Чтобы победить, тебе не хватает ещё годков двадцати, но я ценю твоё упорство.
Его меч метнулся вперёд, и хотя Даниэл попытался пригнуться, он был недостаточно быстр. Острая боль и чувство тепла на шее поведали ему, что его порезало.
На землю упала большая часть его правого уха.
Хорошая реакция, баратт!
Даниэл отшатнулся. Он видел, что Кэйт всё ещё боролась. Её грудь вздымалась как кузнечные мехи, а лицо приобрело пурпурный оттенок. Отчаявшись, он потянулся своим разумом, пытаясь порвать ауру надзирателя, как уже поступил прежде с Ронни.
Губы его врага разошлись в широкой улыбке, когда сила Даниэла тщетно зацарапала по его щиту. Атака Даниэла была слишком неуклюжей и несфокусированной, чтобы у неё был хоть какой-то шанс на успех.
Несчастный, глупый ублюдок, сказал надзиратель. Давай уже закончим с этим. Хватит игр. Подняв руку, он указал жестом на Даниэла, и ленты чистой силы оплели его тело, прижав руки к бокам.
Пожалуйста, отпусти её, взмолился он надзирателю. Она невинна. Порча только на мне.
Тот засмеялся, приблизившись, и встав перед Даниэлом, небрежно держа меч в правой руке.
Порча? Ты так об этом думаешь? Твой дар возвышает тебя над ними, баратт. Он даёт тебе силу.
Даниэл не слушал. Он тужился, но как ни пытался, не мог заставить свои руки сдвинуться. Ощущение было такое, будто его оплели сталью. Сменив тактику, он стал давить своим разумом, пытаясь использовать свой дар, чтобы разомкнуть силовые ленты.
Лицо надзирателя посерьёзнело:
Тебе не удастся, мальчишка. Ты недостаточно силён. Его рука поднялась, занеся меч с, и не оставляя сомнений в его намерениях.
Кэйт перестала бороться. Её лицо посинело, а тело обмякло.
Ярость прокатилась по Даниэлу, и его челюсти сжались, а сила стала расширяться вовне.
Надзиратель замер, сосредоточившись на своих усилиях удержать молодого человека. На его лбу проступил пот, а глаза распахнулись. Он проигрывал.
Нет! сказал он, но было уже слишком поздно.
Ленты, сдерживавшие Даниэла, порвались в ослепляющей энергетической вспышке. Он прыгнул в сторону, пытаясь избежать неизбежного удара меча надзирателя, но его противник уже оседал на землю.
Мужчина потерял сознание.
Окружавшая Кэйт энергия исчезла, но она, похоже, не дышала. Даниэл подбежал к ней, и начал трясти её, пытаясь заставить её тело вдохнуть. Когда это не сработало, он сделал единственное, что пришло ему в головунаклонился, чтобы выдохнуть воздух ей в рот.
Большая его часть вышла обратно через её нос. Попытавшись снова, он зажал ей нос, и стал выдыхать, пока её грудь не расширилась. Он чувствовал, что её сердце всё ещё слабо билось, и после второго выдоха она закашлялась. Она начала тяжело дышать, и минуту спустя её глаза с трепетом раскрылись.
Даниэл?
Он поцеловал её:
Это я.
Где надзиратель? спросила она.
Вон там, он без сознания. По-моему, он перенапрягся, или что-то вроде того. Когда я вырвался на свободу, он потерял сознание, сказал он ей.
Кэйт приподнялась, опираясь на локоть:
Он всё ещё жив?
Его сердце всё ещё бьётся.
На нетвёрдых ногах она подошла к надзирателю, и наклонилась. Она всё ещё неуверенно сохраняла равновесие, и едва не упала, поэтому вместо этого встала на колени. Кэйт подняла камень, который недавно бросала в надзирателя.
Даниэл был рядом, стоя у неё над душой, пытаясь её защитить:
Что ты делаешь?
Катрин Сэйер резко обрушила камень, ударив им надзирателя в висок. Удар пришёлся по касательной, но вспорол кожу, и кровь свободно потекла из раны. Она снова подняла камень.
Остановись, Кэйт! закричал он, поймав её запястье прежде, чем она смогла повторить свою кровавую атаку.
Она подняла на него взгляд, её щёки были испачканы грязью и слезами:
Он должен умереть, Даниэл. Он убьёт тебя, если очнётся. Несмотря на её внешность, голос её был спокойным и невозмутимым.
Нет, Кэйт, сказал он, потянув её назад, почти таща её за руку. Ты не можешь этого сделать.
Я не позволю ему убить тебя.
Он немного пораздумал над её словами. После того, как она напала на надзирателя, тот и ей тоже угрожал. Он чуть не задушил её. Если он очнётся, то вряд ли позволит ей уйти безнаказанной.
Я это сделаю, сказал ей Даниэл. Если кому-то из нас и придётся совершать убийство, то это должен быть я.
Это не убийство, этоздравый смысл, сказала Кэйт. В противном случае он убьёт тебя.
Я и должен умереть, сказал Даниэл. Тебе надо было позволить ему сделать своё дело. Теперь он и тебя преследовать будет.
Да мне всё равно, зло ответила она. Если убивать тебябожий промысел, значит именно боги неправы.
Даниэл уставился на неё, широко раскрыв глаза. «Она спятила, и если я ничего не сделаю, то и она тоже поплатится своей жизнью».
Он забрал камень у неё из руки, но потом передумал. Вместо этого он поднял странный клинок надзирателя. Тот ощущался в руке лёгким как деревянная дубинка, но Даниэл видел на клинке опасную кромку. Окружавшая её энергия исчезла, испарившись в момент, когда надзиратель потерял сознание. Однако меч всё ещё выглядел острым.
Заскрипев зубами, он нанёс по мужчине удар, целясь в шею.
Вместо неё он попал в челюсть, раскроив плоть у него на щеке, оголив кость. Кровь была повсюду.
Ужаснувшись, он сменил хватку на оружии, планируя вогнать его в грудь мужчины.
Не надо, сказала Кэйт. Испортишь броню.
От спокойной рассудительности в её голосе Даниэл похолодел, и обернулся, уставившись на неё.
Она пожала плечами, нисколько не оправдываясь.
Послушав её совета, Даниэл снова сменил хватку, решив перерезать мужчине горло, не пытаясь срубить ему голову. Он достаточно часто помогал резать ягнят, чтобы знать, что лёгкие обезглавливания из рассказов были чистой воды выдумкой. Когда он начал резать, Кэйт схватила надзирателя за ноги, потянув, чтобы поменять положение его тела, дабы его голова оказалась ниже его груди.
Чтобы кровь вытекла, сказала она, объясняя свои действия.
«Я бы ни за что и не догадался, что онаодержимая убийством маньячка», подумал Даниэл. Он начал видеть любовь своей жизни в новом свете.
Крепко надавив, он разрезал кожу на горле надзирателя, и, немного поработав, перерезал ему ещё и яремную вену. Кровь дико забила на землю, и Даниэл почувствовал, что ему поплохело. Испытывая тошноту, он сложился пополам, и начал блевать.
Кэйт держала его за плечо, не давая упасть, похлопывая его по спине второй ладонью:
Тебе следовало позволить мне это сделать, Даниэл. Ты для этого слишком нежный.
Сплюнув, чтобы прочистить рот, он покосился на неё:
Когда это ты стала так чёрство относиться к убийству?
А кто по-твоему занимается здесь большей частью готовки? сказала она ему. Поубивай достаточно цыплят, и через некоторое время это становится легко.
Даниэл посмотрел на труп:
Это, твёрдо сказал он, не цыплёнок.
Как и Блю, несколько резковато ответила она, но затем её лицо смягчилось:Прости, это было подло, но ты понял, о чём я.
Нет, вообще не понял.
Ты плачешь над потерянным ягнёнком, или цыплёнком, или над умирающим человеком, но разницы нет никакой. Никто из них не хочет умирать. Разница лишь в любви и необходимости. Я убиваю цыплят, чтобы есть, потому что приходится. Я научилась не плакать из-за этого. Я плакала из-за Блю, потому что любила его, а не потому, что собака каким-то образом лучше цыплёнка.
Она указала на тело надзирателя:
Этого человека я вообще не любила, и мы убили его из необходимости. Я стану плакать по нему не более, чем по цыплёнку.
Даниэл молчал с задумчивым выражением на лице.
О чём думаешь? спросила она.
Что я, возможно, перестану есть мясо, ответил он.
Она обняла его:
Вот, что я в тебе люблю, хотя это и делает тебя глупцом. Она начала целовать его в щёку, но затем заметила сбегающую по его шее кровь. Теперь та попала ей на платье, и он увидел, что ворот его рубашки тоже ею пропитывался. Ох! У тебя кровь, Даниэл!
Адреналин и шок не позволили ему этого заметить, но теперь он ощутил пульсирующую боль в правом ухепоправка, в том месте, где когда-то было его правое ухо. Он пощупал это место пальцами, найдя лишь нижнюю часть уха и мочки. Его пальцы стали липкими.
Кэйт осторожно осмотрела ухо, прежде чем подвести его к умывальнику за домом. Она промыла его рану небольшим количеством чистой воды, а затем вошла в дом. Она вернулась с чистой тряпицей, и порезала её на полоски кухонным ножом, чтобы перевязать его рану.
Когда заживёт, ты будешь забавно выглядеть, сказала она ему.
Я, наверное, не проживу настолько долго, сделал наблюдение он.
Не падай духом.
Как ты можешь быть в таком приподнятом настроении? спросил Даниэл. Едва час назад тебя чуть было не изнасиловали. Сэт сильно ранен, Блю мёртв, а мы только что убили надзирателя надзирателя. Этот человек был слугой богов!
А что насчёт Ронни? спросила она.
Об этом я особо не жалею.
Два часа назад моя жизнь была до невозможности тёмной, сказала она ему. Мужчина, которого я любила, отказывался со мной говорить, и вообще, похоже, прилагал все усилия к тому, чтобы причинить мне боль всеми вообразимыми способами. Моя мать постыдно скрывалась со своим внебрачным ребёнком, а меня пришёл утешить друг, за которого, как я боялась, я буду однажды вынуждена выйти замуж.
А Блю? спросил Даниэл.
Её взгляд потемнел:
Этохудшее из всего случившегося, но всё равно не преуменьшает то, что ты наконец открылся мне незадолго до этого. Ситуация выглядит трудной, но мы что-нибудь придумаем.
Что ты имеешь ввиду?
Мы сбежим, просто сказала она.
Что?
Ты убил Ронни, и надзирателя. Даже если мы сбросим их тела в реку, Астон и Билли расскажут. У нас есть мы с тобой, мерин, и оружие. Дай мне собрать, что смогу, и мы уедем, с прямой честностью сказала она ему.
Это не сработает, сказал Даниэл. Нам некуда идти. Единственный город, помимо Колнаэто Дэрхам, а там нас найдут. В конце концов либо лесные боги, либо их надзиратели меня отыщут, и когда это случится, всё будет кончено. Мне следует бежать, но у тебя ещё хотя бы есть надежда на нормальную жизнь.
Ни за что, сказала она ему. Давай, снимай с надзирателя броню, а я соберу еды и всего, что нам может понадобиться, и что мы сможем унести.
А броня зачем? с любопытством спросил он.
Выглядит ценной, и ты почти такого же размера, что и он, заметила она.
Даниэл понял, что она сошла с ума. Она действительно собиралась сбежать с ним, но он также знал, что не мог затянуть её в поглотившее его жизнь безумие. К уговорам она бы не прислушалась, поэтому он отбросил мысль о том, чтобы её убедить.
Ладно, сказал он наконец, не забудь и запасной одежды тоже взять.
Она улыбнулась, и пошла в дом, пока он поспешил к крыльцу. Даниэл как можно быстрее стянул с надзирателя броню, что оказалось труднее, чем он мог вообразить. Сняв броню, он скатал её, и запихнул в одну из перемётных сум надзирателя. Он увидел, что у того в одной из сум была сушёная еда, а позади седла был приторочен сделанный из козьей кожи мех с водой.
Забрав портупею и ножны, он вложил в них меч, и забросил себе на плечо. К седлу сбоку была привязана верёвка, и он связал ею ноги надзирателя, прежде чем привязать другой конец к луке седла. Доставить тело к реке будет гораздо проще, если его будет тащить мерин.
Вернусь через несколько минут! крикнул он в сторону дома. Своим разумом он видел, как Кэйт упаковывала вещи на кухне, используя большое полотенце, чтобы сделать простой узелок. Даниэл приблизился к мерину надзирателя.
Крупное животное всё это время с подозрением наблюдало за ним. Мерин был хорошо вышколен, поскольку не сдвинулся с места после того, как всадник спешился. Он терпел, пока Даниэл возился с седлом, но отчётливо дал понять, что будет не рад попыткам в это седло взобраться.
Ну-ну, мальчик. Тут не о чем волноваться, сказал он успокаивающим голосом.
Аура животного оставалась спокойной, пока он говорил, но как только он поместил стопу в стремя, она вспыхнула разозлённой бурей. Даниэл перекинул ногу через седло, и уселся, но почти потерял равновесие, когда зверь встал на дыбы.
Инстинктивно потянувшись, он сгладил волны в ауре животного, примерно так же, как делал это с отцом.
Ш-ш-ш, сказал он. Всё хорошо. Я просто хочу, чтобы бы кое-куда меня отвёз.
Тут массивное животное утихло, успокоившись под его рукой. Подтолкнув бока каблуками, он направил мерина вперёд.
Потребовалось почти десять минут, чтобы дотащить тело до реки, а после того, как он сбросил труп, Даниэл вернулся туда, где они оставили Ронни. Повторив процесс, он избавился и от этого трупа тоже, прежде чем вернуться к дому Сэйеров. Оглядев землю, он не увидел никаких следов смерти надзирателя кроме крови, равномерно впитывавшейся в сухую землю. Немного работы граблями или метлой будет достаточно, чтобы её скрыть.
Кэйт посмотрела на него с порога:
К тому времени, как кто-нибудь задастся вопросом о нашем отсутствии, они даже не смогут определить, что здесь что-то произошло, сделала наблюдение она.
Даниэл кивнул, и воспользовался поводьями, чтобы повернуть голову мерина к реке, и использовал каблуки, чтобы заставить животное прийти в движение.
Даниэл? Эй! воскликнула Кэйт, её голос перешёл от вопроса к крику менее чем за секунду.
Он снова пришпорил мерина, и тот понял его спешку. Он перешёл с шага на лёгкий галоп, а потом на полный галоп. Кэйт бросилась бежать, и её длинные ноги позволили ей почти догнать его, прежде чем мерин полностью разогнался.
Не делай этого! закричала она, и её рыжие волосы стелились у неё за спиной подобно пламени.
Прости, крикнул он. Скажешь им, что это всё я. Ты ничего плохого не сделала! Затем он повернулся вперёд, сосредоточившись на лежавшей перед ним тропе. Даниэл больше не в силах был смотреть на Кэйт.
За свою жизнь он бежал от Катрин Сэйер уже вторично, и второй раз был не легче первого.
Глава 15
Он проехал по тропе к реке, прежде чем свернуть, двинувшись вдоль южной стороны, где берег был более гладким. Местность в том направлении была мягче, и если он будет следовать вдоль реки достаточно долго, то в конце концов она совсем выведет его из долины, и заведёт в глубокие леса.
У него не было настоящего плана, уж точно не такого, какой включал бы в себя надежду на выживание в долгосрочной перспективе. Даниэл просто намеревался двигаться вперёд, пока не останется никаких шансов на то, что Кэйт или кто-то ещё из его знакомых сможет его нагнать. Он мог лишь утянуть их за собой на дно, как привязанный к их шеям жёрнов. Вес его преступлений навлечёт кару на любого, кто будет рядом с ним, когда его найдут лесные боги.
Так он полагал.
Даниэла терзало то, что он бросил Кэйт. Когда Астон и Билли расскажут о случившемся, все узнают, что он сделал что-то с Ронни, но никак не смогут свалить это на неё. Надзирателя больше никто не видел, поэтому он решил, что она на этот счёт промолчит.
Скача вперёд, он слышал у себя в голове голос Кэйт: «Сэт пришёл сказать, что у меня появилась сестрёнка».
Даниэлу должно было вот-вот исполниться шестнадцать, а он уже стал отцом. «И Кэйт всё ещё понятия не имеет об этом».
Он сожалел, что не сказал ей всю правду. Её способность к прощению выходила за все ожидаемые пределы, но он всё ещё не думал, что она смогла бы это принять. Однако она заслуживала правды.
«Когда я въеду в глубокий лес, вернуться я уже не смогу», мысленно заметил он. «Если её мать решит продолжить обман после того, как меня не станет, то это не моё дело. Я и так уже достаточно жизней испортил».
Даниэл понятия не имел, что могло лежать за границами великого леса. Никто из входивших в него не возвращался с вестями при живой памяти, то есть, кроме надзирателей, а те не были частью человеческого сообщества, хотя и казались людьми.
День медленно шёл на убыль, пока Даниэл пробирался по пересечённой местности. В некоторых местах берег реки прерывался валунами и большими скальными образованиями, заставляя его поворачивать прочь от реки, пока ему не удавалось обойти преграду. Однако чем дальше он продвигался, тем проще становился путь. Ландшафт сгладился, и растительность стала гуще. Вдалеке он увидел первые большие деревья, а не те низкорослые, переполненные энтузиазмом кусты, которые именовали деревьями в долине.
Холмы ушли прочь, и деревья пошли гуще, но пока это ещё не был глубокий лес. Тот лежал впереди, где дубы и вязы окружали гораздо более массивные деревья богов. Даниэл держал свой разум раскрытым, осматривая лес вокруг себя настолько далеко, насколько мог. Сперва он думал было держать разум закрытым, надеясь скрыть своё проклятье от лесных богов, но бросил эту затею.