Нет, пожалуйста, нельзя никому говорить, если кто-нибудь узнает, он заупиралась та, но её слова послужили достаточным подтверждением.
Расслабься. Я не побегу кричать об этом с колоколен. Я не знаю, что я смогу сделать, но я позабочусь о том, чтобы он больше никогда не сделал тебе больно. И в конце концов я позабочусь о том, чтобы этот человек трижды расплатился за содеянное, или яне Хайтауэр, сказала Роуз, и в её голосе прозвучала холодная сталь, заставив Пенни содрогнуться на миг, но также это вселило в неё надежду.
Онсын герцога, что могут женщины сделать такому мужчине? спросила Пенни, более интересуясь надеждой, чем тем, чтобы отговорить Роуз.
Онмладший сын герцога, а его покойный брат, Эрик, был моим другом, ответила Роуз, взяв её руку, и повела к ступеням, которые вели во двор. И ты будешь удивлена, на что способны женщины, закончила она. Взгляд её глаз заставил бы призадуматься даже короля.
Глава 10
По сути своей боги, какими мы их знаем, являются лишь могущественными, разумными и невероятно плотными сгустками эйсара. Считается, что многие из них изначально сформировались как результат врождённой необходимости человечества к поклонению высшей силе, но эта теория не доказана, поскольку некоторые из ныне известных богов определённо существовали и до человечества. Появились ли они в результате существования предыдущей расы, подобной человечеству, точно не известноони вполне могли развиться из какого-то естественного феномена, независимо от верующих. Настоящий вопрос заключается в том, каковы их конечные цели в отношении смертных. Некоторые из них показали себя определённо зловредными, в то время как остальные пока ещё кажутся милостивыми.
Тёмный Бог
Фейерверки пошли на пользу не только зрителям. Они идеальным образом отвлекли внимание от небольших изысканий Дэвона Трэмонта. Озадачившие его события в его комнате прошлой ночью заставили его встревожиться. Кто-то выставил его дураком, и учитывая обстоятельства, вероятность сделать это была лишь у одного человека.
Он сдвинул мебель в одну сторону комнаты, освободив центральную её часть. С помощью угольной палочки он начертил на полу две чёрных окружности, одна внутри другой. В промежутке между окружностями он начертил ряд странных символов. Они неуловимо засветились, когда Дэвон закончил их, и начал читать своё заклинание. Призыв занял несколько минут, и во время чтения заклинания он повторял одно и то же имя через равные промежутки времени. Когда он закончил, свет в комнате потускнел, и внутри окружности странным образом зашевелились тени.
В центре сгустилась тёмная фигура, силуэт, который двигался и изгибался подобно пойманному в банку дыму.
Чего ты хочешь от меня, ничтожный волшебник? Ты ещё не выплатил свой долг, произнёс глубокий, грубый голос, гремевший подобно грому в зимнюю бурю.
Дэвон сохранял невозмутимый вид, показать страх было бы страшной ошибкой:
Ты получишь плату, когда я стану королём. Ланкастерылишь первая из многих наград, которые ты получишь.
Для своего же блага, оставь меня в покое, если у тебя нету дара кровия не какой-нибудь мелкий демон, которого можно дёргать по пустякам, ответил голос, при этом в дыму на миг показалась чёрная пасть с искривлёнными зубами, и снова исчезла.
Возможно, будь твои сведения была более полными, я скорее бы предоставил тебе такие дары, Мал'горос, сказал Трэмонт. По лбу Дэвона стекла капля пота, тут он рисковал.
Ты подразумеваешь, что я нарушил наш договор? с любопытством произнёс голос.
Ты сказал мне, что живых волшебников больше не осталось, ответил он.
Все древние кровные линии были отрезаны, а хранимое ими знаниеразбито и разбросано, их больше не осталось. Ты оспариваешь это? донеслись полные неявной угрозы слова Мал'гороса.
Здесь, в Доме Ланкастер, есть волшебник, и я не думаю, что ты мог бы упустить это из виду, ответил Дэвон.
Мал'горос произнёс:
Талант пробуждается время от времени, ты сам являешься тому доказательством. Этот маг не может быть угрозойбез знаний он беспомощен, волшебников больше не осталось.
Его зовут Мордэкай, как ты это объяснишь? Случайный маг появляется здесь, среди Ланкастеров, и носит имя из рода Иллэниэл? спросил Дэвон, почувствовав себя увереннее.
Ложь! Рода Иллэниэл больше нет, последний из них умер шестнадцать лет назад от рук Ша́ддос Крис, сказал Мал'горос, и замер внутри круга.
Значит, Теневые Клинки потерпели неудачупохоже, что даже Шаддос Крис могут допускать ошибки. Твоя информацияс изъяном, как и их миссия, стал дразнить Мал'гороса Дэвон, надеясь выжать побольше из их сделки.
После долгой паузы Мал'горос ответил:
Да.
Тогда ты должен компенсировать эту ошибку. Мне потребуется больше помощи, потребовал Дэвон. Всё шло лучше, чем он надеялся.
Шаддос Крис находятся слишком далекобудет лучше, если ты позволишь мне помочь тебе напрямую, сказал Мал'горос, и, судя по его голосу, ему этого очень хотелось.
Я не дуракя не стану создавать для тебя мост через бездну, огрызнулся Дэвон.
Я этого и не стал бы предлагать, я предлагаю лишь соединиться с тобой, моя сила могла бы упростить твою задачу, почти дружелюбно прозвучал голос тёмного бога. Он предлагал Дэвону открыть его разум, направлять силу злого бога. Идея была соблазнительной, но Дэвон содрогнулся от мысли о том, чтобы впустить кого-то в свою голову. Не было уверенности, что он когда-нибудь сможет изгнать бога оттуда.
Это неприемлемо. А что твои последователи? спросил он, имея ввиду культ Мал'гороса, поклонявшееся теням тайное общество, скрытое от глаз более вменяемых людей.
Они не смогут добраться сюда достаточно быстро, волшебник, если только ты не откроешь им путь. Ты способен на такое? вполне слышимо усмехнулся Мал'горос.
Я это могу, причём без нужды в твоей силе, сказал Дэвон. Как скоро они могут быть готовы?
Тёмная фигура Мал'гороса сместилась в круге:
Через четыре ночи с этого момента. Они будут ждать.
Дэвон улыбнулсясоздать путь для их переноса будет трудно, но результат будет того стоить. Его изначальный план был более тонким, но иногда шедевр создают смелые мазки. Ланкастеры будут удалены, они вместе со своими вассалами накормят тёмного бога, и их отсутствие дестабилизирует королевство, что было необходимым первым шагом. Он закончил своё обсуждение с Мал'горосом, и оборвал заклинание призыва. Убедившись, что существо ушло, он разорвал круг, и приступил к планированию.
Сначала он уберёт сына кузнеца. Тот представлял собой значительную угрозу завершению его плана. Потом он позаботится об уничтожении Дома Ланкастер и разорении их вассалов. Дом Трэмонт не получит от этого пользы в краткосрочной перспективе, но в грядущие годы, когда королевская семья испытает великую трагедию, у него не будет соперников в борьбе за трон. Трэмонт будет единственным возможным кандидатом.
Нужно было ещё многое сделать, поэтому Дэвон покинул свою комнату, и спустился вниз. Ему нужно было тихое, уединённое место в донжонеместо, где могло остаться незамеченным что-то очень броское, вроде большого глифа переноса. Сейчас был наилучший момент для поисков такого местапока все остальные по-прежнему наблюдали за пиротехникой, он сможет свободно бродить по подвалам и туннелям под донжоном.
Глава 11
Рассмотрим разницу в могуществе между магом и направляющим, иначе известным как «святой». В большинстве случаев магсвободный агент, поскольку его сила происходит изнутри, в то время как направляющий подчинён источнику своей силы. Хотя оба могут добиваться своих воздействий через использование эйсара, маг должен полагаться на своей собственный контроль и свои собственные резервы. Направляющий частично управляем своим богом, и потому его контроль в значительной степени предоставляется его богом, и его резервы гораздо менее ограничены. Направляющего в значительной мере ограничивают два других фактора: его убеждения, поскольку он не может действовать вразрез с желаниями своего бога, и его человеческая слабостьфактор, который учёные называют «выгоранием». Направляя слишком много силы, можно уничтожить своё собственное здоровье, а также, возможно, способность к направлению. Собственная сила волшебника редко когда велика настолько, чтобы выгорание стало возможным, хотя известны некоторые исключения.
Возвращение Домой
Я в кои-то веки встал рано, и впервые за последние дни я ощутил, будто мои разум и тело находились в гармонии. Я большую часть жизни прожил по расписанию «от рассвета до заката», поэтому засиживание допоздна сильно выбило моё тело из колеи. А ещё у меня был планвещи, которые надо было сделать. Ощущение осмысленной цели вновь наполнило меня живительной энергией.
Я никому пока не сказал, но прошлым вечером я решил, что сегодня вернусь домой. Я уже начал тосковать по дому. В конце концов, я был просто сыном обычного кузнеца. Политика и интриги придворной жизни действовали мне на нервы. Их я терпеть не мог. Однако я не собирался оставаться на ночья намеревался поехать обратно ещё до заката. Мысль, посетившая меня предыдущим вечером, требовала много широко открытого пространства, и я хотел место, где не подниму своим экспериментом панику.
Мой дом идеально подходил для этой целивдали от города у нас не было близких соседей, а если кто-то оказался бы поблизости, то кузница часто была источником странных звуков. Но мне придётся заранее объяснить ситуацию моим родителям. Мне нужно было это сделать, даже если бы я не планировал мой «тест». Мой внезапный отъезд оставил родителей в неведении.
Я одолжил лошадь у отца Дорианатак поднималось меньше вопросови поехал домой. Дорога заняла у меня почти час, но погода была хорошей, а у верховой лошади, на которой я ехал, была гладкая поступь. К тому времени, как я добрался до цели, я пришёл в хорошее настроение. Моим единственным беспокойством было то, как мои родители отреагируют на мои новые способности. Я весьма уверен, что не каждый день у ваш сын приходит домой и говорит, что у него развились способности к магии. Я предположил, что с мамой неприятностей будет больше всегоона плохо ладит с неожиданностями. Папа вероятнее всего спросит меня, поможет ли это каким-то образом с металлом. Такой уж он практичный.
Отца я застал за работой. Он увидел моё приближение, и кивнул, указав мне взглядом на кузнечные мехи. Я принялся их накачивать. Полчаса спустя он отложил в сторону изделие, над которым работал. Это называлось отжигом, чтобы отпустить закалку.
Я думал, что тебе полагалось не возвращаться ещё несколько дней, сказал он.
Много чего произошло, и я этим вечером возвращаюсь обратно, но мне нужно поговорить с тобой и мамой, ответил я.
Она в доме, я думаюдай мне умыться, и мы зайдём. Она, наверное, захочет скормить тебе остатки завтрака, сказал он, не дрогнув лицом, но в голосе его сквозила улыбка.
Через некоторое время, после бекона и драников, мы сидели вместе за столом. Я начал потихоньку рассказывать им о том, что со мной случилось. У меня ушло на это больше времени, чем я думал, даже учитывая то, что я опустил касавшиеся Пенни моменты. Мне не казалось уместным обсуждать случившееся с ней. Отец тихо сидел в течение всего рассказа, его суровое лицо показывало глубокую задумчивость. Несколько раз мать выглядела так, будто собиралась встрять, но он шикал на неё, и она продолжала молчать. Когда я закончил, она встала:
Мне нужно развесить бельё. Я скоро вернусь, сказала она напряжённым голосом.
Что не так с мамой? спросил я.
Ей просто трудно посмотреть в лицо будущему, скоро она будет в порядке, ответил он мне. Иди, проводи свой «тест». Только позаботься о том, что он достаточно далеко от коров, а то у них молоко прокиснет.
Я постараюсь.
Он хлопнул меня по спине:
Иди, я поговорю с твоей матерью. У нас ещё будет, что сказать тебе, когда вернёшься. Нам просто нужно немного времени, чтобы это обдумать, сказал отец. Я не мог его не любить. Может, он и был тихим и неразговорчивым, но потребуется нечто большее, чем новость о том, что его сынмаг, чтобы заставить моего Папу оставить свою спокойную манеру держать себя.
Я пошёл прочь от дома, а когда обернулся, то увидел, что они разговаривают. Их дискуссия выглядела довольно горячейпо крайней мере для Мамы. Я продолжил идтичто именно не так, я выясню, когда вернусь. Отойдя подальше, я проверил округу, убеждаясь, что наши немногочисленные коровы были в другом месте. Уверившись в этом, я задумался над тем, что планировал сделать.
Фейерверки подали мне идею. Я объединю заклинание для света с кое-чем ещё, чтобы создать громкий звук. Про себя я называл его «флэ́шбэнг». Говорят, что называния я придумывать совершенно не умею. Я проверил себя, убеждаясь, что всё ещё был закрыт щитом. После чего приступил.
Я сосредоточился на точке в тридцати ярдах от себя, и собрал свою волю: «Лэет ни Бэрэ́к!». Я использовал свою волю подобно кнуту, стремительно ударив ею по выбранной мною точке. Результат меня удивил.
Меня ослепила вспышка света, сопровождавшаяся звуком, похожим на выстрел из пушкинизкий, трещащий грохот, бывший настолько громким и внезапным, что заставил меня отступить на шаг, покачнувшись. «Папа был прав, когда волновался за коров», подумал я про себя. Я добился того, что создал похожий на взрыв эффект, но без повреждений. Я повторил свой эксперимент, на этот разрасположив его у земли, чтобы посмотреть, оставит ли он отпечаток в почве. Не оставил. Я продолжил, каждый раз создавая их всё дальше и дальше, поскольку у меня и так уже звенело в ушах. Судя по всему, я мог размещать их на большом расстоянии. Возможнов сотне ярдов или больше, хотя с ростом расстояния росла и нагрузка на меня.
Час спустя я основательно напугал всю местную живность, заставив её искать себе более мирные обиталища. Я вернулся к дому, гадая, что могла думать Мама о моей войне против сельской тишины. Их я нашёл сидящими в доме, снова за столом. Ситуация выглядела не очень.
Моя мать была вся покрасневшая, с припухшими глазами. Она плакала в моё отсутствие. Папа выглядел уставшим, его глаза не отрывались от стоявшего на кухонном столе ларчика.
Всё в порядке? спросил я.
Учитывая то, как выглядела Мама, я ожидал ответа от Папы, но заговорила она:
Нет. Не в порядке, но твой Отец убедил меня, что пришло время показать тебе вот это, посмотрела она на ларчик.
Это имеет какое-то отношение к моим новым способностям? взволнованно спросил ячто бы там ни было в этом ларчике, оно расстроило мою мать так, как на моей памяти не расстраивало ничто другое. Чем бы это ни было, оно могло изменить всё.
Ну, в каком-то роде начал мой отец.
Молчи, Ройс! Она дала это мне. Ты, может, и решил за нас всех, но это моя ответственность! воскликнула Мама, в слезах, но всё же прямо посмотрела на меня:Мордэкай, этоот твоей матери, твоей настоящей матери. Она доверила это мне, чтобы я дала его тебе, когда ты будешь старше, когда тебе понадобится узнать. Мы с нею надеялись, что ты будешь уже взрослым, прежде чем увидишь это, зыркнула на моего отца так, будто у того проклюнулись рога.
Что там внутри? неуверенно спросил я.
Её письмо, адресованное тебе. Она написала его здесь, в этой комнате, когда ты был лишь младенцем. Этопоследнее, что она сделала перед смертью. Онотвоё, произнесла она таким голосом, будто наступил конец света.
Я протянул руки к ларчику, и мой отец положил свою ладонь поверх моей:
Сын, в этом ларце ты найдёшь любовь матери к сыну, которого она не могла вырастить. Ты также найдёшь её боль, предостерёг он. Затем убрал руку, и отвёл взгляд. Я никогда не видел отца плачущим, но когда он произносил эти слова, его глаза были влажными.
Я поднял деревянную крышку. Она крепилась двумя изящными петлямиработа моего отца. Внутри ларец был выложен бархатом, и там лежала аккуратно сложенная толстая накидка. Она была тёмно-бордового цвета, с золотой каймой, а в центре был золотой ястреб с разведёнными в стороны крыльями. Позже я узнаю, что эта поза называлась «вздыбленный».
Этотабард твоей матери, сказала Мама. Она была дочерью Дома Камерон.
Я глупо кивнул, и вытащил его, позволив ему развернуться. Я попытался вообразить женщину, которая его носила.
Она была высокой, сказал мой отец. Почти такой же высокой, как и я, и с сильными конечностями; у неё были светлые волосы и голубые глаза. Глаза как у тебя, сын, хотя волосы ты, наверное, получил от твоего отца.