Поддеть тетиву зарядным крюком.
Небо над головой окрасилось огнем.
Трижды рвануть на себя рычаг натяжения.
Откуда-то сверху донесся рокот несущегося к земле метеора.
Выставить фиксатор, сделать еще три рывка.
Снег озарился призрачным светом, а уши заложило от ревущей приближающейся смерти и Иован понял, что не успевает.
Прямо перед ним мелькнул раскаленный шар и небо с землей поменялись местами, окрашивая мир черно-серыми брызгами.
Воин почувствовал, как его болтает в воздухе, попытался сгруппироваться, однако тяжелый арбалет, закрепленный на теле ременной системой, сместил центр тяжести мужчины. Уже подлетая к земле, Иован подумал, что хорошо было бы все-таки упасть на нее спиной, иначе гремучие заряды в подсумках непременно сдетонируют, оставив от его тела лишь черно-красный след на распаханном взрывом снегу.
Затем в глазах потемнело и наступило тяжелое глухое забытье.
Он не знал, сколько времени пролежал вот так, но когда наконец открыл глаза, то понял, что рядом кипит сражение.
Серые фигуры словно бы не замечали его, двигаясь неровным строем. Отовсюду доносились выкрики на языке Рейха и Иован понял, что ему повезлопотому как судьба давала шанс забрать на тот свет еще хоть немного врагов.
Прикрыв глаза, и, стараясь дышать неглубоко, чтобы не выдать себя паром у рта, воин нащупал пальцами правой руки что-то твердоето ли камень, то ли замерзшую землю.
Затем он выбрал момент и со всей возможной скоростью, на которую был сейчас способен, рванул из подсумка флакончик гремучей смеси, размахнулся посильнее и уже собирался разбить его, как вдруг тело сковало странным оцепенением, раздался крик и серые бросились от него врассыпную.
Иован все пытался опустить руку или хотя бы расколоть пальмами стекло, так как контакт гремучей смеси с воздухом также мог привести к детонации. Но ничего не выходило, а через несколько секунд перед ним возникла фигура высокого худощавого мужчины в черной магической мантии и Иован услышал его слова:
Что такое? Не получается? мужчина говорил на языке Рейха с легким южным акцентом. Воину был известен рейхский, однако он не мог разжать губ, чтобы послать вражеского колдуна куда подальше.
Со всех сторон к нему устремились люди, они осторожно вынули из руки флакончик, сорвали арбалет и отстегнули жилет с подсумками. Пара крепких бойцов схватили Иована за шкирку и поволокли куда-то в сторону реки. Скоро мужчина увидел то место, где по ним пришелся удар демоновой куклы. Похоже было, что его спасла прорубленная до того прорубьвидимо демон решил, что бойцы попытаются укрыться от удара в воде и пустил метеор в реку. Тел погибших товарищей заметить никак не удавалось, как и пошевелиться из-за заклинания мага. Вскоре Иован ощутил подступающую тошноту и головокружение, а потом снова провалился в забытье.
В этот раз он обнаружил себя лежащим ничком в деревянной клетке. Судя по тому, что над головой высились деревья, подпиравшие своими кронами ночное небо, Иован понял, что пролежал так довольно долго и находился уже где-то в тылу противника. Мужчина пошевелился, порадовавшись тому, что движения давались легко, хотя и ощущалось серьезное переохлаждение. Он приподнялся и понял, что находится здесь не один. В углу клетки сидела, обхватив колени руками, светловолосая девушка лет двадцати пяти. Из одежды на ней было лишь легкое хлопковое платье, с порванной и завязанной узлом лямкой на правом плече. Даже в ночной темноте Иован заметил, что кожа девушки синюшного цвета, а губы почти совсем уже былые.
Мужчина болезненно поморщился, потому как знал, что может ей помочь, но сделав это он бы лишь отсрочил ее участь. Рейх и раньше-то не слишком стремился брать пленных, делая это больше в городах и крупных поселениях, откуда было проще организовать доставку живого товара к себе в тыл. Теперь же, когда появились демоновы куклы, требующие для своего создания тысячи людских смертей, захват рабов сменился геноцидом.
Это значило, что девушка приглянулась кому-то из офицеров и он или они, временно оставили ее себе на потеху. Что же до Иована, то в ближайшие часы его, скорее всего, допросят, но, так и не выведав ничего полезногоубьют.
И все же, оставить девушку совсем без помощи Иован не смог. Он стянул с себя полушубок, подполз к ней, так как клетка была высотой чуть более метра, и протянул одежду. Девушка сидела не шелохнувшись, лишь испуганно и затравленно смотрела в его сторону.
Люди могут быть хуже демонов, прошептал ей мужчина и сам накинул полушубок на стройные плечи, стараясь как можно лучше укутать им пленницу со всех сторон. Но скоро все закончится, и ты уйдешь в святой круг, к вечной благодати. Встретишься там со всеми, кто был дорог. Потерпи.
Он старался говорить мягко и согреть ее хотя бы своими словами, но девушка молчала, все так же глядя прямо перед собой и лишь ее крупная дрожь давала Иовану понять, что пленница еще жива.
Мужчина тяжело вздохнул и отполз в другой угол клетки. Без теплой верхней одежды он и сам рисковал замерзнуть за ночь, а потому решил занять себя хоть чем-нибудь.
В округе горело несколько костров и виднелось множество палаток, однако людей среди них было совсем не много. То ли битва в долине все еще кипела, то ли ассийские войска начали отступление, а генералы Рейха решили их нагнать. Потому Иован, чуть пошарив по клетке руками, нашел самый слабый ее прут и принялся незаметно раскачивать его в надежде переломить.
Он думал, что все это тщетно, ведь раз его оставили не связанным, значит вот-вот должны прийти, чтобы утащить на допрос. Однако, время шло, голоса в лагере стихали, а у клетки так никто и не появлялся.
Чуть в стороне, насколько позволяла разглядеть ночная мгла, находилось еще несколько клеток. Пара из них оставалась пустой, зато остальные пять или шесть оказались плотно забиты окоченелыми трупами. Некоторые тела были облачены в военную экипировку, но большая часть имела разномастную гражданскую одежду. Впрочем, часть тел одежды не имели вовсе, насколько сумел разобрать Иован, в основном они были женскими.
Возле одной из клеток стояла пара Рейховцев, судя по нашивкам и хорошей бронеофицеры, а стало быть, чистокровные, потому, как только они могли занимать руководящие должности в армии. Воины что-то обсуждали между собой, но вот один из них подвинулся и случайно коснулся торчащей замерзшей руки. Он отпрыгнул, а затем, увидев причину своего испуга, принялся хохотать. Продолжив разговор с товарищем, рейховец, одним ударом сапога, переломил конечность, подобрал с земли руку и как ни в чем не бывало сунул ее обратно внутрь клетки.
Иован продолжал свою работу. Вскоре один из прутьев начал поддаваться, но, когда он уже решил, что ему улыбнулась удача, трое солдат принялись разбивать неподалеку палатку и разводить костер. Мужчина прикинулся спящим и не меньше двух часов ему пришлось слушать обычный солдатский треп о жизни после службы, женщинах, вине и о том, как лучше мухлевать, играя в карты.
Наконец, солдаты отправились спать и, совсем уже продрогший воин, вернулся к своему занятию.
Расшатывать прутья приходилось теперь очень осторожно, чтобы их скрип или треск не привлек внимания спящих. Это оказалось не так-то просто и первоначальный план переломить их вскоре пришлось оставить. Совершенно уже не чувствуя пальцев рук, Иован начал перетирать отломленным колышком канаты, которые связывали прутья. Толстая замерзшая пенька поддавалась очень плохо и все же, часа через три, мужчина смог осуществить задуманное. Один из горизонтальных прутьев лежал на земле оставив достаточный лаз для того, чтобы покинуть клетку.
Не смотря на жуткий холод, сковывающий тело, Иован улыбнулся и обернулся в сторону девушки.
Ночная мгла уже начинала понемногу отступать, готовая смениться рассветными сумерками, а догорающий неподалеку костер почти не освещал окрестностей, и все же он увидел.
Девушка смотрела теперь не просто перед собой, а на него, и на ее абсолютно белом от холода лице застыли льдинками слезы.
Иован проглотил подступивший к горлу ком, медленно приблизился к ней и обнял. Она была уже мертва, так и не дождавшись его помощи, а может быть и вовсе на нее не надеясь. В этой смерти ему чудилась скорая гибель его страны, а может и целого мира, от того, что воинам, подобным ему не хватило сил и умения остановить нависшую угрозу.
Прости меня, милая, прошептал Иован, стягивая с девушки свой полушубок, дрожащими от холода руками. Надо было дать тебе зелье, но ведь я и сам не думал Не верил, что получится. Прости. Ты наверно уже в святом круге и когда-нибудь мы там с тобою встретимся, где я попрошу у тебя прощения снова но так, чтобы ты услышала.
Он уже собирался было отвернуться, не в силах смотреть в ее глаза, как вдруг рот девушки резко распахнулся, с хрустом ломая замерзшую на лице кожу, и жутко задвигался, исторгая из себя шипящий хор потусторонних голосов:
Молот упал на цветок, чтобы поглотить звезды. Но паук уже близко. Пламенная гусеница сгниет заживо в его лапах или выжрет кокон, призвав пустоту ушедших в забвение. Человек из снега и стали может обратить ее бабочкой, если отыщет в почерневшем городе.
Глава 2
Скрип колес экипажа и теплый шерстяной плед навевали Лани мысли о доме. Вот уже два дня как они ехали в небольшой городок на юго-востоке Ланкарии, под названием Люви. Именно там и должно было продолжиться обучение.
Волшебнице, на удивление, так и не удалось ни разу побеседовать со своим куратором, он вообще показался ей человеком холодным и отстраненным, погруженным в какие-то свои важные и серьезные дела. Лани, в свою очередь, не настаивала на разговоре и решила, что именно таким и должен быть настоящий высший маг, иметь сотни разных хлопот, даже вдали от дома.
Однотипный пейзаж за окном в виде далеких гор по левую сторону от экипажа и дремучего леса по правую, уже изрядно надоел девушке, а потому она развлекала себя тем, что подслушивала разговоры парочки боевых магов, ехавших днем на лавке с внешней стороны экипажа.
А, знаешь, я думаю, что это все хорошо, сказал один из них, от чего Лани тут же обратилась в слух. Голос принадлежал магу Плирмаха, имевшему в своем арсенале множество боевых заклинаний, как правило огненных, но почти не обладавшему никакими защитами. Я думаю, если Рейх наконец захватит весь мир, всем от этого будет только лучше.
Опять ты несешь эту рейховщину? возмутился второй. Собеседником являлся колдун Ингроха, тот, что был способен превращаться в некое подобие паука и медведя. После встречи с Эшем мужчина часто сетовал приятелю на то, что теперь придется снова раскошелиться на дорогие косметические заклинания, так как обычные боевые способности магов Вульда латали грубо и не надежно, оставляя на теле крупные шрамы.
А в какой год мы сейчас живем? Ну-ка, давай, скажи, ответил первый.
Ну тридцать пятый год четвертой эпохи, и что?
А вот и то. Эпоха архаики завершилась почти четыре тысячи лет назад с изобретением письменности. На смену ей пришла эпоха тотемики, когда люди научились контактировать с духами. Она же завершилась семьсот с лишним лет назад, сменившись эпохой магики, когда открыли способ заключать темные договоры. Но тридцать четыре года назад кайзер обратился к его святейшеству патриарху, неспроста. Все решили, что появление рун Евика и Минерталя вполне себе основание, чтобы снова откатить летоисчисление. Но ты вспомни как решено было назвать нашу эпоху?
Штаттика. И что? Имелось в виду, что в мире установился какой-никакой порядок, маги начали работать на государство, а эти сраные антимы стали не нужны.
А вот и не совсем так. Видишь ли, слово Штаат, на рейхском, означает государство. Не государства, а именно государство, одно, то есть.
Это просто игра слов, но даже если и так, и кайзер заранее планировал захватить весь мир, какая разница? Кому от этого лучше? несогласно воскликнул маг Ингроха.
Да всем! Как ты не понимаешь? Вот всю свою историю человечество ведет войны. Верно? А если будет одно государство, то войны станут не нужны. Не нужны войны, значит не нужны и армии, без них все ресурсы будут распределены между мирными людьми. Ассийцы и южные страны просто дураки и мешают свершиться всеобщему благу и процветанию.
Ага. Расскажи это тем, кому придется добывать те самые ресурсы. Нам-то хорошо, всех жителей Ланкарии признали штутцами, почти равными чистокровным, а что насчет футтов? Я слышал какие жуткие вещи творят с ними просто ради потехи.
Ну, а ты как хотел? удивился маг Плирмаха. Всегда будут те, кто выше и те, кто ниже, так уж устроены люди, тут ничего не поделаешь. Рейх просто принесет в это разделение порядок. Да и что там люди! Даже у демонов есть своя иерархия! Вот взять, к примеру
Ну вот только не начинай, прервал собеседника маг Ингроха. Это идиотский разговор учеников, на тему чей демон сильнее. Нам с тобой не пристало такое обсуждать, ясно же, что в бою все решают скорость, хитрость и умение, он помолчал немного, а затем ехидно добавил. К тому же мы отлично знаем, что подготовка ритуала для договора с Ингрохом обходится в два раза дороже, чем у Плирмаха, а это что-то да значит.
Зато в нем не используется как ингредиент собачье говно! парировал первый маг и у них началась очередная дружеская перебранка, надоевшая девушке не меньше пейзажа за окном.
Спустя пару дней, ранним утром, когда Лани только-только открыла глаза, ощутив на лице луч солнца, она поняла, что экипаж снова движется и они уже въезжают в Люви. Девушка тут же прильнула к окну, с интересом рассматривая аккуратные приземистые домики из камня, почти по каждому из которых вился дикий виноград, поднимавшийся до самой крыши.
Несмотря на рассветные часы, откуда-то уже доносился перестук молотков, а в воздухе приятно пахло свежей сдобой.
Лани тут же вспомнила, как ей нравилось ездить с братом в город за покупками. Кристоф не любил доверять это слугам и не упускал ни единого повода выбраться из дома. Покупки, впрочем, никогда не занимали много времени, в отличие от посещения братом своих друзей, а позже и таверн, с самым разным комплексом услуг. Лани понимала, что сперва казалась Кристофу обузой, когда он и сам был юн, но позже его друзья уже настаивали, чтобы тот приходил на все их встречи исключительно с сестрой. Девушке нравилось быть в центре внимания, принимать ухаживания и знать, что рядом с Кристофом она всегда в безопасности. Порой ей и самой хотелось, чтобы милые взгляды и двусмысленные фразочки с кем-то одним переросли в нечто большее, однако понимала, что в таком случае быстро лишится столь ценного ей внимания остальных, а потому всегда себя останавливала.
Чем старше она становилась, тем больше появлялось и внимания. И все же ей никогда не хватало двух людей, казавшихся девушке самыми важными. Отец или надолго пропадал в торговых миссиях, или торчал на пристани, проверяя работу корабелов. Что до их общения в доме, то оно чаще сводилось к своеобразной отчетности о том, что Лани успела изучить и сделать за время его отсутствия. Мама, так же предпочитала детям посещение подруг и музыкальных вечеров, а потому самым близким, помимо брата, для девушки оставался их старший слуга Витор.
Она тяжело вздохнула и решила, что, как только представится возможность, сразу же напишет домой и узнает, как у всех дела, а еще обязательно выяснит через куратора о брате, ведь его судьба оставалась пока неясной. Раз у мастера Лаурфа были такие связи, что по словам сержанта храмовника, он просил за нее у самих архимага и епископа, то ему наверняка не составит труда собрать нужные сведения.
Среди домов промелькнуло яркое восходящее солнце, Лани зажмурилась и улыбнулась, не спеша открывать глаза. Все наконец-то налаживалось и обретало долгожданный размеренный порядок. Хоть она уже и тосковала по Эшу, и даже немного по Райлю, но храмовник заверил ее, что с антимом все будет в порядке и его ждет не холодный каземат, а жизнь при монастыре. Стало быть, Эш останется в безопасности и, когда обучение Лани подойдет к концу, то она первым же делом проведает его, чтобы рассказать о своих успехах.
Экипаж, скрипнув колесами, остановился на холме у окраины города. Снаружи послышалась какая-то суета, зазвучали голоса боевых магов, и девушка вышла на улицу.
Перед ней предстало огромное поместьевысокий кованый забор с острыми пиками покрывали вьюны, распускавшиеся маленькими белыми цветками, а за широким садом виднелся огромный дом с белоснежными колоннами. Лани изумленно рассматривала фасад здания, насколько это позволяли сделать деревья. Дом был очень похож на ее родной, тот что остался на севере в Брунвее, разве что превосходил его шириной почти в три раза.