Мам, я знаю, что ты тут пытаешься устроить, сказал он ей.
Мне всё ещё нужна пряжа, Даниэл, не пытайся винить меня за то, что ты тогда отвлёкся, парировала она.
Он поднял бровь, и дерзко уставился на неё в ответ:
Уверен, что этонастоящая причина.
А ты что, не хочешь идти? внезапно спросила она. Уверена, что твой отец будет не против, если ты сегодня будешь поблизости. Ты вчера так хорошо убрался в сарае.
Он мгновенно сдался. «Лучше не жаловаться, если удача сама идёт в руки», подумал он.
* * *
Тропа вверх от реки к дому Кэйт шла слегка в гору. Земля была каменистой, и по обе стороны от тропы была покрыта густым, кустистым подлеском, и маленькими деревьями, соперничавшими с группами кустов.
Даниэл был так погружён в свои мысли, раздумывая, что бы ему сказать Кэйт, когда он снова её увидит, что едва не пропустил звук шагов и отодвигающихся ветвей позади себя. Внезапно остановившись, он оглянулся, и увидел уставившегося на него человека, сидевшего на высокой лошади.
Даниэл замер.
Человек был ему совсем не знаком, и странная одежда выдавала в нём надзирателя, хотя Даниэл никогда их прежде не видел. Он вступил в борьбу со своими инстинктамистрах подталкивал его к бегству. В густом подлеске бегун должен был иметь преимущество над всадником, но что-то сказало Даниэлу, что это было бы плохой идеей.
Не двигайся, сказал незнакомец, подъезжая ближе.
Он говорил! Ужас Даниэла лишь увеличился с приближением человека, а когда тот дошёл до того, что спешился, Даниэл понял, что ему конец.
Надзиратель пристально уставился на него, будто его глаза могли видеть насквозь, заглядывая Даниэлу в душу, а затем медленно обошёл его. Минуту спустя он вздохнул:
Что ж, наверное, это был не ты.
Даниэл выдохнул с тихим облечением. Сердце будто готово было выскочить у него из груди, а ноги ослабели от неиспользованного адреналина.
Там есть ещё фермы? спросил надзиратель, указывая на запад, в сторону дома Даниэла.
Да, сэр, сразу же ответил Даниэл, хотя внезапно устыдился. «Что если он ищет Маму, или Папу, или Сэта?». Семья Сэта тоже жила в той стороне.
Надзиратель снова взобрался в седло, и повернул назад, направив лошадь в указанном направлении. Не попрощавшись и не поблагодарив, он поехал прочь, оставив Даниэла пялиться ему вслед. Даниэл не сдвинулся с места, пока всадник не скрылся из виду, а затем бросился бежать.
Он думал было побежать домой, но это было в той стороне, куда ускакал всадник, а он не хотел снова встречаться с опасным чужаком. Вместо этого он побежал к дому Сэйеров, думая только об одном: «Кэйт!».
К их дверям он добрался тяжело дыша и задыхаясь. Брэнда Сэйер открыла после третьего стука.
Ох, Даниэл! Какая приятная неожиданность, сказала она, прежде чем увидела выражение его лица. Что стряслось? Заходи.
Она провела его за руку внутрь, и захлопнула за ним дверь.
Выглядишь так, будто призрака увидел, Даниэл.
Он кивнул, силясь найти слова.
Надзиратель, наконец сказал он, а затем рассказ стремительно полился из него. Последствия страха ясно слышались, пока он говорил, и ему очень хотелось усесться на пол, однако они продолжали стоять в коридоре.
Когда он закончил, она шагнула вперёд, и обняла его:
Ты, наверное, перепугался. Не могу и вообразить, каково тебе было.
Сперва он чувствовал себя неудобно, не привыкнув к тому, чтобы его обнимал кто-то кроме родителей, но тепло и забота Брэнды обнадёживали его, и вскоре он расслабился, ответив взаимностью. Запах её волос успокаивал.
Прошла долгая минута, а она всё ещё продолжала его обнимать, и он начал гадать, когда же она его отпустит. Он поднял голову с её плеча, но она лишь сжала его сильнее:
Ничего, Даниэл. Это просто объятия. Иногда людям нужно касаться других людей. Не стыдись. Ты только что пережил ужасный шок.
Что-то в её словах показалось ему ложью, но он не мог отрицать, что обнимать её ему нравилось. Его плечи расслабились, и он положил голову обратно ей на плечо. От неё исходило тепло, и, блуждая мыслями, он стал всё больше осознавать мягкость её тела. Она была примерно такого же роста, как и её дочь, а фигура у неё была гораздо более развитой.
«Дурак! Она же мать Кэйт! Не думай о ней такое».
Несмотря на его старания, его тело начало реагировать обычным для пятнадцатилетних юношей образом. Боясь, что она заметит, он попытался отстраниться от неё, но Брэнда лишь сильнее притянула его к себе. Ему почти стало казаться, будто она нарочно к нему прижимается.
«Она же заметит». Биение его сердца начало отдаваться у него в ушах, и он понял, что его жизни вот-вот настанет конец. «Она ни за что не позволит мне ухаживать за её дочкой, если почувствует, что».
Он оттолкнул её, на этот раз посильнее:
Простите, Миссис Сэйер. Мне правда нужно отнести домой эту пряжу. Папа сегодня ждёт меня назад, сказал он. Последняя часть была ложью, но ему показалось, что нужно оправдание его желанию быстро сбежать.
Она кивнула, отпустив его:
Ничего, Даниэл. Я сейчас схожу за твоей пряжей, сказала Брэнда, шагнув прочь, и на секунду оглянулась:Ты действительно вырос, произнесла она, опуская взгляд вниз, а затем вышла.
«Она что, смотрела на нет!». Это было невозможно. Он знал мать Кэйт почти так же долго, как её саму. Она была ему практически второй матерью.
Даниэл, посмотри-ка сюда на секунду. Я не уверена, что из этого предпочтёт твоя мать, послышался в коридоре голос Брэнды, доносившийся из её спальни.
Не раздумывая, он прошёл по коридору, и вошёл в её комнату. Она закрыла дверь у него за спиной.
Даниэл повернулся к ней, начав что-то подозревать:
Где пряжа?
Она странно смотрела на него, будто была голодна:
Обними меня ещё раз.
Я не думаю, что этохорошая мысль, нервно ответил он.
Я знаю, что ты, наверное, думаешь, с умоляющим взглядом сказала она. Но мне просто одиноко. Брайана нет уже столько лет, произнесла она, подходя ещё ближе. Ты так вырос. Просто обними меня ненадолго, позволь мне помечтать. От этого не будет вреда.
Печаль в её взгляде удивила его, и ему стало её немного жаль. Предыдущие объятия не были неприятными, они его просто смущали. Он позволил ей обнять себя, и сам слегка обнял её в ответ, надеясь, что сможет избежать той реакции, что была прежде.
Чем больше он пытался избежать этих мыслей, тем хуже становилось его состояние.
Он вздрогнул, когда ощутил, как она глубоко выдохнула ему в шею, от её дыхания по его спине побежали мурашки. Одна из её рук скользила вокруг его поясницы. Она каким-то образом запустила руку под нижний край его куртки, и её пальцы касались его кожи, скользя вдоль края его штанов. Он снова попытался отстраниться, но она крепче сжала руки.
Не шевелись, Даниэл. Только минутку, а потом, если пожелаешь, я тебя отпущу.
Он стоял прикованный к месту. Она запустила руку туда, куда не следовало. Парализованный, он знал, что ему надо бежать, надо спасаться. Она встала перед ним на колени.
«Что она делает?!»
Минуты проходили, и стыд с похоть боролись внутри него, но он оставался совершенно неподвижным. Мир затуманился, и в Даниэле начало нарастать новое ощущение, пока он не почувствовал, будто мир вот-вот взорвётся. Что и произошло.
И пока его рациональный разум начал возвращаться, мир вспыхнул светом, и он снова пережил чувство сверхвосприятия, как будто он мог видеть вне стен дома Сэйеров. Земля показалась ему неустойчивой, и он обнаружил, что садится на кровать, пытаясь прочистить голову.
Со мной что-то не так, сказал он, надеясь, что она поймёт. Я неважно себя чувствую, добавил он. Ему надо было убираться отсюда, но мир продолжал качаться, и он ощущал головокружение.
Брэнда улыбнулась ему:
Это совершенно естественно, сказала она, и толкнул Даниэла, заставив откинуться на кровати.
Нет, возразил он. Мне надо идти. Я не могу это неправильно, говорил он, но одновременно с этим он видел, как что-то изменилось. Его зрение стало другим. Вокруг Брэнды Сэйер и вокруг большинства предметов в комнате появилось лёгкое свечение, хотя вокруг неё оно было ярче, особенновокруг головы. Он также чувствовал форму предметов позади себя, даже за стенами.
Не глупи. Тебе пятнадцать, ты ещё совсем не закончил, сказала она, положив одну из его рук себе на грудь. Пощупай здесь добавила она, и он увидел перемену в её ауре, когда она прижала его ладонь к своей груди.
Но Кэйт
не вернётся ещё несколько часов, закончила она за него.
Глава 7
Более чем через час после того, как явился, Даниэл вышел из дома Сэйеров. Он чувствовал себя пустым, одиноким и очень стыдился. Его разум просто перестал работать. Отказывался оглядываться на прошедший час, будто это могло стереть случившееся.
С тяжёлым сердцем он понял, что он теперь совершенно проклят.
Даниэл?
Кэйт шла к дому, неся в руках тяжёлую корзину, уже успев сходить на рынок. Даниэл глядел, как она приближается, поражённый чёрным чувством, которому у него не было имени.
В обычных обстоятельствах он бы пошёл помочь ей, предложил бы взять её ношу, проводил бы до двери, что угодноно сегодня он просто смотрел, как она идёт. Внутри он ощущал острую потерюего мечты были уничтожены, разбиты, и отняты у него менее чем за час. Даже по мере того, как она приближалась, он чувствовал расстояние между ними, как если бы они стояли на противоположных концах огромной пропасти.
Кэйт видела, что с ним было что-то не так, поэтому поспешила вперёд, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки.
Что не так? спросила она.
Дверь на крыльце открылась, и из дома выглянула Брэнда Сэйер:
Тебе следует поспешить домой, Даниэл. Этот надзиратель наверняка ещё где-то поблизости.
Надзиратель? сказала Кэйт.
Даниэл кивнул, не в силах говорить.
Даниэл встретил надзирателя по дороге сюда, объявила мать Кэйт. Он пришёл нас предупредить.
Кэйт с тревогой посмотрела на него:
Как хорошо, что ты в безопасности.
Даниэл кивнул, и начал идти прочь, не осмеливаясь посмотреть ей в глаза, но у Кэйт были иные мысли. Поставив корзину, Кэйт подбежала к нему, и быстро поцеловала его в щёку:
Будь осторожнее по дороге домой! посоветовала она.
Буду, пробормотал он, двигаясь прочь как можно быстрее. После нескольких широких шагов он бросился бежать. Летний ветер сдувал на бегу слёзы с его лица.
Окружающий мир всё ещё казался ему странным. Как и с Брэндой Сэйер, Даниэл мог видеть мягкое свечение энергии вокруг Кэйт. Даже убегая от неё, он мог видеть в ней лёгкую перемену, вероятно, указывавшую на её любопытство по отношению к его странному поведению.
Пока он бежал, мир будто открылся вокруг него, и он почувствовал, будто его разум расширяется, вбирая в себя огромное многообразие информации. Он чувствовал деревья и камни, и мягкое давление, создаваемое дувшим мимо них ветром. Внизу, между берегов реки двигалась вода, кружась и изгибаясь сложными, хаотичными узорами.
Вспышка вдалеке привлекла его внимание, как если бы яркий свет залил небо. Однако он быстро понял разницу. Это был не настоящий свет, а что-то другое, воображаемый свет, такой, какой он видел своим разумом, но не глазами. Кто-то приближался, кто-то искал его.
«Надзиратель».
Он знал, почему. Надзирателю было ясно видно его преступление. До этого надзиратель позволил ему пройти, что-то подозревая, как если бы он ощущал грядущий грех Даниэла. Теперь же ничто не могло защитить его от суда лесных богов. Надзиратель найдёт его, и больше его никто не увидит.
Сжав зубы, Даниэл побежал вбок, оставив тропу, и одновременно каким-то образом закрывая свой разум, отгораживаясь от своих неестественных видений. Виляя между жёсткими колючими кустами, и проходя через более мягкие, он скользил между маленькими рощами, огибая большие скалы и редкие валуны. Он с безрассудной скоростью бежал всё время вниз, к реке, не будучи уверенным, где он выйдет, пока наконец не обнаружил под собой ничего.
Пустой воздух не выдержал его, и он пролетел короткое расстояние до тёкшей внизу реки. Теперь он знал, где находится. Он зашёл дальше, чем думалдо того места, где на этом берегу реки была низкая скала. Холодная вода встряхнула его тело, и быстрое течение унесло его прочь.
Вместо того, чтобы сопротивляться ему, Даниэл повернулся, и поплыл по течению, изо всех сил стараясь избегать редких камней, выбивавшихся на поверхность из речного русла. Берега по обе стороны проносились с поразительной быстротой, пока он нёсся дальше. Двадцать минут спустя он начал гадать, насколько далеко он заплыл.
Тут река расширилась, замедляясь, и выходя одним берегом на мелкий песчаный пляж. Отталкиваясь ногами, Даниэл поплыл к этому берегу, тому самому, на котором ему нужно быть, чтобы добраться до дома, хотя он не мог быть уверен, как далеко ему придётся идти.
Когда он вышел из воды, его зубы яростно стучали, а крепкий ветер заставлял воду на его коже и одежде казаться ещё холоднее. Если бы не стояло позднее лето, его заплыв мог оказаться фатальным, но через короткий промежуток времени его одежда начала подсыхать, а тёплое солнце уняло озноб.
Пытаясь оставаться практичным, он начал следовать вдоль реки в обратном направлении. В конце концов это приведёт его к знакомым местам, и затем он сможет направиться к дому. Однако он не планировал возвращаться своей обычной тропой. Надзиратель будет где-то там, продолжая поиски.
На ходу он время от времени ощущал вспышки, когда его разум расслаблялся и начинал снова раскрываться. Даниэл крепко давил на него, заставляя своё восприятие оставаться строго нормальным. У него не было названия для того, что он делал, но он представлял себе это как дверь, открывавшуюся между его разумом и окружающим миром. Он яростно сосредотачивался, пытаясь держать эту дверь закрытой.
Глубоко внутри он подозревал, что будь она открыта, он снова смог бы увидеть надзирателя, как свет в дали. «Если я могу его видеть, то и он наверняка может видеть меня». Он продолжил стараться удержать дверь закрытой.
Через несколько часов он добрался до дома. Его одежда была изрезана и изорвана речными камнями, а сам он был совершенно измотан. В течение всего своего короткого путешествия он отказывался думать о том, что с ним случилось. Это было не взаправду, это не могло быть взаправду.
Какого чёрта с тобой произошло, парень!? сказал его отец, выходя при его приближении из-за дома.
Я видел надзирателя, сразу же выпалил он. Если что и отвлечёт внимание от его отсутствия, так это весть о появлении надзирателя.
Что? Где? Ты в порядке? Что случилось с твоей одеждой? обнял его отец, внезапно волнуясь за своего сына. Даниэл напрягся в ответ на этот жест, но сумел его перенести, пока отец его не отпустил.
Он был на тропе, когда я шёл к дому Кэйт. Он остановился, и осмотрел меня, прежде чем пойти дальше. Двигался куда-то сюда.
Ты их предупредил? Почему у тебя ушло так много времени на возвращение?
Даниэл поведал оставшуюся часть своей истории, опустив случившееся в дома Сэйеров, а также любое упоминание о своих странных видениях и чувственных восприятиях. Даже рассказывая, он время от времени мог видеть окружавшую отца ауру. Он стал трудиться вдвое упорнее, закрывая дверь в своём разуме, пока не перестал видеть даже это.
Тебе повезло, что ты не поранился при падении, сделал наблюдение Алан Тэнник. Ты мог бы легко удариться о скалу и вышибить себе мозги.
Знаю, Пап, устало сказал Даниэл.
Алан взъерошил сыну волосы, и Даниэл едва заметно вздрогнул.
Иди, умойся немного, а я расскажу твоей матери, где ты был. Встретимся внутри.
Хэлэн попридержала вопросы до окончания ужина, но задавала их бесконечное множество. Даниэл сумел избежать её объятий, хотя его мать несколько раз странно на него посмотрела. Семья Тэнников всегда была сплочённой, и они часто обнимались, когда здоровались или прощались друг с другом, даже между отцом и сыном.
Физическое истощение позволило Даниэлу легко сослаться на усталость, чтобы пораньше встать из-за стола, и забраться в его маленькую кровать. Однако после этого сон долго не шёл к нему. Он упрямо держался вне досягаемости, а в голове у Даниэла продолжали время от времени происходить вспышки случившегося.
Пока он лежал в кровати, тёмные эмоции преследовали его, депрессия и отчаяние, ибо он знал, что его будущее с Кэйт было полностью разрушено. Он потерял то, что было для него важнее всего, а его жизнь ещё толком и не началась. А ещё хуже было чувство вины, ибо хотя он случившегося и не желал, Даниэл знал, что какой-то его части это понравилось.