Андропов, по обыкновению, чистил крупное яблоко. Тонкая желто-алая кожура, словно дрессированная змея под дудку факира, сползала в гигантскую хрустальную пепельницу из-под рукава добротного темно-синего пиджака председателя.
Войдя в полузатемненный кабинет (горели только старинный торшер в углу и настольная лампа под зеленым «сталинским» абажуром) и получив молчаливое приглашение сесть, Воронцов сразу отметил про себя нездоровый цвет лица председателя и набрякшие больше обычного мешки под глазами. Андропов был почечником и находился под неусыпным контролем спецов из «кремлевки». В то же время Воронцов хорошо знал поразительную дисциплинированность этого немногословного политика, функционировавшего с точностью швейцарского хронометра и скрупулезнокак, впрочем, и все свои многочисленные обязанностивыполнявшего предписания врачей. Мешки под глазамиэто явный недосып. А если Андропов недоспал, значит, ситуация действительно того заслуживала.
Вызывали, Юрий Владимирович?
Вызывал Андропов закончил чистить яблоко, изящным серебряным ножом разрезал его на четыре дольки, ткнул острием в одну из них и аккуратно отправил ее в рот. Тщательно прожевав яблоко, председатель чуть прищурился и неожиданно спросил:
Любите яблоки, Юлий Андреевич?
Честно говоря, не очень.
А ведь это, наверное, самый полезный для здоровья плод в природе.
Да, я что-то читал об этом, вежливо откликнулся Воронцов, пытаясь понять, куда же гнет его могущественный босс.
Десять минут назад у меня был очень неприятный разговор с Громыко Андропов насадил на нож очередную дольку, поднес ее к губам, потом передумал и положил нож на тарелку. В ответ на официальный запрос нашего посольства в Вашингтоне госдеп заявил, что в последние шесть месяцев на территорию США не въезжали подданные СССР, носящие фамилию Ксантин, Евлампиев и Торосов. Возможно, у Тополева были при себе паспорта и на другие фамилии?
Нет, Юрий Владимирович, только на эти три.
Скверно!
Что именно, Юрий Владимирович?
Скверно то, что Тополев, скорее всего, в руках американцев.
У вас есть какая-то информация на сей счет? осторожно поинтересовался шеф внешней разведки.
А разве я могу получить информацию подобного рода, минуя ваше ведомство, Юлий Андреевич?
Воронцов молча снес язвительный выпад председателя и, не меняя тона, сказал:
Пока никаких подтверждений тому, что Тополев попал в руки ЦРУ, у меня нет.
Если бы его убили, нам было бы уже известно, флегматично заметил Андропов. Следовательно, он жив. А коли Тополев жив, то либо он дома, либо председатель выразительно повел подбородком в сторону окна, освещенного слабыми всполохами скудной вечерней рекламы. Ну да ладно. Кого прошляпили ваши люди в Амстердаме?
Воронцов был готов к этому вопросу. С его стороны было бы непростительной глупостью недооценивать такую личность, как Андропов. И тем не менее когда вопрос прозвучал, шеф внешней разведки остро ощутил укол досады.
Это был человек ЦРУ. Через несколько часов я получу полную информацию.
Хм! Андропов потянулся к яблоку. Женщину вели по меньшей мере четверо ваших людей, а кадрового офицера иностранной спецслужбы упустили. Странно, Юлий Андреевич.
Да, это грубая ошибка, Юрий Владимирович Воронцов сделал секундную паузу и добавил:Моя ошибка.
Что с тем человеком, который пытался задержать американца?
Он уже в Москве.
Здоров?
Вполне. Короткий болевой шок. У него только было изъято оружие
Сообщил какие-нибудь детали?
Существенныхнет.
Вы что женовичков на такие задания посылаете?
Юрий Владимирович, я не оправдываю его и сам не оправдываюсь. Но ситуация была неординарной. Наши люди искали Мальцеву. Искали Тополева. Искали Мишина Вам известен масштаб поисков и дефицит времени. Были подключены лучшие кадры из наших европейских резидентур. Задача была поставлена достаточно четко, но ограниченно. А тут нужна была импровизация, надо было выйти за рамки приказа, проявить инициативу
А тот человек ее не проявил?
Проявил, Юрий Владимирович. Но поздно.
Жаль Андропов откинулся на высокую спинку кресла и закинул руки за голову. Очень жаль, Юлий Андреевич. Потому что этот американец, которого ваши люди проворонили в Схипхоле, сейчас нам очень бы пригодился. Теперь уже нет сомнений, что он прибыл в Амстердам, чтобы скоординировать всю операцию против группы Тополева. Имей мы его у себя, было бы чем поторговаться с американцами. А так
То есть, Юрий Владимирович, вы хотите сказать, что Мишин был связан с этим офицером ЦРУ?
А что, это совершенно нереальная версия?
Н-да Воронцов молниеносно просчитал мрачные перспективы председательской идеи. Тогда действительно скверно.
Подведем итоги! Андропов резко придвинулся к столу и положил перед собой руки ладонями вниз. Худший вариант: Тополев у нихи начинает говорить. Я не хочу рассуждать о степени вероятного ущерба: нет смысла портить себе настроение, когда лишен возможности ликвидировать причину. Но! Андропов поднял указательный палец. Мне нужны немедленно все данные о том американце из аэропорта. Фамилия, чин, степень осведомленности, связи с Мишиным, как он вышел на него и так далее. На данном этапе разведка кончается, уважаемый Юлий Андреевич, начинается политика. Могут возникнуть серьезные осложнения на самом высоком уровне, и мне бы не хотелось иметь лишних свидетелей по этому неприятному делу. Тополевперебежчик, своей волей отдавшийся в руки ЦРУ и ставящий перед собой единственную цельдискредитировать Советское государство и его органы безопасности. То же касается и Мишина. Прочие участники операции выбыли навсегда. Остается Мальцева
Только что я получил шифрограмму с борта «Камчатки»
Так И?
Пока никаких результатов.
Значит, молчит? Андропов брезгливо поджал губы.
Не молчит, Юрий Владимирович, крутит.
Вы уверены, что с ней работали как следует?
Офицеру, который допрашивает Мальцеву, я полностью доверяю.
Ваши предложения, Юлий Андреевич?
Она много знает. В этом нет сомнений. Думаю, следует привезти Мальцеву в Москву и уже здесь попытаться выбить необходимую информацию.
А зачем?
Простите, не понял, Юрий Владимирович.
Я спрашиваю, зачем вам нужна информация от Мальцевой? Чтобы убедиться, что она спала с офицером ЦРУ? Что видела, как Мишин убирал наших людей? Что, скорее всего, ее действительно перевербовали? Так для этого вовсе не нужны протоколы допросов с ее подписью и чистосердечным раскаянием.
На сегодняшний день онаживой свидетель. А свидетелей в этом деле быть не должно. Понятно, Юлий Андреевич?
Так точно!
Повторяю: в этом деле остались два предателя, работающие на разведку противника, и четыре наших сотрудника плюс выдающийся журналист, ставшие жертвами вражеских элементов. И все.
Я понял, Юрий Владимирович! Воронцов встал и вытянул руки по швам.
Работу с Мальцевой прекратить. На «Камчатку» передать срочную шифрограмму. Под какой фамилией числится Мальцева в судовых документах?
Саленко. По штатному расписаниюбуфетчица.
Где они сейчас?
В Гданьском заливе. Подходят к Гдыне.
Организуйте, чтобы по прибытии в Ленинград в судовых документах не было никакой буфетчицы по фамилии Саленко. Да и вообще, Андропов вяло улыбнулся, женщины на кораблек несчастью
15ПНР. Порт Гдыня. Борт сухогруза «Камчатка»
5 января 1978 года
Как-то раз, зимой, когда я дочитывала последнюю «ночную» страницу «Сирано де Бержерака», чтобы наконец выпустить книгу из рук, дотянуться слабеющим пальцем до ночника и наконец уснуть, гробовую тишину моей холостяцкой «кооперативки» буквально вспорол длинныйкак нож, входящий под лопаткузвонок в дверь.
Любой москвич, даже из «лимиты», знает: по будням после девяти вечера в гости без приглашения ходить не принято. И не ходят. Это, пожалуй, единственный параграф светского этикета, который свято чтут (во всяком случае, чтили в те годы) вечно торопящиеся, предельно озабоченные и хамоватые обитатели златоглавой столицы. Часы показывали начало первого, день предстоял самый что ни на есть будний, и толстый том Ростана от неожиданности буквально взлетел и больно шмякнулся мне на живот.
Кто? завопила я, стремясь, на случай насильственного вторжения в квартиру, привлечь внимание соседей.
Что ты орешь, идиотка?! перекрикивая меня, заорала за дверью моя непотопляемая приятельница. Тебя еще никто не насилует!..
Когда я впустила ее и зажгла свет, то стала свидетельницей жуткой картины: размалеванная, как Вера Холодная, с совершенно безумными глазами, моя подруга выглядела очень странно: без чулок, перчаток и шапки, но в элегантном пальто с роскошным лисьим воротником, под которым одиноко и жалко розовела ночная сорочка.
Он выгнал меня, ты представляешь? бормотала она, размазывая тушь по щекам. Выволок из постели, вытолкал на лестничную площадку и захлопнул дверь перед самым носом! Выкинул меня, подлец, ничтожество, в одном исподнем на мороз, как шелудивого пса то есть суку! Ничего, а?..
Во всем, что касалось личной жизни моей подруги, я испытывала страх волжского лоцмана перед предстоящим дрейфом среди австралийских рифов и потому была перманентно не в курсе. То есть я, конечно, знала, что в каждый данный момент она бурно переживает очередной роман. Но имен, профессий и прочих деталей она, как битая воровка в законе, никогда мне не выдавала. А якак повелосьне спрашивала. Так было удобно нам обеим. Вот и в ту ночь, не тратя времени на лишние эмоции, я только поинтересовалась:
А за что?
За что? она скинула пальто, вытряхнула из моей пачки сигарету, закинула ногу на ногу, со сноровкой автослесаря чиркнула спичкой и выпустила тонкую струйку дыма в скудное пространство моей однокомнатной квартирки. Ему действует на нервы моя привычка ложиться в постель в ночной рубашке
Тут я, очевидно, от сознания, что ночь окончательно поломана, захохотала. Через минуту хохот перешел в икоту. Когда же наконец я отдышалась, она холодно посмотрела на меня и сказала совершенно убийственные слова:
Что тут смешного, ненормальная? Я же его люблю
Господи, как я понимала ее сейчасизбитая в кровь, измотанная, наглухо запертая в одном из отсеков этого изъеденного ржавчиной сейфа и ждущая, словно безмолвная скотина в дырявом хлеве, появления человека с ромбиком вузовца на лацкане и с ножом мясника в руке! Посмеяться над собой, взглянуть на весь этот кошмар как бы со сторонынаверное, это была единственная возможность отрешиться от реальности, не думать о том, что произойдет через несколько часов. Но я не могла. Как не могла тогда моя бедная подруга, вытолкнутая на мороз в одной рубашке. Ибо, в отличие от мужчин, женщины не просто не любятони не могут смеяться над собой. Все. Даже самые умные, образованные и ироничные. Даже абсолютно бесперспективные в смысле замужества и некрасивые, как мытищинский универмаг перед капремонтом. Потому что это такая роскошь, которая женщинам просто недоступна. Мужчины, распуская хвост, не прочь блеснуть самоиронией: дескать, никто не посмеется надо мной так, как я сам. Они ведь неизменно раскрепощены, забывая подчас, что эта легкость настояна некоторым образом на врожденной самовлюбленности и привычке к алкоголю. Да и потом, они же постоянно в борьбезащищаются от внешнего мира, даже если мир ничем им не угрожает. Главный же враг любой женщиныона сама. И поскольку всю жизнь по самым разным и, увы, вполне обоснованным причинам она себя методично ест, пилит, донимает и проклинает, у нее просто не хватает сил, чтобы еще и смеяться над собой. Над другимипожалуйста. Но ни в коем случае не над собой!
Не имея сил смеяться, я плакала. Беззвучно, словно в этой убогой каюте, где меня заперли, чтобы я как следует подумала, присутствовал бестелесный дух моего зловредного дознавателя.
Впрочем, через секунду каюта ожила от мерзкого скрежета открываемой двери.
Вот и материализовался пробормотала я, наблюдая за тем, как Петр Петрович торопливо задраивает за собой дверь и почему-то с опаской выглядывает в иллюминатор.
Вы что-то сказали? Петр Петрович полоснул меня коротким взглядом через плечо.
Вам?
А что, в каюте есть еще кто-то?
А должен быть?
Вам надо переодеться только теперь я заметила, что под мышкой у моего куратора находится небольшой сверток.
Петр Петрович вывалил на койку короткую черную юбку, белую кофточку и скверно накрахмаленный узорчатый кокошник.
Что это? спросила я, не притрагиваясь к вещам.
Форменная одежда судовой буфетчицы Петр Петрович смотрел мне прямо в глаза, словно стараясь понять, хорошо ли я понимаю его объяснения.
Вы ее убили?
Он только зубами скрипнул.
И я должна переодеться в это?
Совершенно верно, Валентина Васильевна. И, кстати, запомните заодно, что выединственная дама на сухогрузе «Камчатка». Судовая буфетчица Елена Саленко.
Для чего этот маскарад? хоть одежда и была чисто выстиранной, она вызывала во мне острое чувство брезгливости. Словно ее и впрямь сняли с покойницы.
Делайте что вам приказывают.
Нет такого приказапереквалифицировать журналиста в судовую буфетчицу! И вообще я уже спать собралась
Не тратьте попусту время, Валентина Васильевна. Такой приказ есть. И вы его только что услышали.
Хорошо. Я переоденусь. И что потом?
Пойдете на свое рабочее место.
Смертную казнь мне заменили исправительными работами в буфете?
Через пятнадцать минут на борт поднимутся польские таможенники
Я должна обнести их бутербродами с черной икрой?
Если они обратятся к вам, Петр Петрович не сводил с меня тяжелого взгляда, вы предъявите свои документы. И без глупостей, Валентина Васильевна!
Что вы имеете в виду?
Я имею в виду вашу маниакальную склонность к импровизациям.
Порадуйте заблудшую душу, Петр Петрович: может быть, капитан в стельку напился, а мы сбились с курса и, упаси Боже, приплыли в Гамбург?
Мы в Гдыне, мрачно сказал гэбэшник.
Тогда что произошло, уважаемый Петр Петрович? я изумленно всплеснула руками. Польские таможенники перестали доверять простым советским морякам? Брежнев распустил Варшавский пакт? Или вы вывозите по частям на своей посудине замок Вавель, чтобы установить его на ВДНХ?..
Заткнитесь!
Э-э, нет! внутренним чутьем, обострившимся за последние месяцы, словно нюх на выпивку у хронического алкоголика, я поняла, что происходит нечто важное. И это нечто имеет непосредственное отношение ко мне. В конце концов, я работала в центральной газете и довольно прилично для специалиста по вопросам культуры разбиралась в политике. Таможенный досмотр советского корабля в польском порту? Бред, нонсенс! С таким же успехом можно было вообразить личный обыск Брежнева в его кабинете на Старой площади. Конечно, на борту «Камчатки» могли везти оружие, наркотики или украденные из какого-нибудь европейского музея картины старых мастеровот моих соотечественников я была вправе ждать чего угодно. Но в таком случае на «Камчатке» не было бы менявыкраденной спецагентами свидетельницы крупного провала КГБ, которую тайно доставляют на родину. Уж тут они не стали бы рисковать. Чего-чего, а посудин во всех портах мира у них навалом. Следовательно
Повторите, я что-то плохо расслышал вашу последнюю фразу Петр Петрович сделал шаг в мою сторону и растопырился, как орел на синих кружках, из которых курортники в Кисловодске пьют нарзан. Что значит «нет»?
Это значит, что во все игры с вашей замечательной конторой я уже отыграла. И, как видите, с весьма скверным результатом. Иначе такая тварь, как вы, многоуважаемый Петр Петрович, никогда бы не позволила себе поднимать на меня руку и вообще разговаривать в таком тоне.
У меня мало времени, Валентина Васильевна на так и не утративших монголоидность скулах Петра Петровича заиграли желваки. У вас его может оказаться еще меньше. Советую: делайте то, что вам велят. Я человек военный, Мальцева. И, как все военные, обязан выполнять приказы. Так что выбор у вас простой: либо вы быстренько переодеваетесь и через пять минут сидите в камбузе, либо я буду вынужден упаковать вас в мешковину и снести в машинное отделение.
А почему не в трюм?
Не понимаете?
Нет.
Возможно, вы просто не разбираетесь в нюансах. Объясняю: «Камчатка»сухогруз устаревшей, чтобы не сказать допотопной конструкции