Он не ненавидел это.
- Господин Лоуренс, мне положить сыры из Альво в подвал?
- Да, спасибо, Коул. Просто положи их куда угодно... Ой, они же большие.
В тот день он начал по-настоящему уставать. Все усердно работали, готовясь наполнить желудки гостей, которые приедут в "Волчицу и Пряности" - купальню в Ньоххире. Двое мужчин разбирали товары, полученные из соседней деревни. Среди них были сыры - настолько большие, что взрослый мужчина едва бы смог отнести такой.
- Чем крупнее они, тем больше в них съедобного... Правильно?
- Потому что твёрдая корка на вкус ужасна и практически несъедобна, верно? С большими сырами потерь меньше, но... Они огромны. Думаю, мэр Альво заработает больше денег, если уйдёт и откроет магазин сыра.
- Я слышал, что их сложно сделать больше. Если недостаточно процеживать, сыр может заплесневеть внутри.
- Тогда... давай молиться, чтобы разрезав его, мы не увидели, что он полон плесени.
- Ха-ха. У их мэра сердце ремесленника, не думаю, что это случится, - засмеялся Лоуренс, хозяин "Волчицы и Пряностей". Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как он пришёл на эту землю и открыл купальню, и хотя, по мнению местных жителей, ещё считался новичком, сам он уже привык к здешней жизни.
Коул, прошедший много путей, стараясь изучить богословие, и проживший здесь почти столько же, сколько и Лоуренс, прекрасно понимал, насколько ужасен поток времени.
- Тогда я положу их... единственное, я беспокоюсь, что полки не выдержат, уж очень они большие.
Поднять сыр на плечи оказалось ему не под силу, он держал его в обеих руках, хотя это было неудобно. Идя по задней части главного здания и пошатываясь на ходу, он услышал оживлённые голоса, доносящиеся из ванн за перегородкой.
Летом или зимой приезжала большая часть гостей Ньоххиры, и некоторые из них уже начинали прибывать на зиму.
Большинство из них было аристократами или главами огромных торговых фирм, или высокопоставленными священнослужителями, поэтому, завершив свои осенне-весенние праздники или дела, они приезжали отдохнуть. В "Волчице и Пряностях" уже поселилось несколько гостей, лениво проводивших дни в ваннах под открытым небом.
Пока гостей было немного, танцовщицы и музыканты в Ньоххиру не приезжали, они дожидались зимы, потому во всей деревне было тихо.
Шум из-за перегородки выдавал горячее волнение гостей.
"Вa-ха-ха-ха! Ты сможешь это сделать!"
"Вот, выпей, выпей! Смелей!
Они были оживлены, хотя солнце было ещё высоко в небе. И почему-то был слышен стук лошадиных копыт по камням. Что там происходило?
Клиенты в ваннах обычно теряли ход времени, как только пьянели. Но такое было обычным при большем стечении людей, когда больше пили, и уже после того, как им наскучивало отмокать в ваннах.
Потому Коул немного заволновался, держа на весу сыр, он подошёл к перегородке и заглянул в щель.
"Убедись, что верёвка не порвётся! Ты хорошо её привязал?"
"Ах-ха-ха-ха-ха! Щит! Щит! Щит... Ба-ха-ха-ха!"
"Вперёд, наша богиня!"
"Да! Пусть Бог присмотрит за тобой!"
Голосов было необычно много. Казалось, подошли гости из других купален. Голые люди держали кружки в руках и радостно размахивали ими. Сквозь пар от ванны видно было плохо, но он разглядел мула, топтавшегося рядом с ванной. Рядом стоял мальчик с напряжённым лицом, пытавшийся его успокоить. Тот самый мальчик, что привёз на этом муле груз из Альво. Но что они делали у ванны?
Разгадка заключалась в толстой верёвке, привязанной к ярму. Люди смотрели на конец натянутой верёвки, шедшей к верхней части ванны.
- В-ва...
Он не мог найти слов. Там стояла девушка, улыбаясь и приветствуя всех поднятыми руками. Кажется, её не беспокоило, что мужчины были голыми, а её саму прикрывала лишь тонкая ткань на груди и бёдрах. Хотя ванны не были поделены между мужчинами и женщинами, это само по себе было необычным, а ещё она почему-то была в грубых перчатках.
- Ч-что?
У него появилось очень неприятное предчувствие. Девушка стоявшая там, среди приветствий, была дочерью владельцев купальни - Миюри. В этом году ей должно было исполниться двенадцать лет, возраст, когда было ещё рановато выходить замуж. Ей бы сейчас заниматься рукоделием или кулинарией, готовясь стать будущему мужу хорошей женой или матерью семейства.
Но почему-то она сейчас стояла здесь, почти обнажённая, держа руками в грубых перчатках веревку, прикреплённую к мулу у ванны. Сама Миюри стояла на чём-то странном.
Он вспомнил, как гости повторяли: "Щит, щит".
Сюда часто приходили высокопоставленные люди, а их сопровождала вооружённая охрана. Коул рассмотрел несколько крепких мужчин, наблюдавших за происходящим с явным беспокойством. Вероятно, Миюри стояла на щите одного из них. Он увидел в стороне и другие щиты, широкие и достаточно большие, чтобы полностью скрыть высокого взрослого человека, и вдруг понял, что хотела сделать Миюри.
В этот момент она, стоя на щите и подняв руку, прокричала:
- Готова!
Её крик был подобен крику рыцаря на поле битвы, он почти слышал, как приподнялись уголки её губ и сжались зубы. Она смотрела на мула. Мальчик рядом с мулом чуть не плакал. В ответ на радостный шум он закрыл глаза, словно у него не было выбора, и ударил палкой по крупу мула.
- Вперёд!
Хотя Коул не был уверен, что она сказала именно это.
Всё произошло в одно мгновение, казалось, время остановилось, когда Миюри на щите заскользила за верёвкой. Держась за верёвку, она скользила по воде быстро и ровно. Зрители громко вздохнули и побросали кружки. Когда щит ударился о край ванны, раздался громкий стук.
- Оооо!
Маленькое тело полетело в воздухе вместе со щитом, но не упало с него. Щит стукнулся о землю, мул с пронзительным скрипом потянул его за собой дальше мимо мокрых камней. Это было так умело сделано, что Коул потерял дар речи. Когда увидел, как возбуждённые гости побежали, он побледнел, бросил сыр и побежал за всеми по следу, оставленным щитом. След пересёк камни и вошёл лес, покрытый опавшей листвой. Затем пошёл склон, по которому мул, вероятно, бежал просто сломя голову. След на земле прорезал ковёр из листьев и постепенно стал уходить направо. И наконец, внезапно оборвался.
Эти люди, которые вернутся домой, облечённые властью, славой и счастьем, сейчас громко шумели, бегая голыми по лесу. Среди всего стояла девушка с улыбкой до ушей на лице, выглядевшая, как воскрешённая из мёртвых, вся в листьях и грязи.
Мужчины подняли Миюри и понесли вверх по склону холма.
Когда девушка заметила, кто её поджидает, её лицо на мгновение застыло. Он неотрывно смотрел на неё, когда мужчины проносили её мимо, а она притворилась, что не замечает этого. Он был наполнен больше не злостью, а раздражением.
Он последовал за Миюри, которой все что-то кричали, потом услышал, как её свалили в ванну. Она высунула голову из воды, глядя весело и озорно. Её прекрасный лоб очистился от грязи и листьев, было видно, что он покрылся царапинами.
Но Миюри не возражала, она помахала гостям, приветствовавших её, а затем поплыла к краю. Коул нагнулся и протянул ей руку, она отнеслась к этому спокойно.
- Э-хе-хе, ты это видел? Разве это было не потрясающе? - невинную улыбку Миюри ничто не могло изменить.
Он вздохнул и вытянул её тонкое тело.
- Ты не ушиблась?
- Нет, нисколечко, - сказала она, но её лоб и щёку избороздили багровые полосы и такие же покрыли её длинные ноги. Однако для Миюри это было не в счёт. Под её волосами странного цвета серебра и золы скрывалось немало шрамов из её детства. Он не знал, сколько раз чуть не падал в обморок при виде испачканной кровью Миюри.
- Переоденься и иди к огню.
- Ты заплетёшь мне волосы?!
- Ты провинилась! - крикнул он, она подняла плечи, но выражение её лица было раздражённым.
- Твой ответ?
- Хорошо.
Гости, наблюдавшие за разговором, находили такие ситуации забавными, но только не те, кому надо было исправлять последствия озорства Миюри. Во-первых, в ванну попала грязь и листья с тела девочки, что было недопустимо, к тому же придётся починить каменную ограду, которую повредил щит. Затем следует были найти этого несчастного мальчика из соседней деревни и извиниться перед ним.
Потом состоялось возвращение домой маленькой кошки, которая сделала что-то не так. Коул привёл Миюри в главный дом придерживая за шею. Её мокрые ноги испачкались в земле, по дороге она стала чихать. Она была мокрой и почти голой, а меж тем уже вполне мог уже и снег пойти.
- Одень что-нибудь тёплое.
- Хорошо.
Она пошла в дом, Коул вздохнул и пошёл за оставленным сыром. Там он услышал, как Миюри его окликнула:
- Эй, брат!
- Что?
Она, всё ещё мокрая, стояла в дверях, окружённая странным сиянием. Она казалась маленькой девочкой, застигнутой дождём.
- Разве это не удивительно? Слушай, брат, смотри, я поймала очень большую рыбу!
Она оставалась настолько по-детски невинной. Не отойдя от произошедшего он невольно улыбнулся.
-Это... Да, это было потрясающе... Я не поверил своим глазам.
- Ха-ха-ха, да!
Она подпрыгнула на месте и зашла в дом. Кажется, она не раскаивалась ни в чём. Но это и вправду было "потрясающе". Он никогда бы не осмелился сделать что-то или даже подумать о таком. Он покачал головой. Как старший брат он должен был отругать её за проказу. Ей надо научиться, как быть женщиной и стать настоящей женой.
- Отлично.
А пока надо постараться донести сыр. Покончив с этим, он устроился на своё место перед камином с писанием в руках и стал ждать Миюри. Однако та не пришла. Он решил проверить её комнату. Девочка нашлась там, она сладко дремала.
***
- Хе-хе-хе.
Когда Коул всё рассказал за обедом, девушка с таким же, как у Миюри, лицом рассмеялась.
Но и этот смех, и цвет её волос были другими. Она казалась молодой девушкой, как Миюри, но на самом деле она прожила несколько столетий и была воплощением волчицы, жившей в пшенице. Мудрая волчица Хоро с большими треугольными ушами на голове и хвостом, вилявшим сзади, была матерью Миюри и хорошей женой Лоуренса, хозяина купальни "Волчица и Пряности".
- Тут не над чем смеяться...
- Прекрасно. В конце концов, она цела, не так ли?
- Можно ли назвать это "цела"?
Лицо и руки Миюри, сидевшей рядом, украшали повязки, прикрывавшими специальную мазь из трав, свиного жира и серы, которую наложил Лоуренс. Он был поражён, увидев порезы и царапины, и сразу взялся за мазь, чтобы раны не оставили шрамов.
- Отец и брат делают слишком много.
- Всё в порядке, всё закончилось хорошо, но если бы всё кончилось по-другому, тебе было бы слишком больно, - ответил Коул, но она просто пожала плечами.
Он расстроено вздохнул, и Хоро сжалась.
- Но куда убежал хозяин дома?
- Господин Лоуренс? Он помогает искать мальчика из Альво, потом пойдёт прямо в деревню извиниться. Он сказал, что это потом может повлиять на поставку их товаров.
Ньоххира лежала глубоко в горах, поставки в неё были ограничены. Если отношения с соседними землями ухудшатся, Ньоххира может потерять поставки.
- Всё в порядке, - сказала Миюри. - Это всё моя вина.
- Что заставило тебя сказать это? - спросил он, и Миюри пошевелила такими же ушами и хвостом, как и у её матери. Она взяла бруснично-медовое варенье, фрукты, которые они собирали в горном лесу летом, и разложила их на чёрством ржаном хлебе. Отвлекшись от разговора, она впилась зубами в хлеб, пропитанный сладостью. Волосы на ушах и хвосте встали дыбом. У неё тоже были уши и хвост, но в отличие от Хоро, они показывались только под влиянием сильных чувств, например, от изумления или гнева. Это выглядело очень естественно.
- Что ты имеешь в виду... ням... ням... Кроме того, этот парень меня любит.
Хоро рассмеялась, увидев растерянность Коула.
- Мужчины - дурни.
- Да... да... ему больше нечего было ответить Миюри, а та добавила соли в грибной суп и отхлебнула его.
- Честно...
Когда Миюри стала всё больше и больше напоминать Хоро, Лоуренс всё чаще оказывался побитым в споре. У Хоро была разносторонняя личность, и она не спорила по мелочам. Поэтому Коул должен был держаться с ним заодно.
И попытки сделать Миюри хорошей, благородной дочерью казались напрасными.
- В любом случае, как закончишь есть, будешь заниматься чтением и письмом.
- Нееет...
- Не говори так.
- Ну, он прав. Уметь читать и писать - это хорошее дело, - сказала Хоро, и, обильно посолив свой кусок прекрасно приготовленной свинины, набила ею рот. Миюри пожала плечами и посмотрела на Хоро, её уши и хвост послушно поникли.
- Хорошо.
Иерархия их стаи была очевидна. Хоро, Лоуренс, Коул, потом Миюри. Миюри сейчас попыталась подняться выше Коула, но Хоро не дала такой возможности и вмешалась. И Миюри послушалась. Возможно, правила стаи были у них в крови. Перед мудрой волчицей молодой щенок ведёт себя как маленькая собачка.
- Тогда приготовься и иди в комнату.
- Хорошо, - скучно ответила Миюри и потянулась за новым куском хлеба.
***
Когда Коул при свечах читал вслух Священное Писание, в дверь постучали. Но звук доносился почти от самого пола. Поколебавшись, он открыл дверь и увидел Миюри, ещё в повязках, с большим одеялом в руках.
- Миюри, сколько раз я говорил тебе не стучать в дверь ногой?
Она не ответила и, быстро войдя в комнату, бросила одеяло на кровать. Он знал, что в это время года было холодно, и у неё в комнате не было камина, как у него, но она зачем-то захватила и подушку, набитую овечьей шерстью.
- Мать отправилась к отцу и сказала, что обстрижет все волосы на моём хвосте, если я прикоснусь к камину, поэтому разрешила мне сегодня поспать у тебя.
Хоро обычно проявляла снисходительность к ней, но была строгой, когда речь шла об огне.
- Давно я не спала здесь! Ах-ха, солома так свалялась! Ты вообще меняешь её?
Кровать Коула была из дикой пшеницы, которая шла на корм животным, пшеница была увязана в снопы и покрыта листьями конопли. Для Миюри это было жёстко, снопы были увязаны слишком плотно.
Коул и Миюри раньше часто спали в одной кровати, но когда выросли, у каждого появилась своя кровать. На севере зимой было особенно холодно, и если спать, не одевшись, как следует, можно было заболеть. Было в порядке вещей спать вместе, согреваясь теплом друг друга. Но хотя это и было в порядке вещей, как слуга божий и старший брат Коул хотел, чтобы Миюри обладала застенчивостью девушки. А иногда он бывал поражён, насколько в темноте она походила на Хоро.
- Если ты не встанешь, ты на самом деле заснёшь.
Миюри всегда легко засыпала, если ложилась. И сейчас она уже становилась вялой, и Коул немедленно подтянул её за руку.
- Уууу...
- Пошли, вставай!
Он поддерживал её за тонкие плечи, голова её клонилась к груди. Но если бы она действительно спала, её хвост бы исчез, она просто играла.
- Если будешь притворяться, я разрешу тебе спать только на полу.
Она открыла один глаз и хихикнула:
- Ты всегда такой злой, брат. Разве не сказано в Писании "Не поддавайтесь гневу!"?
- Это всё, что ты помнишь?.. - вздохнул он, и Миюри проворно встала с кровати. Она завернулась в одеяло села в кресло.
Перед ней он открыл писание, которое путешественники использовали в утешение во время путешествий, и приготовил деревянную дощечку с остроконечной палочкой. Дощечка была покрыта воском, царапая его, можно было писать. Когда заканчивалось свободное место, воск оплавлялся над пламенем свечи, и можно было снова писать.
- Но я действительно засыпаю, давай скорей закончим, чтобы я могла лечь.
- Согласен. Если господин Лоуренс не вернётся сегодня вечером, мне надо будет встать пораньше и заняться делами.
- Можно подумать, я вообще ничего не делаю.
- Тогда ты встанешь перед рассветом и расколешь лёд в колодце за меня?
Уши Миюри тут же поникли, и она начала царапать буквы. Она не то чтобы была ленива, на самом деле она была довольно трудолюбивой. Проблема в том, что Миюри не любила рано вставать, ей нужно было время, чтобы взяться за работу. Она могла допустить какую-либо ошибку, если бы её вызвал гость.
Коул с облегчением следил сзади за девушкой, после трёх строк её хвост начал нервно подёргиваться.
- Всё, нам предстоит ещё одна занятая зима, верно?
Хотя посетители посещали Ньоххиру и летом, основная работа начиналась зимой, когда выпадал снег.