Нет. Ты не причинишь мне боль. Покажи мне своё лицо, и я позволю теб
Прошло слишком много времени. Мой бронированный кулак взметнулся с молниеносной быстротой. Моё тело двигалось вопреки моим желанием, и я не мог его остановить. Если она не хочет уходить сама, то я смету её со своего пути.
Меня пронзила обжигающая боль, пылая в каждом нерве, будто кто-то наполнил мои вены кислотой. На секунду мои глаза ослепли, а в груди заколотила яростная боль. «Нет! Ты не сделаешь этого! НЕТ!». Я услышал свой голос, но он будто доносился откуда-то ещё:
Пенни, пожалуйста, уйди скорее. Я не могу долго удерживать себя. Пожалуйста, умоляю! послышались мои вымученные, полные казавшегося мне чужим чувства слова.
Мой бронированный кулак дрожал в воздухе передо мной, в считанных дюймах от удивлённого лица Пенни. Он завис между двумя противодействующими силами, ни одна из которых, похоже, не принадлежала мнепока что я был лишь наблюдателем.
Прежде чем внутренняя суматоха успела улечься, Пенни отошла в сторону. На миг вселенная скрутилась вокруг меня, и боль в моём теле исчезла. Со странным ощущением рывка я вернул себе контроль над телом. Мои ноги зашагали вперёд, и с помощью своей магии я направил каменный саркофаг впереди себя, на улицу.
«Каковы твои приказания?»спросил у меня в голове голос Мойры Сэнтир.
Поскольку она не имела никакого отношения к моему принуждению, я был волен командовать её как мне вздумается. Я послал ей свои мысли:
«Можешь оставаться. Ты могла бы помочь им. Когда всё закончится, если смогу, я полностью освобожу тебя».
Дракон ждал меня, рядом с ним стоял Карэнт.
Этот гроб выглядит чрезвычайно тяжёлым, заметил Гарэс. Я унесу его не дальше мили, возможнодвух.
Ты останешься здесь, проинформировал его я. До моего возвращения делай то, чего требует твоя совесть.
Моя совесть?
Я вынул зачарованный камни, создававшие мой летающий конструкт. Лира и её каменное вместилище легко должны были влезть внутрь, и у меня было достаточно силы, чтобы справиться с их весом.
У них тут война, а тыединственный волшебник, который может иметь желание помочь, если не считать вот этой маленькой девочки.
Ядракон, поправил меня Гарэс, будто была какая-то разница. А упомянутая тобой «маленькая девочка» имеет больше силы, чем когда-либо было у меня.
Ты также архимаг, и у тебя чертовки больше знаний и опыта, ответил я. Пока я говорил, какая-то часть моего разума оставалась вместе с Пенни и остальными. Я наблюдал за ними своим магическим взором, ощущая тупую, ноющую боль, эхом отзывавшуюся более острой болью, которая приходила откуда-то ещё изнутри меня. Мэттью и Мойра стояли рядом со своей матерью, а Коналл выглядывал у неё из-за спины. Они все наблюдали за мной, и никто из них не выглядел счастливым.
Почему ты не прикажешь мне делать то, что ты хочешь? спросил дракон. Моя эйстрайлин по-прежнему у тебя.
Я указал на Карэнта, жестом приказав ему войти в отверстие моего летающего устройства:
Заходи. Поговорим в полёте, сказал я, и последовал за ним внутрьмоё тело по-прежнему двигалось с безжалостной эффективностью. Я не мог бы остановиться, даже если бы хотел. Запустив руку в свой мешочек, я вытащил эйстрайлин Гарэса прежде, чем запечатать за собой невидимую дверь. Я бросил ему статуэтку, а затем произнёс слова, которые должны были закрыть «дверь». Однако звук проходил через неё совершенно беспрепятственно:Я устал приказывать. Поступай как хочешь.
Дракон раскрыл пасть, и поймал статуэтку ртом. Его язык засунул её ему за щеку прежде, чем его рот закрылся. Заревев, он взметнулся в небо, не оглядываясь.
Похоже, что с драконом ты просчитался, сделал наблюдение Карэнт, пока я медленно поднимал нас вверх.
Я покачал головой:
Он вернётся.
Думаешь, он поможет тебе по собственной доброй воле? Ты глупец, сказал Сияющий Бог.
Его слова дошли до меня, но я его не слушал. Моё внимание было сосредоточено на земле под нами, где маленькая группа людей собралась, наблюдая за нашим вознесением. Несмотря на моё онемение, мне всё ещё было грустно оставлять их. Внизу стояло большинство людей, которые были мне небезразличны при жизни. Я ощутил новую, скручивающуюся боль в груди, когда люди под нами постепенно стали уменьшаться.
Нет. Я был глупцом до сих пор, и мне ещё многому нужно научиться, ответил я. Прежде, чем он смог прокомментировать это, я задал ему вопрос:Ты когда-нибудь слышишь голоса?
Что ты имеешь ввиду? сказал Карэнт.
Я с трудом описал, что имею ввиду:
Я думаю, что у каждого есть внутренний диалог или комментарии к мыслям, но в последнее время мои отличаются. Иногда ощущение такое, будто мысли у меня в голове принадлежат кому-то другому. Добавь к этому принуждение, которому узы Лиры подвергают мои действия, и в последнее время мне кажется, будто я делю это тело с двумя или даже тремя людьми.
Карэнт одарил меня недоброй улыбкой:
Я весьма хорошо знаю, что значит быть под принуждением. Ты желаешь одно, но твоё тело и даже твой разум вынуждают тебя следовать пути, указанным твоим господином. Мне очень приятно слышать, что ты страдаешь так же, как и я.
Я проигнорировал его явное ликование, вызванное моим дискомфортом:
Принуждениеего я, по крайней мере, понимаю. Я хочу делать одно, но мои действия и, порой, даже мысли направляются по пути, который наискорейшим образом обеспечит достижение целей Лиры. Сегодня случилось что-то другое.
Каким образом?
Я описал то, что пережил несколько минут назад, когда Пенни преградила мне путь:
Тогда я просто хотел уйти. Я не хотел делать ей больно, но был принуждён ударить её. Мой кулак пришёл в движение, чтобы сделать именно это, но что-то его остановило.
Мой спутник принял скептический вид:
Ты хочешь сказать, что смог воспротивиться узам?
Не совсем. Я не чувствовал, что это был я. Я был просто наблюдателем, в то время как что-то другое билось за контроль над моим телом. Затем я заговорил, но ощущение было странным.
В чём странным? спросил он.
Произнесённые слова были чем-то, что я мог бы сказать, когда мои эмоции ближе к норме, но я не думаю, что это я говорил, признался я.
Брови Карэнта поползли вверх:
Ты хочешь сказать, что его душа каким-то образом пытается управлять тобой, или общаться с тобой? Это не должно быть возможно.
Почему нет?
Связывающее его заклинание похоже на то, которым ты окружил Сэлиора. Я не понимаю деталей заклинательных плетений Ши'Хар, но если работают они так же, как чары, которые создали меня, то он не должен быть способен общаться или вообще что-то делать. Я сомневаюсь, осознаёт ли он себя вообще. Его душа вероятнее всего дремлет, спит в своей клетке, высказал Карэнт.
Но твоё сознаниеискусственное, парировал я.
Твоётоже, опроверг он.
Я кивнул:
Верно, но у Мордэкая сознание было естественным. Разве ты не считаешь возможным, что живая душа может отличаться, что он может найти какой-то способ дотянуться из того места, где он сейчас находится?
Гораздо вероятнее то, что твоя измученная психика начинает распадаться под давлением, сухо ответил он.
Глава 26
Мы молча летели несколько миль. Мне было трудно вернуть себе внутреннее самообладание после того, как я увиделся с Пенни и близнецами. И это ещё с моей способностью ощущать эмоции, находившейся на весьма низком уровне. Особая боль, появившаяся внутри меня после моей с ними встречи, исчезла, оставив меня с тупой, ноющей болью, которая была полностью моей собственной. Мне нужно было насытиться, но я беспокоился, что это обрушит на меня бурю вины и горя. Однако это был совершенно академический вопроспринуждение не позволяло мне останавливаться, пока я не доставлю Лиру к её любимому.
Куда ты нас несёшь? спросил Карэнт, прервав мои мысли.
Мой разум снова сфокусировался, когда я повернулся к нему лицом:
Я несу Лираллианту к её кианти. Ты останешься в Лосайоне. У меня для тебя есть несколько задач.
Тогда зачем везти меня так далеко? Разве нельзя было выдать приказы перед отлётом?
Карэнт, вероятно, был самым сообразительным среди четырёх существ, которых мы звали Сияющими Богами. Вероятно, это меня в нём и раздражало.
Возьми мою руку, приказал я, и, когда он послушался, я начал направлять часть впитанной мною из Камеры Железного Сердца и Бог-Камня силы обратно в него.
Зачем? спросил он, расширив глаза.
Потому что слабый слуга менее полезен, чем сильный, ответил я. Когда я дам тебе то, что считаю нужным, я хочу, чтобы ты вернулся, и посмотрел, сможешь ли ты найти своих брата и сестру. Скажи им, что сбежал от меня, и что ты знаешь, где находится Бог-Камень. Замани их ко мне, используя любую дополнительную ложь, на которую они, по-твоему, клюнут.
Брата и сестру сказал он, позволив словам повиснуть в воздухе.
Я вздохнул:
Миллисэнт и Дорона.
Мы не родственники, знаешь ли мы были соз
Я перебил его:
Я знаю. С человеческой точки зрения, мы считаем вас родственниками, просто смирить с этим.
Что ты планируешь?
Я улыбнулся:
Тебе не нужно это знать. Просто замани их туда, куда я скажу. Когда они окажутся в пределах слышимости, они будут моими.
Карэнт нахмурился. Мой план ему явно не нравился.
Игнорируя выражение его лица, я продолжил:
Мне также нужно больше сведений. Прежне у нас было немного времени. Насколько хорошо держится сопротивление Ариадны, как ты думаешь? Она сможет вытеснить Трэмонта самостоятельно?
Если бы только Трэмонтавозможно. Он глупец, но у него есть необычные союзники, ответил угнетённый бог правосудия.
Ты рассказал мне о сторонниках Церкви и о Шаддос Крис, есть кто-то ещё?
Сторонники четырёх церквей были введены в заблуждение. Без меня или Сэлиора их легко обмануть. Даже Миллисэнт и Дорон неохотно показывались, боясь быть пойманными Мал'горосом. Однако Шаддос Крис подчиняются лишь одному господину, сказал Карэнт.
Ты хочешь сказать, что Трэмонт заодно с Мал'горосом?
Я говорю, что их всех направляет одна рука, и осознаёт он этого или нет, эта рука принадлежит не Трэмонту, ответил Карэнт.
Возможно, ответил я, даже вероятно, но мне нужно больше сведений, прежде чем мы сможем предположить, что за этим стоит Мал'горос.
Я не закончил, сказал Карэнт. Когда они бежали из дворца, Дориан сражался против Чэ́л'тэрэ́ка. Ему повезло, что он выжил.
Чэл'тэрэк? спросил я, сбитый с толку.
Карэнт вздохнул:
Это имя одного из тех, кого люди зовут Тёмными Богами, хотя сейчас он гораздо слабее.
Я думал, Мал'горос их съел. Разве ты не это говорил мне раньше?
Он поймал их, и поглотил их силу. Это было сродни тому, что ты сделал со мной, хотя произошло гораздо более непосредственным образом. Заклинательные плетения, которые их создали, практически неразрушимы. Он оставил их почти бессильными, но не мог развоплотить их. Вместо этого они стали его слугами, объяснил Карэнт.
«Ну, бля», подумал я, «вот и плакало моё единственное преимущество». Я надеялся, что взяв контроль над оставшимися Сияющими Богами, я смогу возобладать над Мал'горосом хотя бы в численности. Теперь похоже было на то, что у него будет гораздо больше помощников, чем та жалкая тройка, которой потенциально мог командовать я.
И сколько их там? спросил я.
Какой сюрприз, прокомментировал он, подняв брови, исторический факт, которого ты не знаешь. Их сорок один, если не считать Мал'гороса.
Я мысленно обругал себя. Он был прав, и как только он произнёс число, я почувствовал, как знание всплыло из моих скрытых воспоминаний. «Сорок два стража другого мира, сторожащие врата, и защищающие рощи снаружи». Воспоминание привело к новым вопросам, в частностичто собой представляли «врата», но в данный момент у меня были более прагматичные заботы:
Насколько они сильны?
Примерно настолько, насколько силён был я до того, как получил этот твой «дар», сказал Карэнт, опустив взгляд на свои руки. Я всё ещё передавал ему силу. Он теперь содержал примерно одну восьмую той силы, какую изначально имел.
«Одна восьмая Сэлиора», с ухмылкой подумал я, вспомнив свою систему измеренийс моей стороны, у меня в распоряжении было примерно полтора Сэлиора. Я вытянул значительное количество силы из Бог-Камня в дополнение к силе Камеры Железного Сердца.
Похоже, что они довольно слабы, заметил я.
Этого всё ещё достаточно, чтобы сделать одного их серьёзной угрозой для одного из твоих рыцарей, и их гораздо больше. Это помимо того, что они всё ещё фактически бессмертны, проинформировал меня Карэнт.
От его слов мне было не по себе, и мои мысли ушли в отчаянный штопор. «Что мне делать?». Хоть я и был мёртв, моя семья и моя страна всё ещё нуждались во мне. Я думал, что смогу их спасти, но казалось, что на каждом шагу шансы оборачивались не в мою пользу. «Что важнее: как поступил бы Мордэкай?». Ну, для начала, он бы не летел не в том направлении, ставя возвращение Лираллианты впереди заботы о своих людях. Однако с этим ничего поделать было нельзя. Моей единственный надеждой на свободу было выполнить её приказание, и верить, что она сдержит слово.
«А потом? Как мне победить легион бессмертных мини-богов и их почти всемогущего господина, и его человеческих пешек и при этом сохранить страну более-менее целой?». Это было безнадёжно. Как только Лираллианта меня освободит, мне следует воспользоваться данным ею предметом, и уничтожить себя. По крайней мере, «герой» уйдёт на свой заслуженный покой. Я был лишь плохой копией. Спасти мир было невозможно. Мне следовало удовлетвориться лишь спасением Мордэкая. Позволить его душе найти покой, или куда там вообще души уходят, минуя пустоту. Это было гораздо более разумной целью. «Что бы сделал Мордэкай?»
«Сражался бы!»
Последняя мысль пришла откуда-то ещё, сопровождаясь болезненным толчком у меня в груди. Я сделал ненужный вдох, и вздохнул:
Чёрт побери.
Карэнт вопросительно посмотрел на меня.
Вот, что я от тебя хочу, сказал я ему, и в течение следующей четверти часа выдавал ему приказы. Закончив, я открыл «дверь», позволив мощному порыву ветра взреветь внутри моего летающего устройства.
А теперь что ты делаешь? спросил он.
Я улыбнулся:
Вышвыриваю тебя. Узы не позволят мне остановиться, поэтому тебе придётся возвращаться самому, но я уверен, что теперь тебе хватит сил.
Прямо здесь?! ошарашенно сказал он. Его голос взвился до крика, когда я поместил позади него руку, и весьма грубо вытолкнул его.
Ага, самодовольно сказал я, наблюдая, как он падал несколько секунд.
На его теле выросли крылья, и он воспарил, не пролетев и половины расстояния до земли.
Оставшись один, я несколько минут смотрел на землю под собой, прежде чем начать рассматривать свою вторую идею. Закрыв глаза, я обратил своё внимание внутрь, ища чёрное ядро своего бытия. Это было тёмное место, заклинательное плетение Ши'Хар выглядело для меня похожим на сферу из ничего, пустое место, откуда не возвращался падавший на него свет. Внутри была душа Мордэкая, но с моей точки зрения, ничего внутри нельзя было увидеть.
Вовне от него тянулись линии тёмной силы, извивавшиеся по моему телу, и хотя некоторые из них останавливались здесь, многие другие шли дальше, вытягиваясь в невидимую даль к другим шиггрэс. Согласно моим самым лучшим прикидкам, эти линии должны позволить мне управлять ими и общаться с ними. Я полагал, что они зависели от этой связи, что в конце концов, когда я буду свободен уничтожить поддерживавшее моё существование заклинательное плетение, они также умрут. Однако пока у меня было для них иное применение.
Сосредоточившись, я послал свои мысли вовне, вдоль линий, которые тянулись на сотни миль, в тысяче разных направлений: «Придите. Вы нужны». Я мысленно создал образ места, куда они должны были пойти. Выдав им приказы настолько тщательно, насколько я мог, я послал ещё образы, лица и геральдические символы, каждый из которых сопровождал один из двух приказов: «Убейте тех. Пощадите этих».
Я знал, что ошибки неминуемы. Образы, которые я использовал для отделения своих от чужих, были ограничены, и некоторые невинные жизни могут быть потеряны. К счастью, к тому времени мои эмоции упали до низшей точки. Вина не была проблемой. Необходимость и эффективностья беспокоился только о них.
Самой большой моей заботой было то, что мои приказы могут быть проигнорированы, или могут оказаться слишком сложными. Мой собственный опыт указывал на то, что их разумы могли быть сложнее, чем я предполагал до того, как сам стал одним из них, но всё равно не мог быть уверен. В конце концов, я был в уникальном положении.