За любые деньги - Алексей Николаевич Котов 23 стр.


Дилижанс мягко переваливался с боку на бок, скрипел, а когда крен становился слишком большим и громыхал задним правым колесом на выбоинах.

Алан не заметил, как уснул и его разбудил стук колес по бревенчатому мосту.

«Ах, ты писатель,  улыбнулся он.  Заработался, да?»

Настроение стало совсем легким и светлым. Алан не без удивления вспомнил свою черную хандру, одолевавшую его в Лос-Анджелесе, начавшую таять по дороге в Текату и окончательно растворившуюся в виски, которое они пили с Майклом. Ощущение свободы казалось настолько радостным, что Алан улыбнулся снова.

«Нет уж!..  с оживляющей, веселой злостью подумал он.  К черту «Невесту в пути» и всякие меланхолические прелести. Я закачу вам такую «Правду жизни в Где-то Там», господа, что у вас треснут зубы от скрежета. Бездарный Алекс Гроу решил повысить ставки?.. Что, я принимаю его вызов. Майкл, Майкл!.. Если бы ты только знал, как больно валяться на полу, когда тебя пинают ногами. Что твоя крохотная, почти незаметная правда, Майкл? Ничто, ноль, пустота, наркотик для слабых духом и придуманный божок. Сегодня утром Марта только на секунду забыла твои глаза и предала тебя. Не со злости, не от отчаяния, а от желания я не знаю наверное, от охоты быть такой же сильной, как все. Да, ей стало стыдно. Когда ты вернешься домой и будешь есть свой ужин, Марта сядет напротив тебя, станет болтать о пустяках, и ты не услышишь от нее ни единой жалобы. Но что есть правда, Майкл, молчание или слово?..»

Алан чуть наклонился вперед и, вытянув шею, попытался рассмотреть дорогу. Ему мешал профиль седоволосого джентльмена, и Алан скорее понял, чем увидел, что дорога круто пошла вверх. Дорога не отшатнулась от реки, которую только что пересекла и шла параллельно ей.

 Эту каменистую горку раньше называли Вельзевуловой пробкой,  пояснил Алану седоволосый джентльмен.  Она буквально закупоривает единственный брод на реке. Когда строили мост, нам пришлось потратить целый вагон взрывчатки, чтобы проложить дорогу.

 Мост строили вы?  безразлично и вежливо спросил Алан.

Слова седоволосого казались ему ненужными и явно лишними, и Алан не понимал, зачем он задал свой глупый вопрос.

Словоохотливый джентльмен с гордостью кивнул.

 Да, сэр.

 А почему я не заметил эту горку, когда ехал в Текату?

 Потому что дорога шла вниз, сэр. Со стороны плато Вельзевуловая пробка поднимается не выше прыща, но здорово теснит в сторону реку.

«Мир так и устроен,  решил Алан.  Гора теснит реку, человекчеловека, а правдаправду. Это вечная борьба и даже когда ты не хочешь, ты все равно участвуешь в ней. Например, бедный Майкл так и не понял, что ударил меня так же сильно, как и мерзавец Алекс Гроу».

Алан кивнул и отвернулся от седоволосого джентльмена, давая ему понять, что разговор окончен.

Дилижанс резко остановился, вздрогнул и резко накренился направо. Несколько женщин испуганно вскрикнули.

«Колесо,  с тоскливой ноткой догадался Алан.  Я так и знал. Эти двое балбесов, бородач и мулат, не смогли хорошо закрепить его. Мне кажется, что я никогда не уеду из этой чертовой Текаты»

Пассажиры покинули салон. Словоохотливый седоволосый джентльмен тут же пришел на помощь растерявшемуся вознице и его помощнику. Голубоглазая «фея» накинувшая на плечи, по настоянию своих тетушек, серый плед и надевшая старомодную шляпку, уже ничем не отличалась от остальных пассажиров. Алан отошел в сторону от толпы, и какое-то время рассматривал реку. С высоты горы она казалась узкой и извилистой, как брошенная на пол голубая лента. Дорога рядом с ней была похожа на серую нить.

Алан с силой потер лоб, сжал ладонь в кулак и несколько раз ткнул им в переносицу.

«Это же игра, Майкл, пойми, все только игра!.. Тебя обогнали? Тогда ты должен сделать усилие и снова вырваться вперед. Мою игру легко понять, она может увлечь и наполнить человеческую жизнь смыслом. А твоя?.. Она безумие, Майкл. И хотя бы потому что не отвечает на вопросы, а задает их сама. Делая шаг в сторону от настоящей игры жизни в поисках химерических истин, человек обязательно совершит тысячу ошибок. Даже вспоминая камень, убивший Ховарда Уэсли, я уверен, что твоя правда тут совсем ни при чем»

Какое-то время Алан бездумно рассматривал желтую, высохшую траву под ногами. Его рука соскользнула с горячего лба, и пальцы коснулись вдруг повлажневших глаз.

«Господи, если Ты все-таки есть, помоги мне уехать из Текаты. Я не знаю, чем я болен: игрой в правду или самой правдой, но помоги мне, пожалуйста. Последний раз я плакал в детстве, когда сломал палец. А сейчас у меня снова, как у ребенка, текут по щекам слезы иулыбаясь!  я говорю: «Что б тебя перевернуло, Майкл, вместе с твоей правдой». У меня никого не осталось кроме тебя в этой грязной жизни, я люблю тебя, Майкл, люблю всем сердцем, люблю всем дыханием и даже окаянной, ноющей селезенкой, но уж лучше я буду драться с Алексом Гроу, чем быть рядом с тобой. Живи, пожалуйста! Я улыбаюсь, я смеюсь, я не понимаю, какая злая сила проклинает тебя во мне, но, ради Бога, живи!..»

22.

Седоволосый джентльмен, оказавшийся инженером, все-таки смог справиться с трудной задачейколесо стало на место. Явно повеселевший возница на радостях отхлебнул из фляжки, но, отрывая ее ото рта, вдруг потерял улыбку и побледнел как полотно. Бородач протянул фляжку в сторону руки и беззвучно открыл рот, из которого потекла струйка виски.

Алан оглянулся вместе со всеми. На той стороне реки, в сторону моста, скакали полтора десятка всадников. Их маленькие фигурки вытянулись длинным и острым как нож, клином.

 Банда Мелори!

Люди рванулись в дилижанс как кролики в клетку, вдруг увидевшие лисицу. Голубоглазую «фею» грубо толкнули в спину, и она потеряла сначала тетушкин чепчик, а потом и накидку. Алан поддержал девушку за локоть, когда проход освободился, помог ей войти в салон, но сам остался снаружи.

 А вы?..  девушка оглянулась. В ее прозрачных, почти обесцветившихся глазах не было ничего кроме ужаса.

Алан картинно поднял руку и белозубо улыбнулся:

 Счастливого пути, мисс.

Он захлопнул дверь и окликнул возницу:

 Одолжи мне свой винчестер, брат. Вам все равно не уйти от погони, если кто-нибудь немного не придержит банду.

Возница повернулся всем телом, словно у него свело судорогой шею, и Алан увидел круглые, как у совы глаза. Винтовку ему подал не бородач, а мулат.

 У нас только восемь патронов, сэр,  хрипло сказал он.  Винчестер отлично пристрелян и есть еще этоон вытащил из-за своего пояса старомодный кольт.  Тут еще шесть пуль.

Алан взял оружие и, не поблагодарив, махнул рукой вперед:

 Давай!.. Давай, быстрее.

Лошади рванули с места, и на какое-то мгновение Алан увидел бледное лицо юной красавицы-«феи».

«Живи, глупенькая»,  не теряя улыбки, пожелал девушке Алан.

Всадники уже достигли моста. Алан осмотрелся по сторонам и выбрал более-менее удобную позициюсправа, за небольшим валуном. Уже устроившись за ним, Алан понял, что сектор обстрела дороги довольно узкий, а, кроме того, если его начнут обходить со стороны вершины, ему придется встать на колени, чтобы хорошо прицелиться.

«Черт с ними,  решил Алан.  Все равно это не надолго. В крайнем случае, можно отползти чуть назад за другой камень».

Он проверил оружие и удивился тому, что не думает о смерти. Он думал только об одномему нужно продержаться как можно дольше и не попасть в руки бандитов живым.

«Уж не герой ли я?..  подумал Алан и тут же решил:  Да какой там, к чертям, герой. Я то и дело посматриваю в сторону реки и прикидываю, смогу ли я добежать до обрыва, когда у меня кончатся патроны. Твой брат никогда не был героем, Майкл. Скорее подонком, который всегда заранее рассчитывал пути отхода»

Первыми тремя выстрелами из винчестера Алан снял переднего всадника и свалил двух лошадей, давая понять ребятам Меллори, что они имеют дело не с простачком. Бандиты спешились, но прежде чем смогли отвести лошадей, Алан ранил одного из них и убил третью лошадь.

«А вообще-то это глупо,  решил Алан,  нужно стрелять либо по людям, либо по лошадям. Без лошадей эти подонки не смогут догнать дилижанс, хотя, было лучше, если бы его вообще некому было догонять»

Его валун накрыл ливень пуль. Алан отложил винчестер и взял кольт. Его уже наверняка обходили, при чем явно торопливо, боясь упустить дилижанс.

Алан привстал и выпустил пару пуль направо. Первая пуля ушла в сторону огромного желтоватого валуна, втораяв сторону сгорбленной фигурки. Бандиты открыли ответный огонь, и Алана обдало каменной крошкой от рикошетирующих пуль. Больше всего досталось лбу.

«Хоть в глаза не попало»,  он вытер кровь и мельком взглянул на вдруг онемевшую левую руку. Чуть ниже локтя, на ткани куртки, рядом с черной точкой, выступила темная кровь.

Алан отползал назад, когда одна пуля задела ему левую ступню, а втораяскользнула по ребрам. Он сунул кольт за пазуху и взялся за винчестер. Бандиты уже поняли, что он один и смело бросились вперед.

«Вы слишком спешите, ребятки»,  Алан выстрелил дважды и ни разу не промахнулся.

Бандиты снова залегли. Они проклинали своего главаря и, судя по их тону, эти угрозы не были лишены основания. Другой, хриплый и властный голос, посоветовал им заткнуться.

 Слушай, парень!  крикнул этот же грубый голос Алану.  У тебя что, жена в этом чертовом дилижансе? Тогда скажи нам, кто она и мы ее не тронем.

Кто-то рассмеялся, но смех перебили проклятия раненных.

 Что молчишь?  голос впереди грязно выругался.  Ты ведь все равно покойник. Сделай доброе дело, спаси свою жену.

«Да пошел ты, добряк!..»  подумал Алан.

Он вдруг вспомнил, как восемь лет назад убил человека. Банда Ховарда Уэсли не отличалась кровожадностью во время грабежей. Алан всегда честно палил из кольта во время погони за дилижансом или осады фермерского дома, часто попросту не видя цели. Но когда погоня или осада кончалась, ребята Уэсли не трогали пленных, ограничиваясь зуботычинами и обыском карманов и баулов. Восемь лет назад, возле опрокинувшегося на дороге в Соуквилл дилижанса, Алан убил человека из простого интереса. Это был пожилой джентльмен с полным, потным, перепуганным лицом. Он стоял спиной к заканчивающему свое вращение колесу, и его рука медленно тянулась к кобуре с кольтом. Алан смотрел на руку старика и понимал, что это было чисто механическое движение, возможно, старик не понимал сам, что он делает. Его легко остановил бы окрик, а можно было сделать три быстрых шага вперед и ударить по дрожащей руке. Но Алан ждал Какой-то острый, темный и болезненный интерес заставил его замереть и сжал как пружину. Алан понимал, что сейчасчерез пару секундон убьет человека, но совсем не боялся этого.

«Сто процентная ставка на выигрыш,  подумал тогда он.  И первый ход делаю все-таки не я».

Уже теперь, вдруг вспомнив об этом случае, Алан болезненно поморщился и почувствовал тошноту. Он поднял голову к небу и спросил: «Говорят, что Ты тоже добрый Но почему тогда Ты меня не остановил?»

 Эй, парень, ты, что там уснул? снова донеслось снизу.  Решай быстрее.

«Решай Все я должен решать, все я!»  Алан натянуто улыбнулся.

Он осмотрелся по сторонам.

«Сейчас эти ребята наверняка ползут справа»,  Алан уже начинал чувствовать потерю крови, руки заметно ослабели.

Он отложил винтовку, и рукоятка кольта вдруг показалась ему очень скользкой и огромной. Но в винчестере оставался только один патрон, стрелять из него он уже не мог, а в кольте было еще четыре. Алан привстал на локте и, не видя цели, стал стрелять направо, с заметным усилием преодолевая сопротивление курка кольта. Кто-то закричал от боли и бандиты ответили ураганным огнем. Одна пуля попала Алану в грудь и двев живот. Он снова не почувствовал боли, а просто пришла огромная слабость. Алану показалось, что он бесконечно долго падает на спину, а небо летело куда-то в бездну вслед за ним.

Пришла темнота. Алан видел, как она окружает его со всех сторон, и он засмеялся. Ведь темнота была совсем не страшной, потому что внутри него вдруг ожило совсем другое чувствосветлая и радостная жалость. Она заслонила собой все и темнота растворилась в ней.

«Свободен,  подумал Алан.  Теперь я свободен от любой правды, Майкл»

Да, он действительно был свободен. Он мог бы вспомнить о последнем ограблении дилижанса возле Форт-Стоктона, Ховарде Уэсли и его золоте, которое, в сущности, и привело его на эту дорогу, ностранно!  он не сделал этого. Жалость внутри него, жалость к матери маленького мальчика Мэри Джексон, жалость к брату Майклу и старику возле опрокинувшегося дилижанса, вдруг стала настолько огромной и сильной, что приподняла его с земли и окутала теплотой.

«Что и кому я только что доказал?  успел спросить Алан.  У кого я выиграл и кому проиграл в этой проклятой правде жизни?»

Ответа не было. Именно это молчание и успокоило Алана.

Назад