Это не показатель, парировал Костя. У Ваграна Арутюнова три класса и два коридора, а он целый район держит и твой месячный заработок за вечер на левом берегу Дона спускает.
Ну, знаешь, ты думай, с кем сравнивать! возмущённо всплёскивала руками жена.
На этом дискуссия, как правило, завершалась.
С недавних пор зарабатывала Лариса действительно неплохо. С тех самых, когда до состоятельных граждан Паханска наконец-то дошла московская мода на персональных дизайнеров интерьера. Костановы стали даже робко мечтать об улучшении квартирных условий.
Мишка спит? поинтересовался Костя.
Сопит в обе дырки. Ты его не буди, ляжешь здесь, на диване. У него сегодня первого урока нет. Физкультуры.
Лучше бы у них математики не было, заметил Костя. А физкультураэто здоровье нации.
Конечно, съязвила Лариса. А математика твоей нации до лампочки. Видимо, твоей нации деньги считать не надо. Они твоей нации без надобности.
Не надо только трогать мою нацию, сурово зевнул Костя, потянулся и упал на видавший виды диван, который содрогнулся и крякнул. Моя нация, между прочимоплот православия на Северном Кавказе. Кроме неё, там больше православных наций нет. Кругом одни муслимы.
Кто бы говорил! Лариса громко фыркнула. У тебя осетинской кровижалкая четвертушка. Эх ты, дитя гор
Ну да, пусть я не дитя гор, вздохнул Костя. Пусть я дитя асфальтовых улиц. Но всё равно в нашей нации счетоводов не держат! Мы обеспечиваем безопасность и покой гра ааажд пробурчал следак, поворачиваясь на бок и натягивая на голову серый клетчатый плед. Ла, разбуди меня часиков в одиннадцать Мне ещё в бюро судмедэкспертизы
И он тихо захрюкал под пледом.
АЛИК СУТРАПЬЯНЦ ОЧЕНЬ СТРАДАЛ из-за своей нетрадиционной фамилии. Он даже положил по молодости немало усилий на то, чтобы при получении паспорта уничтожить проклятый мягкий знак после буквы «п». Однако разгневанный папа Сутрапьянц пригрозил лишить отпрыска наследствав прямом и переносном смысле этого слова. В прямом смысле Алик мог бы ещё пережить. Но когда папа Сутрапьянц кричит«Я тебя наследства лишу!» и тычет Алику в промежность, тут уж не место для дискуссий. Папа слов на ветер не бросает. Поэтому сын смирился с печальной долей и послушно понёс по жизни тяжкий сутрапьяновский крест. В конце концов, не меняет же своё имя их сосед Сруль Борухович Гейзер.
Увидев в дверях морга Костю Костанова, Алик приготовился к процедуре приветствия, традиционной, как чистка зубов.
Опять с утра трезв? бодро поинтересовался Костя.
Какого тебе надо? гостеприимно ответил Алик.
Трупик мой нужен, пояснил Костя. Сегодня доставили, Коляном звать.
Они мне своих имён не докладывают, заметил Сутрапьянц. А твой трупик будет. Рядом с Коляном ляжешь.
Это что, угроза?
Нет, суровая проза, уточнил медэксперт. Ты, я вижу, к нему сердцем прикипел. Чего тебе неймётся? Не прокурорское это делопо моргам блуждать. Прислал бы опера.
А у тебя трупы тоже уборщица баба Маня вскрывает?
Надо Серёге Степцову передать, за кого ты его держишь, поймал следака на слове Алик и спросил:Слушай, труп-то ночной?
Ну подтвердил Костя.
Так ты, значит, сегодня дежурил?
Ну повторил Костя сурово.
Чё ты нукаешь? Значит, тебе свободный день положен.
Положен-то положен, согласился Костя. Да кто ж его положит? Дома отоспалсяи к тебе. Знаешь, сколько дел у меня в производстве? А тут ещёэтот жмур в тельняшке. Завал. Сроки горят.
Хай бы они сгорели Так что у тебя за клоун?
Утопленник свежий. Слушай, Алик, помоги
А каким макаром новопреставленный отдал Богу душу? уточнил Алик.
Его с моста скинули, пояснил Костя и изобразил на лице жалкое подобие скорби.
Не, не пойдёт, живо отреагировал медэксперт. Что такое?! У меня план по «парашютистам» перевыполнен на год вперёд! Я их уже девять штук вспорол.
Алик Сутрапьянц строил свою работу в бюро судебно-медицинской экспертизы по строго выверенному плану. План этот выверяла внушительная прозекторская коллегия во время представительного курултая в Москве, куда патологоанатомов согнали со всей России для повышения квалификации. Большей частью делегаты повышали квалификацию в барах и забегаловках. Через несколько дней сошлись на том, что общежитие, где их разместила принимающая сторона, дешевле и уютнее. Плюс располагает к обмену опытом.
Именно во время такого обмена возникла животрепещущая тема: сколько трупов в год должен выпотрошить судебный медик, чтобы иметь право носить высокое звание «вскрывающий эксперт»?
Не менее двух сотен, свершив очередную спиртовую дезинфекцию ротовой полости, выдвинул версию молодцеватый Гоша Конспектор, тряхнув аккуратной бородкой. Иначе автоматизм теряется. Да и на описаниях надо руку набить. Чтобы над типичными случаями голову не ломать. Ага, что там у нас? Повешенный. Где у нас повешенные? Вот у нас повешенные, целый гардероб. Выбирай, который на тебя смотрит
Хлопче, ты забув о важной детали, отечески поправил Гошу Осип Матвеевич Раскорячко, имевший позади огромный опыт, а впередиогромный живот бурдючного профиля. Дюже важно, яки жмурыки. Колы сложные случаи, тады и полторы сотни за глаза хватит. А колы, к примеру, усё утопленники да утопленники, яка тут практика? «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца»
А по-моему, достаточно ик и полсотни вскрыть вмешался в разговор молодой наглого вида парень, которому можно было дать не более двадцати пяти лет. Но строгого режима. Есси, конечно ик человек талантливый а не ик
И он отвалился куда-то вбок.
Пьятьдесят задохликив?! возмутился Осип Матвеевич. Да це не вскрытие, це шутка гения в минуту отдыха! У мэне в середине девьяностых було по шестьсот «дубов» за год!
Шестьсооот?! восхищённо ахнули коллеги и собутыльники.
О то ж! И не яки-нибудь дохлые бабуси, а гарны хлопци, уси дырявые, як решето. Макитры расколоты, рёбрав пыль, почкиусмятку!
Всмятку! эхом отозвалась аудитория.
Усмятку, подтвердил Раскорячко с гордостью. Дюже тяжко було. Зато який опыт! Нынче шо, нынче штат увеличили. Исследую трупов триста. А то и двести пьятьдесят.
Ни сассем каректно вапрос поставлен, таварищи, ласково зажурчал медовый голос Алима Зайналовича Мукаева, автора руководства по расследованию неочевидных убийств. Как вскрывать, вот что важно. Можно, что называисса, потрошить. Тагда, канешна, и пятьсот не предел. А если щщатльно подходить, щщатльно описывать, готовить костные макропрепараты, пьлюс стереомикроскоп, фото, схемы Тут и пятьдесят трупов много покажсса.
Про тщательность не надо, снова подал голос Гоша Конспектор, стряхнув с бороды стрелочку зелёного лука. Иногда все эти ультра, блин, фиолетовые приборы, конечно, нужны, но хвататься за них при каждом вскрытиифантастическая глупость. Сложносочетанные травмы и тихо крякнувший от ветхости дедушкадве большие разницы.
С этим согласилась вся патологическая гоп-компания. И «дуборезы» бросились составлять примерный минимум мертвецов, который каждому приличному судмедэксперту необходимо ежегодно вскрывать для полного счастья. После непродолжительных баталий ассортимент подобрался такой:
скоропостижно умершие (включая отравления, переохлаждения и прочие радости)20 «дубарей»;
автотравмы20 «дубарей»;
другие транспортные травмы10 «дубарей»;
травмы от тупых предметов (убийства)10 «дубарей»;
колото-резаные ранения10 «дубарей»;
асфиксия, сиречь удушение10 «дубарей»;
падения5 «дубарей»;
«огнестрелы»5 «дубарей»;
другие случаи (а их, как говорится, тучева хуча)10 «дубарей».
Итого получили обязательный минимум100 «дубарей» в год. Или «жмуров»по курсу на день обмена.
С тех пор Алик старался не отклоняться от коллегиального решения, которое выработал авторитетный консилиум. Десятый «прыгун» за четыре месяца выламывался из его продуманного графика, и мириться с этим безобразием Сутрапьянц не желал.
Да не надо его потрошить, успокоил Алика следак. Ты мне только его ладошку вскрой.
Это новое слово в танатологииладошки вскрывать, удивился Алик. Может, по ней ещё и погадать?
Не надо гадать, хиромант армянский. Мне нужно, чтобы ты кулак этому жмуру разжал. Сдаётся мне, там внутри что-то припрятано.
Сдаётся мне, такие дела решаются через ларёк, задумчиво протянул Сутрапьянц. Сам же говорил, что я с утра трезв.
Да ладно тебе поморщился Костя.
Беги, беги. А я за это время всё проверну.
Я применю силу! пригрозил Костя.
Против меня у тебя одна силасила убеждения, ухмыльнулся накачанный армянин. Ты, наверное, гантели последний раз в страшном сне видел?
Ну, Алик, ну, короче заныл Костя, покосившись на бицепсы прозектора.
Корочедо ларька «Фиолетовый павильончик». Метров триста.
Вот же ты урод
А ты думал, в кишках у мертвяков нормальные люди ковыряются? удивился Алик наивности собеседника.
КОГДА КОСТЯ ВЕРНУЛСЯ с пузырём и шпротами, Алик уже сидел со стерильно вымытыми руками в своей комнатке.
Алик, ты свинья, констатировал следак, узрев в углу объёмную бутыль с жидкостью, прозрачной, как слеза младенца. Чего ты меня гонял? У тебя же спирт есть.
Не опошляй момент, оскорбился медик. Спирт я и сам выпью. Ну?
Чтону?
Глядеть будешь мою находку?
Что там? Бриллиант? выдвинул версию Костя.
ГЗМ у меня на верхней полке, и Алик указал, на какой именно полке у него покоится таинственный ГЗМ.
Чего у тебя на верхней полке? не понял Костя.
Губозакатывающая машинка, пояснил весёлый армянин. А для тебятолько это.
И Сутрапьянц протянул Костанову обрывок бумаги. Обрывок как обрывок, ничего интересного. Уголок листкавидать, из блокнота. Ни записей, ни рисунков.
Это что? удивился Костя. Естественную надобность Колян справлял? А его в это время рраз
Угу. И потом штаны на него натянули. Нет, он же не Хемингуэй.
При чём тут Хемингуэй? не понял следователь.
Говорят, Хемингуэй мог подтереться трамвайным билетом, а потом им же под ногтями почистить, выдал Алик историко-биографическую справку.
Это ты где прочёл такую ересь? разинул рот ошарашенный Костя.
Каждый школьник знает, пояснил Алик. Классику надо читать.
На самом деле сам Сутрапьянц услышал интимную подробность о выдающихся способностях автора «Фиесты» во время туристических блужданий по долинам и тропам Алтая. В их группу неведомым образом затесалась субтильная барышня из Петербурга, которая надувала губки, жалобно попискивала и постоянно восклицала«О, боги Олимпа!». Богов инструктор Дима Курвоедов ещё как-то терпел. Но когда барышня со слезами на глазах призналась, что не захватила в поход туалетную бумагу, Дима сорвался и выдал массу любопытных случаев из жизни замечательных людей. Алик запомнил только про папашу Хэма да ещё про какого-то французского великана со сложной фамилией, который подтирался молодым гусёнком.
При воспоминании о фамилии Алика Сутрапьянца пробило на лирику.
Слышь, Костя, проникновенно обратился он к следователю, почему так несправедливо мир устроен? У одних фамилия как фамилия. Скажем, хоть бы и Костанов. Костановэто звучит гордо. А другим достанется какой-нибудь голимый Сутравусмерть
Костя влил в себя очередную мензурку, чтобы как следует осмыслить услышанное и ответить по существу.
Алик, это исключительно твои личные комплексы, пояснил он медику. Нет в мире идеальных фамилий. Ни одной.
А твоя чем плоха? спросил Сутрапьянц.
Ты знаешь, как меня шеф называет, когда ему вожжа под хвост попадает?
Нет
Ты, говорит, не Костанов, ты Шайтанов! воспроизвёл Костя. Тебя, говорит, черти сотворили, когда хрен полоскали в рукомойнике. Как следователь ты находишься на пещерном уровне. Тебе, говорит, не преступников, тебе мандавошек у мамонта ловить
А у него у самого какая фамилия?
Не знаешь, что ли? Смирнов у него фамилия.
Вот так всегда, расстроился Алик. Как сволочь, так с приличной фамилией.
Да он не сволочь, сказал Костя. Он прокурор. Алик, давай ещё раз на Коляна глянем.
Началось, скроил недовольную физиономию Алик. Эх, раз, ещё раз Это не музей мадам Тюссо. Хорошо, вспорю я ему брюхо. Получишь свою гистологию. Но попозже.
Да не нужна мне пока гистология. Мне бы поверхностный осмотр.
Поверхностный я уже сделал. Аппендикс ему вырезали. Судя по шву, в глубоком детстве. Громадный рубец, чуть ли не колючей проволокой стянут. Во коновалы были!
А то сейчас лучше, саркастически вклеил Костя. Чего ещё?
В Усольске этот тип сидел, сообщил Сутрапьянц. В семьдесят четвёртом году. Наколка на правом предплечье.
Неплохо, похвалил Костя. Это уже нечто. Других картинок нет?
Она мне нужна, его Дрезденская галерея? Иди уже, гляди. И мёртвого затрахаешь.
Алик подвёл Костю к столу, и перед следователем во всей первозданной наготе открылся давешний труп Коляна. Вдобавок к сообщённому патологоанатомом сюжету Костанов узрел на левой груди Коляна перекошенную морду леопарда с развёрстой пастью, справаголую девку на фоне игральных карт и медицинского шприца, в центреправославный крест с четырьмя карточными мастями, а на бедре левой ногивесёлого чёрта, бегущего с залатанным мешком через плечо.
Было счастье, да чёрт унёс, констатировал Костя. А что на спине?
Алик перевернул тело. Спина была чиста, как поцелуй невесты.
Давай снова пузом кверху, скомандовал следователь и выудил из кармана небольшую плоскую «цифровуху». Фоткать буду.
А на кой вам тогда эксперт-криминалист? удивился Алик. Это же его епархия. Или ты решил на чужих хлебах подъедаться?
Мне в личную коллекцию, пояснил Костя.
Ну, ну, неопределённо бросил патологоанатом. А черепушки не собираешь? Могу подкинуть кое-что занятное. Слушай! А чего щёлкать? Я тебе сейчас с него кожу сдеру. Можешь в рамочку вставить, а можно на абажур натянуть
Я тебе что, Эльза Кох? возмутился Костя.
Это кто? не понял прозектор.
Историю надо знать. Одна твоя добрая коллега. Кажется, из Бухенвальда. Тоже наколки коллекционировала. А ещё делала из кожи лагерников сумочки и перчатки.
Ничто не ново под луной, расстроился Алик. Занятная, должно быть, дамочка была. Я бы с неё с удовольствием шкурку содрал. С живой, разумеется. Он взглянул на фотоаппарат следователя:Хорошая техника. Что за фирма?
Ни/кон, пояснил следак.
Никонэто патриарх, который старообрядцев по Руси веником гонял, поправил Алик. А у япоцевНикОн.
Развелось вас на нашу голову, армянских грамотеев, обиженно буркнул Костя. Ты бы лучше света добавил. Слушай, приподними его и подержи. Нет, так подержи, чтобы ты сам в кадр не влезал! Ты-то мне зачем?
А если тебя с ним в обнимку запечатлеть? предложил Алик. Мы в студенчестве баловались такими штуками.
Костанов сокрушённо покачал головой:
Ты, может, в студенчестве ещё и труположеством баловался?
Господь миловал, отмёл гнусные обвинения Сутрапьянц. И мечтательно добавил:Однако поначалу случались, знаешь ли, видения. Как отключусь, являются мне молоденькие убиенные девицы. Знаешь, какие попадались красавицы? Ууу
И что? заинтересованно спросил Костя.
И всё. Ну, иногда буйное воображение давало себя знать Но исключительно во сне! мгновенно уточнил Алик, увидев ехидное выражение на лице Костанова.
Я так и думал! возликовал следователь, довольный тем, что вывел подозреваемого на чистую воду. Типичный виртуальный некрофил.
Тьфу на тебя, с видом праведника, оскорблённого в лучших чувствах, гордо ответил Сутрапьянц. И ткнул пальцем в коленные чашечки трупа:Не пропусти, тут тоже звёздочки наколоты.
Звёздочки мне без надобности, отмахнулся Костя. У меня по ним план перевыполнен, как у тебя по «парашютистам».
Костя Костанов давно уже корпел над кандидатской диссертацией по типологии русских уголовных татуировок. Диссертация грозила растянуться на века, поскольку времени писать её у Кости не было. Зато он собрал несколько пухлых фотоальбомов нательной живописи. За эти альбомы Косте предлагал неплохие деньги какой-то скандинав, разнюхавший о любопытном пристрастии прокурорского работника. Скандинав уже выпустил у себя в Копенгагене или в Осло исследование по русским наколкам, которое подарил Косте с дарственной надписью. Книжку Костанов раскритиковал в пух и прах, а чтобы сдувшийся викинг вконец не расстроился, продал ему десятка два «расписных» карточек. Недорого, по тридцать евро за штуку. Довольный норманн упорхнул, как Карлсон, но обещал вернуться.