Уже не сможем мы познать любви другой.
Подвергнется опасности любой,
кто получить захочет нашу близость.
Расстроен?
- О, нет, нисколько!
Измена мне претит, ведь это низость.
Мне женщины достаточно одной,
которую люблю и сердцем, и душой.
И это ты, моя коварная супруга.
Но выбрал сам себе на жизнь подругу,
и потому тебе прощаю всей душой
издевку эту надо мной.
- О, как ты добр, милый друг.
- Таким и должен быть супруг.
Торжественно возвестил Арман, и его глаза сверкнули весельем. С этой забавной перепалкой мы покинули дом. Вирея попросила принести мяса. Ей охотиться было тяжело, потому исполнять поручение мы отправились вместе с мужем. Правда, расстались у кромки леса. Причиной оказался спор, кто быстрей вернется с добычей. Арман взял с меня клятвенное обещание не связываться с хищниками, а после отпустил, стребовав поцелуй... два, три. После пятого отпустил окончательно.
Я шагнула в густоту леса, отошла подальше, прислушиваясь к удаляющимся шагам мужа, после разделась и сменила личину. Так удобней и быстрей. Крылья зашуршали, расправлялись. Я подпрыгнула, взлетая на дерево, и принюхалась. Сразу же уловила запах Армана, он шел вглубь леса. Значит, я туда не пойду. Развернувшись, я распахнула крылья, оттолкнулась и перелетела на соседнее дерево. Ощущение полета захватило, и вскоре я уже просто резвилась, ловя ветер. Дерево, еще дерево, еще и еще... Остановилась я лишь добравшись до глубокого оврага, гораздо глубже того, который мы проезжали перед границей земель Армана.
Мгновение я смотрела на далекое дно, а затем поймала воздушный поток, раскинула крылья, и ветер понес меня. Мой счастливый смех огласил пространство. Думаю, непосвященный должен был бы испугаться, услышав леденящий хохот измененного вампира. Но здесь не было никого, и я продолжала предаваться ощущению свободного парения. Воздушный поток то поднимал меня вверх, то начинал резкое снижение, чтобы вновь вознести в вышину. Я до того расслабилась, что забылась и кувыркнулась в воздухе, едва удержав равновесие.
- У-ух, - испуганно воскликнула я, выровнялась и снова рассмеялась.
Повторить кувырок было страшно, но кровь бушевала, и я рискнула...
- Эль!
Я потеряла свой воздушный поток, хаотично забила крыльями, пытаясь удержать в полете, но хрупкая конструкция крыла не выдержала, и я полетела вниз.
- Эль, нет! Любимая, держись!
Крик Армана перекрыл мой визг. Я не увидела его, но почувствовала сильные и надежные руки, подхватившие меня из подпространства и утянувшие туда же. Но через мгновение мы уже катились по дну оврага. А когда остановились, я взвыла от боли. Оба крыла были переломаны и разодраны в клочья.
- Куда тебя несло, Эльмина?!
Мне объясни, ты разве птица?
Куда, скажи, это годится?
Совсем не страшно умирать?!
А обо мне ты думала? Ну, хоть мгновенье?
Что ты оставила мне делать?
Тебя со дна оврага отскребать?
Он кричал на меня, но голос подрагивал, и, если бы не дикая боль в сломанных крыльях, мне стало бы стыдно. А так я только стонала и шипела на него.
- Эльмина, что? Ох, твои крылья...
Что делать? Милая, скажи!
- Срастутся крылья, нужно время,
но ты их правильно сложи.
Перелом, он везде перелом. Хоть нога, хоть рука, хоть крылья. Мыслей о том, что будет, если срастутся неправильно, у меня сейчас не было. Да никаких мыслей не было. Только желание, чтобы все это быстрей закончилось. Арман растерянно смотрел на меня, не зная, как выполнить мою просьбу. После решился и перевернул меня живот. Это стало последней каплей в чаше моего терпения, и я провалилась в небытие...
Пришла я в себя, когда небо было уже сумрачным. Я все так же лежала на животе, а моя голова покоилась на коленях мужа. Его пальцы скользили по моей щеке. Я заворочалась, приподнялась и непроизвольно взмахнула крыльями. Они послушно поднялись и опустились.
- Срослись, и, кажется, как надо.
С усталой улыбкой сказал Арман. Но тут же нахмурился и отчеканил:
- Но чтобы больше не летала!
Я виновато потупилась. Должно быть, зрелище еще то, когда крылатый и клыкастый монстр опускает голову и отводит глаза. Я бы и заскулила, но не оборотень. А шипеть на мужа мне было не за что. И единственное, что я могла придумать, это вернуть себе обычный вид. Стоять перед ним всхлипывающим чудовищем мне не нравилось. Эта ипостась должна нагонять ужас, а не вызывать жалость. А Арман уже растерянно смотрел на меня, готовый жалеть. Он это и сделал, когда понял, что обратное превращение приносит мне неприятные ощущения.
- А если я тебе скажу, чтоб эту форму ты забыла?
- Забуду, если скажешь.
Покорно кивнула я.
- От обращений ты страдаешь.
Но если ты ее забудешь,
не будет ли от этого вреда?
- Вреда не будет, но, Арман,
я обращусь в нее, коль будет в ней нужда.
- Нужды не будет,
об этом позабочусь я.
Согласно кивнув, я осмотрела себя, только сейчас опомнившись, что в этот раз я сняла даже сорочку, чтобы ничего не сковывало движения. И теперь моя нагота была особенно заметна в сгущающихся сумерках. Белая кожа казалась едва ли не бельмом среди мрака. Волосы тут же упали на плечи, прикрывая обнаженное тело.
- А мне по нраву все.
Закрыться можешь не стараться,
и вечно я готов тобою любоваться.
И ликом нежным, и твоею наготой.
- Бессовестный нахал.
- Нет, муж законный твой.
Из оврага мы выбирались уже ночью. Видел в темноте Арман немногим хуже меня, зрение вампира ему досталось почти таким же совершенным. Когда мы вернулись домой, Виреи уже не было. Нас встретил остывший ужин, и мы жадно накинулись на него, даже не пытаясь разогреть. Добычи вот только не принесли, и спор решили перенести уже на завтра. А сегодня нас ждала купальня и гостеприимное супружеское ложе.
- А, ну, его, весь этот спор.
Мы на охоте будем вместе.
- Согласна, вместе интересней.
Но есть сомненья у меня,
Когда пойдем и ты, и я,
мы что-нибудь вдвоем добудем?
- Быть может, об охоте не забудем.
- Вирея нас убьет.
- Или самих зажарит.
Мы рассмеялись. Арман осторожно погладил меня по лицу, заглянул в глаза и прошептал.
- Счастливей нет меня мужчины.
Моя жена сама Эльмина.
- Мой муж прекраснейший, Арман,
Пьяна тобой, ты мой дурман.
- Люблю тебя, виденье ночи.
Смотрите же, смотрите, очи.
Вы не смыкайтесь никогда,
пред вами Эль, творенья совершенство,
мое сладчайшее блаженство,
моя красавица жена.
- Мой лунный трепет, мой супруг,
единственный мой добрый друг.
Нет ничего важней тебя,
и пусть разверзнется земля,
тобой дышать не перестану.
И пусть свидетелями станут: и звезды, небо, и луна.
Что ты единственный на свете,
кого я полюбить смогла.
- Нет сил, чтобы закрыть глаза.
Когда я сплю, тебя теряю.
И сон все время подгоняю,
чтоб вновь почувствовать тебя.
- В тебе теряю я себя.
А чтоб найти, не хватит мочи.
Уснуть не бойся, я с тобой.
- Ты маленький хранитель мой.
- Любимый мой, спокойной ночи.
- Виденье чудное, приятных снов.
И снова повторять готов.
И все ж, закрыть глаза нет сил.
- Меня никто так не любил.
И не полюбит, никогда.
Сомкни глаза и засыпай, мой милый,
с тобою верная жена.
- Приятных снов.
- И доброй ночи.
Глава 6
Утро застало их спящими в объятьях друг друга. Белокожая, почти прозрачная тонкая, изящная рука девушки покоилась на смугловатой широкой груди молодого мужчины, еще более подчеркивая кажущуюся хрупкость девушки. Она прильнула головкой к его плечу и тихо посапывала, вызывая улыбку умиления. Только улыбка играла на губах спящего юноши, накрывшего пальчики юной супруги своей теплой ладонью.
Больше никто в спальне не улыбался. Лица мужчин, стоявших рядом с ложем были хмуры. Князь Монтери бросил быстрый взгляд на лорда Одариана и успел заметить, как он обнажил клыки, разглядывая спящую дочь и ее человека. Вампир почувствовал напряженный взгляд князя и досадливо поморщился, но кивнул, уговор он помнил.
Князь вновь посмотрел на спящую пару, еще не знавшую, что через мгновение начнется их самый страшный кошмар, и понимал, что этого ему сын уже никогда не простит. И, возможно, старый Монтери уже жалел о договоре с вампиром, составленном в запале, только изменить уже ничего было нельзя. Противостоять пяти вампирам даже десять человек не могли, и князь кивнул одному из своих людей, чтобы он забрал меч Армана, висевший в изголовье кровати.
- Прости, сынок, - прошептал князь и тряхнул сына за плечо.
Веки Армана дрогнули, он непонимающе посмотрел на незваных гостей и резко сел, разбудив свою супругу. Рука юноши метнулась к изголовью кровати, но схватила лишь пустоту. Он увидел, как один из воинов-людей отходит с его мечом и стремительно обернулся к отцу.
- Отец, ты сына предал...
Потрясенно прошептал он, но сразу же, прикрыв собой Эль, сжавшуюся в испуганный комочек, взглянул в глаза вампира.
- Она моя жена!
Венчала нас по всем законам вашим
сама Кровавая Луна.
Эльмину не отдам!
- Арман! Вяжите.
Князь дал отмашку и вышел из спальни, придерживаясь за грудь. Он слышал рычание сопротивляющегося сына, слышал шум драки и вскрик девушки. И ее горестный стон разбился душу князя на множество осколков.
- Арман, спаси!
- Я за тобой приду, Эльмина!
- Люблю тебя.
- А я тебя, и не оставлю никогда.
- Забудь, тебе она не пара.
Холодно отозвался лорд Одариан и выволок упирающуюся дочь из спальни. Князь обернулся и поймал умоляющий взгляд невестки.
- Прости...
Шепота князя она уже не услышала, исчезая вместе с отцом в портале. За своим лордом последовали остальные вампиры. После этого появились люди князя, удерживающие связанного наследника. Отец встретился с испепеляющим взглядом сына.
- Арман, прости, я понял слишком поздно.
Но сделанного мной не изменить.
И ничего уже исправить невозможно.
Я помогу тебе ее забыть.
- Забыть? Мой князь сказал - забыть?
Арман горько рассмеялся.
- Как я могу забыть дышать?
Или как есть и пить?
Но это все скорей смогу забыть,
чем ту, что в сердце поселилась
и мне женой быть согласилась. Забыть?!
О, нет, мой князь.
Мне проще умереть, упав на острие меча.
Забыть Эльмину? Никогда!
- Тебе жена другая первую забыть поможет.
- Как мало знаешь о вампирах
и обрядах их, мой князь.
Венчала нас Кровавая Луна,
другой жены у меня быть не может.
Одна Эльмина. Навсегда.
Князь Монтери взглянул в глаза сына и вдруг осознал, что тот еще ни разу не назвал его отцом. Невесело усмехнувшись, мужчина велел отпустить женщину-оборотня, пытавшуюся преградить дорогу в спальню супругов, и направился к порталу. Арман хмуро потребовал его освободить, но его воля не была услышана, и наследного князя потащили вслед за отцом.
Вирея с жалостью смотрела на того, кого считала своим. Женщина в который раз прокляла свою старость, лишившую оборотня сил и скорости. Ее оскал никого даже не впечатлил, когда она пыталась помешать людям и вампирам вторгнуться в мирное уединение любви. Вирею без усилий схватили и закрыли рот, чтобы не вздумала кричать. Она подошла к тому месту, где закрылся портал, поставленный когда-то магом для Армана, чтобы мальчик мог сбегать сюда из отцовского дворца.
- Я просто старая волчица.
Но князь, к чему это годится?
Ты сам беду накличешь в дом.
И будет погребальный звон
последней песней по любви.
Испугалась собственных слов и отвесила себе оплеху.
- Вирея, дура, помолчи.
Княжеский дворец встретил возвращение наследника настороженной тишиной. Уже здесь, почти раздетого, Армана развязали, и он, не глядя ни на кого, направился в свои покои, чтобы привести себя в порядок. Князь поглядел вслед сыну. После обернулся к своему верному другу и помощнику лорду Дорбери старшему.
- Анжар, и что я натворил?
Армана я предал в угоду собственной гордыне.
Его любимой я лишил.
А сам лишился сына.
И как мне жить отныне?
- Ты не печалься, государь.
Утихнет в юном князе боль потери,
поймет, что не желал ты зла.
Мы блага лишь ему хотели.
- А благо ли? Анжар, мой верный друг,
грызут меня сомненья.
- Мой князь, теперь уж поздно горевать.
Осталось лишь призвать терпенья.
Князь, молча, кивнул и направился к себе. Лорд Дорбери последовал за ним, не желая оставлять одного. Бониваль, ждавший, пока правитель и его советник покинут залу перехода, поспешил к своему другу. Он осторожно постучал в двери покоев наследника и вошел, не дожидаясь разрешения. Арман был в купальне. Бони сел на край письменного стола и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.
- Ах, князь, к чему тебе нужны были вампиры?
Коли б не твой тогда приказ,
мы б не лишились никогда привычного нам мира.
Остался б Нерил жив, гулял и веселился.
И наш Арман не изводился,
коли б не твой приказ.
И пусть ругали за беспутство, но лучше так.
Теперь же все погружены в тоску и мрак.
Дверь из купальни открылась, и Арман вышел. Он бросил мрачный взгляд на друга, кивнул ему и направился в гардеробную. Бони ждал, когда одетый приятель вновь появится. О чем говорить, он не знал. Да и что скажешь тому, кто еще несколько дней назад верил, что он стал властелином мира, а теперь его крылья были затоптаны безжалостными сапогами собственного отца?
Арман вернулся достаточно быстро. Он кивнул другу на дверь, и Бониваль, все так же молча, последовал за молодым князем. Они спустились по лестнице, миновали охрану, дернувшуюся было следом, но не рискнувшую остановить наследника. Князь не давал такого приказа. По крайней мере, пока.
Друзья покинули дворец, вышли за ворота и оказались на оживленной улице. Бони посмотрел на Армана, не обращавшего внимания на поклоны горожан.
- Куда идем?
- В склеп Дорбери. Хочу проститься с другом.
- А что потом?
- Потом настанет после.
- И все-таки, Арман? Что в голове твоей творится?
- Там каша варится, поверь.
Готов метаться, словно в клетке злобный зверь,
и головой о прутья биться.
Мне грудь сжигает боль разлуки.
Отец опять обрек на муки.
Но я верну мою Эльмину.
Иль счастье снова обрету, или навеки сгину.
- Арман, а может, ты ее отпустишь,
и все, что было, позабудешь?
- Мне друг такое говорит?!
Юноша гневно посмотрел на Бониваля, и тот опустил глаза. Затем снова поднял взор и уверенно заговорил.
- Я друг тебе и брат, Арман.
И твое счастье мне дороже всех богатств на свете,
но не дано вам вместе быть.
Ты только Эль к себе прижмешь,
как снова отнимают.
То рок судьбы вас разлучает.
Как не внимать примете?
- То не примета, а простая злоба.
Дана Судьбой мне Эль, вот главная примета!
Я пил, гулял,
и в женских ласках утопал,
я вел себя так низко.
Лишь одного тогда не знал,
что счастье где-то близко.
Я столько раз на пару дней в прекрасных дев влюблялся,
желал я их и обладал,
бросал и снова увлекался,
но не любил.
Скажи мне, Бони, в чем секрет?
Скажи, я требую ответ!
Молчишь? Я сам отвечу.
Я ждал ее, мечтал и верил,
пусть даже сам того не знал.
И все же сердцем понимал,
Судьба мне женщину дает иную.
Так не похожую на всех, для нас чужую.
Но, Бони, друг, поверь,
она одна открыла в душу дверь.
И нет там места для другой.
Эльмину я назвал женой.
- Да будет так.
Пресветлой буду я за вас молиться,
чтоб помогла она тебе.
- Пресветлой помощь обещали мне.
Дракон и человек, ты помнишь?
- Те, что тебя спасли?
- Они.
Но только нужно подождать.
Не знаю, сколько.
Но буду ждать, поскольку есть, чего терять.
- И все ж я вознесу молитву.