«Проклят, совершенно проклят».
Он гадал, не будет ли милосерднее, если надзиратель заберёт его.
* * *
Рассвет пришёл, игнорируя его мнение на этот счёт. Он заснул с крепко захлопнутой дверью в своём разуме, а теперь, когда очнулся, казалось, что эта дверь исчезла. Быть может, он вчера вообразил все те странные видения.
Однако как только эта мысль мелькнула у него в голове, дверь распахнулась, и на него снова навалился вал информации. Его мать готовила на кухнеон видел её так же ясно, как если бы стоял рядом с ней. Отец был снаружи, неуклюже шагая к сараю на холодном воздухе. Вне дома лежал огромный мир, и Даниэлу показалось, что вдалеке он увидел свет
Он снова закрыл дверь чистым усилием воли. Свет мог быть лишь надзирателем, и тот наверняка искал его. Надзиратель хотел исключить порочного человека из числа добропорядочных.
Даниэл вспомнил события предыдущего дня, и его разум отпрянул, просто отрицая случившееся. Его поймали, загнали в угол, и использовали, но он, несмотря на свои намерения, также получил от этого удовольствие. Даниэла снедало отвращение к его собственной моральной нечистоплотности. Его старое представление о себе исчезло, сломанное подобно жалкой иллюзии, каковой и являлось. Раньше он полагал себя хорошим человеком, не идеальным, но, по крайней мере, добрым, с честными намерениями и любящим сердцем, которое можно было бы предложить кому-то предложить Кэйт. Теперь же он знал правду, он не слишком упорно удерживал Брэнду Сэйер от желаемого. Он оказал лишь формальное сопротивление, а затем дал ей именно то, что она хотела что он хотел.
«Три раза?! Да я не лучше животного».
Отодвинув ненависть к самому себе в сторону, он встал, и присоединился к родителем за завтраком. Ему нужно было работать, и работа не станет ждать, пока он будет лежать и стенать весь день.
Если родители и заметили его особо мерзкое настроение, то ничего не сказали. День прошёл с шокирующей нормальностью, и последующие дни были примерно такими же. Миновала неделя, а он всё ещё был свободен. Даниэл привык держать свой разум закрытым, и странные видения уже почти не беспокоили его.
Он проверял это время от времени, чтобы посмотреть, не почудилось ли ему всё случившееся, но каждый раз его разум легко раскрывался, и он обнаруживал свою голову наполненной странными ощущениями. Он не был сумасшедшим. Что бы с ним ни случилось, оно было реальным.
Две недели спустя он начал задумываться о том, что, возможно, жизнь сможет продолжаться. Его мечта о жизни с Кэйт наверняка растаяла, но в жизни были и другие вещи. Его настроение улучшилось, пока следующим утром отец не попросил его отвезти дров в дом Сэйеров. После того, как Мистер Сэйер исчез несколько лет тому назад, у них появился обычай рубить каждый год дополнительные дрова для Брэнды и её дочери. Для того и нужны соседи.
Если ты не против, я бы предпочёл сегодня остаться с овцами, сказал Даниэл.
Алан Тэнник посмотрел на сына так, будто у того отросла вторая голова:
Ты что, заболел, сын?
Нет, я просто волнуюсь. Видел вчера волка, сказал Даниэл. Он не мог вспомнить, когда последний раз лгал отцу, но правду сказать ему не мог.
Я буду держать ухо востро, сказал его отец. Иди, и задержись ненадолго, чтобы поздороваться с Кэйт, закончил он, подмигнув Даниэлу.
Не зная, что ещё сказать, Даниэл кивнул:
Да, сэр.
Два часа спустя он почти добрался до дома Кэйт. Даниэл решил попытаться оставить дрова поблизости, рядом с домом, не объявляя себя. Он думал, что у него есть неплохие шансы оставить их, не дав никому знать о своём присутствии. Позже он сможет сказать, что постучал, но никого не было дома.
Однако Кэйт была во дворе, и поприветствовала его прежде, чем он смог сбежать:
Привет, Даниэл! сказала она со светлой и жизнерадостной улыбкой, которая подчёркивала угнездившуюся в нём тьму.
Привет, Катрин, ответил он.
Использование полного имени заставило её нахмуриться. Не то чтобы оно ей не нравилось, но она не могла вспомнить, когда Даниэл последний раз им пользовался.
Что не так, Даниэл? спросила она.
Ничего, солгал он. Папа послал меня привезти тебе и твоей маме дров, вот и всё.
Сейчас я ей скажу, сказала Кэйт, направляясь обратно в дом. Сложи их вон там, будь добр.
Даниэл смотрел, как она шла к дому. «Тебе не нужно ей говорить. Просто позволь мне оставить дрова, и уйти».
Чуть погодя из дома вышла Брэнда Сэйер.
Кэйт, я хочу, чтобы ты сбегала для меня в город, твёрдо сказала она своей дочери.
Но Мама! возразила Кэйт, переводя взгляд с Даниэла на Брэнду, и обратно. До этого ты говорила, что хочешь, чтобы я помогла в
Брэнда бесцеремонно перебила её:
Я передумала. Поспеши, чтобы это не заняло слишком много времени.
Но ты не сказала мне, чего ты хочешь.
Муки, отрезала Брэнда. Уверена, у Элис Хэйс она будет, добавила она. Мистер и Миссис Хэйс держали в Колне небольшую лавку.
Пока женщины спорили, Даниэл неуклонно работал, разгружая телегу. Он не отрывал глаз от работы, даже когда чувствовал на себе взгляд Кэйт. Она надеялась на поддержку, на какую-то ремарку, которая сможет задержать её уход, по крайней мере настолько, чтобы они могли поговорить, но Даниэл отказывался смотреть на неё. Его единственной целью было разгрузиться, и убрать как можно скорее.
Кэйт ушла до того, как он закончил, но Брэнда наблюдала за ним с хищным блеском в глазах.
Иди сюда, сказала она ему, когда он выложил последнее полено.
Нет уж, спасибо, упрямо ответил он, направляясь к сидению телеги.
Ты бы предпочёл, чтобы я рассказала Кэйт? сказала она с крыльца.
Он замер на месте.
Или я могла бы сказать твоему отцу, что ты проявил неуважение, пока был здесь. Думаю, тебе следует подумать о своих манерах, Даниэл, легко сказала она, будто её слова не были угрозой.
Родители Даниэла серьёзно воспринимали такие вещи, и они доверяли Брэнде Сэйер. Если она скажет его отцу, что он был груб, то ему наверняка устроят порку, но остановило его не это. Остановила угроза рассказать её дочери. «Она не посмеет», подумал он.
Иди сюда, Даниэл, властным тоном повторила она.
Его опалили злость и фрустрация. Развернувшись, он пошёл к ней, но не позволил завести себя внутрь. Вместо этого он сам бесцеремонно повёл её в спальню, а там уже дал ей то, чего она хотела, хотя на этот раз позволил своей агрессии ясно просвечивать в своих действиях.
Брэнда, похоже, была совсем не против.
Глава 8
Линаралла подняла руку:
Я не понимаю.
Я глянул на неё, волнуясь о том, что она может спросить, особенно учитывая поднятую тему:
Что у тебя за вопрос?
Чем именно они занимались? Ты всё время пропускаешь это, не объясняя полностью, сказала молодая Ши'Хар.
Мэттью и Мойра переглянулись, проказливо улыбаясь. Они уже знали достаточно, и им спрашивать было не нужно.
Я начал осторожно пояснять, хотя это и заставило меня смутиться, но Линаралла остановила меня:
Они производили потомство? Судя по описанию, это было сложнее обычного совокупления.
Я был удивлён:
Ты уже знаешь про совокупительные ритуалы? выдал я. Формулировка звучала странно, но такие слова выбрала Линаралла.
Да, но каждый раз, когда ты это упоминаешь, то описываешь это так, будто они борются. Это что, причиняет боль? Она причиняет боль ему, или оней? Я не понимаю.
Это был одновременно простой и сложный вопрос.
Ну, я думаю, что ты попала в яблочко касательно сути вопроса. То, что она с ним сделала, было своего рода насилием.
А он что, не мог ей отказать? спросила Линаралла.
Техническида, ответил я, но на самом деле это было для него невозможно. Едва достигнув пятнадцати, он плохо знал мир или себя самого. Многие взрослые мужчины, полностью зная последствия и понимая себя гораздо лучше, проваливают такое испытание, а у него вообще почти не было надежды.
А был ли его выбор неправильным? Он же не был связан с той, другой женщиной. Она навредила ему?
Это причинило ему вред потому, что она заставила его принять решение, которое шло вразрез с его реальными желаниями. Он уже любил её дочь. Осознание того, что он предал себя, предал Кэйтвот, что причиняло ему боль, сказал я ей.
Всё сводится к любви и доверию, внезапно сказала Мойра.
Линаралла вздохнула:
Вот этого я и не понимаю. Всё, похоже, вращается вокруг этих воображаемых терминов.
А я просто хотел бы, чтобы ты перестал нам рассказывать об этом, и перешёл к той части, где он встречается с Ши'Хар, пожаловался Мэттью. Разве не там начинаются сражения?
К сожалению, большая часть его жизни вращалась вокруг сражений, но чтобы понять, почему, вам надо понять его прошлое. Вам надо понять зло, объяснил я.
А всё было бы лучше без этого «зла»? спросила Линаралла.
К сожалениюнет. Если бы он смог любить как полагается, то нас бы сейчас здесь не было. Ши'Хар заполнили бы мир от края до края, а человеческий род сейчас уже был бы не более чем полузабытым эпизодом истории.
Я пока не знаю всей истории, но разве это не привело каким-то образом к началу войны между нашими народами? Как это может быть хорошим? сказала молодая Ши'Хар.
Это и не было хорошим, признал я. Это было самым тёмным, самым жестоким временем в истории людей или Ши'Хар, но если бы всё случилось иначе, то человечество вымерло бы, хотя с точки зрения твоего народа это, возможно, было бы хорошо, сказал я, сделав глубокий вдох. Позвольте мне рассказать остальное, и вы поймёте. Однако попытайтесь не судить Данила слишком строго.
Он не сделал ничего по-настоящему плохого, сказала Мойра.
Пока, прямо заявил я.
Мэттью коснулся моей руки:
Подожди, пока ты не начал. Даниэлгерой, верно?
А что это значит? спросил я его.
Он одарил меня взглядом такого честного доверия, что я почувствовал себя недостойным.
Как ты. Он же из числа хороших ребят, верно?
Яне герой, сын, и Тирион точно героем не был. Он хотел быть хорошим, но судьба уготовила ему иную долю, и, глядя на его воспоминания, я могу лишь порадоваться тому, что у меня всё сложилось настолько хорошо, ответил я.
Ты снова сказал «Тирион», сделала наблюдение моя дочь. Но ты нам рассказываешь о ком-то по имени Даниэл. Это один и тот же человек?
Имена станут понятны позднее. Давайте, я снова продолжу
* * *
Прошёл ещё месяц, и лето сменилось осенью. Даниэл сумел избежать дальнейших визитов к Сэйерам, хотя Кэйт за это время дважды навестила их дом.
Даниэлу было трудно поддерживать видимость радости в её присутствии, но он старался как мог, и теперь настал день урожайного праздника. Там будут всекаждый горожанин и каждый фермер, живший в холмах на мили вокруг.
Планировалось, что Даниэл с родителями заедут на своей повозке к дому Сэйеров по пути. Брэнда поедет с его родителями, а Даниэл пойдёт пешком вместе с Кэйт.
Алан и Хэлэн Тэнник надели свою самую лучшую одежду, которую, наверное, не одевали с прошлого праздника. Одежда Даниэла была лишь обновой его обычного наряда, поскольку красивая одежда была слишком дорога, чтобы зря шить её на людей, которые быстро из неё вырастут. С течением года эта одежда станет для него рабочей, а на следующий год, к осени, снова будет обновлена.
Он молча ехал в кузове повозки, гадая, как он сможет выдержать этот вечер. Со дня его «инцидента» каждая минута, проведённая с Кэйт, заставляла его мучиться от вины. Он сомневался, что сможет выдержать, слыша оптимизм и надежду в её голосе. Она всё ещё думала, что у них было будущее, в то время как он видел впереди лишь чёрное скольжение в отчаяние.
По прибытии Брэнда позвала его в домякобы для того, чтобы выдать какие-то материнские инструкции насчёт своей дочери, но когда они оказались наедине, она враждебно зыркнула:
Выкинь из головы эти мысли, Даниэл. На этих танцах всё и закончится. Ты никогда не женишься на моей дочери, поэтому тут ухаживание и прекратится. Понял?
Его удивило выражение едва подавленной ярости в её взгляде. «Она что, ревнует к своему собственному ребёнку?». Это также взъярило его самого:
Неужели это так плохо? Я люблю её. Я не соглашался на всё это, огрызнулся он.
Её ладонь внезапно взметнулась, как если бы она хотела его ударить, но она удержалась в последний момент:
Не испытывай меня, Даниэл. Ты для менятолько это, и чтоб эта штука к моей дочери никогда не приближалась. Я скорее сама расскажу ей правду, чем позволю этому случиться, говорила она, вульгарным жестом указывая вниз, на часть его тела, лежавшую ниже пояса.
Рост Даниэла уже достиг шести футов, и его тело постепенно становилось более мускулистым. Несмотря на слова Брэнды, он был выше её, и на миг его почти полностью захлестнула ярость. Он хотел ударить её, стереть с её лица эту надменную ухмылку. Лишь мысль о родителях, ждавших снаружи вместе с Кэйт, не дала ему врезать ей прямо на месте.
Больше никогда! прорычал он ей в лицо, убеждаясь, что она поняла двойное значение его слов. Затем он отвернулся, чтобы выйти наружу.
Улыбайся, Даниэл. Помни, тебе полагается быть счастливым! сказала она ему, и вышла следом за ним.
Они с Кэйт поехали в кузове телеги вместо того, чтобы пойти пешком. Очередная поданная Брэндой мысль, с которой он согласился, несмотря на невысказанное возражение Кэйт и озадаченные взгляды его родителей. Казалось, что так будет проще, поскольку ему не придётся волноваться насчёт прощупывающих вопросов от Кэйт, пока они рядом их родители.
Слышала, в этом году сложили огромный костёр, приветливо сказала Кэйт. Она сидела рядом с ним, едва в дюйме от него, и Даниэл чувствовал, как взгляд её матери буравил ему спину.
Ага.
Взгляд Кэйт с любопытством наблюдал за ним, поскольку она осознавала, что он всё ещё находился в каком-то необычном настроении.
Музыканты придут из Дэрхама. У них в группе десять человек. Можешь представить такое количество инструментов, играющих одновременно? Хаос же будет.
Уверен, они много практикуются вместе, отозвался Даниэл, попытавшись вложить в свой голос немного энтузиазма, но актёр из него получался плохой.
Она не преминула это заметить:
Что не так? наконец спросила она.
Даниэл дал своему разуму приоткрыться, что позволило ему увидеть ехавших впереди взрослых. Те смотрели вперёд, но он знал, что мать Кэйт будет внимательно прислушиваться к каждому их слову.
Просто в последнее время у меня тревожат кое-какие мысли, сказал он, импровизируя. Ему хотелось закричать, соскочить с телеги, взяв Кэйт с собой. Если бы только они могли сбежать, спастись от того, что он сделал.
Однако для этого было уже слишком поздно. Как бы далеко они ни убежали, в конце концов ему придётся сказать ей правду. Она ни за что не станет любить его после этого, никто бы не стал.
Например? сказала она, заставив его вынырнуть из его тёмных мыслей.
Не важно, ответил он, хотя видел, что ей было больно из-за его отказа говорить. Больше ему сказать было нечего.
На празднике прошли различные игры, и даже пьеса, прежде чем толпа наконец устроилась, чтобы крепко поесть и выпить. Всё это время Даниэл всё больше чувствовал себя попавшим в ловушку. Брэнда Сэйер была с ними повсюду, всегда достаточно близко, чтобы их слышатьи всегда предлагая здравые мысли, которые бы не позволили им побыть наедине.
Первая возможность поговорить с Кэйт без чужих ушей появилась у него лишь после того, как село солнце, и был зажжён костёр. С едой закончили, и началась музыка. Вокруг костра расчистили большое пространство, исключая маленькую сцену, на которой играли музыканты.
Кэйт улыбнулась ему, когда началась первая песня, вновь лишив его дыхания, когда он увидел мерцание пламени в её глазах:
Полагаю, этого-то мы и ждали, тихо сказала она ему на ухо.
Он чувствовал её дыхание, настолько близко она была. Он знал, что уж это-то он сможет для неё сделать. Ответив на её улыбку своей собственной, он повёл её вслед за другими парами. Уроки его матери принесли свои плоды, и он чувствовал себя совершенно непринуждённо, беря Кэйт за руку, и кладя другую руку ей на талию.
Казалось, что его уверенность слегка удивила её, и когда они начали шагать в такт музыке, ощущение было такое, будто висевшая над ним тень наконец была снята. Засмеявшись, Кэйт позволила ему закружить себя среди других пар.
Мне тебя не хватало, Даниэл, прошептала она, когда началась следующая песня. У этой мелодия была более медленной, и он притянул Кэйт поближе к себе. Она прижалась головой к его плечу.