Сумел я защитить честь Хозяина или нет?
Так я спросил себя, глядя на лежащий передо мной посох, который, несомненно, был ему очень дорог.
Я решил, что, когда попаду на небеса, обязательно спрошу Хозяина. Эта мысль была единственным моим утешением, когда я закрыл глаза, уверенный, что больше их уже не открою.
Поэтому, когда кто-то начал меня трясти и мои глаза открылись, я был убежден, что увижу небеса.
Но увидел я вовсе не то, чего можно ожидать от небес.
Передо мной была девушка с грязным лицом, одетая в рванье; даже старое дерево при дороге было бы изящнее, чем она. Она трясла меня обветренными рукамине чтобы их согреть, а чтобы меня разбудить.
Иногда, когда Хозяин выпивал слишком много кружек и его язык развязывался, он звал меня рыцарем. И хотя он очень редко рассказывал мне истории о взаправдашних рыцарях, я чувствовал, что в моем сердце в самом деле живет дух рыцаря.
Если так, от меня требовалось чудо.
Девушка, хоть и сама почти теряла сознание, отчаянно звала меня, чтобы я встал, вернулся с порога смерти. И если бы я не встал, то уже никогда не мог бы зваться рыцарем.
Я проглотил свои раны, свое изнеможениеи поднялся на ноги.
Никогда не забуду гордость, охватившую меня в тот миг.
Девушка сама была на краю смерти, но обладала таким добрым сердцем, что улыбнулась с облегчением, едва увидела, как я встаю. Ее одолевали голод и холод, но все равно она находила в себе силы заботиться о других и улыбаться. И тогда я понял, что нашел новую Хозяйку.
В следующий миг мы оба рухнули на землю, но остались вместе. Это была судьба. Какое-то время мы спали; разбудил нас голод, и мы открыли глаза одновременно.
Да, наша встреча была предначертана судьбой.
Я приобрел новую ХозяйкуХозяйку, которая, хотя сама не очень уверенно стояла на ногах, обладала несравненной добротой и, вне всяких сомнений, была более чем достойна моей службы. Ее звали Нора, и она была достаточно юна, чтобы отчасти сохранить детскую невинность.
Меня, скромного слугу, зовут Энеком. Благодаря тому, что мое имя нанесено на посох, который я вручил своей новой Хозяйке, я избежал несчастья подвергнуться смене имени. Похоже, большие повороты судьбы влекут за собой малые.
Мы не можем говорить друг с другом, но от этого наши узы лишь крепче. Интересно, стала бы сердиться Хозяйка, если бы узнала, что я, всего лишь пес, так думаю. Она прекрасный человек, но, если меня рядом с ней не будет, ей будут грозить большие опасности, и потому я прощу ее, даже если она рассердится.
Если хотите узнать, почему, вам достаточно просто взглянуть.
Когда я не лежу у нее под боком, она не может спать спокойно. Быть может, Хозяйка и слаба, но наши с ней узы прекрасны: каждый из нас поддерживает другого. Поэтому я сплю с ней под одним одеялом. Так и теплее нам обоим.
Сейчас зима.
Никто не усомнится в мудрости такого решения.
***
Утро зимой приходит рано.
Конечно, не потому, что солнце рано всходит, а потому что холод не дает спать.
Мы оба проснулись до рассвета, посмотрели в темное небо и одновременно зевнули. Дальше Хозяйка несколько раз чихнула, но уже без меня; я снисходительно смотрел на эту ее слабость.
У меня просто нос зачесался,оправдывающимся тоном сказала она, заметив мой взгляд.В любом случае
Она прижимала меня к себе под одеялом, не желая встречаться лицом к лицу с зимним морозом, но в конце концов собралась с духом и откинула одеяло. Потом, глядя на малочисленные звезды, все еще сверкающие в небе, она продолжила:
Я все еще не могу привыкнуть, что не слышу блеяния овец, когда просыпаюсь.
Да. Я тоже.
Жить пастушкой было трудно, но сейчас, когда мне больше не нужно этим заниматься, мне немного тоскливо.
Пастушья жизнь, где необходимо постоянно присматривать за беспомощными овцами и вести их туда, где они могут вволю наесться зеленой травы, действительно очень изматывает. Будучи предоставлены сами себе, овцы разбредаются, и сколько их ни ругай, они все равно не запоминают дорогу. Все, что умеют эти бессильные создания,блеять; они совершенно не разбираются в том, какие должны быть отношения между хозяином и слугой. Понятно, что пасти их очень тяжело.
Хозяйка и я долгое время зарабатывали на жизнь этим трудом, однако ничто не длится вечно, и вот мы решили сменить профессию. Что касается меняя рад, что не приходится каждое утро видеть встревоженное выражение лица Хозяйки, которая пересчитывает овец, чтобы убедиться, что ни одна не ушла куда-то ночью.
И все же теперь, когда вокруг нет этого беззаботного блеяния, чувствуется, что чего-то не хватает.
Прошло уже две недели с тех пор, как мы с Хозяйкой отправились в путь, и пора бы уже этому тоскливому чувству исчезнуть. Но как бы твердо я в это ни верил, стоит мне взглянуть на рассеянное лицо Хозяйки, и я просто не могу не потыкаться носом ей в щеку.
Не хочу видеть ее такой хрупкой.
Мм прости. Все хорошо,сказала Хозяйка и, обхватив мою морду обеими руками, улыбнулась.
Я почти хочу забыть выражение лица Хозяйки, когда она отцепляла от посоха колокольчик, символ пастушьего ремесла. Но никогда не забуду.
Я гавкнул, и из пасти вышло белое облачко.
Хозяйка стыдливо улыбнулась и снова стала самой собой.
Ну ладно. Выйдем пораньше, да? Только чуть-чуть погодия слишком быстро прошла последний город,сказала она и, неловко улыбаясь, совершенно по-детски достала хлеб из своего мешка.
То, что у нас есть немножко лишних денег, еще не означает, что можно роскошествовать. С этой мыслью я пристально смотрел на Хозяйку. Заметив мой взгляд, она почему-то хихикнула.
Ну же, Энек. Веди себя хорошо.
Она меня совершенно не так поняла. Я вилял хвостом не из-за содержимого мешка и не из-за каких-то игривых мыслейпросто я был доволен, что Хозяйка набирается сил
Зато смотри, какой он белый!Хозяйка разломила ковригу надвое и показала мне, что внутри.
И мой нос наполнился запахом выросшей на земле пшеницы.
Моя песья природамоя гордость. Поэтому я не стал пытаться с ней бороться.
***
Когда мы закончили свой короткий завтрак, небо уже стало светлеть.
Звезды, холодно сверкающие в высоте, как крохотные льдинки, начали таять, и с каждым шагом мы видели все дальше и дальше.
Правда, нельзя сказать, что стало теплее; земля была такой же холодной, как и раньше, и наше дыхание тянулось за нами белыми лентами.
Когда нет овец, конечно, проще, но хорошо бы поскорее остановиться где-нибудь под крышей.
Хозяйка шагала вперед, впечатывая в землю посох без колокольчика; сейчас от нее веяло силой, какую не ожидаешь в ней найти, если просто смотришь.
Думаю, сегодня или завтра мы придем,добавила она, раскрыв лист пергамента с картой.
Овцы были всего лишь нашими средствами для работы, но Хозяйка плакала, когда они получали раны, ругала их, когда они делали что-то опасное, и чувствовала себя одиноко, когда их не было рядом. В каком-то смысле она была им как мать. Поэтому мне казалось, что она должна избегать пользоваться пергаментом из овечьей кожи, однако я ошибся.
Кое в чем я по-прежнему не понимаю людей.
Да, Энек, что ты думаешь о слухах про тот город?спросила Хозяйка, рассеянно глядя на карту. Она не подняла глаз, возможно, из-за смутного чувства тревоги.
Я служу Хозяйке, и моя судьбаидти туда, куда идет она. Если на этом пути должна встретиться опасность, мой долгХозяйку приободрить.
Подумав так, я перевел взгляд с Хозяйки на лежащую перед нами дорогу, чтобы показать: если уж она приняла решение, остается лишь идти вперед.
Ты прав. Ведь работодатели, говорят, платят только за опасность и тяжелый труд.
Я гавкнул в ответ.
Хозяйка сделала себе имя как пастушка, однако обстоятельства заставили ее прекратить эту работу. К счастью, теперь у нее было много денегдостаточно, чтобы воплотить в жизнь свою мечту. Она много раз говорила мне, что мечтает стать портнихой. Я совершенно не возражал, что она делится со мной своими мечтами, хотя мне не нравилось, когда она говорила о них как о чем-то совершенно несбыточном.
Поэтому, хотя теперь, когда воплощение ее мечты в жизнь стало возможно, я буду делать все, чтобы этому помочь, я не смогу делать это с той радостью, с какой должен быпотому что, как она сама сказала, чтобы мечта сбылась, надо быть готовым пройти через опасности.
Говорят, половина людей в городе умерла от мора.
Если она боится, то нам надо возвращатьсятакая глупая мысль меня посетила.
Но Хозяйка не просто так решилась пойти на риск. Во время наших путешествий она услышала про город, пораженный болезнью. Людей стало меньше, а значит, и работников тоже. А чтобы восстановиться, городу понадобится много рабочих рук.
Если так, то человеку вроде Хозяйкибез связей, без опытанетрудно будет найти работу.
Однако это продлится недолго. Как только начнет расходиться весть, что мор уже позади, люди начнут приходить в поисках работы отовсюду. Значит, за шанс надо хвататься сейчас.
Хозяйке это все рассказал один смелый торговец, который, несмотря на то, что все вокруг изо всех сил старались покинуть город, ездил туда торговать. По его словам, он готов отправиться хоть в ад, если там есть с кем поторговать. Достойно восхищения.
Он сказал, что болезнь, держащая в своих когтях город Кусков, уже начала отступать, и вскоре беспокоиться будет вообще не о чем; более тогоскоро весть об этом начнет распространяться повсюду.
Как только Хозяйка услышала эту историю, она сказала, что время сейчасглавная ценность, и мы отправились в путь. Ранее в тот же день ей резко отказали в работе портнихи; возможно, это тоже послужило причиной ее спешки.
Однако если половина города умерла неужели молитвы Церкви остались без ответанеуверенно произнесла Хозяйка, складывая карту.
Когда она работала пастушкой, Церковь обращалась с ней просто невероятно дурно. Они обзывали ее ведьмойпо-видимому, из зависти к ее умению. Несмотря на такое обращение, она сохранила добросердечие; однако все же такая жизнь была для нее очень тяжела. И я был горд служить той, кто была способна нести это бремя, вместо того чтобы мстить.
Тем не менее меня немного раздражает излишняя честность Хозяйки, которая даже чуть-чуть отплатить Церкви не соглашалась и даже сейчас признает ее силу и власть.
Поэтому я ничего не ответилпросто продолжал смотреть вперед.
Независимо от того, поняла Хозяйка, что я думаю, или нет,она и в лучшие времена была не самым разговорчивым из человеческих существ, поэтому какое-то время мы шли по дороге в молчании. Солнце поднималось все выше, и чем сильнее оно нас согревало, тем быстрее мы двигались; в конце концов мы даже стали идти быстрее среднего путешественника. Если верить карте, с которой время от времени сверялась Хозяйка, мы приближались к городу.
Я, будучи зверем, могу спать под открытым небом столько ночей подряд, сколько необходимо, но Хозяйка, будучи человеком, приспособлена к такому не столь хорошо. Думаю, в город мы придем завтра к вечеру, и в первую очередь надо будет отдохнутьа уже потом будем разбираться, какие там дела с болезнью.
Хозяйкавовсе не хрупкий садовый цветок; однако даже самый сильный цветок завянет, если его слишком долго держать на холодном ветру. И потом, у нее слишком мало мяса на костях.
На мой взгляд, раз уж на людях нет меха, как на зверях, им следует пытаться хотя бы стать помясистее. А сейчас Хозяйку вполне можно принять за недокормленного мальчика.
Стоило мне так подумать
Энек!
При звуках моего имени у меня шерсть на хвосте встала дыбом, но вовсе не потому, что я думал о Хозяйке.
Когда двое связаны такими тесными узами, как мы с Хозяйкой, множество значений можно передать одним лишь именем в зависимости от того, как оно произнесено.
В этом зове прозвучало нечто ностальгическое, от чего кровь быстрее побежала по жилам.
Хозяйка подняла посох и указала вперед.
!..
Я даже подумать ни о чем не успел, прежде чем ринуться в том направлении, куда она указала, с такой скоростью, что с трудом расслышал ее следующие слова. Моей целью была вершина холма.
Там паслось несколько потрепанных на вид бродячих овец.
Мои когти впивались в землю, ветер свистел в ушах.
Овцы наконец меня заметили и в панике бросились бежать. Но от меня этим медлительным созданиям не уйти.
Я мчался такими мощными прыжками, что из-под лап вырывались пучки травы. Вмиг я очутился перед самыми овцами и громко гавкнул.
Овцы были в полной растерянности и лишь топали ногами. Всё, они моия могу командовать ими как хочу. Чтобы они это поняли, я задрал голову к небу и завыл.
Конечно, я знал, что на вершине славы я буду лишь миг; у подножия холма я увидел Хозяйку, которая шла ко мне, смеясь. Но как я мог устоять перед возможностью издать этот гордый, смелый вой?
Мне, конечно, было немного жаль этих перепуганных овец, но им повезло, что я не волк. Хозяйка взмахнула посохом, и я тотчас оставил овец и подбежал к ней.
Она почесала меня за ушами, будто говоря: «Отличная работа»,и другой награды мне не требовалось.
Простите, что напугала вас,сказала Хозяйка овцам. Это были дикие овцы, обладающие собственной гордостью. Они выразили ее тем, что пронзительно заблеяли, прежде чем кинуться наутек. Близ городов бродячие овцы встречаются нередко. Кто знает, сколько они еще проживут. Впрочем, это и ко мне относится.
Так я размышлял, пока Хозяйка прищуренно смотрела на бегущих овец.
Потом она, почувствовав мой взгляд, застенчиво улыбнулась; от бега ее щеки слегка раскраснелись.
Мне действительно немного жалко овец, но это было забавно.
Хозяйка тоже иногда бывает нехорошей.
***
В этот вечер мы разбили лагерь на некотором удалении от дороги, между двух холмов. Погода благоприятствовала путникам, однако мы до сих пор не встретили ни душивозможно, из-за слухов о море, убившем половину города. Так что и у самой дороги, думаю, остановиться было бы совершенно безопасно, но Хозяйка очень осторожна.
И тем не менее она потрясенно застыла, когда воробья, которому она бросала хлебные крошки, вдруг схватил налетевший с неба ястреб и унес. Такое случилось уже не в первый раз, но Хозяйка не учится.
А когда она пришла в чувства, то выместила свое раздражение на мне, как всегда.
Я, конечно, рыцарь, но что я могу поделать против атак с неба?
Тем не менее я покорно опустил уши и хвост и стал терпеливо ждать, когда гнев Хозяйки поутихнет.
Вскоре солнце село, и мы принялись готовиться ко сну. Без огня можно сохранить тепло, лишь прижавшись друг к другу, и, поскольку нам не требовалось постоянно думать об овцах, мы чуть ослабили бдительность. Я, даже когда засыпаю, пытаюсь как-то воспринимать то, что меня окружает, но уйти из плена этого тепла очень трудно. Когда Хозяйка повернулась, и моя морда оказалась снаружи, на холоде, я без колебаний убрал ее обратно под одеяло. Я веду себя ненамного лучше домашней собачки, в полусне подумал я, но мое тело само приютилось под боком у Хозяйки.
Этому побуждению трудно противиться.
Когда приходится выбирать между честью рыцаря и приятным теплом объятий Хозяйки не уверен, рычал ли я, делая этот выбор, но он был очень тяжелый.
Вот почему, когда я что-то почувствовал, в первый миг я подумал, что мне показалось.
Но как только я понял, что нет, не показалось, я тут же поднял голову и вскинул уши торчком. Правда, мою шею обхватывало не только одеяло, но и рука Хозяйки, так что высунуться посмотреть было непросто.
Она продолжала спать; когда я попытался вывернуться из ее объятий, она что-то пробурчала и сжала меня еще крепче, но в конце концов я выбрался и высунул голову из-под одеяла.
И тут я понял совершенно точно: звуки сражения!
Мм Энек?
С тех пор, как мы оказались свободны от пастушеских обязанностей, не я один стал жертвой прелести ничем не нарушаемого сна, но сейчас был не тот случай. Хозяйка по моей позе быстро поняла, что я почувствовал что-то необычное; ее глаза тут же распахнулись и принялись оглядывать окрестности.
Волки?
Хозяйка жила недалеко от леса, где часто встречались волки. Однако она не была напуганав ее голосе слышалась готовность встретить их, если они появятся.
Нет, не волки
Хозяйка прижалась ухом к земле. Вслушиваться в звуки и определять количество тех, кто их издает, и расстояние до них она умеет почти так же хорошо, как и я.
Поняв, что это не волки, Хозяйка встала и огляделась. Все это время мои уши впитывали звуки сражения. Я смотрел в ту сторону, откуда они доносились, пытаясь предупредить Хозяйку о том, что слышал.