- Это Воля к Здоровью, - сказал Имид Фактало, кивнув Бочелену. - Макротус возвысил культ Госпожи Благодеяний. Он нынче стал официальной и единственной религией города.
Эмансипор прищурился, глядя в глаза женщины. Была бы привлекательной, думал он, родись к иной роли. А так... Элас Силь, святая с морщинистой шеей, жертва несчастного случая или злого умысла. Слуга поднес к трубке горячий уголек. Смутно вспомнил, что какая-то старая карга в Скорбном Молле придерживалась сходных понятий о здоровом образе жизни. Возможно, тенденция распространяется подобно некоей ужасной чуме.
Имид Фактало продолжал: - Новые Запреты заполняют целые тома. Список Губительного растет день ото дня, и целители неистово отыскивают новое и новое.
- Все, что убивает, - подхватила Элас Силь, - запрещено. Король желает, чтобы его народ жил здраво, и если некоторые не хотят делать необходимое, Макротус делает это за них.
- Если желаете Благословения Госпожи в посмертной жизни, - сказал Имид, - умрите здраво.
- Умрите не-здраво, - сказала Элас, - и похорон не будет. Ваш труп повесят на внешней стене.
- Отлично, - отозвался Бочелен. - Но чем вам можем помочь мы? Очевидно, вас нельзя сделать не-святыми. И, как вы видите, мы простые путники, у нас нет армии.
"Хотя армия охотится за нами". Однако Эмансипор оставил это добавление себе.
Имид Фактало и Элас Силь переглянулись, мужчина втянул голову и чуть подался вперед. - Сезон торговли окончен, но новости все же путешествуют. Рыбачьи лодки и так далее. - Он постучал по сломанному носу. - У меня на дороге друг с хорошим зрением, сидит на вершине Хурбова холма, так что весть пришла вовремя.
- Вы те самые, - сказала Элас тихо, не отводя взгляда от мешавшего вино Эмансипора. - Двое, но всего трое. Половина города, который вы недавно посетили, стала пеплом...
- Простое недопонимание, уверяю вас, - пробормотал Бочелен.
Имид Фактало фыркнул: - Нам донесли вовсе не так...
Бочелен откашлялся, предостерегающей гримасой заставив святых замолчать. - Следует ли счесть, что не только вы ожидали нашего исцеляющего появления, но и ваш король? Соответственно, вряд ли он будет рад нашему присутствию.
- Макротус мало внимания уделяет вестям из ближних городов - в конце концов, все они лишь ямы разврата.
- Его советники и военачальники столь же мало информированы? Как насчет придворных магов?
- Они все пропали, эти маги. Изгнаны. Что до остальных, - пожал плечами Имид, - такой интерес встретил бы со стороны Макротуса суровое осуждение, намекая на страсть к порочным наслаждениям или опасное любопытство.
- Вино готово, - возгласил Эмансипор.
Головы святых резко повернулись, в глазах загорелся жадный интерес.
Элас Силь прошептала: - Нам запрещены такие... пороки.
Брови лакея поднялись. - Полное воздержание?
- Вы не слушали? - зарычал Имид. - Все нелегально в Чудно. Ни алкоголя, ни ржавого листа, ни дурханга, ни сонной пыли. Ни для святых, ни для других.
Элас Силь добавила: - И мяса нет, только овощи и фрукты, и рыба с тремя плавниками. Забой скота - жестокость, а красное мясо очень нездорово.
- Ни проституции, ни азартных игр. Все удовольствия подозрительны.
Эмансипор только хмыкнул в ответ. Постучал трубкой по ноге, сплюнул мокроту в огонь.
- Любопытно, - сказал Бочелен. - Чего же вы хотите от нас?
- Свергнуть короля, - бросил Имид Фактало.
- Свергнуть, то есть низложить.
- Верно.
- Низложить, то есть устранить.
- Да!
- Устранить, то есть убить.
Святые снова переглянулись. Но не ответили.
Бочелен обернулся изучить далекий город. - Я склонен, - заявил он, - предварить согласие на ваши посулы неким предостережением. Последняя возможность, если угодно, сказать иное слово, забрать деньги и вернуться назад - а моя свита попросту двинется к другому городу. Вот мое предупреждение: в нашем мире есть вещи похуже заботливого короля.
- Вы так думаете, - буркнула Элас Силь.
Бочелен ласково ей улыбнулся.
- Ну, как? - требовательно спросил Имид Фактало. - Нет больше вопросов?
- О, вопросов очень много, добрый сир, - отвечал Бочелен. - Увы, не вам я должен их задать. Можете идти.
Здраворыцарь Инвет Суровий стоял над корзиной с рыдающим младенцем и сверкал глазами на шестерых женщин, что болтали у колодца. - Чье это дитя?
Одна женщина торопливо отошла от толпы. - Колики, о Славно Чистый. Увы, с ними ничего нельзя сделать.
Лицо Здраворыцаря покраснело. - Абсурд, - рявкнул он. - Должно быть какое-то лекарство, чтобы заставить замолчать сосунка. Не слышали последнего Запрета? Крикливые дети будут конфискованы за беспокойство, причиняемое благополучным горожанам. Их отнесут в Храм Госпожи, где научат Путям Благости, кои включают в себя обет молчания.
Слушая слова Инвета, несчастная мать бледнела. Остальные женщины у колодца торопливо расхватали чад и разбежались. - Но, - заикнулась она, - лекарства, к которым мы привычны, нынче стали вне закона...
- Лекарства вне закона?! Сошла с ума?
- Они содержат запретные вещества. Алкоголь. Дурханг...
- Вы, матери, завели обычай осквернять кровь и дух детей? - Одна эта мысль чуть не вызвала у Инвета удар. - Удивляться ли, что столь гнусные нарушения запрещены? И ты осмеливаешься назвать себя любящей матерью?
Женщина схватила корзинку. - Я не знала! Я заберу ее домой...
- Поздно! - Он сделал знак троим достойным, и те выбежали из-за спины. Началась борьба за обладание корзинкой; наконец один достойный заехал женщине в глаз. Она завопила и отпрянула, отпуская ручку, и достойные, выхватив корзину, побежали по улице. Женщина отчаянно зарыдала.
- Молчать! - проревел Инвет. - Публично выражать эмоции запрещено! Рискуешь арестом!
Женщина пала на колени и начала умолять его в самых униженных выражениях.
- Встань и отряхнись, баба. - Инвет облизал губы. - И благодари за милость.
Он зашагал вослед достойным и их вопящей добыче.
Вскоре они прибыли в Великий Храм Госпожи. Главный вход с высокой платформой и квадратным алтарем, из коего по временам вздымался глас Госпожи, донося до народа ее распоряжения, считался слишком открытым для доставки плаксивых детей. Соответственно, Инвет и его достойные подошли к скромной боковой двери, один из достойных отбил причудливый ритм. Миг ожидания, и дверь с треском открылась.
- Дайте-ка, - велел Инвет и принял корзинку с захлебывающимся краснолицым ребенком. Вошел в коридор и закрыл за собою дверь.
Жрица перед ним - в рясе и под вуалью, что вовсе не скрывало излишнюю полноту - голодными глазами смотрела на девочку. - Превосходно! - прошептала она. - Сегодня уже третья. Госпожа восторгается новым Запретом.
- Я удивлен, - буркнул Инвет. - Вскоре тут будет тысяча вопящих детей. Где же Госпожа обрящет покой?
Жрица склонилась и щипнула руку девочки. - Пухлая, - промурлыкала она. - Хорошо. Да. Покой Храма скоро восстановится.
Инвет Суровий нахмурился, гадая, почему ее слова вызвали легкое беспокойство, но потом хмыкнул, отгоняя мысль. Не Здраворыцарям спорить с прочими служителями Госпожи. Он передал корзину.
Дитя, всё это время вопившее, тут же замолкло.
Рыцарь и жрица склонились, глядя в широко распахнутые глаза.
- Словно новорожденный воробушек, - пробормотала жрица, - когда скворец близко.
- Ничего не понимаю в птицах, - сказал Инвет. - Я ухожу.
- Да, уходите.
Ворона уселась на задок фургона, перья трепал поднявшийся с закатом бриз. Эмансипор отметил ее появление гримасой. - Голоден, как думаете?
Бочелен, сидевший на походном складном стуле напротив лакея, чуть качнул головой. - Он сыт.
- Почему вы эдак смотрите на меня, хозяин?
- Я думаю, мастер Риз.
"О нет". - Насчет свержения доброго короля?
- Доброго? Не понимаете, мастер Риз, сколь безупречно коварен королевский гений? Любая вообразимая тирания возможна, если твердит о благополучии населения. Излишняя забота? Разумеется. Но если она творится рьяно и с невинно раскрытыми глазами, что делать гражданам? Жаловаться, что им делают добро? Вряд ли, ведь чувство вины избрано добрым мучителем основным своим орудием. Нет. - Бочелен встал и повернулся лицом к темному городу. Обеими руками зачесал назад волосы, глаза блестели в сумерках. - Мы видим гений, простой и откровенный. И нам предстоит померяться умом с умным королем. Признаюсь, во мне вскипает кровь при мысли о таком вызове.
- Рад за вас, хозяин.
- Ах, мастер Риз, полагаю, вы до сих пор не осознали угрозы, которую король несет таким, как вы и я.
- Ну, честно... нет, не осознал, хозяин. Верно вы сказали.
- Вынужден разъяснить всю логику со всей возможной простотой, чтобы ваш необразованный разум ухватил все оттенки смысла. Желание блага, мастер Риз, ведет к усердию. Усердие же ведет к лицемерному самооправданию, кое рождает нетерпимость; из сего мигом проистекает суровость суждений, допускающая жестокие наказания, они вызывают всеобщий ужас и паранойю, постепенно подводя к мятежу, следствием которого станет хаос, распад и конец цивилизации. - Он не спеша обернулся, взирая на Эмансипора. - А мы зависим от цивилизации. Лишь в ее объятиях можем мы процветать.
Эмансипор нахмурился. - Желание блага влечет гибель цивилизации?
- Именно, мастер Риз.
- Но если главная цель - достижение благополучия и здоровья подданных, какой в том вред?
Бочелен вздохнул: - Ладно, попытаюсь снова. Богатство и здоровье, говорите вы, описывая благую жизнь. Но благополучие - понятие относительное, зависящее от контекста. Получаемые блага оцениваются по контрасту. Так или иначе, результатом явится самодовольство, навязчивое желание ублажить всех, кого считают менее чистыми, менее везучими - омраченными, если вам угодно. Но вечная ублаженность ведет к скуке и равнодушию. Равнодушие, мастер Риз, ведет к распаду - это естественное следствие. Отсюда и конец цивилизации.
- Ладно, ладно, хозяин. Перед нами благородная задача предотвратить конец цивилизации.
- Отлично сказано, мастер Риз. Признаюсь, что нахожу моральный аспект нашей миссии на удивление... освежающим.
- Значит, у вас есть план?
- Верно. И да, вам отведена в плане важнейшая роль.
- Мне?..
- Вы должны войти в город, мастер Риз. Незаметно, разумеется. Там вы должны исполнить следующие задания...
Незрячие глаза долгое время смотрели, ничего не видя. Не удивительно, ведь вороны уже давно выклевали из жутких орбит все, что было можно съесть. Не осталось ни век, чтобы моргнуть, ни жидкостей, чтобы слезы оросили иссохшие края. И все же Некротус Нигиле, прежний король Чудно, не слишком удивился, заметив, как медленно рисуется перед ним нечеткая, зернистая сцена, заполнившая все поле зрения, в коем была прежде лишь темнота, приветствие самой Бездны.
Оказаться вытащенным обратно и поселенным в сухой, исклеванный птицами труп на северной стене города, в плоть, которую в лучшие дни называл своей - это было если не удивительно, то все же неприятно. Что еще хуже, он понял, что способен говорить. - Кто сотворил со мной такое?!
Голос отозвался откуда-то снизу, скорее всего, с уровня грудной клетки. - У меня есть не один ответ, король Некротус.
Тетива, которой душа была притянула к телу, оказалась недостаточно прочной, позволяя ему выглядывать наружу. Посмотрев вниз, он увидел двух ворон - они сидели на ржавой горизонтально торчащей пике, на которую нанизали его труп. - Ах, - пролепетал Некротус. - Теперь я понял.
Одна из ворон склонила набок голову. - Поняли? Как мило.
- Да. Вы явились спорить со мной. О моей жизни. Моей судьбе, оставшимся в земной жизни любимым. Но... чем заслужил я такую ироническую милость?
- Собственно, - сказала первая ворона, - обсуждать мы будем не вас, а вашего брата.
- Макротуса? Этого скользкого червя? Зачем?
- Во-первых, ныне он король.
- Ох. Конечно. Нужно было подумать. Наследников нет. Впрочем, полно бастардов, однако законы тут строги. Я планировал официально усыновить одного, но он умер. И, прежде чем выбрать другого, я сам умер.
- Неужели? Кажется, вы были беспечны. Кстати, мой компаньон произвел некие предварительные действия с вашим трупом и выявил остатки яда.
Некротус обдумал сказанное. - Недоносок разделался со мной! Боги подлые, не думал, что он такой!
- Точнее говоря, он испортил поддерживавшую вашу жизнь алхимию, Некротус. Нам это кажется странным, учитывая его любовь к здоровью.
- Ну, я ведь жульничал, не правда ли? Такого он не терпел. Макротус, знаете ли, изобрел механизм. Величиной в целую комнату. Влезал в упряжь и разрабатывал все мышцы, все суставы. Машина тренировала его, крутила. Проводил в этой штуке целые дни. Я решил, что он сошел с ума.
- Расскажите нам, - продолжала ворона, - о вашей Госпоже Благодеяний.
- Богиня из мелких. Мрачная, гадкая, нос как у свиньи. Вздернутый, понимаете? Ну, так ее изображают идолы и статуи.
- Богиня?
- Полагаю, да. Верили, что обитает она в яме под Великим Храмом. А что?
- Ныне она официальная покровительница города.
- Эта кровожадная сука? Боги подлые! Не засохни я здесь, все было бы... было бы... да, совсем иначе было бы!
- Кстати, должен сказать, вы на стене не одиноки.
- Не одинок?
- Теперь я должен спросить, не пожелаете ли вы принять участие в свержении брата, короля Макротуса?
- Хватит ходить вокруг да около. Послушаем ваш план, каркуши.
Эмансипор встал у кустика, слушая птичьи приветствия заре и облегчая мочевой пузырь.
- Внимательно смотрите на этот желтый мутный поток, мастер Риз...
Слуга вздрогнул от голоса за спиной. - Хозяин! Вы, гм, удивили меня.
- И поток стал струйкой. Если вам интересно, я полагаю, что несколько малых заклинаний способны превратить токсины вашей струи в пламя, и весь куст вспыхнет. Но я сказал - смотрите внимательно. Через несколько дней вы изумитесь, узрев поток столь чистый, что он мало чем будет отличаться от воды.
Эмансипор закончил несколькими спазматическими струйками, отряхнул, оправился и начал возиться с завязками штанов. - Боюсь, хозяин, я вас не понимаю...
- Чтобы свободно жить в городе, мастер Риз, вам придется отречься от всех нездоровых привычек. Похоже, вы вернетесь с задания новым человеком.
Лакей уставился на Бочелена. - Отречься? Полностью? Но нельзя ли пронести...
- Ни в коем случае, мастер Риз. Ну же, избавляйтесь от всего ценного. Толпа торговцев на нижней дороге обрела идеальную густоту.
- Не уверен, что мне хочется.
- Ах, но вы ведь мой наймит? Контракт предусматривает...
- Ладно! Разумеется, хозяин, - вскрикнул он и добавил тоном более сдержанным: - Нельзя ли позавтракать, пока не сошел туда?
- О, давайте. Пусть никто не скажет, что я жестокий хозяин.
Они вернулись в лагерь, где Риз торопливо набил трубку ржавым листом и дурхангом, вытащил пробку из винной бутыли.
- Когда закончите, - сказал стоявший рядом и следивший Бочелен, - возьмите дикий анис, что растет вдоль дороги. Пожуйте перистые листья, что должно помочь в сокрытии разнообразных запахов, исходящих от вашей персоны. Жаль, что мы не нашли дикий лук и чеснок, а также скунсов корень... Не налегайте на вино, мастер Риз, я не желаю видеть вас шатающимся и падающим у ворот Чудно. Вы так дымите, что городская пожарная команда может подняться по тревоге. Да, да, достаточно, мастер Риз. Анис...
- Это фенхель, хозяин.
- Неужели? Да, именно.
Голова кружилась. Слуга подошел к сорнякам и начал рвать тонкие как паутина листья со стеблей. - Чувствую себя чертовой гусеницей.
- Той, с черно-белыми полосками? - спросил Бочелен. - Раз сообщить, что они преображаются в самых прекрасных бабочек.
Эмансипор поглядел на хозяина.
Тот поглядел в ответ.
Момент тишины. Бочелен откашлялся. - Да, гм... вам пора.
Имид Фактало бродил по улице Гонца, лицо его странно дергалось. Эти спазмы начались несколько дней назад - последствия ранения головы. А он-то считал себя полностью исцеленным. Но сейчас... в дополнение к спазмам у него появились странные мысли. Желания. Незаконные желания.
Он сомневался, правильно ли поступили они с Элас. Но теперь поздно. Тот заклинатель, Бочелен, был... страшным. Необычно, зловеще пугающим. В его смертную душу словно никогда не забредали простые человеческие помыслы; всё, что в ней таится - холод и тьма. Истории, которые слышал Имид, насчет города дальше по побережью... говорят, есть и второй колдун, привычный скрываться, наделенный самыми гнусными аппетитами. Итак... Зло.
Понятие, о коем Имид думал редко, хотя сейчас оно его преследовало. В старине Некротусе было мало приятного. Типичный набор мерзких привычек, свойственных всем наделенным абсолютной властью. Он готовил десятки репрессивных законов, объясняла Элас Силь, желая обогащаться и роскошествовать за счет простого народа. Но плати подати, не убивай, не грабь известных особ - и за всю жизнь не столкнешься с трудностями. Разумеется, систематическая коррупция с легкостью спускается вниз, яд цинизма заражает не только короля, но и самого низкого стражника. Взятки решают почти все проблемы, а если не помогают они, помогает прямое и грубое насилие.