В холодильнике не было ничего, кроме творога, который принесла Лора, и пары яиц. Творог даже показался вкусным. Я злилась на себя за то, что вчерашних решительных настроений как не бывало. Наверху, в библиотеке, пульсировал комок раздражения и злости, и я опасалась дать ему лишний повод, чтобы все это не обрушилось на меня.
Я налила в сковородку масло, разбила яйца прямо о бортик и отстраненно отметила, что получилось не уронить ни одной скорлупки в яичницу и не пролить ничего на стол. Впрочем, яичница от этого лучше не стала. Она все не хотела готовиться, и я повозила лопаткой в сковородке. Получилось месиво, которое я соскребла на тарелку. Приятного аппетита, господин колдун. Взяв из шкатулки деньги и прихватив корзинку, я поспешила покинуть дом, чтобы не встретиться с колдуном. Я не хотела его видеть.
Я долго не могла заставить себя подойти к палатке с соломенными фигурками, хотя уже давно купила все, что нужно, кинула голубям у фонтана крошек, третий раз прошла мимо стола с зеленью и под вопросительным взглядом торговки была вынуждена купить укроп.
Наконец, я решилась. Не кружить же здесь до закрытия рынка. Усатый дядя сматывал кого-то из соломы, насвистывая простенькую мелодию. Бусинки на концах усов покачивались в такт.
Я нерешительно потопталась у прилавка и спросила:
А где Лора? и тут же, опередив тетушкин голос в голове, добавила:Здравствуйте.
Усач сначала прищурился, как будто не узнавая, а потом протянул:
А-а-а, подружка! Что, не сказала тебе Лора?
Я помотала головой. Усач подозвал меня, и я, протиснувшись через узкий проход между прилавками, села рядом с ним на место, где обычно сидела Лора. После каждого предложения он делал короткую паузу и начинал следующее с короткого полувздоха, словно наматывая новый слой на рассказ.
Вчера прибегает радостная, говорит, дядюшка, я решилась! Я удивился, ведь мы утром повздорили из-за ее планов. Спрашиваю осторожно, на что, говорю, решилась? А онаизвини, дядюшка, бросаю тебя, поеду к отцу жить, он давно зовет. А маму, говорит, и тебя буду навещать иногда. А у отца ее, брата моей жены, домик у моря, жена молодая и сынишка растет. Лора раньше им мешать не хотела, разрывалась между тремя домами. Матери она вроде и не в тягость, но у нее трое малышей, да еще и двое мужниных, нет свободной секунды, чтобы время уделить старшей дочери. А у меня Лили и Тимо подрастают, Лили давно просится мне помогать, вот и пришел, значит, ее черед Я Лоре говорю, как же твоя работа, милая? А она смотрит на меня, смеется: какая еще работа, дядюшка! У меня от сердца отлеглозначит, ушла она от колдуна. Ушла?
Мужчина строго посмотрел на меня, чтобы я подтвердила его догадку. Я неопределенно качнула головой и соображала, что бы соврать. Возможность взять паузу мне предоставил грустный долговязый мужчина, который уже некоторое время вертел в руках то одну, то другую соломенную фигурку.
Мастер, почем мышка? прервал он наш разговор.
Две монеты, ответил усач.
Мужчина присвистнул.
Ты тут посиди весь день и помотай, тогда посвистишь!
Не кипятись, мастер! А если двух возьму, скидку сделаешь?
От десятка скидка.
Грабеж! обреченно возмущался грустный мужчина, выбирая монеты в кошельке. Он еще долго придирчиво вертел в руках каждую мышь, как будто проводил конкурс красоты. Усач терпеливо ждал, потом положил победительниц по коробочкам, а я помогла перевязать их красными лентами. Грустный мужчина выдохнул удивительный звукодновременно и скорбный вздох, и «спасибо»и удалился. Дядя Лоры вернулся к наматыванию соломы на каркас и продолжил, забыв, что я оставила его вопрос без ответа:
А я и рад, ох уж как я рад! Сначала подумалвдруг натворила чего, так быстро убегает А теперь смотрю, раз ты ходишь тут как обычно, покупки делаешь, значит, все в порядке. Все в порядке? вновь строго спросил он, оторвавшись от шарика соломы.
Я пожала плечами, протянула ему ленточку с нанизанным на нее цветком и тут же принялась копаться в коробочке с бусинами.
Я ей сразу сказалбрось ты эту затею! А Лора же у нас такаяпридумала чего, не отговоришь. Как с этими поездками через всю страну! И мать, и отец, да и я тоже, все мы уговаривали ее задержаться хоть где, а она все "нет" и "нет", носится, места себе не найдет. А тут в очередной раз приехала, а я на свою голову ей и ляпни, что колдун вернулся. Видела бы ты ее! Побледнела, губы сжала, усач покачал головой, бусинки в усах вторили ему, сходила к дому, вернулась и повторяетотомщу, отомщу.
Я замерла. Мир поплыл перед глазами, а соломенные шарики бросились в пляс. Значит, она с самого начала?.. Подружка, значит?.. Я сосредоточилась на дыхании, и окружающий мир вернулся в стационарное положение. Думать буду потом, сейчас надо слушать. Усач продолжал, не заметив, что я была на грани обморока.
она, говорит, согласилась мне помочь. Я удивился, ты же тихая такая, исполнительная. Бегаешь тут, стараешься, хоть и ничего не понимала поначалу, а теперь смотри-ка. А Лора говорит, не нравится ей, тебе, то есть, у колдуна. Ну, это мне понятно, какому нормальному человеку у колдуна понравится, а тем более, человеку издалека. А тем более у такого колдуна, от которого только и жди неожиданности или неприятности. Однако же работа есть работа, раз согласилась, то и выполняй, что обещала. Так?
Я медленно кивнула под взглядом его прозрачно-голубых, как бусины, глаз.
Так, довольно кивнул дядя. А я и думаю, ты же Лору нашу, значит, отговорила. Я-то не смог, да что я, старый, кто меня послушает, а вы ровесницы. Вот я всю неделю боялся, не знал, что делать. Получилось бы у нее, так поймали быи в тюрьму, а куда ей, красавице такой, в клетке сидеть! Ей бы замуж, детишек, да цветочную лавку открыть, как у ее матери была. А не получилось бытак еще хуже, кто же его знает, господина колдуна? Он и по молодости был вспыльчивый, а после многих лет в зеркале даже представить страшно. Уже месяц тут, а из дома носу не кажет, а?
Я все нанизывала одну бусину на ленточку и никак не могла попасть в дырку. Не дождавшись ответа, усач продолжил:
А нам, сама понимаешь, местным, посмотреть на него охота. В саду его видели, но так-то не встанешь там, не разглядишь! А тогда сколько же? Тринадцать лет назад, вот был франт, вот красавец! Девицы как увидят еготак дыханье сразу сбивается, щеки розовеют, голоса сразу томные становятся.
Я оставила в покое бусину и воззрилась на дядю.
А он вечером выйдет из дома, то по набережной прогуляться в хорошую погоду, то в театр, а то и на королевский бал. И каждые две недели у него новая спутница, а бывало и чаще. Ну, если не пропадет в других мирах на месяц-другой И без разбору, богатые дамы, девушки попроще, постарше и помоложе. И все как одна, кто с ним, э-э-э, ох, прости старика, ну, близко пообщался, расцветали, словно бутон по весне. Да мало того, денег у негонемерено, редкие вещицы доставал, говорили, с древней магией играл, но Совет ничего доказать не мог.
Так, дядя, постой, лихорадочно соображала я, это ты сейчас про колдуна Джея, сына мельника из деревни? Про вот того пыльного, сутулого, злого? Который разговаривает через силу, а то и просто машет рукой? Который не вылезает из черно-коричневой одежды? Это вот онпокоритель и разбиватель женских сердец?
А ему чтоон как улыбнется, так любая за ним хоть на край света пойдет. Вот мать Лоры и попалась.
Я выронила бусину.
Что, не рассказала тебе наша девочка? удивился дядя.
Я полезла доставать бусину под табурет, но на этот раз усач решил дождаться ответа.
Она сказала, что колдун уничтожил ее семью, молодец, Екатерина, даже не соврала.
Ох уж эта Лора, вечно все преувеличит и в трагедию превратит, засмеялся дядя. У меня сжалось сердце.
У ее родителей сразу пошел разлад. Встретились, а через неделю уж свадьбу им подавай! А как Лора родилась, чувства поутихли, стало ясно, что они друг друга на дух не переносят. Но для Лоры делали вид, что все хорошо. Она же ангелочек, куколка, как ее расстроишь, скажи? Отец ее тогда владел полем, цветы выращивал, красивыезагляденье. Да с такой магией все обустроил, что и в дождь, и в снег, и в морозвсегда цветов было море. А мать в лавке торговала, букеты у нее какие были! Даже, бывало, королева на праздники заказывала, а от желающих украсить дом отбою не было. А у Лоры все было, и игрушки, и комната вся в цветах, и даже лошадку ей купили и часть поля под это дело отвели.
Дядя покачал головой, улыбаясь воспоминанием. Я завороженно смотрела, как он наматывает слой на слой, в то время как у меня в голове слой за слоем отваливалась краска с холста, и разрушалась картина, которую я себе нарисовала. Мужчина уже успел соорудить три шарика, украшенных бусинками, и приступил к четвертому.
Мама Лоры тосковала, день за днем, все ей было не мило. И где-то она господина колдуна повстречала. Что там былознать не знаю, но сначала она по вечерам к реке бегала, на свидания, куда еще? Муж молчал, что ему, они давно уже только для дочери притворялись. А мы, я да женушка моя, думали, что вот неделя прошла, вторая пройдети кончатся ее вечерние свидания. И тут вдруг новостьЛиза, ну мать Лоры, у нас, видишь, как будто и традиция, девочкам давать имена на букву «л», вот и дочка моя Лили. Так вот, Лиза собрала вещи и к колдуну ушла жить. А муж плечами пожал, расстроился только, что ему теперь часть времени букеты крутить да в лавке торчать. Неделя прошла, другая, дамы в городе ходят заплаканные, от румянца и следа не осталось. Как увидят парочку в городе, молнии мечут. Уж не вспомню, сколько прошло, может, месяца два. Долго! Лиза только приходила Лору навестить каждый день, в лавке поработать. Сначала Лора плакала страшно, а потом в один день замолчала, словно онемела. Есть перестала. Лиза металась между дочкой и любовником, а мы-то ничего сделать не могли. Такому не поможешь, тут сердце само должно решить.
А однажды смотрю, сидит утром Лиза на скамейке у цветочной лавки, улыбается, перебирает ветки хлопка, колосья золотой пшеницы, розу то добавит, то уберет, вплетает синюю ленту. А вид такой мечтательный, как будто витает где-то. Я ей говорю, ты что же это, насовсем вернулась? А она смотрит на меня, смеется, говорит, что и не уходила никуда. Только сон мне такой приснился чудесный, что я свободна от всего этого. Развела руками, цветы отбросила, а лентой волосы подвязала. Волосы у нее глубокого каштанового цвета с красным отливом, как кора молодого деревца. Я, говорит, полна любви и новых надежд. Так прямо и сказала, как сейчас помню. А для дочки, говорит, будет все самое лучшее и настоящее, а не спектакль. Нельзя так, говорит. Про колдуна больше и не вспоминала. А его не далее, чем через полгода после этого Совет судил. Потом Лиза быстро с мужем разошлась, Лору забрала с собой к родителям на равнину, а отец тут дела устроил, лавку продал, поле мне с женой оставил, а сам к морю уехал. Давно мечтал рыбу ловить, сети плести. Говорил, цветы видеть сил больше нет, а уж запах этот! Ишь ты, рыба ему милее, представь?
Я наматывала ленточку на палец и разматывала, наматывала и разматывала.
Лору он брал летом на море, и новая жена хорошо ее приняла, но девочке нашей все не было покоя. А теперь, вот уж я рад так рад, сначала забеспокоился, не случилось ли чего, ан нет, ты говоришь, все хорошо. А вот это, усач протянул мне последний шарик на ленточке, это тебе. Да бери, бери, он не колдовской, самый обыкновенный! В благодарность тебе, что нашу Лору отговорила от глупостей.
Я взяла шарик и выдавила улыбку, хотя губы дрожали, а брови сложились в траурный домик. Дядя Лоры решил, что я сейчас заплачу от благодарности. Я прошептала, что мне пора бежать.
Конечно-конечно! рассеянно улыбнулся усач, взял новый каркас и тут же забыл про меня. Как будто не мне рассказывал всю эту историю, а просто вспоминал вслух.
Я не пошла домой. У реки было спокойнее. Я расположилась там же, где и вчера, под ивой у моста. Хоть солнце припекало, земля была мокрой после вчерашней грозы, и мне пришлось подстелить ветровку. Взяв из корзинки булочку и отщипнув кусочек сыра, я так и держала их в руках. Меня мутило. Пахло свежей травой и влажной глиной. У самого края воды плавали утки, которых гонял агрессивный лебедь. Я запустила в него веточкой. Утки не оценили мою заботу и, разбежавшись по воде, перелетели к другому берегу. Лебедь остался и кружил по отвоеванной территории, не зная, чем теперь себя занять.
Я отломила еще ветку ивы и оборвала листья, кроме нескольких наверху, оставила две веточки по краям, как руки, а потом отломила верхушку. Вот так, и никаких лишних воспоминаний. Стоит только надоесть колдуну, как он залезет тебе в голову, покопается там и вырежет все лишнее, а ты проснешься счастливой и побежишь менять свою жизнь к лучшему. Только ты ли проснешься? Каждое, даже самое скучное воспоминание принадлежит человеку. Каждая секунда важна. Что же говорить о месяце, о двух?
Сегодня мне не удалось поиграть с веточками и побродить по берегу. Комариный писк вернулся, а я, хоть и решила игнорировать его до последнего, долго выносить нарастающий шум не смогла.
Оба колдуна были на кухне. Робин ходил туда-сюда и что-то тихо монотонно говорил, Джей сидел за столом, сгорбившись и обхватив голову руками. Я зашла и, не глядя на них, стала раскладывать покупки по полкам. На плите стояла грязная сковородка, а рядомтарелка. Мне стоило огромного труда притворяться, что я одна на кухне. Я прошествовала к раковине, делая вид, что на меня не обращены две пары глаз.
Рина, сядь, голос Джея звучал так, как будто он предпочел бы ничего не говорить. Робин приготовил речь.
Я махнула запиской, выключая воду, медленно вытерла руки, отодвинула стул от стола и села.
Джей смотрел вниз, сжав губы. Робин сел напротив меня.
Послушай, ничего страшного не произошло. Так всем лучше. Представь себе, что Лора оказалась бы в тюрьме, а через несколько лет вышла бы, озлобленная, без целей в жизни, кроме однойсовершить то, что не удалось. Я сам виноват, был так занят делами, что и не подумал проверить, кто она. У нас не было выбора.
В голову вдруг ударила кровь, и я сразу, без предисловий, начала кричать:
Не было выбора? Не было?! я давилась слезами. Всегда есть выбор! С Лизой тоже не было выбора?!
Джей резко выпрямился, черты его лица как будто одеревенели. Он ударил ладонью по столу и встал. Я вжалась в стул, поняв, что ляпнула лишнее. Он подошел, склонился надо мной, обдав облаком пыльного запаха, и тихо, с яростью произнес:
Если ты думаешь, что вернешься домой с полным набором воспоминаний, то очень ошибаешься.
Он вышел из кухни, поднялся по лестнице и хлопнул дверью библиотеки. Я смотрела в воздух перед собой.
Она сама его попросила.
Я перевела взгляд на Робина.
Лиза. Она попросила Джея стереть ей воспоминания, повторил Робин и сложил перед собой руки, как школьник за партой.
Почему? спросила я, но, кажется, уже сама догадалась.
Потому что не могла выбрать. Без дочери не могла, а муж бы не отдал ее. И без без Джея тоже не могла.
И он, что же, согласился? Как?
Робин нашел на столе какую-то крошку и сбросил на пол, потом грустно улыбнулся и ответил:
Вырастешьпоймешь.
Мы помолчали. Наконец, Робин сказал, что ему нужно идти.
Работы много, нехорошие дела творятся.
Подожди, Робин, меня волновал еще один вопрос, ведь он дал мне выпить отравленный кофе! У него и тут не было выбора?
Робин тяжело вздохнул.
Хотел удостовериться, что ты не знала.
Я Я ни при чем, я запнулась, я бы не стала
Знаю, вновь вздохнул Робин.
Он ушел. Мысли никак не унимались, скакали с одного на другое, на доли секунды формируясь в обрывки фраз и разлетаясь вновь. Я бы не стала?
Если сначала Джей был просто помехой на пути к дому, то теперь я взглянула на него другими глазами. Раньше это было похоже на мутный предрассветный сон, который вот-вот разгонят первые лучи солнца, на игру, где он кидал в меня мячик, а я отклонялась и пряталась. Я была погружена в свои мысли, вспоминала дом и представляла, как вернусь обратно. Теперь меня рывком вытащили наружу, и окружающий мир оказался колючим, многогранным и очень реальным.
Джей перестал быть персонажем фильма, который волшебным образом вмешался в мою жизнь и так же должен был ее покинуть. Он был настоящим и опасным. У него было прошлое, не эфемерное, не придуманное, как у героев в кино, а реальное, повлиявшее на жизни других людей.
Если раньше я раздражалась от его голоса, старалась избегать колдуна в доме и подольше бродить по городу, выполняя поручения, игнорировала его вопросы и не задавала свои, то теперь я просто боялась.
До этого он представлялся мне злой силой, которую можно остановить, ведь Совет поймал его и посадил в зеркало. Теперь же я осознала, что у него был Робин, этот добрый приветливый человек, наделенный достаточной властью, чтобы покрывать новые преступления своего друга. Робин. Заботливый, сочувствующий, всегда приходящий на помощь. «Я служу городу», сказал он, и я не понимала. Лучшей помощью городу было бы отправить его друга обратно в зеркальную ссылку.