Валентина МальцеваКГБ в смокинге. Книга 2
Часть третья
1Амстердам. Консульство США
2 января 1978 года
Здание консульства США занимало большой четырехэтажный особняк в колониальном стиле на бульваре Ван Дейка. Человек, остановивший в свое время выбор именно на этом доме, был, скорее всего, ярым южанином-федералистом в широченной ковбойской шляпе и со шпорами. Как бы то ни было, госдеп пошел на серьезный риск, купив для дипломатического представительства это диковинное строение, резко контрастировавшее с окружавшими его мрачноватыми домами из бурого песчаника и напоминавшее чем-то вульгарную «мушку» на аскетическом лице монахини.
Отпустив такси, Юджин подошел к морскому пехотинцу в белых перчатках с прижатой к ноге винтовкой «М-16», украшавшему, как изваяние, вход в особняк, и показал ему удостоверение. Получив в ответ молчаливый кивок, он поднялся на второй этаж, без стука толкнул тяжелую буковую дверь и оказался в просторном кабинете, обшитом матовыми деревянными панелями.
Увидев Юджина, сидевший за огромным письменным столом Кеннет Дрейк, секретарь посольства США в Нидерландах, он же куратор резидентуры ЦРУ в странах Бенилюкса, легко приподнял свои сто двадцать килограммов и протянул вошедшему толстую, поросшую рыжим пухом ручищу:
Юджин, рад тебя видеть!
Хай, Кен! ответил Юджин и опустился в кресло.
Я тебя поздравляю! бородатое лицо Дрейка выражало неподдельную симпатию к гостю. Хорошая работа. Уолш наверняка будет доволен.
Вы получили мою посылку?
В лучшем виде. Кстати, к лацкану пиджака клиента была прикреплена визитная карточка. Судя по всему, твой порученецчеловек с юмором.
Да. С юмором висельника, пробормотал Юджин.
Что-то случилось?
А что-то должно было случиться?
Дрейк выразительно пожал плечами.
Где эта посылка, Кен?
Уже час как в воздухе. Мы отправили его транспортным самолетом ВВС. В надежной упаковке и под охраной.
Как он? В порядке?
О да. Очухался и даже пытался торговаться.
А ты?
Юджин, что может сказать подполковнику КГБ скромный американский дипломат? Что это не мой бизнес и что такие торги ведут обычно в Лэнгли, штат Вирджиния.
Кен, мне нужна спецсвязь с фирмой.
Проблемы?
Что-то в этом роде.
Может быть, обойдемся своими силами?
Боюсь, это не тот случай.
Окей Дрейк нажал кнопку, вмонтированную в панель письменного стола, и стена за его спиной бесшумно отъехала в сторону.
Кабинет спецсвязисвятая святых любой резидентурыбыл оборудован всеми мыслимыми и немыслимыми противоподслушивающими устройствами и представлял собой абсолютно герметичную комнату площадью около сорока квадратных метров. Такие комнаты, созданные по типовому проекту, были оборудованы при всех посольствах и консульствах США и имели два варианта связи со штаб-квартирой ЦРУ в Лэнглиспутниковую и кабельную. Юджин знал также, что комнаты спецсвязи имели автономный выход наружу за пределы зданий, были снабжены подвалом с запасом продуктов и воды, небольшим, но внушительным по огневой мощи складом оружия, а также особой системой самоуничтожения, срабатывавшей в экстраординарных ситуациях.
Включив свет, Кеннет Дрейк набрал несколько цифр на вмонтированном в стену датчике, после чего снял трубку ярко-алого телефонного аппарата. Через несколько секунд он протянул трубку Юджину и вышел из комнаты. Стена за ним так же бесшумно заняла прежнее место.
Алло, босс?
Юджин? пророкотал в трубке бас Уолша. Какие-то проблемы?
Только личные, сэр.
О личных поговорим дома. Кстати, директор очень доволен твоим решением. Это было умно.
Спасибо, сэр.
Когда ты возвращаешься?
Как только завершу свои дела.
Мне казалось, что твои дела в Амстердаме уже закончились.
Мне тоже
Юджин!
Да, сэр!
Немедленно возвращайся!
Что делать с ней?
Ты уверен, что этот вопрос следует обсуждать по спецсвязи?
Мне нужна ваша санкция, сэр.
Вопросами гражданства и въезда на территорию Штатов занимается госдеп! Уолш был верен себе и сразу отвечал по существу.
Сэр, ее могут убрать в любую минуту.
Я бы назвал такой вариант оптимальным, пробормотал Уолш.
Но, сэр!..
Что ты хочешь от меня?
Семьдесят процентов успеха операцииее заслуга.
Поблагодари девушку от моего имени. Можешь также сказать, что я ей восхищен.
Но, сэр!..
Юджин, через пять минут я должен быть у директора.
Мне нужна ваша санкция.
На что?
На вывоз в Штаты одного из участников операции.
С какой целью? Для допроса? Для награждения? Для ликвидации?..
Извините, сэр Юджин переложил трубку в другую руку и тяжело вздохнул. Какая у вас погода?
Метет.
Надеюсь, аэропорты будут открыты. До встречи, сэр.
Эй, парень! рокота в басе Уолша чуть поубавилось. Скажи Кену от моего имени, чтобы он тиснул в ее паспорте въездную визу. На две недели. Паспорт-то у нее есть?
Есть, сэр.
Это все, что я могу сделать.
Спасибо вам.
Но предупреждаю, Юджин: у тебя будут проблемы.
Я знаю.
Серьезные проблемы, парень!
Вы же дали мне две недели.
Не тебеей.
Какая разница? Главное, мне есть что предложить вам, сэр.
Юджин, я уже завален трупами и источниками информации. От твоей подруги мне больше ничего не нужно!
Ой, не зарекайтесь.
Не хамите, офицер!
Виноват, сэр!
До встречи, буркнул Уолш, и в трубке воцарилась галактическая тишина
2Амстердам. Отель «Кларин»
2 января 1978 года
Я сразу заметила перемену в его настроении. Юджин влетел в номер, как сумасшедший, дважды повернул ключ от входной двери, задернул шторы, потом заглянул в ванную, выключил там свет, плотно прикрыл за собой дверь и, схватив меня за плечи, усадил на диван в холле.
Вэл, скажи, в Мытищах проводятся конкурсы красоты?
Ага, кивнула я. Ежеквартально. В Доме культуры имени 17-летия Парижской коммуны. Победительница получает талон на килограмм яблочного повидла и две бутылки «Солнцедара». Подарочный набор.
Скажи, а
Если ты решил устроить пресс-конференцию, сообщи хотя бы, чему она посвящена?
Не чему, а кому!
Кому же?
Тебе, дорогая.
Хочешь продолжить утренний спор?
Нет, Вэл. Просто я кое-что придумал. Слушай внимательно: у нас есть две недели
Две недели на что?
Если ты дашь мне договорить до конца, я все объясню без наводящих вопросов.
Извини
Итак, в твоем молоткастом и серпастом советском паспорте появилась маленькая отметка. Такой малюсенький синий штемпель посольства, который дает тебе возможность официально прожить четырнадцать дней на территории Соединенных Штатов.
С кем прожить?
Со мной. Правда, это уже неофициально.
Надеюсь, пока?
Естественно.
Такой вариант меня устраивает. Дальше.
Как по-твоему, что сейчас происходит в советском посольстве?
Групповое похмелье после Нового года.
Я серьезно спрашиваю.
Расскажи мне, дорогой: что сейчас происходит в советском посольстве?
Прием, учет и оприходование трупов.
Та-ак меня передернуло. И что?
Как по-твоему, знает ли резидент КГБ в Амстердаме, сколько человек участвовало в операции по изъятию Мишина?
Бога ради, Юджин, переходи от диалога к монологу. Когда ты рассуждаешь о ваших шпионских делах, я начинаю испытывать комплекс неполноценности!
Окей! В данный момент, когда все трупы прибыли по назначению, то есть в посольство СССР, резидентура, кроме естественных организационных хлопот, связанных с транспортировкой тел на родину, занята однимвыяснением судьбы отсутствующих.
Ты хочешь сказать, что они ищут меня и Тополева?
Если совсем точноТополева и тебя, сказал Юджин и сделал восторженные глаза. Ты очень умна, Вэл!
А дальше что будет?
Будут поиски, сбор информации, сообщения иностранных резидентур Короче, они будут искать вас, Вэл. Тополевачтобы немедленно вернуть домой, к его могущественному шефу, а тебячтобы как можно быстрее прихлопнуть. Искать будут кропотливо, настойчиво, с привлечением множества людей, словом, как позволяет себе только КГБ. И тем не менее я могу гарантировать, что эти поиски в любом случае продлятся больше, чем две недели. Следовательно
Следовательно?
Следовательно, в нашем распоряжении есть четырнадцать дней, в течение которых с твоей матерью ничего не произойдет. Мы с тобой летим в Штаты, на месте разрабатываем варианты и, думаю, найдем выход из положения. В конце концов, у нас есть Тополев. Поверь мне, это очень важная фигура в КГБ, которую можно и обменять
Я слушала его разглагольствования, чувствуя, как где-то внутри меня боролись сцепились два чувства к этому человекунежность и раздражение.
Юджин, дорогой ты мой я говорила намеренно тихо, чтобы не сорваться на истерический крик. Ты действительно невысокого мнения о моих умственных способностях, если так самозабвенно вешаешь мне лапшу на уши! О каких вариантах ты тут говоришь, черт бы тебя подрал?! Ты что, директор ЦРУ? Министр юстиции? Госсекретарь Киссинджер? Или, может, пока ты бил стекла в моем номере и торговался с Витяней, тебя успели избрать президентом США? Кому, кроме тебя, я нужна со своими проблемами? Ясконцентрированный крах твоей карьеры, головная боль с летальным исходом! И вообще, неужели ты всерьез веришь, что в твоей фирме найдется сумасшедший, который будет обсуждать возможность обмена высокопоставленного офицера КГБ, захваченного в результате сложной операции, на советскую пенсионерку Рабинович из Мытищ? Ты вовсе не должен демонстрировать свою преданность мнея в ней уже убедилась, дорогой. Я знаю, сколь многим ты рисковал, вытаскивая меня из этого дерьма. Но даже ты, хороший мой, должен признать, что предел возможностейэто не выдумка литераторов, а реальная категория. И ты его достиг, хотя и сделал больше, чем смог бы любой на твоем месте. Если есть способ выразить свою бесконечную любовь и признательность тебе, то скажия все сделаю для тебя. Но в данной ситуации давай оставаться взрослыми людьми, милый. Ладно?
Ну хорошо! Юджин тряхнул головой, от чего его русые волосы разлетелись в разные стороны, как у соломенного чучелка. А эта фора в две недели тоже кажется тебе бредом? Это тоже лапша на уши?
Кстати, объясни мне потом, что означает это выражение.
Это просто оттяжка времени. Игра. Самообман. В конце концов, какая разница, когда возвращаться?
Огромная! Юджин вскочил и начал мерить холл огромными шагами. Ты типично русская, Вэл! Вы все одинаковы! Вас не учили бороться!
Это нас не учили? я начала тихо смеяться, чувствуя, что если вовремя не остановлюсь, то это кончится истерикой. «К борьбе за дело ЛенинаСталина будь готов!» Такая клятва тебе знакома, юноша? А знаешь, что мы отвечали? «Всегда готов!»
Перестань, Вэл! Пойми, пока есть хоть один шанс на спасение, надо драться за него. Подставить голову под пулю никогда не поздно.
В чем он, этот шанс, Юджин?
Не знаю он вдруг резко остановился, как-то беспомощно посмотрел на меня и грохнулся со всей своей баскетбольной высоты на диван. Не знаю я! Но чувствую, что он есть. Только для этого отсюда надо убраться. Как можно скорее! Возвращение в Москву для тебямгновенная смерть. Пребывание здесьмедленная. Рано или поздно найдут и вывезут в мешке. Есть только одно место, где у меня будут развязаны руки, где я смогу что-то сделать для нас. Это Штаты. Дай мне этот шанс, Вэл! Ну, пожалуйста, прошу тебя!..
Конечно, он был тысячу раз прав. Но я ничего не могла с собой поделать. Перед глазами все время стояло сморщенное лицо моей мамы, ее прозрачные руки с тоненьким обручальным кольцом на безымянном пальце, ее глазаблекло-голубые, добрые и покорные. Что она делает сейчас? Я ведь даже не смогла позвонить ей тогда, после Буэнос-Айреса. Что эти скоты сказали ей? Что я в командировке? В больнице? В морге?..
Ты меня слышишь?
Он стоял на коленях, и наши лица находились на одном уровнеглаза в глаза. Обеими ладонями я притянула к себе его горячую голову и прижала к себе. О Господи, мое проклятое славянско-еврейское счастье! Если бы только я могла сохранить всехи его, и себя, и мать! Если бы только
Да, милый, я тебя очень хорошо слышу.
Что мне сказать тебе, чтобы ты согласилась?
Помолчи
Я стянула с него галстук, пиджак и очень осторожно, точно боялась, что это может причинить ему физическую боль, расстегнула пуговицы его сорочки. На его грудиабсолютно безволосой, гладкой и широкойвисела серебряная цепочка с медальоном, вшитым в защитного цвета чехольчик.
Что это, милый?
Инвентарный номер.
Я серьезно.
И я.
У тебя есть номер?
Ага. И группа крови.
А какая у тебя группа крови?
Это тайна.
Ты мне откроешь ее?
Офицерам такие вопросы не задают.
А если я очень попрошу?
Только в обмен на твое согласие.
Зачем тебе мое согласие, родной мой? И вообще зачем тебе эти проблемы? Ты ведь прекрасно жил до меня, Юджин. Вон какой ты красивый, рослый, сильный, умный Тебя должны любить женщины, ты живешь в стране, где надежно защищена твоя мать, тебя с детства приучили бороться У тебя все в порядке, дорогой, все окей. Пройдут годы, ты станешь ба-а-аль-шим начальником, генералом или даже президентом, у тебя будет роскошная вилла с бассейном и конюшней, красавица-жена и куча очаровательных детишек. Постепенно ты забудешь русский и русских и, вполне вероятно, станешь от этого еще счастливее.
А ты?
А что я? Таких, как ты, дорогой, я могу разглядывать лишь сквозь щелочку в железном занавесе. Ты понимаешь, что мы просто физически не могли встретиться с тобой в нормальном мире?
Что ты подразумеваешь под нормальным миром?
Жизненное пространство без переднего края борьбы между двумя идеологическими системами. Где Кортасара не используют как повод для провокации, а Ван Гогом наслаждаются без риска оказаться в пластиковом мешке с бирочкой. И где на шее у любимых не висит инвентарный номер с группой крови.
Ты утрируешь.
Ой ли? У студента Кембриджа есть только теоретический шанс встретиться с бетонщицей из Тынды в Амурской области. И не только потому, что этот студент даже не подозревает о существовании на карте такой географической точки. Он живет, умнеет и влюбляется в себе подобных. Мы с тобой полярны, Юджин!.. Понимаешь, мое проклятьеэто моя голова. Мне бы сейчас расслабиться, впасть в романтический транс, ощутить черную дыру в памяти, просто помечтать, как любая нормальная баба, убежденная, что рано или поздно в ее личной жизни обязательно произойдет что-то прекрасное, неповторимое
Но ведь произошло же! Ты же не будешь отрицать этого?!
Видишь ли, я не верю в реальность либретто про Золушку и принца. Кроме разве что эпизода с боем часов. Короче, Юджин, то, что мы имеем сейчас, происходит вопреки логике, здравому смыслу, диалектике в конце концов, если этот термин тебе о чем-то говорит.
Он говорит мне о том, что у нас осталось совсем немного времени. И глупо тратить целый день из отпущенных нам четырнадцати на философские рассуждения.
Ты думаешь?
Да. Тем более что ты уже практически сняла с меня рубашку
3Амстердам. Отель «Кларин»
3 января 1978 года
Он не переубедил меня. Да и не мог. Зная свое упрямство лучше, чем кто-либо, я отдавала себе отчет в нереальности этой задачи. И тем не менее приняла авантюрное с любой стороны решение лететь с Юджином в Штаты. Хотя, если выбирать между авантюрой и неминуемой смертной казнью, лучше побыть пару недель живым графом Калиостро, нежели вечностьпокойной Лизой Чайкиной.
Почему я дала уговорить себя? Ну, во-первых, я была еще достаточно молода для такой понятной слабости, как классический женский самообман: мне было слишком хорошо рядом с этим человеком, чтобы так просто отмахнуться от возможности продлить это ощущение еще на какое-то время. Во-вторых, идея Юджина действительно создавала резерв времени, позволявшийи тут Юджин убедил меняхотя бы попытаться сделать что-то реальное для спасения моей матери. Хотя что именно мог сделать в этом направлении Юджин, я себе так и не представляла.
Ночью мы обговорили все возможные варианты моего возвращения в Москву (уже позднее Юджин признался мне, что не допускал этой вероятности даже в теории). Остановились на самом правдоподобном. Выглядел он так.
На допросе в КГБ я описываю волендамские события в том порядке, в каком они разворачивались (исключая, естественно, детали моих контактов с Витяней и взаимоотношений с Юджином) до того момента, пока Матвей Тополев, нежно шептавший мне на ушко слова признания, не открыл дверь на стук Аркадия. Здесь меня, по версии, кто-то чем-то ударил по голове, я потеряла сознание и очнуласьбез документов и вещейв какой-то частной клинике, куда, как выяснилось позднее, меня сбагрил хозяин отеля, не желавшийиз-за боязни навсегда потерять клиентуруизлишней огласки и вмешательства полиции. В частной клинике я пробыла две недели, пока не восстановила силы, после чего сбежала ночью в одном больничном халате (этот факт, как заверил меня Юджин, подтвердит под большим секретом одна из сиделок). Именно в халатебез документов и денегя должна была появиться у ворот советского посольства спустя две недели.