Я готов, тихо сообщил Вшола.
Внимание! прорычал Пржесмицкий. Отсчет с десяти. Нольвсе ложатся на пол, а ты, он кивнул водителю, тормозишь. Граната у нас одна, следовательно, и шанс один.
Понял, кивнул Вшола.
Десять Девять Восемь
Признаюсь честно: выдержки у меня не хватилоя свалилась на ребристое дно «татры» при счете «два» и до боли в веках зажмурилась. Через пару секунд раздался гулкий хлопок, сопровождаемый резким свистом. Ощущение было такое, словно над моей головой откупорили столитровую бутылку шампанского. А еще через долю секундырезкий визг тормозов, острая боль в плече от удара о железное основание водительского кресла и взрыв
В ушах у меня все звенело, и этот звон металлическими молоточками барабанил по мозгам. Наконец чьи-то сильные руки обхватили меня за плечи и вернули в полувертикальное положение.
Первое, что я увидела, открыв глаза, была глухая стена леса, обильно припудренная снегом. Ничего не понимая, я скосилась в сторону Вшолы, и тут только до меня дошло, что от резкого торможения «татру» развернуло ровнехонько поперек шоссе. Справа я увидела полыхающий костер, а еще через мгновение в ноздри ударил ни на что не похожий смрадкакая-то жуткая мешанина из запахов жженой резины, серы, паленой шерсти и чего-то еще, что мне почему-то не захотелось распознавать.
Маэр! крикнул Пржесмицкий, и я поняла, что этот окрик на языке, к которому я стала потихоньку привыкать, относится к водителю. Самый великий молчальник из всех, кого мне доводилось встречать доселе, кряхтя, извлекал свою массивную тушу из тесной впадины между креслом, рулем и педалями. Вывернувшись наконец из капкана, он неодобрительно взглянул на жуткое крошево из кусков битого стекла, свисающих ошметков резины и покореженной пластмассы, в которое после снайперского выстрела Вшолы превратилось тонированное ветровое стекло «татры», и повернул ключ зажигания. Мощный мотор взвыл, точно потревоженный лесной зверь. Машина резко взяла с места и, объехав горящий остов «газика», устремилась вперед.
А, может?.. робко начала я, но Пржесмицкий сразу понял мой недосказанный вопрос и угрюмо пробурчал:
В той машине помощь уже никому не потребуется
Прошло не менее двух минут, прежде чем до моих затуманенных мозгов дошел смысл сказанного. Шесть молодых здоровых парней перестали физически существовать только потому, что три месяца назад шеф-редактор одной комсомольской газеты имел неосторожность сообщить своей любознательной сожительнице об изданном в США справочнике «КГБ». Воистину неисповедимы пути Господни!
Оглушенные залпом гранатомета, зябко поеживаясь от врывавшегося в разбитое ветровое стекло морозного воздуха, мы ехали молча. Каждый из моих попутчиков смотрел в одну точку, явно не желая ни с кем встречаться взглядами. Где-то в глубине моего сознания мелькнула мысль, что это все-таки лучше, чем если бы Пржесмицкий и его команда обменивались мнениями так, будто ничего не произошло. Минут через десять Пржесмицкий достал из внутреннего кармана плаща сложенную карту, взглянул на нее и тронул водителя за рукав.
«Татра» сбросила скорость, осторожно съехала на обочину и по едва различимой с шоссе тропе углубилась в лес. Минут через пять стало ясно, что дальше ехать нельзя: лес стоял перед нами сплошной холодной стеной.
Выходим, быстро! скомандовал Пржесмицкий.
Выкарабкавшись из кабины, я с наслаждением втянула в себя пряный, пронизанный запахом хвои воздух и чуть не закашлялась от его чистоты и обжигающего холода. В лесу, естественно, было куда холоднее, чем в машине, пусть даже с разбитым стеклом.
Тем временем мои попутчики, не сговариваясь, похватали из багажника лом и лопаты и начали рыть яму буквально в метре от машины, вдоль нее. Поскольку хоронить им было некого, я тут же догадалась о конечной цели этого спонтанного гробокопательства: они хотели избавиться от «татры». Прикинув приблизительно объем работ и сообразив, что даже трем здоровым мужикам понадобится на это не менее получаса, я вытащила из машины плед, закуталась в него и уселась на поваленную сосну, ставшую, очевидно, жертвой завышенного плана лесозаготовок.
Может, помочь вам? из приличия спросила я.
Пржесмицкий и водитель просто не отреагировали, а Вшола, на мгновение подняв разгоряченное лицо, коротко улыбнулся:
Спасибо, пани. Думаю, мы справимся и без вас
Они выкопали огромную яму так быстро и с такой сноровкой, словно занимались этим всю жизнь. Любопытно, что в ходе работы ни одного слова так и не было произнесено. По мере того как яма принимала реальные очертания, я поняла всю глубину замысла моих попутчиков: достаточно было опрокинуть «татру» на бок, как она идеально вписалась бы в вырытую для нее могилу. Дальнейшие события полностью подтвердили мою догадку: кряхтя они столкнули тяжелую машину вниз, после чего без перекура снова взялись за лопаты. Еще через пятнадцать минут никто и никогда бы не догадался, что совсем недавно здесь стоял элегантный черный автомобиль, вместе с которым была погребена (навечно ли?) еще одна часть моей сумбурной эпопеи.
Пржесмицкий взглянул на часы и коротко бросил:
Кадима!
И мы устремились в лес.
Через полчаса я почувствовала, что если сделаю еще один шаг, то вырублюсь в ту же секунду и умру, не приходя в сознание. Стоило мне остановиться, как мои попутчики замерли.
Что случилось? спросил Пржесмицкий.
У меня нет больше сил. Давайте сделаем привал.
Это невозможно, пани, он мотнул головой, словно перечеркивая мои пораженческие настроения. Время уходит. Выбирайте: либо пятиминутный привал, либовечный покой.
Пятиминутный покой.
Это плохой вариант.
Но я действительно выбилась из сил.
Я понесу вас, пани, Вшола сделал шаг ко мне. Если вы, конечно, не возражаете.
Господи, да я всю жизнь мечтала, чтобы хоть один мужик отважился на подобное!
Считайте, что ваша мечта осуществилась, деловито бросил Пржесмицкий, забрал у Вшолы лопату и двинулся вперед. Водитель, как привязанный, последовал за ним. Вшола схватил меня за руки, резко изогнулся, и я как-то неожиданно для себя очутилась на его спине.
Обнимите меня за шею, пани, предложил Вшола, не сбавляя шага. Так вам будет удобнее
О каких удобствах вы говорите, искренне возмутилась я. Вам бы сил хватилонести на себе такую кобылу! Сколько вам лет, пан Вшола?
Двадцать пять.
Вы еще совсем молоды!
Это вам кажется, пани, тихо возразил Вшола. На самом деле мне гораздо больше. На войне мужчины быстро стареют.
О какой войне вы говорите? В вашем-то возрасте!..
Вам удобно?
Вы не хотите отвечать на мой вопрос?
Мы уже скоро будем на месте.
Поняв, что он не ответит, я сменила тему:
Куда мы идем?
Это знает он, Вшола кивнул в сторону Пржесмицкого.
И вас даже не интересует это?
Нет.
Почему?
Армия, в которой солдаты не доверяют командирам, никогда не выигрывает сражений.
Значит, армия, в которой воевали вы, всегда побеждала?
Пока да, тихо откликнулся Вшола.
И в этот момент где-то вдали коротко и увесисто прогрохотала автоматная очередь
24США. Вашингтон, округ Колумбия
6 января 1978 года
Юджин заметил его метров с двадцати: Грин рассматривал витрину с механическими игрушками и очень напоминал любящего папашу, озабоченного исключительно тем, как бы угодить своему отпрыску.
Перейдя улицу, Юджин подошел к нему со спины и негромко спросил:
Любите игрушки?
Очень, не оборачиваясь, ответил Грин. У меня в детстве таких не было. А сейчас уже поздно покупать
Давно ждете?
Нет Грин повернулся. Поговорим здесь или зайдем куда-нибудь?
То, что мне нужно сказать вам, вряд ли займет больше десяти секунд.
Мне тоже нужно кое-что вам сказать
Юджин почувствовал, как тревожно заныло сердце, даже веко вдруг запульсировало. И хотя холеное, выражающее только учтивость и сдержанность лицо Грина, казалось бы, излучало спокойствие, Юджину стало не по себе.
Может, зайдем в пиццерию? Грин кивнул на итальянский ресторанчик через дорогу.
Что угодно, только не пиццу!
Аллергия?
Можно сказать и так. Пойдемте, здесь неподалеку есть уютное кафе. Во всяком случае, было лет пять назад
Они шли вдоль Кэпитал-сквер как совершенно чужие люди, не разговаривая, каждый погруженный в свое. Впрочем, они и были чужимидва человека, столкнувшиеся по случаю или по расчету неведомого игрока, как два слепых шара на бильярдном столе. Грин поднял воротник пальто, прячась от пронизывающего ветра. Юджин холода не ощущал, в голове его царил полный сумбур, но он даже не пытался разобраться в своих мыслях. Словно чувствуя настроение попутчика, Грин не заговаривал с ним и мерно вышагивал по слякотному тротуару, внимательно глядя себе под ноги, словно надеясь что-то найти.
Они уселись за столик у самой стены и дождались, пока официант примет заказ, отпустит дежурную улыбку и исчезнет за темно-вишневыми дверьми с вмонтированными окнами-иллюминаторами.
Первым деломмоя информация, не так ли? спросил Юджин.
Ваша.
Двенадцатое февраля. Одиннадцать тридцать. Майами. Отель «Марион». Номер 1132.
Спасибо, коротко кивнул Грин.
Не за что. Благодарить нужно почтальона, а не почтовый ящик.
Теперь о ваших проблемах.
Вы еще помните о них?
Насколько мне известно, поджал тонкие губы Грин, я пока не сделал ничего такого, что оправдывало бы ваш сарказм.
Извините. День сегодня какой-то неудачный.
Моих людей не было в назначенном месте.
Она с ними?
Да.
Что могло случиться?
То, чего мы в принципе опасались: они потратили слишком много времени на саму акцию, и противник успел перекрыть пути к отходу.
У вас есть связь с ними?
Да, но выходить на нее им запрещено.
Вы этого тоже опасаетесь?
Простите меня, сэр, за резкость, Грин поправил очки, но тот факт, что ваша мать является уроженкой Восточной Европы, вовсе не означает, что вам известны особенности оперативной деятельности в условиях этого региона.
Слушайте, Грин, приберегите свою интеллигентность для заседания комитета начальников штабов, ладно?
Я там не бываю, Грин неожиданно улыбнулся. Не приглашают.
И правильно делают, не принимая шутки, ответил Юджин. Что вы хотели мне сказать?
Что мы честно выполняем условия соглашения. Но как профессионал вы должны понимать: не все в нашей работе зависит только от нас.
Короче!
Это все.
У ваших людей есть шансы выбраться оттуда?
Пока люди живы, есть и шансы.
Вы цитируете табличку на дверях операционной?
Думаю, при входе в морг она была бы более неуместной.
Приятный у вас юмор, мистер Грин.
Я предпочитаю на эти темы не шутить.
Когда у вас может быть новая информация?
Грин пожал плечами:
Через минуту. Через год. Никогда. Это же русские, Вэл.
Судя по тому, что у вас нет новостей, они еще живы?
Очень надеюсь. Хотя и не исключаю другие варианты.
Какие? у Юджина вдруг сразу сел голос.
Менее благоприятные.
Им можно чем-нибудь помочь?
Чем? вскинул голову Грин. Чем мы можем им помочь, сэр?! Высадить десант на балтийском побережье? Или, может, осуществить танковый прорыв в Польшу через ГДР?
Если они живы, то приблизительно в каком районе находятся?
Они направлялись в сторону Ростока, отхлебывая остывший кофе, сказал Грин. До цели не дошли. Их ждали в условленном месте больше четырех часов. Они, скорее всего, либо наткнулись на оцепление и повернули назад, либо он сделал неопределенный жест рукой.
Они могли повернуть назад Юджин уже не спрашивал, а размышлял вслух.
Тоже безрадостный вариант, сухо отрезал Грин и с гримасой брезгливости отодвинул от себя фаянсовую чашку с изображением Белого дома.
Почему?
Потому что там километров на пятьдесят-шестьдесятсплошные леса. И если их отрезали от западной границы, то вовсе не для того, чтобы дать возможность спокойно добраться до Гданьска или Лодзи и раствориться в большом городе. Их будут брать в лесу, оцепив его наглухо и прочесывая каждый сантиметр. Как это умеют делать только русские и немцы.
А израильтяне?
Чтобы научиться оцеплять лесные массивы, их надо иметь, сухо произнес Грин.
Логично, пробормотал Юджин. Какие инструкции получили ваши люди?
Что вы имеете в виду?
Ну, что они будут делать в экстремальной ситуации?
Потрудитесь сформулировать свою мысль точнее.
Я точен!
Мне так не кажется.
Где вы учились английскому, черт бы вас подрал?! рявкнул Юджин, теряя терпение.
В Калифорнийском университете, спокойно ответил Грин, прямо глядя на собеседника.
Что они станут делать, если их прижмут? Отстреливаться? Сдаваться? Взрывать на себе гранату? Что?
Они поступят согласно инструкции.
То есть?
А вы уверены, что это тот вопрос, на который я должен вам отвечать?
Простите до Юджина вдруг дошло, что он разговаривает с офицером иностранной разведки.
Признаюсь вам, Грин чуть придвинулся к Юджину, мы даже не предполагали, что масштабы поисковых операций, предпринятых русскими, будут столь внушительными. В другой ситуации я бы сказал, что ваша дама пользуется восточноевропейской известностью
Она им очень нужна, тихо сказал Юджин, думая о своем.
Догадываюсь, кивнул Грин. Даже больше, чем я мог себе представить.
Жалеете, что связали себя обещанием, Грин?
Я никогда ни о чем не жалею, холодно ответил израильтянин. В данный момент я лишь молюсь, чтобы им удалось вырваться оттуда.
Чем я могу помочь? тихо спросил Юджин.
Если б вы были евреем, я бы предложил вам помолиться вместе со мной
25ПНР. Лодзь. Воеводское управление контрразведки
6 января 1978 года
Майору Анатолию Щербе был отведен небольшой кабинет с сейфовой дверью, которая и снаружи, и изнутри открывалась только при наборе определенной комбинации цифр.
Армейский МиГ-17, официально числившийся в составе ВВС Группы советских войск в Германии, приземлился на военном аэродроме под Лодзью. Всего за двадцать минут майора домчал и до воеводского управления контрразведки и проводили в кабинет, где на столе для совещаний уже ждал гостя огромный поднос, на котором шкворчала еще горячая сковорода с жареной крестьянской колбасой, дышал каравай свежевыпеченного хлеба, зеленела деревенская миска с овощным салатом и чернела глиняная кружка с круто заваренным чаем.
Майор не стал задумываться о причинах столь радушного приема. Во-первых, подобные знаки внимания со стороны «братьев по классу и оружию» были привычны и естественны для любого высокопоставленного офицера КГБ, выполнявшего задание в странах Восточной Европы. А во-вторых, Щерба, один из наиболее квалифицированных оперативников генерала Юлия Воронцова, хорошо понимал, чем для него может обернуться неудача его польской миссии. Поэтому, наскоро воздав должное выставленному угощению, он схватил трубку связи с руководителями подразделений оцепления и взялся за работу.
Здесь двенадцатый! объявил он. Какие новости?
Ищем! первым отозвался по-русски густой бас.
Ваш квадрат?
1938.
Сил хватает?
Могу соседям одолжить.
Связь через тридцать минут.
Понял вас, двенадцатый
Примерно такими же были еще два сообщения из района поисков.
Пока в трубке негромко потрескивали эфирные шумы, Щерба в очередной раз проанализировал ситуацию. Раскинув на столе карту, он еще и еще раз убеждался, что беглецам деваться некуда. Квадрат оперативных мероприятий был охвачен погранвойсками и спецподразделениями внутренней службы настолько плотно, что незаметно выйти за его пределы можно было только под шапкой-невидимкой
В десять тридцать Щерба получил информацию о том, что польские саперы элементарно прозевали Мальцеву, сопровождаемую тремя неизвестными, однако не только не расстроился, но даже удовлетворенно потер руки, довольный, что беглецы наконец обнаружили себя и как раз в том районе, где их ждали. Правда, удивляло направление их движения«татра» прорывалась на восток, но это уже был вопрос второстепенный. По-настоящему насторожила следующая новость: в оперативном донесении подробно излагались факты, связанные с уничтожением группой неизвестных армейской машины Войска Польского, с перечислением имен и званий погибших.