Я не считала, что Лора права, однако в моем представлении она была чуть более права, чем оба колдуна. Тем не менее я все равно не могла злиться на Робина. Было в нем что-то, заставлявшее доверять ему. Может, и правда следы той мальчишеской магии, а может его искреннее желание помочь.
По утрам я оттирала мох с каменной львиной шкуры. Мне не хотелось больше жаловаться львам на жизнь. Они тоже были частью этого нового опасного мира, который не хотел выпускать меня из своих цепких лап.
Джей молча съедал все плоды моих кулинарных подвигов. Он стал есть гораздо больше, и мне приходилось каждый день на рынке забивать корзинку под завязку. Я набирала побольше хлеба и сыра, который исчезал в тот же день, и готовила утром и завтрак, и обед, чтобы разделаться с готовкой до следующего дня.
На столике в коридоре меня всегда ждала стопка книг и листок с заданиями, и я была бы рада уйти в город и бродить там до темноты, которая наступала все позже. Но я не могла позволить себе этого. Я боялась злить колдуна, который стал еще более угрюмым и раздражительным. Я списала это на то, что он готовится к встрече со своим учителемона должна была состояться на днях. Не мог же Джей до сих пор злиться из-за истории с Лорой! Даже я уже почти перестала о ней думать. Я не понимала, зачем ему встречаться со старым колдуном, если даже мысль об этом настолько выводит его из себя. Робин попытался объяснить, что их связь учитель-ученик не была правильно разорвана, потому что когда Джея судили, Тин сбежал из города, испугавшись, что ему тоже достанется от Совета. Формально Джей все еще был связан с ним, хотя ни какой передачи силы и чувстве местонахождения быть уже не может. Робину повезло, если так можно сказать о начале войнытогда король особым приказом освободил всех желавших идти воевать молодых людей от ученичества, и их учителю, колдуну Тину, не оставалось другого выбора, как отпустить Робина и оставшихся своих учеников, которые были рады убежать куда угодно от старого брюзжащего обманщика.
Робин рассказал, что это в древности, задолго до разрушения мира, когда магия была другой, опасной, не нынешней бытовой игрой с записками, а серьезным делом жизни, колдун не отпускал ученика, пока не был уверен в его готовности служить магии и только магии. Были и те, кто сохранял ученичество до самой старости, ведь, по сути, когда ученик взрослеет, занимается собственными исследованиями и изучает другие миры, ученичество становится партнерскими отношениями, где оба колдуна могут многому научиться друг у друга. Жаль, говорил Робин, но сейчас все прощетот же Тин набирал по двадцать, тридцать мальчишек, таких, от которых отказались другие учителя. Не самых сообразительных, взбалмошных, без особого таланта, со слабым чувством магии, или таких, как Джей и Робинслишком взрослых. Зачастую родители и сами были рады избавиться от сына: формально ребенок пристроен в ученики, а не болтается на улицах в сомнительной компании. Были и колдуньи, которые брали на воспитание только девочек по такому же принципу. Взаимовыгодное сотрудничество: дети под присмотром, а колдун, даже слабый, получает достаточно энергии, чтобы творить заклинания. Кроме того, существуют усиливающие амулеты, когда и ученик, и учитель изначально не обладают большими способностями в магии. Я вспомнила о шкатулке с сокровищами в гостинице у сай.
Это немного другое, откликнулся Робин, занятый переписыванием закорючек со стены дома в блокнот.
Я случайно встретила его на улице, когда шла от Туана, который передал мне новое письмо, касавшееся все той же книги из первого списка. Я направлялась в торговый район, чтобы пополнить истощившиеся запасы записок. Робин занимался скучными полицейско-инспекторскими делами, поэтому мое общество было ему в радость, хоть я и вновь принялась надоедать ему расспросами об амулетах.
Такой, который сай тебе отдала. Они не накапливают энергию, а помогают учителю и ученику лучше чувствовать друг друга и пользоваться силой. У слабых колдунов иногда даже отсутствует чувство местонахождения друг друга. Твой амулет забирал силу для перемещений у колдуна. Скорее всего, амулет у него украли, и он долго лежал без дела. А те, что ты говоришь, в шкатулкеэто не амулеты, это накопители энергии. Они одноразовые.
Понятно, как батарейки, сказала я.
Пришлось объяснять Робину, что это такое. Получалось непонятно, я придумывала все новые и новые примеры, только больше запутывая и колдуна, и саму себя. На самом деле я оттягивала момент возвращения домой. Сегодня должна была состояться встреча Джея с Тином. Я спросила Робина, не хочет ли он повидать своего старого учителя.
Только если чтобы посадить его за решетку, с нехарактерной для него злостью процедил Робин.
Я оставила надежду уговорить его заглянуть сегодня в гости, попрощалась и, быстро заскочив в лавку с записками, поспешила домой. Не хватало еще навлечь на себя гнев колдуна. Утром он снизошел до того, чтобы зайти на кухню, когда я тыкала лопаткой омлет. Кулинарный эксперимент в этот раз вспух крупными пузырями, которые ворчали, лопались и старались забрызгать меня маслом. При появлении Джея я отложила лопатку, чтобы он не заметил, как у меня затряслись руки. Он приказал быть дома около семи часов вечера, за пару часов до темноты.
Я пришла гораздо раньше. Джей наверху мерил шагами свой маленький кабинет. Его нервозность передалась и мне, и я сначала помыла стол на кухне, потом отдраила полы, лестницу, но выше подниматься не стала. Когда закончились доступные поверхности, я переложила все продукты в холодильнике, отметив, что там появилась бутылка вина. Затем я просто села и стала ждать, барабаня пальцами по столу. Что это ты, Екатерина? Не к тебе же гость. Подумаешь, какой-то злобный старикашка!
Когда солнце поравнялось с крышами соседних домов, из коридора раздался голос Джея:
Не высовывайся, пока я тебя не позову. Принесешь бутылку вина, поняла?
Я кивнула, хотя он не видел меня от лестницы. Плевать. Колдун ушел наверх. Видимо, встречать учителя с распростертыми объятьями или даже просто, без объятий, он не собирался. Буквально через несколько минут хлопнула входная дверь, послышались тяжелые шаги на лестнице, снова хлопнула, как будто демонстративно, дверь наверху.
На веранде было хорошо, внутренний двор заполнился цветами, которые посадил Робин. Дорожки бежали через кустики эхинацеи и островки пестрых аккуратных ромашек, долговязых космей, ярких календул, мелких маргариток. В свете заходящего солнца порхали бабочки. Я сидела на ступеньке и старалась расслабиться, но даже идиллический вид никак не помогал затушить разъедающее меня беспокойство.
Дверь на балкон на втором этаже была открыта, но не было слышно ни звука. После случая с Лорой, когда никто не услышал ее криков, я поняла, что и тут была магия. Впрочем, неудивительно, учитывая, что размеры помещения никак не соответствовали размерам дома.
Похолодало. Я с сожалением ушла на кухню и наблюдала из окна, как солнце садится ниже, тени заполняют сад, а зефирные розовые облака тают в глубокой синеве неба. Из расползающихся чернилами сумерек меня резко вырвал зов колдуна и возникшая перед внутренним взором бутылка вина. Не прошло и получаса с тех пор, как пришел старик.
Прекрасно, пробормотала я, стряхивая оцепенение и возвращаясь от бабочек и закатов к мрачной действительности.
Я вытащила зеленую пузатую бутылку из холодильника и только на лестнице сообразила, что надо было ее протереть. Влажное стекло неприятно холодило ладони, и я подхватила бутылку под донышко. Перед дверью в библиотеку я постояла немного, вдыхая и выдыхая. Было слышно недовольное карканье старика. Слов я разобрать не могла, да и не хотела разбирать. Интонации были резкие, недовольные, обвиняющие. Джей молчал, но я чувствовала его скрытое веселье, как будто он внимательно следил за поставленным лишь только для него одного спектаклем. Хотя в действительности он сам был режиссером. Джей что-то задумал, а я не хотела принимать участие в осуществлении его планов, но разве у меня был выбор?
Я открыла дверь и зашла, не постучавпускай это будет мой маленький бунт. В сумрачный уличный свет врывались ярко-оранжевые всполохи огня из камина, создавая странный театр теней и делая лицо старика похожим на ожившую абстрактную картину. Выглядел он, как побитый жизнью бульдогвисящие щеки, небольшой курносый нос, зажатый складками морщин, густые брови, скрывающие глаза. Седые волосы были зализаны назад. Он был уже изрядно пьян, и как только успел? На столе стояла опустошенная бутылка. Фигура Джея утонула в тени, и только оранжевые отблески огня сверкали в его глазах. Я чувствовала, как напряжена его рука, в которой он держал бокал с темным вином.
Старый учитель не заметил, как я зашла, он был занят тем, что кричал на Джея, срываясь на жалостливые нотки.
если бы не я! Где бы ты был, ты, со своим прихвостнем! Окончили бы свою скоропостижную карьеру, разгружая рыбу в порту! Там быстро разбиваются мечты таких деревенских простачков. И как вы мне отплатили! Я вас принял, распростер объятья двум юношам, дал вам шанс, когда другие отказали! Подростки! Я поверил, я
Он поднял бокал и допил вино, как воду, большими жадными глотками. Джей воспользовался паузой, чтобы перейти к следующему акту.
Рина, вино.
До этого я не решалась подойти ближе, стояла, замерев на неровной пляшущей границе света и тени. Влага с бутылки стекала с моих ладоней и капала на пол. Я сделала шаг вперед, старик непонимающе посмотрел на меня, потом на Джея, снова на меня.
Ах вот как прошипел он, медленно вставая с кресла и нависая над своим учеником. Да как ты посмел!
Джей растянул губы в улыбке.
Я не ждал извинений, но это! он махнул рукой с бокалом в мою сторону, и в воздухе сверкнули искрами несколько капель вина. Джей молча наблюдал, не скрывая улыбки, а в глазах его дергалось алое отражение пламени.
Древние игры из сгнивших манускриптов Что ж, будь по-твоему, неблагодарный щенок! старый колдун со злостью швырнул бокал на пол.
Я вздрогнула и едва удержала влажную бутылку в руках, но не испугавшись звука бьющегося стекла, а от судороги, которая была всего лишь эхом боли, пронзившей ладонь Джея, то место, где было пятно его связи с учителем, перекрытое пятном его связи со мной. Но он не подал и вида, держа на лице улыбку, которой довел старика до белого каления.
Чтоб тебя пожрали твари космической бездны! проорал он и бросился к выходу.
Поравнявшись со мной, он остановился, ткнул меня пальцем в плечо и воскликнул:
А ты, ты пожалеешь!
Жалею каждую секунду, дедуля, мрачно подумала я, глядя в сторону. Дедуля тем временем ловким движением выхватил у меня из рук бутылку, выскочил из библиотеки, прогрохотал по лестнице и покинул дом.
Трещал камин, а ветер, ворвавшись через балкон, пошуршал страницами раскрытых страниц, разметал бумаги, взъерошил мои волосы и вырвался вслед за стариком по лестнице в распахнутую входную дверь. Фигура колдуна в кресле мелко тряслась, зажимая рот рукой. Резким движением Джей швырнул свой нетронутый бокал с вином на пол, вцепился в ручки кресла и захохотал.
Я попятилась к выходу. Как бы я хотела последовать за ветром, подальше от этого дома! Я аккуратно закрыла библиотечную дверь и спустилась в свою комнату. Отчаяние, которое так и повисло комком в районе солнечного сплетения в тот день, когда Лора пыталась отравить Джея, начало распускаться, выпускать щупальца, обнимая меня, заставляя сжиматься в маленький беспомощный комочек.
Глава 8. Кондитер
Я проснулась от кашля, как будто вдохнула пылинку. Тень мира уже просочилась в комнату мягким зеленым светом. Кашель не хотел отступать, пришлось вставать и идти на кухню за водой. Оказалось, что кухонное окно выходит в обычный сад обычного мира. На травинках в предрассветных сумерках блестела роса, пели ранние птицы, а со стороны реки раздавалось кваканье. Рядом с верандой сидел маленький кролик, а чуть поодаль еще двое. Он навострил уши, приподнялся на задних лапах, стремительно сорвался с места и скрылся в кустах. Легкий ветерок обещал, что день будет теплым.
Кашель затих, но ощущение противной пылинки в легких не проходило. В нем было что-то неестественное, но я была слишком сонной, чтобы обдумывать эту мысль. Я налила еще воды и направилась в комнату. В тот момент, когда я вышла в коридор, входная дверь распахнулась. Темным силуэтом на фоне стремительно тающей мягкой зелени тени мира в дом ввалился Джей. Он схватился за косяк, но тут же согнулся пополам в приступе кашля и повалился на пол. Вцепившись обеими руками в стакан, я прижалась к стене. Джей приподнялся на локтях, шумно вдохнул воздух и сплюнул. На полу осталось темное пятно. Что делать? На долю секунды в моей голове возникла мысль просто проскользнуть в свою комнату. Ведь если с колдуном приключилась, к примеру, смертельная рана, то это повысит шансы вернуться домой, не так ли, Екатерина? Я в ужасе погнала эту мысль прочь. Я сделала осторожный шаг к колдуну, но ничего предпринять не успела. Из воздуха, как в тот раз в библиотеке, стремительно шагнул Робин и бросился к Джею.
Ты рехнулся? процедил Робин сквозь зубы, помогая колдуну перевернуться на спину.
Я тебя не звал, прохрипел тот и зашелся кашлем.
Научился лечить собственные раны?
Колдун, хрипло вздохнув, ответил что-то похожее на «не даст сдохнуть». Робин разорвал на Джее рубашку, и я, чуть не выронив стакан, зажмурилась. В слабом свете из открытой двери кровь на груди колдуна казалась почти черной.
Рина, окликнул меня Робин.
Я заставила себя открыть глаза.
Воду. Быстро.
На ватных ногах я подошла. Крови было больше, чем мне показалось сначала. Плащ колдуна был весь покрыт белыми нитями липкой паутины. Робин забрал стакан у меня из рук и вылил воду на грудь Джею. Тот стиснул зубы и застонал, и тут же в мою грудь впилась сотня иголок.
Неси еще, коротко сказал Робин.
В коридоре стоял железный запах теплой крови. Я налила целый графин воды и принесла свежие полотенца. Борясь с головокружением, я встала у лестницы и схватилась за перила, чтобы удержаться на ногах. Грудь Джея была покрыта круглыми ранками, маленькими, но глубокими.
Они же не нападают тихо произнес Робин, вытирая кровь полотенцем.
Не на меня напали, прохрипел Джей и закашлялся. На его губах выступила кровавая пена.
Робин отбросил полотенце на пол и прочертил квадрат над ранами. Одной рукой он рисовал в воздухе знаки, а другую держал на груди Джея, который с трудом сдерживал кашель. Губы его побелели, а кожа, оттеняемая черной рубашкой, была бледной, как лист бумаги. Все этокрасное, черное, белое в тусклом теплом свете, запах крови и пыли, хриплое дыханиенесло в себе первобытный ужас, открывало ту часть жизни, которую я видела только на экране и никогда не думала, что столкнусь с ней по-настоящему. Мной овладело чувство собственной хрупкости, ничтожности и неважности. Запах крови пробуждал древние инстинкты, и моим единственным желанием было бежать, куда угодно, как можно дальше от опасности. Вместо этого я вцепилась в перила и смотрела через открытую дверь в сад. Восходящее солнце разгоняло призрачные тени. Боль в груди постепенно уходила, только давило ребра.
Джей неуверенно вдохнул, проверяя, может ли он снова нормально дышать, и сел, прислонившись к стене.
Постой, произнес Робин и коснулся его нижних ребер.
Это ты не вылечишь, грустно усмехнулся Джей.
Это ведь не от пауков?
Раз и два, Робин.
Не может быть. Ведь у тебя только один
Джей показал на меня глазами, и Робин замолчал. Я не знала, куда себя детьтолку от меня не было, но меня вроде бы и не прогоняли. Просто так уйти, не дослушав и оставив двух мужчин сидеть в засыхающих лужах крови, было бы странно. Тут мне пришло в голову, что придется мыть пол, и я покрылась мурашками от отвращения.
Джей вылил остатки воды из графина на полотенце, вытер лицо и руки и медленно произнес:
Один Что-то пошло не так, Робин. Туан нашел для меня дневник наблюдений сам знаешь, чей. Он у Кондитера.
Робин закрыл лицо руками и простонал.
Его еще не хватало!
Он не болтает.
Это тринадцать лет назад он не болтал. Совет продолжает закручивать гайки, а Кондитеру все равно, кому продавать свои конфетки.
Предложи мне вариант получше, огрызнулся Джей и, морщась, закашлялся.
Я сообразила, что у меня есть законный повод уйти из коридора. Я пошла заваривать чай, но колдуны тоже решили, что на кухне беседовать приятнее. Солнце несмело выглядывало из-за макушек деревьев, искорками сверкали капли росы на распускающихся цветах. Я вынырнула в яркий теплый свет из мрачных кошмаров.
И ни на что другое он не согласился? продолжил Робин.
Джей не ответил, занятый поисками еды в холодильнике. Он все еще тяжело дышал, но помощь ему не требовалась. Раз он так быстро пришел в себя, то мог бы и переодеться, недовольно подумала я. Волосы, растрепанные, прилипшие ко лбу, все в паутине, как и плащ. Рубашка, разорванная на груди, грудь в смазанных следах крови Я поспешила отвернуться к плитечайник как раз закипели заварила чай. Пришлось поворачиваться, чтобы поставить на стол чашки. Джей вгрызался в яблоко, откусывая вместе с сердцевиной, словно не ел несколько суток. Покончив с яблоком, он полез во внутренний карман плаща, вынул сверток и протянул Робину.