Ах да, я забылаМара покачала головой.Я же у вас худшая ученица. И обычно первокурсники не умеют принимать чужой облик больше, чем на пять минут. Но Постойте-каона закрыла лицо руками и несколько мгновений стояла в полной тишине, а потом сделала «ку-ку».Кто же это перед вами, профессор?
Мисс Корсакофф!крикнула из толпы мадам Венсан.Обратная трансформация, сейчас же! Вам станет плохо.
Докторша уже неслась к девочке на всех парах.
И раз уж на то пошло,в облике Нанду продолжала Мара.То не подписаны ли вы на блог Ханы Оттер? Потому что как раз в тот момент, когда я была в Вашем кабинете, мистер Торду фотографировался с этой юной леди!
Довольно!рявкнул Смеартон.Обратная трансформация! Ко мне в кабинет!
Развернулся и зашагал вверх по лестнице так ретиво, словно сбросил несколько лет.
Мара перевоплотилась, тяжело дыша. Еще не успела как следует восстановиться с прошлого раза. И скорее обернулась к донне Зилде. Рассчитывала если не на похвалу, то хотя бы на крошечную долю прежней симпатии. В конце концов, она только что взяла вину Нанду на себя, и если ему придет в голову соваться в это осиное гнездо, которое остальные называли Советом, то может делать это, сколько душе угодно. Однако миссис Торду была в ярости.
Ты его подставила!гневно шипела женщина, и Нанду пришлось загородить ее, чтобы она не вцепилась в Мару.Все это время ты позволяла директору думать Его наказали Как ты могла!
Мама, все не таквмешался бразилец.
Не смей! Никогда! Приближаться! К моему сыну!кричала донна Зилда.
Как скажете,дернула плечом Мара, стараясь казаться равнодушной, и в несколько прыжков оказалась на втором этаже, чтобы никто не видел, как она плачет.
Едва добежала до туалета, закрыла за собой дверь и разрыдалась.
Что ты наделала,услышала она голос мисс Вукович, когда потоп слез стих.
Он был не виноват,всхлипнула Мара.Это из-за меня
Смеартон просто пугал. Нет таких правил Что же ты наделала Он специально столкнул вас лбами
Нанду не заслужил Плевать, пусть меня наказывают
Выходи.
Мара приоткрыла дверь и робко выглянула наружу, утирая рукавом красные распухшие веки.
Пойдем,Вукович положила руку ей на плечи.Примем наше наказание.
Наше? Но причем здесь вы?
Я твой опекун,невесело улыбнулась хорватка.У него давно был на меня зуб. Теперь с этими ключами Не сомневайся, наказание будет нам обеим.
Вскоре они вышли из кабинета Смеартона, огорошенные вердиктом: мисс Вукович временно отстранили от обязанностей завуча, Маруот занятий.
Вы сердитесь?девочка виновато посмотрела на опекуншу.
Нет.
Но почему?
Теперь у нас есть время на небольшое путешествие,Вукович посмотрела на Мару с какой-то пронзительной решимостью.Иди, собирай вещи. Пока Смеартон занят праздником, он ничего не заметит. Завтра рано утром мы отправляемся в Палас дю Солей.
Глава 12. Глубоко в горах
Думаю, имеет смысл переночевать в Мюрренемисс Вукович задумчиво склонилась над планшетом и разговаривала скорее сама с собой, чем с Марой.В Совет лучше идти утром, а в Мюррене не сезон и жилье дешевое.
Полупустой поезд вез их по узкоколейке в Альпы. Каменное величие, опушенное зеленью. Листва еще не успела выгореть, и была яркой, налитой весенними соками. Картинки за окном так и просились на рекламу шоколада. Рельсы тянулись серпантином, и за каждым поворотом открывались новые виды, которые хотелось фотографировать и рисовать. Горы, причудливые и неповторимые, выглядывали друг из-за друга и утопали у горизонта в синеватой дымке. Изредка попадались станции: пустынные, будто все кругом вымерло, и аккуратно-игушечные.
В Лаутербруннене пересели на канатную дорогу, и пока Вукович звонила в отель договориться о ночлеге, Мара смотрела вниз на деревушку, зажатую между склонами и похожую на россыпь пряничных домиков. Здесь, на невероятной высоте, девочке казалось, что она не дышит, а пьет живительный воздух большими глотками.
Как же ты похожа на своего отца!хорватка убрала телефон и покачала головой.Он всегда так: чем выше, тем счастливее.
Мара и сама не заметила, что все это время с улыбкой прижималась к стеклу.
Неужели вам не нравится?
Красиво, конечно,сдержанно отозвалась Вукович.Но я предпочитаю стоять на земле своими ногами.
Вы, наверное, сто раз уже все это видели.
Нет. В Совете я была лишь однажды, а ездить сюда просто так Горыне мой отдых.
Я думала, вы все время на связи с Советом
Они принимают только по крайне важным делам. Большой поток посетителей привлек бы ненужное внимание Именно поэтому я считаю, что Смеартон в чем-то замешан.
Кабинку дернуло, и хорватка крепче вцепилась в сумочку. Мара улыбнулась: хоть в чем-то она обошла мисс Безупречность.
А у нас будет время погулять?поинтересовалась девочка, когда они вылезли в Грютшальпе и ожидали отправления в Мюррен в маленьком загончике на два поезда, напоминающие старые трамваи.
Зачем? Ты все увидишь в окно.
Ну пожалуйста!
Я не взяла с собой обувь для хайкинга.
Для чего?Мара наморщила лоб.
Для пешего туризма.
Но у вас же есть кроссовки!
Они беговые. Нет, Мара, это не обсуждается.
Но мисс Вукович! Можно мне хотя бы перевоплотиться?
И где я потом буду тебя искать?
Когда я еще попаду в Швейцарию?девочка прибегла к коронному приему Нанду: жалобно сложила брови домиком.
Посмотримбуркнула Вукович, но уже по выражению ее лица стало понятно: трансформации быть.
Симпатичный вагон повез их по удивительно живописной, но слишком короткой дороге в Мюррен. Склоны вокруг были покрыты мохнатыми изумрудными елями. Ровными, симметричными, верхушка к верхушке. Точь-в-точь такими, как печатают в детских книжках. С одной стороны показались снежные шапки гор, с другойустланные травяным бархатом холмы, а на нихдеревянные домики с двускатными крышами.
Мара всегда считала горнолыжные курорты Швейцарии страшно пафосным местом. Рассчитывала увидеть там элитные отели со стеклянными стенами и джакузи и богатеев в модной одежде. Но ничего подобного: сплошь деревянные избушки с небольшими окошками, и только резных ставень не хватало, чтобы почувствовать себя в старинной сказке.
Гостиница, в которой Вукович сняла номер, оказалась простецким двухэтажным домиком на несколько комнат. Им досталась узкая, скромно обставленная комнатка с двумя кроватями в мансарде. Вот здесь, в кресле у окна под самой крышой, наблюдая, как простираются на долгие километры величественные склоны Альп, Мара мечтала бы скоротать старость. Однако, взглянув на цены, поняла, что тогда ей пришлось бы стать неприлично богатой старушкой.
Хорватка повредничала еще немного, но потом все же отпустила подопечную полетать. Мара нетерпеливо перевоплотилась и выпорхнула из окна навстречу солнцу и манящей зелени. Вернуться заставила себя с трудом, лишь когда небо над вершинами гор зарделось от приближения ночи.
Это потрясающе!выпалила она, едва обретя способность говорить.Вы бы видели! Там все Внизу И зайцы И деревья Запах Господи, ну почему нельзя было сделать пансион тут?!
Вопрос не ко мне,хмуро ответила Вукович.Ты слишком долго летала. Еще рано принимать облик орла больше, чем на два часа.
Ерунда!отмахнулась Мара.А ветер? И потоки Ууууф, несут тебя А на той стороне даже видела мышь. С высоты! Слышала ее! Такой воздух
Приди в себя. Ты даже говорить нормально не можешь! Сознание тотема слишком сильно
Все под контролем. Сейчас буду в норме Нет, вы бы видели
Только через пятнадцать минут, приняв душ и перекусив, Мара ощутила, что туман восторгов отступил. Возможно, ее и правда занесло Сколько ее не было? Три? Да нет, почти четыре часа. Еще ни разу она не была так долго в облике тотема. Увлеклась. Ничего, впредь будет осторожнее. Отец не раз рассказывал ей, что сознание животного может взять верх даже над опытным перевертышем. Профессор Мартин Айвана уже проводил подобный эксперимент. Сутками находился в теле игуаны. И это стоило ему рассудка, пусть он и совершил прорыв, преобразив свой тотем в дракона, которого кто-то считал давно вымершим, а кто-то и вовсе глупой фантазией. Вопрос оставался лишь в том, стоила ли огнедышащая ящерица безумия? И пожизненного заключения в секретной лечебнице Верховного Совета? Для Мары ответ был очевидным: нет. Ей и задаром не хотелось превращаться в какого-нибудь птеродактиля, если потом она не смогла бы вспомнить собственное имя.
На свежем воздухе отлично спалось, и на следующее утро девочка вскочила из кровати бодрая и готовая разнести в пух и прах весь Совет солнцерожденных. И с удивлением обнаружила, что Вукович сидит за столом полностью собранная и с мрачным видом глушит кофе из большой кружки.
Вы в порядке?насторожилась Мара.
Все прекрасно. Одевайся, нам пора выходить.
Больше ничего из нее вытянуть не удалось. Они шли в гнетущем молчании около получаса до одинокого фуникулера. Ни домов вокруг, ни людей. Только будка, сплошь увешанная запрещающими знаками, и черная кабинка фуникулера.
Ваши документы?сурово спросил по-французски мужчина в будке.
Вукович протянула ему паспорта, тот сверился со списками и удовлетворенно кивнул.
Приготовьтесь к инъекции.
Что?!воскликнула Мара.Вы ничего об этом не говорили!
Все нормально,хорватка повернулась к человеку на посту спиной и чуть приспустила брюки на пояснице.Это гормон беременных. Стандартная процедура: его вкалывают всем посетителям.
Мара припомнила: Брин что-то рассказывала об этом в прошлом году. Поскольку во время беременности перевертыши утрачивают способность к трансформации, чтобы не навредить ребенку, этот гормон стали использовать как средство остановить превращения. Правда, Брин не упоминала такие случаи, и Мара считала, что гормон колят только преступникам и особо опасным сумасшедшим. Совету определенно было, что скрывать, раз они пичкали лекарством всех гостей.
Укол вышел довольно болезненным. Мало того, их еще заставили дожидаться полчаса, пока вещество проникнет в кровь и подействует, и лишь потом выдали пластиковые карты на лентах,именно такой пропуск Нанду и нашел в кабинете Смеартона,и запустили в кабинку фуникулера.
С названием Дворец Солнца Совет явно погорячился. Главное здание Линдхольма было солиднее этой вросшей в скалу лачуги. И ради этого все меры предосторожности? И откуда же столько гонора у Уортингтона и Тхакура? Велика честьработать в Верховном Совете. Чины и звания на пустом месте, и тележка тщеславия в придачу. Наверное, им удается сохранить в людях трепет от одного слова «Совет» только потому, что сюда никого не пускают. Надо будет обязательно сказать Джо, чтобы не мучился с этой спецпрограммой. Оно того не стоит.
Однако Вукович на мгновение замялась, прежде чем дернуть на себя дверь этого «дворца». Как будто собиралась с силами или волновалась. Вукович? Да быть того не может. Бесстрашнее человека Мара не знала. Что с ней сделала эта Швейцария?!
Вы же там уже были По-моему, ничего особенного
Но хорватка только невесело усмехнулась и, наконец, вошла. Небольшое помещение напоминало сельский краеведческий музей. На стенах пейзажи в рамках, на стойке ресепшнсухой букет в вазе.
Добрый день, чем я могу вам помочь?любезно поинтересовалась на немецком дама в унылом коричневом костюме.
Пусть уже определятся, на каком языке тут надо разговаривать!
Sol lucet omnibus,будто бы невпопад ответила Вукович.
Ваши карты к пику Дюфур, пожалуйста.
Куда?нахмурилась Мара.
Пойдем,хорватка взяла ее за локоть.Каждый день работает определенный сканер.
Они подошли к довольно посредственной картине маслом, изображающей какую-то гору. «Пик Дюфур»,гласила надпись на табличке. Вукович поднесла свою карту к вычурной золоченой раме снизу, раздался короткий писк, и стена уехала внутрь, открыв проход.
Хорватка шагнула в узкий коридор, тускло освещенный маленькими красными лампочками, и Маре не осталось ничего другого, кроме как последовать за опекуншей. Стена плавно вернулась на свое место, заперев гостей в полумраке.
Коридор был довольно длинным и упирался в хромированные двери. Вукович со знанием дела подняла лицо наверх, и тут же зажегся слепяще яркий фонарь.
Ваши имена?прозвучал монотонный голос из ниоткуда.
Мила Вукович, Тамара Корсакофф.
Добро пожаловать в Палас дю Солей,фонарь погас, и тяжелые металлические двери благосклонно разъехались.
И Мара сразу поняла, как же глубоко заблуждалась. Она оказалась в огромном колонном зале. На мраморном полу темнело изображение солнца. По кругу стояли статуи. И античная нимфа с нежными изгибами, и золотой Будда, и фараон, с застывшей полуулыбкой на каменном лице. Индийское божество из красного дерева, римский полководец, и даже русский князь в бронзе. Каждый народ, вошедший в Совет, оставил о себе напоминание в этом зале.
Эхо многократно усиливало звук шагов. Белый солнечный луч проникал через отверстие в потолке и, стрелой пронзая пространство, падал в самую сердцевину зала.
Привыкнув к освещению и наглядевшись на статуи, Мара обнаружила, что по всей окружности зала есть двери. Множество дверей с табличками. Высокие потолки, загадочные лица скульптур и мертвенная тишина пугали. Девочку не покидало ощущение, что на нее кто-то смотрит, но сколько она ни всматривалась в стены, не могла увидеть ничего, даже отдаленное похожее на камеры. Будто сами скульптуры наблюдали за нежеланными посетителями. Сразу стало понятно, почему Вукович с утра была в таком дурном настроении.
Сначала пойдем к профессору Эдлунду,официальным тоном произнесла хорватка, и Мара окончательно убедилась, что система слеженияне плод ее воображения, иначе Вукович не упустила бы случая сказать «твой отец» с привычной обвинительной ноткой в духе «он за тебя переживает, а ты»
И все же девочку насторожила не формулировка «профессор Эдлунд», а слово «сначала». Они что, еще куда-то собирались? Но спросить Мара не рискнула, кто знает, что можно произносить в этих помпезных стенах, а о чем лучше умолчать.
Вукович направилась к одной из дверей с надписью «Департамент безопасности». Надпись повторялась на разных языках, и потому табличка была довольно большой. За массивной деревянной дверью располагался вопреки ожиданиям не очередной зал, а современная кабина лифта. Хорватка выбрала -3 этаж, и равнодушный голос из динамиков потребовал приложить к сканеру карты. «Доступ разрешен»,высветились на мониторе зеленые буквы, и махина сорвалась вниз. Стеклянные стены позволяли видеть каменное нутро горы, и Маре показалась, что она падает в кроличью нору.
На нужном этаже содержали предварительно заключенных, как объяснила Вукович. Еще не тюрьма, но уже не свобода. Те, кто ждут окончательного приговора. Высокий плечистый мужчина, у которого отсутствовал целый кусок правого уха, будто кто-то его отгрыз, проводил гостей к профессору.
Камеры были одиночные и довольно приятно обставленные: кровать, письменный стол, телевизор и удобное кресло И все бы ничего, только передние стены были абсолютно прозрачными, не оставляя заключенным ни капли приватности. За каждым их движением мог следить любой. Эдлунда посадили в самом конце коридора, и в какой-то степени ему повезло: камера напротив пустовала. Но выглядел он плохо. Осунулся, щетина выросла до сходства с финским лесорубом, глаза запали.
Почему-то до этого момента Мара сосредоточилась только на своих обидах и совершенно забыла о том, что чувствует ее отец. Теперь ей стало страшно стыдно за себя и больно за него. Хотелось заплакать, обнять, утешить И услышать утешение в ответ. И забрать его отсюда, увезти далеко, даже если ради этого придется отгрызть охраннику остаток уха.
Спасибо, Дамиан,сухо кивнула Вукович,когда тот запустил их в камеру.
Не за что. Извините, что при таких обстоятельствахохранник виновато пожал плечами.Он ждет вас.
Знаю. Зайду попозже.
Мне очень жаль
Я поняла, сержант Лобо. Можете идти,отрезала хорватка, и Мара удивленно обернулась.
Лобо? Ведь у них есть в Линдхольме профессор Лобо. Испанский волк. Может, это родственник? Иначе откуда Вукович знает его имя и звание? Она ведь была здесь только один раз
Ты правда хочешь это сейчас выяснить?нахмурилась женщина, поймав на себе задумчивый взгляд.Будешь тратить время посещения на мою биографию или поздороваешься с отцом?
Мила, не дави на нее,подал голос Эдлунд, и Мара опомнилась.
От волнения и сумбура в голове совсем перестала соображать. Столько думала о нем, столько скучала И вот теперь стоит в двух шагах и не знает: уместно обнять его? Можно ли? Не подумает ли он, что она жалеет его? Или