Матушка уверенно ступала по святилищу рода Морелл, не испытывая, казалось, ни страха, ни благоговения. Она будто родилась в этом краю, пахнущем морем и солью, хвойной смолой и рыбой. Берта же чувствовала отчуждение непокорного источника, отказ подчиниться девочке. Но Матильда считала иначе, она полагала, что упорство и мастерство поможет сделать дочь настоящей наследницей Однако все ее попытки и ритуалы оказались тщетнымиисточник отказывался слушаться Берту.
Разве не ирония судьбы, что она слышит его теперь, когда точно знает, что ее ждет? Впрочем, нет ничего плохого в том, чтобы следовать своему предназначению
Души за пределами магического круга с Бертой согласились. Они тянули свои темные полупрозрачные руки, стараясь коснуться волшебства, спрятанного в Берте. Шипели беззвучно, что от судьбы не уйдешь. Что ей не следует прятаться от правды, какой бы страшной она ни была.
Они не понимали, что Берте нужна передышка.
Она вздохнула и запрокинула голову, подставляя лицо сереющему небу. И постаралась не думать о будущем, на которое ей придется повлиять. Волшебство, живущее в Берте, тянулось к другим крупицам такого же волшебства, разбросанным по миру. Она чувствовала суть его, живую, трепещущую, запертую в клетке. И ласковые руки женщины, освобождающей эту суть.
Наверное, Берта уснула, укутанная в теплый плащ, потому что ей мерещилось, что эта женщина сидит рядом с ней. Она обнажена, а серебристые волосы ее рассыпаны по плечам, мягкие и гладкие, как шелк. Голова Берты покоится у нее на плече, незнакомка гладит ее по голове, и боль отступает. Когда она рядом, шепот душ не пугает Берту. Женщина, подобно подземному источнику Кэтленда, наполнена магией. Магия пульсирует, вырываясь из тонких пальцев, искрится и переливается, осыпаясь на выжженную землю. Берта смотрит на искры и представляет себя на небесах, среди ослепительных звезд.
Женщина, обнимающая Берту, похожа на духа Матери. Берта хочет воззвать к ней правильно, но забыла слова молитвы. Потому она говорит то, что приходит в голову.
Я хочу быть сильной, как ты.
Шепот ее прячется в черных искривленных ветвях. Где-то в небе расцветает огромный огненный цветок.
Ты сильнее, с улыбкой отвечает среброволосая леди. Вернее, не леди, но об этом никто не должен знать. Берта улыбаетсяона умеет хранить секреты.
Будет больно? решается она задать самый волнительный в своей жизни вопрос.
Умирать? уточняет незнакомка. Берта кивает, и леди пожимает плечами. Порой мне кажется, жить больнее.
Этот ответ успокоил девочку. Она позволила себе задремать, убаюканная ласковыми прикосновениями, а когда вновь очнулась, небо нависло над головойсерое, низкое. Из дыр, проделанных звездами, сыпалась мелкая снежная крупа.
Светало.
Пора было возвращаться. Берта встала, отряхнула от мусора шерстяную юбку и уверенно направилась к магической черте. Она выдержит еще один день. Неделю. Месяц. Даже год, если понадобится. Души, обступившие ее, зашипелиони не верили в силу Берты. Ей было плевать. Она знала: та, что придет за ней, поверит.
И этого было достаточно.
Ульрик
Ульрик маялся от жары и усталости.
Ранее он не бывал южнее Перешейка, не говоря уже о негостеприимных землях Вдовьей Пустоши. Ее значительный кусок он в составе небольшого отряда Сан-Мио пересек за двадцать оборотов солнца. В последнем кибиточном городке, граничащем с Вайдделом, они пересели с коней на верблюдов: неприхотливые и спокойные, они все же не могли соперничать с лошадьми в скорости, зато прекрасно чувствовали себя в пустынных землях, а выносливости их не было предела.
Глядя на них, а также на невозмутимых девиц под предводительством Сан-Мио, удостаивающих Ульрика лишь презрительными взглядами, колдун ощущал зарождающуюся в груди злость. Он ни минуты не чувствовал себя в безопасности среди белых песков под палящим солнцем, объезжая бурые камни, под которыми спасались от жары смертоносные скорпионы, покрытые твердым белесым панцирем. Ко всему прочему Ульрика постоянно укачивало, во рту пересохло, кожа лица обветрилась, а губы растрескались и постоянно кровили.
Несколько дней назад в пути их застала мощная песчаная буря, от которой их отряд укрылся в наспех поставленных палатках, и последующие несколько часов пути песок скрипел на зубах Ульрика. Пить приходилось по глотку в час, голова раскалывалась от палящего солнца, светящего прямо в макушку. Яркий свет слепил глаза, заставляя их слезиться, а девушки из клана Ядовитого Жала лишь посмеивались и подшучивали над Ульриком, периодически выплевывая едкие слова из своих грязных ртовнаверняка это были ругательства степняков. Сан-Мио на это лишь улыбалась и никак не пыталась защитить Ульрика. А ведь он, в сущности, гость ее сиятельного отца, выполняющий важную миссию!
Впрочем, Ульрику пришлось признать, что без помощи воительниц клана Ядовитого Жала его шансы на выживание были бы крайне низки, хотя без дозволения сияющего Ра-аана Солнцеликого он вряд ли когда-либо помыслил о том, чтобы пересечь границу Ошосмора.
Вдовью Пустошь они преодолели, стараясь держаться западной сторонывсе знали о коварстве Блуждающего разлома, ставшего погибелью для многих бравых воинов, мечтавших покрыть себя славой победы над свирепыми степняками. По ночам Ульрик прислушивался к звукам, раздающимся по ту сторону натянутого полотна палатки, но, к счастью, так и не услышал противного дребезжания червоточины. Духи отвели беду от их маленького отряда.
После негостеприимной пустыни, наполненной опасностями и совершенно лишенной воды, первый город Ошосмора буквально потрясал своим великолепием. Остроконечные крыши, золотые купола храмов, где осуществляли воздаяния как северным духам, так и Огненному духу степняков, узкие улочки, мощенные камнем. Фонтаны с прозрачной водой, населенные маленьким пестрыми рыбками.
Ульрик с удовольствием скоротал бы пару-тройку дней в уютном доме друга и приспешника Ра-аана СолнцеликогоВалдуса, торговца шелками и каменьями, но Сан-Мио была непреклонна, и на следующее утро они отправились в путь, пополнив запасы воды и вяленой конины. Достигнув портового городка, их отряд пересел на корабль, плывущий в Лазурную Заводь, в небольшой город под названием Мейстра, в котором располагался самый большой рынок континента.
Торговые ряды, облепившие пристань, кишели покупателями, попрошайками и шлюхами. Воняло рыбой и солью, жареным миндалем и топленым жиром, толстопузые продавцы на разные голоса расхваливали свой товар. Ульрик уловил и гортанный говор степняков, и мягкий эссирийский, и вполне сносный общий язык, на котором говорили на севере. Пока Сан-Мио с помощницей, волоокой Данни, вечно подшучивающей над Ульриком, покупали лошадей, колдун наблюдал за торговым караваном, везущим рабов. Пленники со связанными руками, а порой закованные в цепи, устало плелись по дороге на Невольничью площадь, где на большом круглом постаменте скоро начнутся торги за право обладания каждым из них. Более-менее выносливых мужчин продадут в бойцовые ямы, у красивых женщин есть шанс попасть в гаремы степных наездников, уродливые и старухи отправятся на хлопковые плантации, где проведут остаток своих дней.
Среди невольниц было три девочки, имеющие наиболее товарный видони ехали на повозке, дно которой было устлано соломой. Самой младшей на вид не исполнилось и двенадцати лет, но на ее таком юном лице уже отражалась безнадежность незавидного положения, в котором она оказалась. Девочка была северянкой, в отличие от сестер по несчастью, которые прятали смуглые лица в накинутые на голову платки. Льняные волосы невольницы полностью покрывали хрупкие плечи, будто мантия, а светло-серые глаза смотрели с вызовом, и Ульрику вспомнились другая женщина, умеющая так же смотреть. Ее он с удовольствием лицезрел бы на месте маленькой рабыни. Мысленно он собственноручно застегнул ошейник на белой шее среброволосой шлюхи. Ульрик улыбнулся собственным мечтам, тем более что в ближайшем будущем они имели большие перспективы сбыться. Если дело выгорит, Ульрик не только вернет себе законные земли и титул, но и отомстит выскочке, имевшей наглость попользоваться им.
Хороша! похвалил невесть откуда взявшийся южанин, нагло рассматривая светловолосую девочку. Говорил он на общем языке без всякого акцента, что несколько удивило Ульрика. Южанин стоял, засунув большие пальцы рук за широкий ремень с овальной золотой пряжкой, украшенной каменьями. Голову его на степной манер покрывал светло-желтый тюрбан, из-под которого выбивались иссиня-черные волосы. Щеку степняка уродовало желтое родимое пятно, похожее на солнце, испускающее острые лучи. Один из лучей целился прямо в правый глаз. Пожалуй, такая сможет скрасить путь в столицу.
Пожалуй, сможет, согласился Ульрик, пристально глядя невольницу и находя все больше различий с той, другой. Несмотря на внешнюю невозмутимость и напускную браваду, девочка была напугана. Та, другая, не боялась. Никогда и ничего. Но придется раскошелиться. Будет много желающих приобрести себе столь необычный товар.
Считаете, она того не стоит?
Степняк взглянул на Ульрика, и колдун заметил, что глаза у него разные: один темно-карий, второй голубой.
Если заставить девочку выпить настойку черной полыни, на ее теле проступят пятна, напоминающие зеленую лихорадку, зачем-то сказал Ульрик. Тогда цену удастся сбить, да и покупателей поубавится. Следы сойдут к вечеру, и у вас во владении будет совершенно здоровая особь, купленная за гроши.
Колдун не понимал, зачем помог незнакомому степняку. Наверное, тот просто расположил его к себе непринужденной беседой и дружелюбностью, несвойственной степнякам по отношению к чужестранцам. К тому же действие черной полыни на организм было широко известно в землях Вайддела. Ульрик не сомневался, что и в империи о нем слышали.
Это зелье непросто найти в Мейстре, пристально глядя на Ульрика, покачал головой степняк.
Ульрик пожал плечами и развязал холщовую суму, с которой не расставался. Выудив оттуда пузырек, протянул собеседнику. По каким-то неизвестным причинам Ульрику нравился смешливый и дерзкий южанин. К тому же в нынешнем году он собрал достаточно трав для зелий, потому мог без ущерба для себя помочь незнакомцу. Черную полынь он отыскал в предгорьях Ледяных вершин и срезал по всем правилам на рассвете в канун Санхая.
Девять капель на чашку, тихо посоветовал он, наблюдая, как его собеседник прячет подарок в карман широких шаровар. Советую поторопиться, ее хозяин вот-вот вернется, а девочка явно хочет пить.
Шукрам, на южный манер поблагодарил Ульрика улыбчивый степняк и склонил голову в легком поклоне.
Ульрик быстро потерял интерес к невольнице и к собеседнику и отыскал глазами Сан-Мио.
Они пообедали в портовой таверне, прогулялись по рыночной площади, выпили сладкого чая в тени раскидистых деревьев, наслаждаясь шумом фонтана и выступлением уличных танцовщиц. Сан-Мио сняла платок, и роскошные темные косы упали на плечи змеями. В темных глазах плясали дерзкие огоньки, порой она одаривала улыбкой прохожих купцов, они отвечали ей поклоном и спешили пройти мимокаждый из них безусловно знал, чем грозит неучтивость и излишняя вольность в отношении воительницы клана Ядовитого Жала.
Сан-Мио их страх явно забавлял. Ульрик, помнится, тоже испытал оторопь, когда впервые увидел, как одна из девушек из их отряда расправилась с воришкой, пытавшимся срезать ее кошель. Прикосновение тонкой иглы, внезапно появившейся из широкого рукава степнячки, укол, и несчастный изошел пеной и кровью у ее ног меньше, чем за минуту.
Впрочем, Ульрик знал: Сан-Мио его не тронет. Незаконнорожденная дочь самого Ра-аана, посланная, чтобы доставить колдуна в целости и сохранности к императорскому двору, она не нарушит приказа. Магички клана Ядовитого Жала отличались исполнительностью и сильнейшей преданностью. Пока Ульрик нужен Ра-аану, его жизни не грозит ничего. Лучшей охраны, чем эти хрупкие на первый взгляд девушки, в империи не сыщешь.
Мы ночевать в гостинице в Каменном Тупике, лениво поделилась планами Сан-Мио, когда солнце налилось оранжевым и нависло над горизонтом. Воздух сгустился, пропитался пряными нотами южных приправ и жареного мяса, которое готовили прямо на площади, на огромных железных противнях. Отправляться с караваном рано утром.
Как прикажет моя госпожа, съязвил Ульрик, но не зло. Он устал, и хороший отдых ему явно не помешал бы. А еще нужно было время собраться с мыслями, ведь через несколько дней он увидит столицу Ошосмора. А также самого императора. Этой аудиенции он ждал долгих два года. В течение всего времени Ульрик охотно делился информацией о событиях, происходивших в Вайдделе, а также о перемещениях главного оружия его величества Эридора Третьегосреброволосой предводительницы Вольного клана. Новости о Лаверн император всегда принимал с особой охотой. И обменивал их на заманчивые обещания, которые, впрочем, пока не дали Ульрику ничего, кроме пустых надежд.
После ужин тебе лучше отдыхать в комната, пристально глядя ему в лицо, напутствовала Сан-Мио. Одному. Мейстра опасен ночь. Коварен, как женщина. Хитер. Этот город часто убивать такой, как ты.
А какой я? с любопытством поинтересовался колдун. Не то чтобы его интересовало мнение одного из многочисленных бастардов императора, но вежливость он всегда полагал главнейшим ключом в переговорах. К тому же всегда полезно знать, каким тебя видит оппонент.
Ты с север. Холодный и твердый, как камень. Огонь всегда плавить лед. Она усмехнулась недобро. Юг расплавить тебя, Уль-риих.
Намного позже, лежа на мягких подушках в углу тесной комнатушки гостиницы, Ульрик пытался разгадать слова Сан-Мио, а также ее пристальный взгляд, но так и не смог. Внутри зрело острое чувство тревожности. Ульрик всегда ему доверял: не единожды он уже прислушивался к этому чувству и всегда избегал опасности. Однако сейчас Ульрик понимал, что тревога его связана с тем, что он еще на один шаг приблизился к цели. Скоро он встретится с самим императором Великой Степи и договорится о выплате долга. Два долгих года Ульрик ходил по острию ножа, снабжая сведениями разведку империи, рискуя быть обвиненным в шпионаже и измене. Пора за это что-то да получить!
Сердце билось гулко и неровно: то ли от волнения, то ли от духоты. Ночной воздух густо заселенной Мейстры пропитался запахом рыбы, пота и нечистот. Комната Ульрика находилась на третьем этаже, и в широком окне виднелась пристань и кусок дикого пляжа. Море было на удивление тихим, и кромка воды казалась крепко пришитой к потемневшей в сумерках линии песка. У причала мерно покачивались на воде баржи.
В дверь робко постучали, и Ульрик вздрогнул, а затем нервно усмехнулся: шарахается от каждого звука. В конце концов, Сан-Мио выбрала приличную гостиницу, ночь в которой обойдется в копеечку, потому натолкнуться на воров и проходимцев тут шансы в разы меньше, чем в портовой ночлежке. К тому же издай он более-менее громкий звук и позови на помощь, воительницы из клана Ядовитого Жала тут же появятся на пороге: комната Сан-Мио находилась через две двери от его спальни, а Рийко, умело метающая ножи во врагов, так и вовсе спит через стенку.
На пороге стояла девочката самая, которую он видел на рынке в клетке. Легкое платье, волосы уложены в косу на степной манер, острые плечи покрыты едва заметным уже налетом зелени. Настойка полыни все же сделала свое дело На шее застегнут плотный кожаный ошейник, от него в ложбинку едва оформившейся груди спускалась золотая цепочка, оканчивающаяся кулоном в виде палящего солнца.
Не поднимая глаз, девочка протянула Ульрику свиток, скрепленный сургучной печатью без герба. Не сводя настороженного взгляда с рабыни, Ульрик сломал печать. Подарок, говорилось в свитке. Буду признателен, если не оставишь следов на лице. Подписи под текстом не значилось, но Ульрик понял, кто прислал ему рабыню и послание. Сладкое предвкушение зародилось в груди, опускаясь жаром в живот. Будто почувствовав это, девочка вздрогнула, и члену Ульрика стало тесно в штанах. От нее исходил терпкий и сладковатый запах невинности и страха, и это возбуждало.
Он протянул руку, коснулся нежной девичьей щеки.
Входи, велел властно.
Девочка всхлипнула, но подчинилась. Ульрик закрыл за ней дверь, обошел свою добычу со спины. Рабыня дрожала, все еще не смея на него взглянуть. Хорошее поведение. Правильное. Поднять глаза она может, лишь дождавшись приказа.
Как тебя зовут? спросил он, развязывая завязки платья у нее на спине. Коснулся пальцами белой и горячей кожи между лопатками, провел ладонью по плечу, позволяя свободным южным одеждам соскользнуть на пол.
Литисия, тихо ответила рабыня. Голос у нее был низкий, хрипловатый.
Откуда ты, Литисия? Ты ведь северянка, верно?
Она кивнула.
Из Нора. Это город на западе Вестленда, у самого Соленого берега, на границе Серых Топей.
Из Вестленда, задумчиво повторил Ульрик и сжал в кулаке волосы Литисии, запрокидывая голову и вглядываясь в лицо. Из Вестленда. Как та, другая Не бывает в жизни подобных совпадений!