На ее лице появилось недовольное выражениекак и ожидал Лоуренс.
Я же сказал, что мне потребуется твоя помощь?
Я думала, ты имел в виду мою мудрость,пробурчала Хоро, и ее губы изогнулись в усмешке. Но больше она ничего не произнесла.
В легенде об ангеле говорится, что завыл громадный зверь. Если ты поможешь, можно будет устроить зрелище, которое любого убедит, что Катерина была святой.
Мм.
Истина в том, что канонизация Катерины сейчас приостановлена. До тех пор, пока Церковь публично не подтвердит, что она святая, нет никаких ценностей в виде священных реликвий. А если нет никаких ценностей, как я могу их продавать?
Довольно-таки бесчестный план, если тебя интересует мое мнение,перебила Хоро без намека на интерес.
Ты могла бы хотя бы назвать его «хитроумным».
Хоро вздохнула, словно давая понять, что это по сути одно и то же.
В общем, землевладельцу надо сказать не очень-то много. Когда вера и деньги переплетаются между собой, стоит слухам начать расходитьсяи его ничего хорошего не ждет. Так мы ему и скажем.
Для землевладельца, запертого между Церковью и язычниками, это будет серьезный аргумент. Ему придется сидеть тихо, как выдрессированному псу.
Конечно, невозможно сказать, надолго ли они смогут его сдержать. Но Лоуренс был уверен, что времени хватит.
Во всяком случаехватит, чтобы Фран отказалась от погони за легендой об ангеле.
Что ж, думаю, это лучше, чем сбежать, поджав хвост,произнесла Хоро, подкидывая полешко в очаг хибарки.
***
Катерина Люччи была в одном шаге от того, чтобы Церковь официально признала ее святой.
Ее дневник был не столько дневником, сколько простым перечислением того, что она делала каждый день. Однако этого было более чем достаточно, чтобы понять, каким человеком она была и как она жила.
С ней советовался архиепископ, чье имя было знакомо даже Лоуренсу, а также одна аристократка и очень богатый торговец. Она проводила свои дни, отвечая на подобные письма, а также изучая вопросы, важные для Церкви, переводя Священное писание на другие языки и копируя важные бумаги.
Одно лишь это свидетельствовало о чистой и праведной жизни, но своему дневнику Катерина также поверила некоторые из своих глубочайших мыслей.
Она на время передала свои переводы Священного писания епископу, когда он ее об этом попросил, но когда уговоренное время истекло, он отказался их вернуть. Книготорговец против ее воли оставил себе ее манускрипт, чтобы продать. Совет Церкви решил, что богословием не должны заниматься женщины, и ей пришлось писать под чужим именем.
Но самым большим открытием стали письма от многочисленных влиятельных фигур, которые, прознав о репутации Катерины, писали ей в поисках совета. Письма архиепископа были составлены в витиеватом церковном стиле, но, как ни нелепо это ни выглядело, суть была в том, что его постоянно приглашали на пиры разные аристократы, там он все время обжирался и спрашивал у Катерины, что делать.
Аристократка многословно жаловалась на постоянные ссоры с мужем.
Богатый торговец без обиняков интересовался, сколько именно денег он должен раздать бедным, чтобы после смерти точно отправиться на небеса.
Катерина честно и добросовестно отвечала на каждое письмо, и некоторые ее черновики тоже сохранились. Однако между ответами на эти глупые вопросы попадались и короткие фразы, адресованные, видно, себе самой. «Это испытания, ниспосланные мне Господом?»вопрошала она.
Монахиня искренне пыталась углубить свою веру, а эта переписка причиняла ей лишь страдание.
Судя по всему, процесс канонизации проходил безо всякого участия Катерины. Она много раз писала, что отказывается, но в ответных письмах было все больше слов поддержки и заверений, что производство в святые уже близко.
Вверяя памяти имена и деяния многочисленных влиятельных фигур, упоминавшихся в этих письмах, Лоуренс чувствовал себя все хуже.
Потом он нашел запись про то, как к ней пришел представитель деревни и, объяснив все обстоятельства, попросил разрешения начать звать ее ведьмой.
Катерина сочувствовала селянам и потому согласилась на том условии, что страдать от последствий будет она одна. Как и говорила Фран, она оплакивала человеческую слабость, и почерк ее стал путаным и неразборчивым.
А затем вдруг дневник стал гораздо больше похож на дневник. Катерина писала о временах года, о своих собаках, потом об их щенках. Когда ей приходилось охотиться на птиц, она просила у Единого бога прощения. Так все и шло.
Письма от аристократов продолжали приходить, но Лоуренс не видел никаких свидетельств того что Катерина отвечала. Она даже перестала писать о селянах.
Лоуренс подумал, уж не освободила ли она себя от их забот и тревог, поняв, что ее вера не может их изменитьи тем более не может изменить мир.
Ближе к концу дневника записи были полны радости и умиротворения. Лоуренс медленно закрыл его. Снаружи начало темнетьсолнце клонилось к горизонту.
Он добавил полено в очаг и прошел за шкуру, в заднюю комнату. Хоро собиралась проверить книжные полкивдруг там найдется что-нибудь полезное,но, войдя в комнату, раскрыла деревянные ставни и устремила взор наружу.
Катерина сидела в своем кресле, и на миг Лоуренсу показалось, что она и Хоро смотрят из окна вместе.
Отсюда виден водопад,промолвила Хоро.Красиво.
Привлеченный ее словами, Лоуренс подошел, встал у Хоро за спиной и тоже посмотрел наружу. Действительно, за деревьями виднелся водопад. Напротив него было маленькое пустое пространствобез кустов и деревьев,укрытое слоем снега.
Вполне вероятно, там был цветник.
Должно быть, она просто села здесь днем и закрыла глаза, чтобы прикорнуть,произнесла Хоро и легонько прикоснулась к голове Катерины.
Из дневника вполне можно было сделать вывод, что ее последние минуты прошли так вот мирно. Лоуренс грустно улыбнулся.
Хоро протянула руку к окну.
Сильный ветер. Холодно,сказала она и закрыла ставни.
Вообще-то она была не любительницей закрывать окна. Возможно, она боялась продолжать разговор здесь.
Любой разговор в присутствии покойника, какие бы счастливые воспоминания он ни пробуждал, обречен завершиться печально; особенно в присутствии этой покойницы. Ее звали ведьмой, ее звали святой. И при жизни, и после смерти она была во власти прихотей других людей.
Закрыв окно, Хоро вернулась в комнату с очагом. Лоуренс пошел следом, но не удержался и кинул последний взгляд через плечо.
Можно, конечно, называть селян и землевладельца бесцеремонными, однако ведь и Лоуренс собирался воспользоваться святостью Катерины для личных целей. Но он решил об этом не думать и вышел из комнаты за Хоро.
Торговец гонится за прибылью и только за прибылью. Так он мысленно оправдывался перед самим собой.
Вскоре вернулись Фран и Коул. Обнаружив, что Лоуренс еще здесь, Фран не смогла скрыть удивления. Увидев в его руках окровавленное Священное писание, она негромко ахнула.
Фран перевела взгляд на Коула, потом обратно на Лоуренса.
В руках Лоуренса было ее прошлое и вытекающее из него настоящее.
Фран потупила очи долу.
Торговец должен гнаться за прибылью.
Ты нарисуешь нам эту карту,Лоуренсу показалось, что он слышит, как кулаки Фран сжимают ткань ее балахона.У нас тоже есть свои убеждения.
Фран кивнула, не поднимая глаз. На пол упала капелька влаги.
Понятно. Обещаю.
Вытерев уголки глаз, она наконец подняла голову и добавила:
Спасибо.
Лоуренс улыбнулся, принимая благодарность Фран, но взгляд его был устремлен не на нее.
Обгорелые поленья в очаге обвалились, вскинув вверх пучок искр.
Лоуренс смотрел наружу.
Пока что рановато для «спасибо».
Фран, некогда бывшая капелланом, поняла, что он имел в виду. Она снова кивнула и спросила прямо:
Что ты собираешься делать?
Ты, как и прежде, серебряных дел мастер, посланный епископом; это нормально. Но я хочу добавить нам еще одну цель: мы пришли удостовериться в некоторых подробностях, необходимых для канонизации.
На миг эти слова сбили Фран с толку, однако же она была умна. Поняв, к чему клонит Лоуренс, она медленно кивнула.
Я не собираюсь продавать Катерину. Вместо этого я скажу, что ее канонизация сейчас идет, и после этого землевладелец перестанет доставлять нам неприятности.
Фран вновь кивнула и ответила более отчетливо, чем прежде:
Я поняла.
Вдали послышался стук копыт.
Фран снова вытерла слезы и прижала к себе окровавленную книгу, взятую у Лоуренса.
Тогда идемте.
Когда она подняла голову, лицо ее было полно решимости, и слова ее вполне подобали женщине, проведшей жизнь на поле боя.
Глава 6
Есть такое выражение«давить авторитетом».
Старый рыцарь, сидящий на коне в свете факелов и глядящий на Лоуренса сверху вниз, был живым олицетворением этого выражения.
Значит, вы и есть те, про кого говорят, что они из Рубинхейгена?
Если бы они решили бежать без помощи Хоро, скорее всего, эти люди поймали бы их на полпути к ближайшему городу. За старым рыцарем виднелись солдаты, состоящие в основном из жителей окрестных деревень в наспех собранных кожаных доспехах. Бежать на ночь глядя, имея за спиной этих людей, было бы плохой идеей.
С этой точки зрения остаться в хибарке было, наоборот, верным решением. Но как пойдут дела теперь, хорошо или плохо, по-прежнему было неясно.
Как они и договорились заранее, Хоро и Коул остались в хибарке, а в деревню отправились только Лоуренс и Фран.
Совершенно верно,кивнул Лоуренс; старый рыцарь повернулся к своим солдатам и подал знак движением подбородка.
Он представился как управляющий, назначенный землевладельцем, и Лоуренс ожидал, что он достанет какую-нибудь бумагу, где это будет обозначено.
Но вместо бумаги в грудь ему уперлось острие копья.
Вы здесь ничего не видели и не слышали. Или даже никогда сюда не приезжали.
Рыцарь явно намекал: если они не понимают смысла этих слов, значит, они не ценят свою жизнь.
Но если бы он намеревался их убить, то вовсе не стал бы утруждать себя разговором. Потому Лоуренс спокойно смотрел на управляющего снизу вверх.
Твой ответ?голос управляющего оставался таким же твердым. Если Лоуренс и его спутники согласятся сделать то, что им было велено, скорее всего, им позволят уйти. И что бы они ни рассказали Церкви, это произойдет уже после того, как все будет кончено. Притвориться ничего не ведающими будет вовсе не трудно.
Но если они воспротивятся приказу
Вокруг лес. Призывы о помощи останутся тщетными.
Не нужно быть хитроумным торговцем, чтобы сделать правильный вывод.
Однако Лоуренс ответил так:
Нас послал епископ, чтобы запечатлеть легенду об ангеле в серебре.
Правое веко управляющего дернулось.
Скажешь ему, что вам не удалось. До Рубинхейгена долгий путь. Никто в твоих словах не усомнится.
Да, это верно.
На лице управляющего отразилось явное облегчениеЛоуренс это видел даже снизу. Короли и императоры, воздвигшие собственные нации, нередко поднимались из правителей маленьких, жалких земель. Подчинять себе окрестных землевладельцев им удавалось благодаря собственным выдающимся способностям.
Похоже, то, что сейчас показывал этот управляющий, было пределом его способностей.
Однако это не единственная наша цель.
Управляющий со свистом втянул воздух.
Знаете ли вы, кто та святая, что лежит в хибарке позади нас?
Святая?..недоверчиво переспросил управляющий.
Ее имя Катерина Люччи,продолжил Лоуренс.Она заслужила доверие многих аристократов, и прошение о ее канонизации уже отправлено на юг, к Папе. Она истинная святая.
Такое изумление наряду с недоверием любого лишит дара речи.
Глаза управляющего с тревогой смотрели на Лоуренса.
Нас послали сюда ради изысканий, необходимых при канонизации. Она ведь ненавидела появляться перед людьми. Долгое время ее местонахождение оставалось неизвестным, но наконец ее нашли, так что
Если бы эта ложь оказалась правдой, то, заткнув рот Лоуренсу и его спутникам сейчас, добиться уже ничего бы не удалось. Причинив вред им, управляющий и землевладелец тем самым причинили бы вред и собственному будущему.
Однако достойная сестра ушла от нас в мире и покое. Многие люди ко всякому, у кого нет титулабудь это хоть сам Господь,относятся как к отребью, как к животному, но я знаю, что здешний правитель понимает, как устроен мир. И я непременно отражу это в своем докладе. И, кстатиЛоуренс уверенно смотрел управляющему в глаза.Полагаю, вам следует посовещаться с достопочтенным землевладельцем?
Будто пораженный волшебной стрелой, вновь запустившей остановившееся время, управляющий пришел в чувство. Он вытер пот со лба. Его губы дернулисьдолжно быть, он отчаянно пытался сохранить властный вид.
Но прежде чем слова гнева успели покинуть его рот, за его спиной раздался голос:
На это в самом деле очень похоже.
Старый рыцарь обернулся, словно что-то потянуло его взгляд.
Посреди наспех сколоченного отряда селян, сделанных солдатами, виднелась небольшая группа настоящих воинов, и один из этой группы слез с коня и вышел вперед.
Это был стройный мужчина средних лет, которому вполне шел высокий голос.
Однако от него исходило явное ощущение власти, и то, что управляющий тут же спешился, выглядело вполне естественным.
Управляющий зашагал к своему повелителю, однако тот, не обращая на него внимания, подошел к Лоуренсувозможно, ему не нравилось, когда к нему обращаются не напрямую.
Я Каканар Лингид.
Лоуренс не ожидал, что мужчина представится. Но, судя по всему, землевладелец не намеревался сразу ставить слова Лоуренса под сомнение.
Лоуренс попытался было опуститься на колено, однако Лингид жестом остановил его.
Крафт Лоуренс из Торговой гильдии Ровена,ответил Лоуренс, поднявшись.
Мм,кивнул Лингид, после чего вздохнул и продолжил:Я буду говорить прямо. Есть ли у тебя доказательства твоих слов?
Чтобы землевладелец спешился и произнес такие слова это показывало его нерешительность. Тем болеето, какие это были суровые слова и каким суровым тоном они были произнесены.
Лоуренс понял, что он просто маленькая рыбешка, которая угодила в сложное положение и сейчас пытается выжить.
Что же может послужить таким доказательством?спросил Лоуренс, и Лингид на миг лишился дара речи.
Он разинул рот, словно в яростито ли от мысли, что над ним насмехаются, то ли просто от вопроса Лоуренса.
Я ничего не слышал об этой предполагаемой канонизации. Нечто столь важное непременно достигло бы моих ушей. Поэтомуговори. Есть ли у тебя доказательства?
Когда лицо трусливого человека становится красным от злости, можно быть уверенным: в сердце его разгорелся гнев.
Однако ранить его гордость еще сильнее нужды не было, поэтому Лоуренс быстро ответил:
В этом участвует множество людей с самым разным общественным положением. Таким, как я, вещественные доказательства не представляют. Но если мне будет дозволено предложить иную возможность, я могу назвать некоторых аристократов, возложивших на меня эту обязанность.
Мир аристократии довольно тесен, и Лоуренс слышал, что все они прекрасно знают, кто с кем связан. Лингид тоже должен был прекрасно это знатьтем более он жил здесь, где постоянно соперничали Церковь и язычники и где выжить можно было, лишь все время пресмыкаясь перед кем-то.
Лоуренс прокашлялся, мысленно открыл перед собой дневник Катерины и принялся перечислять:
Барон Ланс из Риена. Сэр Март из Дреты. Маркиз Ивендот из Сингхирта. Архиепископ Корселио из эрцгерцогства Раман.
Лоуренс на миг прервался, чтобы посмотреть на реакцию Лингида. Тот стоял в молчаниипохоже, узнал некоторые имена. Лоуренс продолжил:
Из герцогства Ринзсэр Дьютер, сэр Мараф и герцогиня Роез. Из Проании
Лоуренс был готов перечислять и дальше, но Лингид остановил его движением руки.
Лицо землевладельца было бледно от ужаса.
Лоуренс называл лишь тех, кто жил к северу от Проании. Лингид, имевший дело с распрями вокруг верований в северных землях, должен был знать эти имена.
И было еще кое-что.
Все эти аристократы участвовали в важном деле, связанном с его землями, а он ничего об этом не знал. Это намекало, что его могли рассматривать как язычника, как врага Церкви.