Макс проворчал что-то о том, что религиозной резни в Чикаго никогда не было.
Ну, так будет, если люди не поумнеют так, как ты, сказал Гарри, акцентируя смысл фразы на последнем слове и пытаясь утешить своего помощника неким подобием комплимента.
Вот скажите мне, мисс Абигайль, после небольшой паузы обратился Гарри к гостье. Он немного помолчал, задумчиво посасывая трубку: Я вижу цепочку на вашей шее и кончик серебряного крестика. Вне сомнения вы, в отличие от меня, принадлежите к так называемой ортодоксальной церкви. Ответьте мне, пожалуйста, в чем суть молитвы к Богу?
В каком смысле? осторожно спросила гостья.
В прямом и единственном. Разве Бог не знает, что нужно человеку лучше, чем это знает сам человек? Возьмем, например, моего друга Макса
Макс попытался что-то возразить и даже поднял руку, но Гарри остановил его строгим взглядом.
О чем может просить Макс? Например, о здоровье. Но Бог и так наделил его лошадиной выносливостью и ослиным терпением. Макс не умеет болеть больше одного дня и никакая сила не сможет удержать его в кровати
. Вы имеете в виду ту силу, шериф, которая утром сдергивает с меня одеяло и дает два десятка самых разных зданий? все-таки вставил свой вопрос Макс.
Гарри Хепберн снова не обратил ни малейшего внимания на замечание своего помощника.
Природа умнее Бога, мисс Абигайль. Избыток здоровья так же вреден для человека, как и его отсутствие, потому что излишки человек почти всегда тратит на выпивку, драку и прочую ерунду. Впрочем, можно просить Бога не только о здоровье, а, скажем, об удаче в делах. Но что тогда может получиться? Бог отнимет удачу у одного человека и передаст ему другому. Справедливо ли это? Я думаю, нет. И тогда я снова спрашиваю вас, мисс, в чем смысл молитвы?
Вы немножко не так все понимаете, мягко улыбнулась мисс Абигайль.
Немножко? А как нужно? делано удивился Гарри. Хорошо, давайте я задам вам еще один вопрос, так сказать попроще: насколько справедливо Бог разделил мир на богатых и бедных? Как вы думаете?
Молодая женщина пожала плечами:
Во-первых, я никогда не думала об этом, а, во-вторых, не кажется ли вам, что, вставив в свой вопрос упоминание о Боге, вы невольно уровняли Его с миром?
Ну, вот уж нет! горячо повысил голос Гарри. Я всегда отношусь к этому седовласому, длиннобородому мудрецу на дождевом облачке с должным почтением. Теперь давайте подумаем вместе: если Бог разделил мир на богатых и бедныха ведь Он это сделал! то, о какой справедливости может идти речь? Разве вдова Хиншоу в моем городке со своими тремя малолетними детьми чем-то хуже пройдохи Вилли Райта, который может сделать из одного доллара три всего за неделю и после чего бедная вдова Хиншоу станет еще беднее?
Гарри, твой брат Чарли просил рассказать мисс Абигайль совсем о других вещах, снова вмешался в монолог шерифа Макс Финчер. Скоро появится Гейр Кинг.
Гарри азартно отмахнулся.
А я что делаю, по-твоему? Разве мы с тобой не участники будущей комедии, а, может быть, и драмы в которой весьма вероятно прольется кровь? Убийствобольшой грех и нам стоит подумать заранее, как и чем нам может помочь молитва к Создателю. Ну, мисс Абигайль?.. Что вы мне ответите на мой второй вопрос о богатых и бедных? Можно ответить и кратко, потому что Макс все-таки прав и нам пора начинать подготовку к встрече с головорезами Гейра Кинга.
Гостья сделала маленький глоток кофе из закопченной кружки. Макса Финчера удивил контраст между светлой и чистой женской кожей лица и кирпичного цвета кружкой.
«Посуду не вымыл!», выругал он себя.
Все очень просто, мистер Хепберн, неторопливо сказала мисс Абигайль. Во-первых, о смысле молитвы. Вспомните, пожалуйста, ведь сегодня утром вы молились. Но вы не только молились, вы очень-очень хотели, чтобы ваша молитва была услышана.
Я молился?! изумление Гарри Хепберн было настольно искренним, что он привстал в кресле, и от чего оно чуть было не опрокинулось назад. О чем?!..
Не о чем, а о ком. О своей племяннице Джоан. Ведь вы уверены, что девочка сегодня подвергнется большому риску.
Гарри осел, забыв закрыть рот. Кресло пискнуло, качнулось и замерло.
Теперь о том, как Бог разделил мир, продолжила мисс Абигайль. Если вы вчитаетесь в Библию, ну, хотя бы в самом ее начале, то увидите, что Бог действительно разделил свет и тьму, воду и сушу и еще много чего другого. Можно сказать, что наш мир возник из хаоса разделенного Богом на упорядоченные миры. Бог разделяет, но не отдаляет. Он не отдалял одного человека от другого на опасное расстояние и так, что бы они вдруг перестали чувствовать боль друг друга. Бог не отдалял вдову Хиншоу и ее детей от пройдохи Вилли Райта, или вас от вашего помощника или брата. А поэтому ваш вопрос о том, насколько справедливо мир делится на бедных и богатых это вопрос к людям, а не к Богу.
Я все понял! не без чувства мстительности к шерифу воскликнул Макс Финчер. Иными словами, если мерзавцу Райту снова удастся обобрать вдову Хиншоу, то где в это время будем мы с тобой, Гарри?
Гарри Хепберн помрачнел лицом и, словно стыдясь этого, тут же укутал его в огромное облачко табачного дыма.
Ну, допустим, это только слова, мисснеуверенно донеслось из облачка.
Да, это только слова, легко согласилась молодая женщина. Но вы спрашивали словами, и ими же я вам ответила.
Макс Финчер с нескрываемым интересом принялся рассматривать гостью.
«А ведь она очень красива, вдруг догадался он. Удивительно, как я этого сразу не заметил?»
Макс Финчер всегда побаивался женщинв этом он трусил признаться даже самому себеи пошел в католические священники едва ли не только по этой тайной от всех причине. После разрыва с церковью в его жизни вдруг возникла толстуха Хари Монс. За год эта крикливая женщина принесла Максу куда больше неприятностей, чем местные бандиты, нетрезвые мирные обыватели Нью-Ричмонда и Гарри Хепберн вместе взятые. По ночам, под храп Хари, Макс Финчер частенько тосковал о своей прежней жизни, считая ее чистой и почти святой, и ругал в подушку Гарри Хепберна, посеявшего сомнения в его, как теперь уже казалось Максу, ранее безгрешной душе. Половая жизнь Макса была похожа на беспробудную пьянку: огромная волна желания вдруг поднимала его и бросала на огромный утес, который оказывался крупным женским телом, потом отбегала назад и Макс оставался на берегу, мокрый и опустошенный на смятой постели Затем наступало утро, толстуха Хари умела прекрасно готовить кофе и куриный суп, Максу торопливо, не глядя на толстуху, ел, нужно было спешить на работу и день превращался в обычную, суетливую круговерть.
«А что если эта красавица и умница знает о моей толстухе Хари Монс?!» с ужасом подумал Макс.
Он опустил глаза и принялся рассматривать свои башмаки, испачканные красной глиной и покрытые каменной пылью.
«Так тебе и надо! Вот это действительно твоеХари Монс! со злостью подумал Макс, изучая оттенки грязи на башмаках. Ты получил то, что хотел».
Ладно, теперь нам пора поговорить о предстоящем деле более конкретно, заговорил Гарри Хепберн. Его голос стал строгим: И первое, что я хочу вам сказать, мисс Абигайль, что если я увижу, что моей малышке Джоан будет грозить даже не опасность, а только ее тень, я прерву эту вашуГарри поморщился. Как ее?.. В общем, операцию. Я просто пальну в воздух, а если Гейра Кинга и его ребят это не отвлечет от Джон, пристрелю любого из них.
«Пристрелишь с такого расстояния? с прежней злостью подумал Макс Финчер. Да ты в телегу отсюда не попадешь!»
Если же, не смотря на мои старания, ваша операция дурно кончится, вы мне ответите, мисс Абигайль, продолжал Гарри Хепберн. Его голос становился все более холодным, а под конец монолога стал едва ли не ледяным. Я гарантирую вам и вашим коллегам огромные неприятности. Поверьте мне на слово, что если на кончике мизинца Джоан появится хоть одна царапина, вам не поможет ни Чарли Хепберн, ни Президент Соединенных Штатов, ни Господь Бог.
Макс Финчер продолжал рассматривать свои ботинки и все больше и больше ненавидел их, себя и Гарри Хепберна.
«Маленький божок готов подглядывать за чужими грехами, чтобы потом покарать за то, на что сам же дал согласие. Покарать, возможно, даже не вставая с этого места. Какой же ты сволочной бог, Гарри!»
Я согласна с вами, мистер Хепберн, голос мисс Абигайль не потерял ни своего спокойствия, ни мелодичности. Но отвечать за неудачу буду только я одна. Ваш брат отпустил наш цирк еще до нашего отъезда сюда.
Гарри Хепберн подавился табачным дымом.
Отпустил?! голос шерифа выдал высокую петушиную нотку.
Мисс Абигайль промолчала, понимая, что Гарри нужно перевести дух, чтобы продолжить свое, как ему искренне казалось, законное возмущение.
За каким чертом отпустил?!
Макс скосил глаза на гостью. Молодая женщина чуть заметно передернула плечами. Она смотрела на потухающий огонь костра и ее спокойное, слегка бледное лицо казалось Максу Финчеру удивительно живым и добросердечным.
«А глазищи-то у нее какие огромные!» вдруг забыв о своей злости, подумал Макс.
Целую минуту Гарри Хепберн сосредоточено сосал трубку. Он сердито сопел и тоже смотрел на огонь. Правда, в глазах шерифа не было ни капли сердечного тепла.
Что ж, в конце концов, Чарли тоже может ответить свою глупость, хотя он мне и брат, наконец выдавил из себя шериф. Интересно, что он рассказал вам о нас с Максом?
Ничего дурного, мистер Хепберн. Ваш брат очень любит вас и сильно переживает за Джоан.
Вот даже как? Гарри многозначительно хмыкнул. Хотелось бы верить в это!..
4.
Ночь перед отъездом из Литл-Сити Гейр Кинг провел в гостинице «Ночные бабочки» и утром ему приснился кошмарный сон. Гейр преследовал роскошную карету (черт возьми, может быть даже королевскую, судя по ее покрытым позолотой и витиеватой резьбой бокам), набитую женщинами в пышных розовых платьях. От волнения и предвкушения сладкой добычи у Гейра бешено стучало сердце, а во рту было сухо и пусто, как в кошельке нищего. Его лошадь еле-еле плелась следом за добычей, хотя Гейр что было сил колотил шпорами по ее мягким бокам. Из окон кареты то и дело выныривали веселые женские лица с маслянисто блестящими губами и манящие руки, усеянные дорогими кольцами и браслетами.
Гейр здорово вспотел, измываясь над своей клячей, но расстояние между ним и добычей оставалось подозрительно неизменным. В конце концов, бандит соскочил с лошади, надеясь нагнать карету бегом, и вдруг увидел, что его лошадьвсего лишь чучело на колесной подставке. Странное приспособление было привязано к карете при помощи длинной веревки и сильно смахивало на детскую деревянную лошадку. Карета остановилась, из нее, хлопая крыльями как вороны, вылетели темные фигуры похожие на взлохмаченных ведьм. Гейр вскрикнул от ужаса. Дорога и карета куда-то провалились и он остался один в темноте.
Сон кончился Точнее говоря, Гейр вдруг понял, что он видел всего лишь сон, а не участвовал в настоящей погоне, но явьгрязное окно напротив кровати и замусоренная комнатапочему-то не выплывали из темноты. Тонкое, успокаивающее состояние между ушедшим сном и еще не явленной реальностью не спешило уходить и растеклось как капля радужного масла на воде. Гейр слабо и благодарно усмехнулся. Томительная, приятная истома переполняла все его тело, а мыслимысли еще ни о чем, похожие скорее на их предчувствиесловно превратились в пустые, чистые стаканы под ярким солнцем. Они не были заполнены ни водой, ни виски, а только светом. Ощущение тепла и покоятепла не от сбившегося на бок одеяла и покоя не от облегчения, что кошмарный сон кончилсяа от чего-то другого, несоизмеримо большего и не замаранного привычным, удивило и позабавило Гейра.
«Господи, хорошо-то как!..» улыбаясь, простонал про себя Гейр.
Ему расхотелось просыпаться и время перестало существовать.
«Ушло, ушло, пронеслась в голове Гейра неясная и радостная мысль. Все ушло!»
Но время все-таки вернулось. Гейру вдруг показалось, что он куда-то медленно опускается, его спина коснулось горячей, влажной точки и он, наконец, понял, что лежит на боку. Там, за спиной, сонно всхлипнула женщина и что-то тихо сказала по-испански. Левая лопатка Гейра коснулось ее лица и это потревожило женщину.
Странное состояние полусна исчезло без следа, и Гейр открыл глаза. Он увидел неопрятную комнату, давно не мытое, мутное окно и свою голую ступню, просунувшуюся через гридушку кровати.
Черт! громко и сипло сказал Гейр.
Женщина вздрогнула и подняла голову.
Что? быстро и испуганно спросила она.
Ничего и пошла ты куда подальше, раздраженно сказал Гейр.
Женщина встала и обошла кровать, чтобы добраться до своих вещей. Она была совсем голой и принялась торопливо одеваться стоя чуть ли не у самого лица Гейра. На этот раз женские прелести не вызвали у него ничего, кроме еще большего чувства раздражения.
Отойди, дура, сказал Гейр.
Женщина послушно отошла ближе к двери.
Гейр повернулся на спину, уставился на закопченный свечным салом потолок и стал думать. Он удивился тому, как тяжелы его мысли, словно он отвык, что называется ворочать мозгами, и ни одна из этих мыслей не приносила ни облегчения, ни тени радости, в отличие от тех, которые вдруг прикоснулись к нему сразу после ночного кошмара.
«Дьявольщина какая-то, вяло выругался Гейр. И сны дурацкие. Словно из человека в младенца превратился Белая горячка, что ли начинается?»
Он слегка пошевелился и ощутил всегда волнующую и придающую уверенности силу своего тела. Постепенно к Гейру вернулись запахи, привычные для таких ночлежек, как «Ночные бабочки». Больше всего в этом «букете» Гейру не нравился запах несвежего женского белья. Он поморщился.
Слышь, ты, обратился Гейр к мексиканке, не глядя на нее. Ты помойся, что лион недобро хмыкнул. А то пахнешь так, словно навозную кучу одеколоном побрызгали.
Женщина на мгновение взглянула в лицо Гейра, и в ее глазах промелькнул бездумный, темный страх.
Узду надела, попону накинула? спросил Гейр, сгоняя с лица усмешку. Вали теперь. С тетушкой Моли я рассчитаюсь сам.
Когда дверь захлопнулась, Гейр расслабился и закрыл глаза.
«Пора сматываться, медленно, все еще с заметным усилием подумал он. Бедолага Зак Китс был прав, когда сказал мне вчера на прощание, что Чарли Хепберн что-то затевает. Надеюсь, что в аду тебе выделят не такое жаркое местечко, Зак»
Последние шесть дней Гейр Кинг провел в Литл-Сити не только потому, что решил расслабиться в компании друзей, двух десятков «ночных бабочек» и такого же количества ящиков с бутылками виски. Гейр Кинг был занят работой всегда, даже когда пил или спал с женщинами. Ему несли деньги со всей округи за рэкет, и его дорожный саквояж постепенно заполнялся тугими пачками долларов. Вчера Гейр получил последнюю платуот фермеров из Большой Долиныи его дела, в сущности, были закончены.
Смущало только то, что вчера в Литл-Сити заявился Чарли Хепберн в компании пятерых крепких парней. Шериф из соседнего городка затеял ссору с Заком Китсом, явно провоцируя его на выстрел. Китс был слишком пьян, чтобы понять, что к чему и не думая, схватился за револьвер. Гейр тогда торчал у стойки бара, разборка происходила на улице, возле коновязи и когда прозвучал выстрел, Гейр мгновенно понял, что его дела не так хороши, как казалось ему раньше. Во-первых, никто из обычных людей не решился бы вытащить свой кольт, когда в Литл-Сити были люди Гейра, а, во-вторых, Гейр крепко втолковал своим парням, чтобы они забыли об оружии. Он просто «собирал урожай» и любая пальба могла испортить дело.
Гейр вышел на улицу. Чарли Хепберн был просто великолепен в своем негодовании и уже собрал толпу народа. Первым делом, он заявил Кингу, что у него есть масса свидетелей, что Зак Китс первым схватился за свой кольт. Гейр не стал спорить и присел рядом с умирающим. Именно тогда Зак и успел шепнуть ему те слова про то, что Чарли что-то задумал.
Будь осторожен, Гейр, уже совсем тихо добавил он. Честный Чарлидурак, его брат Гарризанудный трус, но на этот раз они не отпустят тебя просто так
Зак Китс был умным человекомможет быть, самым умным в банде Гейраи Гейр поверил ему. Он уже и сам не раз слышал, что значок шерифа держится на рубашке Гарри Хепберна только на одной тоненькой ниточке, но предпринять что-то опасное для Гейра он не сможет без помощи своего братца. И уже теперь, когда оба брата наверняка собрались вместеиначе зачем Чарли соваться в Литл-Сити? Гейр поверил в будущие неприятности окончательно.