратуре, но был хорошим человеком. Следаку оставался год до возраста распятого Христа. Но он предпочитал всё больше распинать других. Такое занятие казалось ему более комфортным. К тому же эти другие распятия вполне заслуживали. Ростом Костя перемахнул за сто восемьдесят сантиметров, фигурой пошёл в деда Гришу: как отмечала многочисленная родня, тот был широк в плечах и необычайно узок в талии. От кавказцев следователь перенял заодно сухопарость и тонкую кость.
В целом Костанов был если не красив, то чертовски привлекателен. Он слегка смахивал на персонажей испанского художника Эль Греко: черты лица с налетом утончённого аскетизма, чёрные слегка вьющиеся волосы, густые смоляные брови. Особенно привлекали глазаглубокого сиреневого цвета. Странный цвет для мужчины. Вызывающий. Его можно было бы даже назвать легкомысленным, если бы выражение костановских глаз не навевало вселенскую печаль. Правда, едва Костя начинал говорить, впечатление развеивалось: по натуре он был человеком жизнерадостным и остроумным, причём всеми этими качествами природа наделила следователя с избытком, и они частенько перехлёстывали через край. В душе Костя был артистомхотя и оригинального прокурорского жанра.
Жил следователь с семьёй в первом этаже трёхэтажки довоенной постройки, занимая две комнаты коммунальной квартиры. Вообще-то со стороны автора неприлично помещать героя в коммуналку. Это даже хамство какое-тогерой всё-таки, а не баран чихнул Пусть хотя бы в «хрущобу», но изолированную. Однако, дорогой читатель, такова правда жизни: следователь районной прокуратуры Константин Костанов жил в пошлой коммуналке на двух хозяев. Соседом был грузчик близлежащего магазина. Грузчика звали Коляном, как и новопреставленного морячка в пиджаке. О чём Костя не преминул сообщить соседу.
Мусора, они и есть мусора, грустно вздохнул тот. Что с вас взять? Нету в вас никакой душевности к человеку.
Нету душевности, согласился Костя. Вот чего нет, того нет.
Костановы занимали две небольшие комнаты «трамвайчиком». Проходная считалась гостиной, за ней располагалась спальня, где сейчас посапывал девятилетний Мишка. Завтрак ждал следователя в гостиной. Жена приготовила в микроволновке несколько бутербродов с сыром, настрогала салат из помидоров, огурцов и красного лука, а завершала меню полулитровая кружка густого чёрного чая.
Ты что, Ла, поднялась в такую рань? удивился Костя.
Да надо поработать на очередного клиента, пояснила бодрая жена.
Лариса подвизалась на поприще дизайна интерьеров. Конкуренция здесь наблюдалась серьёзная, однако у Ларисы Костановой имелось несколько сильных козырей. Во-первых, она обладала тонким вкусом и незаурядными способностями. Во-вторых, умела убедительно говорить. Это, пожалуй, поважнее будет. Что такое для состоятельного буржуина тонкий вкус? Для него тонкий вкусэто тонко нарезанные ломтики ветчины. А вот попробуй втолкуй клиенту, что, ежели не выложить стену в прихожей серым известняком с цветной мозаикой, народ над ним будет смеяться, как над голожопым королём! Да так втолкуй, чтобы этот хрюн моржов не посчитал тебя слишком умным («мы сами не лаптем щи хлебаем!»). Чтобы в конце концов лично настаивал: вот именно известняком и именно с мозаикой! Что вы, Лариса Васильевна, ребёнок малый, что ли? Мне ли объяснять дизайнеру такие очевидные вещи?
Наконец, третий козырь. Лариса Костанова была очень красивой женщиной и выглядела лет на десять моложе своего возраста. А стукнуло ей Не будем о грустном, скажем так: выглядела она на двадцать два года. И это сражало наповал. Потому что у обывателя мнение о дизайнере складывается из того, как дизайнер выглядит. Если на рожицу он не ахти, то знания его мудрые состоятельному пижону до лампочки. Пижон убеждён, что страшнорылое существо способно только всё перегадить в уютном гнёздышке общей площадью шестьсот девяносто квадратов! И доказывать пижону обратноевсё равно, что читать фельдфебелю стихи Петрарки.
Сегодня надо показать заказчику наброски, вот спозаранку и чирикаю, весело вздохнула Лариса. Видимо, заказ попался не слабый.
Чего делаешь? переспросил Костя.
Чирикаю спозаранку, повторила Лариса.
Налево чирикаешь? уточнил следователь.
Почему«налево»? Я на себя работаю, какое тут лево-право? Ну, гонорар, конечно, в конверте буду получать. А что это ты спрашиваешь?
Так, к слову, отмахнулся Костя. Просто у меня сегодня тоже один клиент налево начирикал.
И что?
И всё, сказал Костя. В морге. Отсвистел своё, болезный.
К чему это ты? спросила жена.
Да ни к чему. По ходу жизни
Лариса и Костя были одногодками и познакомились ещё в студенчестве. Правда, Лариса родилась раньше на двенадцать дней, и это давало повод мужу ворчать, что он женился на женщине-перестарке исключительно из меркантильных соображенийчтобы тихо досмотреть её до скорого угасания и завладеть несметным наследством. Костя лгалникакого богатого наследства у Ларисы не имелось. Её родители-парикмахеры в лучшем случае могли красиво остричь следака под «нуль», чтобы было удобнее посыпать голову пеплом.
Костя Костанов окончил юрфак государственного университета, Лариса Маркова получила диплом дизайнера в институте архитектуры, ставшем затем академией. Что дало супругу повод для размышлений о поголовной эпидемии переименований.
Каждая килька корчит из себя селёдку, глубокомысленно рассуждал он. Скоро деревенский сортир станут величать дворцом съездов. ПТУ превратились в университеты, вшивые техникумыв академии
У нас был не вшивый техникум, а институт, возражала Лариса.
Вот и просвети меня, как он в академию превратился! саркастически продолжал Костя. Вы что, Нобелевские премии раздаёте? Или возводите в ранг «бессмертных»?
Тебя бы я возвела в ранг бессмертных зануд, надувала губы Лариса.
Что значит«зануда»? возмущался Костя. Нет, ты послушай, как звучит«Университет железнодорожного транспорта»!
Университет даёт у-ни-вер-саль-ны-е знания! То есть знания во всех областях наук. А тут«Академия ржавой шпалы» Нормальное заведение вывесок не меняет. Вот я окончил государственный университет. Он и до сих пор так называется. Не скрывается под липовыми вывесками. И мне не стыдно
Мне тоже не стыдно, замечала Лариса.
А должно быть, назидательно замечал Костя.
Мне должно быть? не выдерживала жена. Сравни, что ты получаешь со своим дурацким поплавком, и что яс моим дизайнерским образованием!