Глава 10. О Тайной Комнате
Ведь так прекрасно, где нас нет,
Такая чистота!
А чего вы все напряглись?внезапно выступил Нотт.Если это чудовище ее сожрет, нам же лучше будет, наконец-то избавимся от грязнокровки на факультете, а то ведь позорище. Если бы это видел Салазар Слизерин!..
Малфой и Паркинсон явно были с ним солидарны. Староста издал тяжелый мученический вздох и встал.
Как я надеялся, что получится обойтись без этого! Вы, ребята, немножко недопоняли, что такое позорище для дома Слизерина. Сейчас будет пафосно, потому что по-другому о некоторых вещах говорить не получается, однако, судя по некоторым симптомам, вам нужно это выслушать. Так вот, дом Слизерина очень не любит, когда ему пытаются причинить вред, и делает все, чтобы этого не случилось. Вы, конечно, сейчас можете попытаться сказать, что присутствие грязнокровки вредно для Слизеринане трудитесь. Всякий учащийся на Слизерине есть часть дома. Она,староста невежливо ткнул в нее пальцем,может быть хоть грязнокровкой, хоть боггартом, хоть крысой, это не важно, потому что она распределена к нам. Оначасть дома Слизерин. Вы можете сколько угодно не любить ее и друг друга, можете ссориться, скандалить и устраивать грызнюмы вам только спасибо скажем за развлечение. Но есть черта, которую переступать нельзя. Нельзя причинять друг другу серьезный вред или подвергать опасности,тут он укоризненно посмотрел на Малфоя.В прошлом году кое-кто мог бы очень пожалеть о своей выходке, если бы Грейнджер серьезно пострадала. Такая позиция в Слизерине доминирует много веков и не изменится по вашему желанию, уж поверьте. Так что нет, чудовище из Тайной Комнаты или то, что за него пытаются выдать, не должно ни в коем случае сожрать Грейнджер, потому что онаэто тоже Слизерин. А Слизерин не должен пострадать. Все поняли?
Нотт, Малфой и Паркинсон, к которым был обращен этот вопрос, закивали, однако лица их отлично сгодились бы для иллюстрации к слову «упрямство» в словаре. Кажется, староста нисколько их не убедил.
А раз вы все поняли, то идите-ка по спальням, не мешайте взрослым думать. И ты, Грейнджер, тоже иди.
Уже на пороге Гермиона услышала чей-то смех:
Хорошо излагаешь, Генри.
Устал ужасно! Не мое эторечи толкать. Эта малышня с промытыми мозгамиужас какой-то! Какое счастье, что у Лестранжей и Кэрроу нет детей!
Упаси Мерлин!хором воскликнули несколько человек. Гермиона ушла в спальню.
* * *
На следующее утро за завтраком ей передали известие, что кошка Филча жива и ее будут расколдовывать, а также увесистый том библиотечной «Истории Хогвартса» с напутствием: «Ты у нас под ударомты это все и читай, вечером расскажешь». По столу Рейвенкло, судя по всему, передавали с рук на руки еще два-три экземпляра книги, да и у львов и барсуков виднелось по знакомому корешку. Интересно, в библиотеке-то остался хоть один экземпляр? Гермиона даже примерно помнила, где в книге находится легенда о Тайной Комнате, поэтому за пару перемен успела бегло прочитать ее, а после уроков перечитала внимательно, на случай, если что-то упустила при прошлых прочтениях. Информации было мало, и вся она была неутешительной.
Отрываясь от книги на уроках, Гермиона обнаружила, что глупость человеческая воистину не знает пределов (или это только у магов глупость такая магическая?): некоторые ученики с Хаффлпаффа и Рейвенкло, кажется, всерьез подозревали, что в оцепенении кошки завхоза виноват Поттер. Поттер! Тихий, мирный Поттер, который вырос у маглов и не убил даже Малфоя, хотя тот своими подначками кого угодно достанет, написал на стене всякую ерунду про наследника Слизерина! Поттер собрался убивать маглорожденных! Ради Мерлина, чье воспаленное сознание породило этот бред?
Вечером ее, и в самом деле, проэкзаменовали по теме.
Ну, Грейнджер, ты уже прочитала, что там у нас с Тайной Комнатой? Мы, допустим, все краем уха что-то как-то где-то слышали, но хотелось бы фактов.
Да нет там никаких фактов,вздохнула Гермиона.Историю вопроса излагать?
Излагай-излагай, вечер длинный.
Домашние задания, вообще-то, тоже длинные,с намеком сказала Гермиона, но наглеть не стала, включила отличницу и начала.Итак, по имеющимся немногочисленным свидетельствам основной конфликт между Основателями Хогвартса был вызван тем, что Слизерин не доверял маглам и как следствие маглорожденным, считал, что не стоит посвящать их в тайны магии, и обучать в Хогвартсе не хотел. Остальные же Основатели считали, что маглорожденных тоже надо обучать, в связи с чем Слизерин покинул школу. Я, кстати, не очень поняла, это в книге так сильно смягчили правдуили Слизерин действительно не выступал за поголовное истребление маглорожденных, а только за сохранение Мира Магии в тайне от маглов?
Грейнджер, сейчас мы тебя опрашиваем, а не ты нас!возмутился староста Генри. Узнать бы еще его фамилию.И вообще, это имеет только косвенное отношение к теме, давай про Тайную Комнату.
«Видимо, они и сами не знают»,удовлетворенно подумала Гермиона и послушалась старшего.
Тайную Комнату создал, собственно, Салазар Слизерин, в книге нет указаний, было ли это следствием ссоры с остальными Основателями или он создал ее раньше для каких-то своих целей. В этой Комнате, по легенде, он оставил некое чудовище. Открыть комнату может только наследник Слизерина, и если это случится, то с его помощью он сможет выгнать из школы всех недостойных обучаться магии. То есть, видимо, маглорожденных. И тут у меня опять есть вопросы.
Какие?
Во-первых, опять же, меня интересует слово «выгнать». Значит ли это, что все остальные тоже только оцепенеют, как та кошка? И почему вы так уверенно говорите о том, что это чудовище кого-то съест?
Ну, съест-не съест, но убьет,неохотно ответил старшекурсник Роули.Есть такая байка, что полвека назад Тайную Комнату уже открывали. Тогда тоже сначала кто-то оцепенел, а потом одна грязнокровка все-таки умерла. Странно, что не больше, конечно, но в общем, чудовище не безобидное, и оцепенением можно не отделаться.
Жаль,искренне сказала Гермиона. Она действительно надеялась.Но у меня есть еще один животрепещущий вопрос. Как, собственно, чудовище определяет, кто чистокровный, а кто нет?
Грейнджер, не тупи!воззвал к ней староста.Сама же сказала: наследник Слизерина с помощью чудовища выгонит недостойных. То есть, определять будет не чудовище, а наследник.
Вот как. Подразумевается, что он знает всех маглорожденных в школе?
Староста озадачился, но ненадолго.
Ну, во-первых, узнать-то не так уж сложно. По мере нагнетания паники на факультетах начнут обсуждать будущих жертв, мол, тот и этот грязнокровки, как бы с ними чего не случилось. Наследнику остается только слушать. Во-вторых, думаю, замысел состоит в том, чтобы убить нескольких известных наследнику грязнокровок, а остальные, если нормальные, должны бы сами сбежать.
А вот кстати, много ли на свете таких чудищ, которыми можно управлять?вдруг осенило Гермиону.Ведь его же надо тихо провести по замку до нужного места, да жертву указать, да сделать так, чтобы никто чистокровный не пострадал, чудовищу-то, небось, все равно, кого убивать.
Мысль интересная, однако вопрос не по адресу, Грейнджер, я Уход за Магическими Существами не брал. И тебе не советую, плебейское дело, потеря времени.
Так, я бы попросил!раздалось откуда-то от камина.
Прошу прощения, для некоторых это профильный предмет и главный способ поддержать семейное производство. Но для остальных...Генри выразительно развел руками.СОВ, конечно, получить довольно легко, но в дальнейшей жизни пользы от этого никакой. Так что, Грейнджер, хочешь анализировать чудовищиди какую-нибудь книжку возьми, что ли. «Волшебных тварей», например. Поскольку даже те, кто ходят на уход, вряд ли вот так запросто перечислят всех опасных тварей, которые в той или иной степени поддаются дрессировке. И это мы еще не учитываем Империо.
Думаешь, он может использовать Непростительные прямо в Хогвартсе?Гермионе стало очень неуютно от такой перспективы
Грейнджер, если мы все правильно поняли, этот наследник собирается убивать. Пусть и с помощью какого-то чудовища. Ему, если поймают, что так, что эдак в Азкабан. Вряд ли его остановит тот факт, что это Непростительные.
Старшекурсники погрустнели еще больше.
В общем, так, Грейнджер, ты на всякий случай изучай на досуге подходящих чудовищ. Пока что не паникуем, ждем, что будет дальше. Если будут еще жертвы, по школе будешь передвигаться исключительно вместе со всеми, никаких одиночных романтических блужданий, понятно тебе?
Куда уж понятнее,буркнула Гермиона. Остро захотелось назло этому типу отстаивать свою личную свободу перемещения, но жизнь, пожалуй, все-таки была дороже. Гермиона, впрочем, надеялась, что оцепенение миссис Норис было дурной хэллоуинской шуткой. Жуткой, но единственной в своем роде.
Глава 11. Кто наследник?
Он взошел на ночную тропу безмолвной охоты
Перемазавшись кровью убитой воды.
Что, Грейнджер, думаешь, спряталась за спинами старшихи все, тебя никто не тронет?нашептывал ей Малфой на следующий день, по пути на завтрак.Ничего подобного! Скоро, Грейнджер, скоро все эти предатели крови закончат школу. И старшими станем мы, Грейнджер. Мы будем устанавливать правила! И тогда тебе не жить.
Малфой, что ж ты за человек такой,тяжело вздохнула Гермиона.Так наседать, не дав даже чаю выпить! Я ведь еще даже не проснулась. Ты думаешь, я тебя слушаю, что ли?
Где уж тебе, грязнокровка!предсказуемо среагировал Малфой, но, слава Мерлину, наконец-то отстал. А Гермиона добралась до стола, налила себе чаю и призадумалась. Конечно, она слышала, о чем говорил Малфой. И сама уже успела подумать об этом ночьюи об этом, и о неведомом наследнике Слизерина. Потому, собственно, так плохо выспалась. По всему получалось, что Малфой был прав: к пятому-шестому курсу решать, что правильно, а что нет, на Слизерине будет именно он, просто потому что ему больше всех это надо. И пока что совершенно непонятно, кого можно будет ему противопоставить, кто может отобрать у него возможность верховодить на факультете. Нотт? Он сам такой же. Забини? Ему это не надо. Гринграсс? Она наверняка не захочет в это лезть и имеет на то полное право.
Выходит, кроме Малфоя, больше всех это лидерство было нужно самой Гермионе. Вот только лидер из нее как из Флинта балерина. Вряд ли у нее что-нибудь может выйти в этой области. Значит, если не случится ничего непредвиденного, то курсу к пятому или шестому Слизерин резко изменит отношение к ней. Значит, к этому времени надо будет подготовиться. Придумать, как защищаться, а еще лучшекак сделать так, чтобы они все-таки не осмелились напасть. Возможно, если на факультете настолько изменится атмосфера, то декан тоже примет какие-то меры. А вдруг нет? Ох, ну почему вместо того, чтобы просто учиться, ей вечно приходится думать о какой-то ерунде?
Пока что, впрочем, Малфой был почти тих и в меру безобиден. Дни снова полетели, оставляя хэллоуинскую кошку далеко позади. Гермиона бы, наверное, вовсе забыла уже про это происшествие, раз уж кошка все равно жива и ждет, когда ей приготовят какое-то зелье. Но Хогвартс никак не отпускала истерия под названием «поиски наследника». То ли кто-то постоянно ее подогревал, то ли так выражалась специфическая любовь учеников Хогвартса к родной истории, которую не представлялось возможным выразить на уроках профессора Биннса, неизвестно. Но говорили об этом беспрестанно, обсуждали, где может находиться Тайная Комната, кто будет следующей жертвой, как выглядит страшное чудовище, ну и конечно же, гадали, кто же тот самый наследник. Версия, что это Поттер, продолжала лидировать с большим отрывом, к величайшему изумлению Гермионы. Сначала версия основывалась на том, что именно Поттера с друзьями обнаружили рядом с кошкой завхоза. Потом к этому спорному аргументу добавилась история о том, как от Поттера испуганно шарахнулся какой-то маглорожденный хаффлпаффец, мол, просто так люди не шарахаются, наверно, Поттер очень страшный все-таки. Ну да, а тот факт, что хаффлпаффец мог за эти дни уже наслушаться, что «Поттернаследник Слизерина», никто учитывать не собирался. В позднейших версиях истории Поттер уже бежал за несчастным ребенком, угрожая ему убийством и другими страшными карами. Этому уже, конечно, никто не верил, но к Поттеру все равно относились не без опаски: дыма-то без огня не бывает.
В гостиной Слизерина над этой версией откровенно потешались. Они, во-первых, считали, что наследник Слизерина должен быть чистокровным на много поколений назад, иначе он просто не подходит под требования самого Слизерина. А у Поттера мать маглорожденная. Во-вторых, это же было главным доводом за то, что Поттер в любом случае не стал бы делать ничего подобного. Ну и в-третьих, говорили они, это явно должен быть кто-то постарше. Тот, у кого было время найти Тайную Комнату и у кого достаточно умения, чтобы управиться с запрятанным в ней чудовищем.
Первокурсники, правда, поначалу поддались всеобщей истерии, но после душеспасительного разговора со старостами признали, что версия выглядит неубедительно. Поттера, правда, все равно на всякий случай обходили стороной.
А Драко Малфой ужасно злился, что Поттер опять оказался в центре внимания, да еще и в такой привлекательнойс точки зрения Малфояроли. То, что самому герою пересудов от этой роли никакой радости, его почти не утешало. Наверно, он предпочел бы, чтобы наследником Слизерина считали его. Но увы.
* * *
В середине ноября Поттер подсел к Гермионе в библиотеке.
Ну хоть ты-то не считаешь меня наследником Слизерина?шепотом спросил он.
Нет, конечно,с некоторым удивлением ответила она.
Такое ощущение, что вокруг все помешались: кто шарахается, кто рассказывает мне свою родословную, чтобы я их не трогал, кто негодует и ждет, когда меня накажут. Так достали!
Я тебе сочувствую, Поттер, но ты это вообще к чему?
Я хотел спросить,Поттер как-то подозрительно замялся,на Слизерине знают, кто этот наследник?
У нас вообще считают, что это может быть дурацкая шутка. Всего одно нападение, да и то на кошку. Тоже мне, гроза маглорожденных.
А что если это только разминка? Может, он ждет, не вычислят ли его, и когда убедится, начнет убивать маглорожденных?
Может быть и такое,со вздохом согласилась Гермиона.Только у нас все равно никто не знает, кто это. Даже если это кто-то из слизеринцев, он, знаешь ли, не заявляет об этом на всю гостиную.
Я думаю, что это Малфой!вдруг выпалил Поттер. Гермиона чуть не засмеялась в голос, но вспомнила, где она находится, и взяла себя в руки.
С чего вдруг именно он?
А кто еще?! Он сильнее всех ненавидит маглорожденных.
Сильнее всех, кого ты знаешь, ты хочешь сказать,Гермиона вздохнула, поняв, что позаниматься нормально теперь все равно не выйдет, и вышла из библиотеки с Поттером на прицепе.
В общем, это не Малфой,продолжила она в коридоре, уже куда свободнее.Подожди, если ты сейчас скажешь, что я его покрываю, потому что слизеринка, тебе потом самому будет стыдно. Я прежде всего маглорожденная, мне жизнь дороже факультетской солидарности. Но, во-первых, в отличие от вас с Уизли и Лонгботтомом, Малфой был на пиру. Все время там проторчал. Так что у него, извини, алиби,Поттер был страшно разочарован, но Гермиона решила выложить все имеющиеся аргументы. Так, на всякий случай.А во-вторых, если тебе этого мало, для того, кто все это устроил, он слишком странно себя повел.
Что ты хочешь этим сказать?
Что настоящий наследник должен был бы быть готов к тому, что в коридоре висит кошка. Поэтому, скорее всего, он бы делал вид, что он так же удивлен, как все остальные. Не более того. Ну, это ведь самая приемлемая реакция, да? Удивление и испуг. А Малфой?
А Малфой был просто счастлив!негодующе высказался Поттер.
Вот именно. Он был счастлив, как человек, неожиданно получивший долгожданный подарок. Конечно, он сочувствует этому наследнику. Думаю, он был бы рад ему помочь. Но он не знал, что увидит эту кошку, ручаюсь тебе. Если бы он был наследником, он не стал бы столь открыто демонстрировать свои взгляды. Это, в конце концов, подозрительно.
А может, он таким способом отводит от себя подозрения? Ну, ведет себя как человек, которому не надо отводить от себя подозрения, чтобы его ни в чем не подозревали.
Кто? Малфой?теперь Гермиона не отказала себе в удовольствии рассмеяться в голос.Поверь мне, его не хватит ни на такую комбинацию, ни на такую длительную игру на публику. Он идиот. И в любом случае, почему ты зациклился именно на нем? На Слизерине хватает тех, кто не любит маглорожденных, причем такие есть и среди учеников постарше Малфоя. И среди тех, кого ты не знаешь. Любой из них подходит на эту роль лучше Малфоя. Они больше знают, больше умеют и, в конце концов, провели в замке больше времени, так что и шансов найти эту Тайную Комнату у них было больше.
Тогда уж больше всего шансов оказаться наследником у кого-то из преподавателей,вздохнул Поттер.
Особенно у Биннса,в тон ему отозвалась Гермиона.
Кстати о Биннсе и истории. Ты знаешь что-нибудь конкретное про эту Тайную Комнату?
Ради Мерлина, Поттер! Все в «Истории Хогвартса» написано!Гермиона даже почти рассердилась от глупости такой. Зачем спрашивать ее, когда можно просто прочитать? Ну или хоть бы преподавателей пытал, на худой конец!
В «Истории», может, и написано, только ее в библиотеке давно нет, разобрали все экземпляры!так же сердито ответил он.Невилл пробовал взять, да ничего не вышло.
Ну так наверняка у вас на факультете есть пара книг, вот и попросил бы у кого-нибудь.
Поттер посмотрел на нее с неподдельным изумлением. Кажется, такая простая мысль не приходила ему в голову.
Ты думаешь, мне дадут?
А почему нет-то?пожала плечами она.Мне в первый же день на факультете книжку дали, как потенциальной жертве.
Поттер посмотрел на нее еще страннее, распрощался и ушел. Почему, в самом деле, никто до сих пор не ввел его в курс дела? На Слизерине все интересующиеся давно уже все знали. Странно было думать такое, но кажется, с взаимовыручкой на Гриффиндоре было куда как хуже, чем у них.
Глава 12. Дебют Малфоя
Я искала дождя, чтобы вызвать пожар,
Я звала короля, а пришел мыловар.
Чем ближе был матч Гриффиндор-Слизерин, тем более нервным становился Флинт. Если его послушать, получалось, что учеба занимает слишком много времени, которое стоило бы уделить тренировкам. Не все в команде были с ним согласны. Это, конечно, не имело бы никакого значения, но беда в том, что преподаватели также не были согласны с Флинтом и продолжали как ни в чем не бывало задавать домашние работымного, много домашних работ.
Интрига «Флинт-Малфой-метлы», по большому счету, не удалась: возможно, никто и не посчитал Малфоя умелым и перспективным ловцом, однако преимущество, которое давали слизеринцам новые метлы, гриффиндорская команда восприняла очень серьезно. Флинт в связи с этим нецензурно ругался на злодейку-судьбу и дурацких гриффов и гонял команду столь же упорно и маниакально, как Оливер Вуд гонял свою. Гермиона считала, зря он так переживает, ведь преимущество в виде метел у слизеринцев все-таки остается, и как бы гриффиндорцы ни тренировались, а новых метел это не заменит. Но Гермиону, конечно, никто не спрашивал, так что она держала свое мнение при себе.
День матча выдался пасмурный, казалось, того и гляди польет дождь. Гермиона мысленно посочувствовала обоим ловцам: наверно, в такую погоду не очень-то удобно ловить мелкий снитч. Темно ведь.
Гермиона мало что понимала в квиддиче, но тот факт, что слизеринские новые метлы действительно были быстрее, можно было заметить даже ее не наметанным глазом. Слизеринцы один за другим забивали голыособенно отличился Эдриан Пьюси,и вскоре лидировали с отрывом в шестьдесят очков. Сначала Гермиона просто порадовалась за Флинта и остальных ребят, но потом по выкрикам с гриффиндорской трибуны и шепоту вокруг поняла, что происходит что-то странное. Она осмотрела поле внимательнее, на предмет несоответствий эталонной игре в квиддич, и не с первого раза, но все-таки поняла, в чем дело: близнецы Уизли в игре практически не участвовали. Они летали выше игроков и колец, на уровне ловцов, и защищали Поттера от одного из бладжеров. Они ловко отбивали его, посылая по причудливым траекториям куда-то в слизеринских игроков, но мяч изворачивался, будто живой, и снова нацеливался на Поттера. Кажется, так быть не должно. Мяч ведь должен гоняться за всеми игроками на поле, никого не выделяя, да?
На секунду Гермиона задумалась, не причастен ли к этому Флинт, но тут же отказалась от этой мысли. Флинт был горячим приверженцем позиции «разрешено все, что не запрещено» и с удовольствием пользовался любым своим преимуществом, включая силовое. Но он не стал бы впрямую нарушать правила, меняя игру. Ему ведь было важно выиграть, а не просто набрать нужное количество очков. Разница была довольно тонкой, по крайней мере, когда Флинт тщился объяснить ее Малфою в ответ на вопрос «почему бы просто не врезать Поттеру битой в самом начале игры», получилось довольно смутно. Для Малфоя, впрочем, должно бы быть достаточно прямого отказа. А Гермионе, с ее стороны, достаточно было информации, что Флинт бы с мячами мухлевать не стал. Но что, в таком случае, происходило с бладжером? Гермиона, помня опыт прошлого года, внимательно осмотрела трибуны, обращая особое внимание на преподавателей и старшекурсников. Нет, не похоже, чтобы кто-то из них колдовал. Не все даже смотрели на Поттера, многие предпочитали следить за квоффлом.
Капитан гриффиндорцев заметил неладное и попросил тайм-аут. Команда собралась вместе и минуты три что-то обсуждала, пока весьма довольные ситуацией слизеринцы зависали поодаль. И через три минуты они... продолжили игру.
Как такое может быть? Гермиона ожидала чего угодно: перерыва для проверки мяча, отмены матча и дальнейшей переигровки, но только не вот это! Понятно, что слизеринцев взбесившийся бладжер полностью устраивал, но гриффиндорцы-то чего? Им же не выиграть в таких условиях. И... неужели им не жалко Поттера?! Они же только что взяли и послали его под бладжер, нацеленный, судя по всему, конкретно на него. Может быть, конечно, Уизли его прикроют... увы, додумать эту мысль Гермиона не успела, потому что увидела, что Поттер устремился вверх, набирая скорость, а оба Уизли остались в игре. Итак, Поттера никто даже не прикрывал. Да Боже, они там все умом скорбные на Гриффиндоре, что ли?
На поле шла игра, кто-то попеременно завладевал квоффлом и уклонялся от единственного бладжера. А наверху шла гонка на выживание: Поттер против твердого и на редкость не тупого предмета. Поттер был маневреннее, на каждой его петле и на каждом резком повороте мяч заносило, что позволяло ему выиграть еще немного расстояния и времени... совсем немного, увы. Он выписывал зигзаги, уклонялся от мяча, когда тот пролетал рядом, но было ясно, что рано или поздно мяч его догонит. Это лишь вопрос времени. Вдобавок пошел дождь. Гермиона даже представить не могла, каково сейчас там, наверху, на метле, пытаться увернуться.
Трибуны хлопали и смеялись. Такое ощущение, что почти никто не понимал, что происходит, или никто просто не воспринимал это всерьез. А Гермионе было очень страшно. Выдержав еще несколько минут этой воздушной гимнастики, она просто сползла с со своего сиденья вниз, поэтому того, что случилось дальше, она не видела. Ей рассказали позже, в красках, несколько раз, как Малфой отвлек Поттера, и бладжер все-таки догнал его, и с разгона врезался в Поттера, сломав ему руку. Зато, услышав многочисленные охи на трибунах, Гермиона вскочила как раз вовремя, чтобы увидеть, как Поттер устремился к Малфою, кажется, собираясь его протаранить, но пролетел мимо, схватил единственной действующей рукой снитч и начал падать, держась за метлу только ногами. Как он приземлился, Гермиона рассмотреть не смогла.
Гриффиндор победил, но сейчас это ее не слишком расстроило. Главное, что игра наконец-то закончилась. Потому что смотреть на происходящее было совершенно невыносимо. Как они все, все вокруг, это выдерживают? Почему плохо только ей, а они считают, что «было круто», «Поттер крут» и «незабываемое зрелище»? Или кому-то сейчас так же не по себе, как и ей, просто они, так же, как и она сама, молчат об этом?
Вокруг Поттера уже собралась толпа. Гилдерой Локхарт, сияя улыбкой, что-то колдовал над рукой Гарри, но, против ожидания, руку это не вылечило, скорее уж наоборот. Она приобрела какие-то совсем уж странные очертания, будто из нее внезапно вытащили все кости. Локхарт еще что-то сказал Поттеру и быстро ретировался, оставив Поттера злиться, а Гермиону печалиться. Вот почему? Почему он это делает, а?!
Ведь сейчас ему достаточно было просто не лезть, и все было бы хорошо, он прекрасно смотрелся в этой золотистой мантии, большего от него и не требовалось. Но он полез лечить Гарри и вновь продемонстрировал некомпетентность. Всемвсем!показал, что он ничего не смыслит в том, что пытался сделать. Зачем? Ну зачем? У него же есть слава, признание, ордена, вот это вот все. Зачем он выставляется так? И, самое главное, почему у него ничего не получается? Герой, кавалер Ордена, преподавательи вечные, постоянные неудачи, когда доходит до дела. Как так может быть?
На поле засверкали вспышки: это какой-то первокурсник с фотоаппаратом выскочил и начал снимать Поттера. У него, значит, непонятно что с рукой, его чуть бладжером не убило, а этот тут... со своей вспышкой. Когда Гермионе было лет десять, они с папой как-то говорили о фотокорреспондентах. Что, мол, это такие люди, задача которыхне помогать, а снимать, что бы рядом ни происходило. Стихийное ли бедствие, война, пожарне важно, что именно. Важно только сделать как можно больше удачных кадров. Гермионе тогда было сложно поверить в существование такой профессии, ей казалось, даже если кому-то картинка интереснее и важнее живых людей, как ей самой, пожалуй, были важнее книги, должно же у него внутри быть нечто, подсказывающее, что так делать как минимум неправильно? Но сейчас она наблюдала первокурсника, явно не испытывавшего никаких моральных терзаний, пока он снимал потрепанного Поттера. А ведь, вроде бы, тоже гриффиндорец. Должен бы если не сочувствовать, то хотя бы факультетскую солидарность проявить. Разве нет?
Кстати, о факультетской солидарности. Гермиона отвлеклась от Поттера и нашла глазами Флинта. У него было такое лицо, что на секунду она пожалела, что Поттера не сбило тем бладжером с метлы. Доиграли бы спокойно без него, Малфой бы снитч поймал, и было бы всем счастье. Этой мысли она, конечно, тут же устыдилась, но Флинта все-таки было очень жалко. Впрочем, тот недолго горевал. Приземлившись и быстро поговорив с командой, он выловил Малфоя и обрушил на него всю тяжесть своего разочарования.
* * *
Пожалуй, Гермионе было бы даже жаль Малфоя, если бы она не была совершенно согласна со всем, что говорил ему Флинт.
Я тебя мало натаскивал? Я тебя мало наставлял? Я мало снитч с тобой ловил? Сколько раз я говорил тебе: что бы ни происходило на поле, твоя задачаснитч! Ты должен искать его, ты должен смотреть в оба, а ты что? Тебе, значит, Поттер интереснее снитча. Да? Да?! Так не вопрос, давай я ловцом возьму кого-нибудь другого, а тебе отдельную роль в команде выделим: Свита Поттера. Будем выпускать исключительно на играх с Гриффиндором, раз в году. А то больше толку от тебя никакого!
Но я же не знал, что там снитч! Да, я его не заметил, но такое с каждым ловцом может случиться!тщетно пытался оправдаться Малфой.Я просто остановился, потому что этот придурок...
Зря он это. Флинта сейчас могло бы остановить только Силенцио, да и то секунд на пять, не больше.
Тебе какое дело до этого придурка? Твоя задачане придурки, а снитч! И если б ты вместо того, чтобы на поттеровы пируэты любоваться, башкой вертел почаще, ты бы его заметил! А ты просто на все наплевал, Малфой. Наплевал и на команду, и на игру. Потому что тебе захотелось поржать.
А чего он...!
Не твое дело, Малфой! «Чего он»это ты мог выяснить и после матча! Поттер хотя бы понимает, что во время игры надо играть. Он не отвлекался на постороннюю фигню, хотя за ним по полю постоянно носился бладжери именно поэтому, Малфой, он выделывал все эти петли, а не потому что ему покрасоваться хотелось. И если б ты смотрел не только на Поттера, ты бы этот бладжер заметил. Но ты, кажется, вообще ничего не замечаешь. Может, тебе очки тоже завести, как Поттеру? Будешь ловец-очкарик номер два.
Малфою ужасно не шло краснеть. Просто ужасно. Вот эти вот пятна на щекахужас какой-то, будто он то ли болен, то ли под каким-то живописным проклятием.
Да как ты смеешь!вознегодовал он.Я тебе не Поттер!
И вот это очень жаль,вдруг совсем другим, очень спокойным тоном сказал Флинт.Я бы не отказался от такого игрока, как он. А тебе, Малфой, сегодня дали шанс доказать, что ты не хуже. А ты его с треском... проржал.
Где-то неподалеку от Гермионы кто-то не то вздохнул, не то всхлипнул. Она обернулась и увидела Асторию Гринграсс. Та смотрела на разнос, который Флинт устраивал Малфою, почти с отчаянием. Кажется, она почти даже плакала. И что-то в ее взгляде показалось Гермионе удивительно знакомым и понятным. Что-то было в нем такое... такое... ну да, конечно. Именно так она сама, должно быть, смотрела на Гилдероя Локхарта. Тогда, на первом уроке Защиты. Из-под стола.