Сравнять счет удается только спустя десять минут. Далин с передачи Смита пробивает в верхний правый. Шайба ударяет в штангу, но Кьелл вытянув клюшку, буквально заталкивает ее в ворота, при этом звучно щелкнув крюком по маске вратаря.
К концу второго периода счет остается равным.
Мы можем их сделать, парни, стирая пот с лица, Робинсон оглядывает сидящих вокруг товарищей. Агент слабо кивают, стараясь выровнять дыхание, рекруты молча вытирают вспотевшие лица полотенцами. Ларри хлопает себя по ляжкам.
Пусть не оставят меня лоа, мы можем их сделать, повторяет он. Они драные слабаки. Они нули, ничтожества! Мы круче, мы быстрее, мы сильнее! Так, парни?!
Ларри, заткнись, советует ему Нилан. Кого ты хочешь надуть сейчас, других или себя? Эти ребята хороши. Не так хороши, как мы может быть. Ну или не так хороши, как мы должны быть. Только гром меня разрази, если им кто-то не помогает. И кто-то совсем не простой.
Бобби Смит прищурясь, смотрит на Криса. Пот размыл рунную вязь у него на шее и она проступила на белом вороте его свитера большим ржавым пятном.
Думаешь, в зале бокор?
Не, Нилан задумчиво качает головой. Бокора я бы почувствовал. Да и ты тоже. А быстрее всехРуа. Тут что-то похитрее. Эй, голли? А ты что думаешь?
Патрик поднимает голову, смотрит на Нилана.
Я не думаю. Я защищаю ворота.
Раздаются хриплые смешки. Робинсон фыркает:
Хреново защищаешь.
А ты выходит, лучше, так Ларри? Перрон появляется незаметно. Вы все сегодня похожи на задыхающихся рыб. Лучше бы вам взбодрится. Впереди еще один период. И спуску вам не дадут, будьте уверены.
Снова режет глаза светрезкий, едкий, как щелочь. Руа чувствует нетерпение толпылюди взвинчены, они жадно впитывают каждое движение своих игроков, ожидая невероятного, почти чудапобеды. Теперь им плевать на холод, на то, что в их домах углы покрылись инеем, что на завтрак им есть дешевый, безвкусный синт, и на обед, и на ужин тоже. Им плевать, что работа из дня становится все тяжелее, что приходится покупать новые талисманы, чтобы выдержать адский темп, иссушающий жар доменных печей, едкие пары кислоты, неподъемную тяжесть чугунных болванок. Завтра кого-то из них точно уволятза то, что заснул за станком или упал в обморок у конвейера. Но сейчас они не думают об этом. Они жаждут победы, чуют ее, как чует свежую кровь стая бродячих собак.
«Инферноз» в атаке. Они тоже устали, они движутся еще медленнее, но и «Варлокс» не многим лучше. Противник снова играет в пасмастерски, уверенно, словно атакующая тройкаединый организм-симбионт. Патрик отбивает один удар, добивание, выбрасывает шайбу на центральный лед. «Варлокс» идут в контратаку, Наслунд теряет шайбу, ей завладевает Бридгман, отдает Адамсу, снова Бридгман, МакНаб, Адамс огибает ворота, становится на пятачке, удар Руа успевает отразить его, но шайба отлетает прямо на крюк МакНабу. Робинсон сшибает его на лед, падает вместе с ним, за их телами Руа на мгновение теряет шайбу. По загривку пробегает электрическая волна, мышцы сводит от напряжениявключились охранные чары, значит будет удар, но откуда? Где Адамс? Руа оборачивается, видит двадцать четвертого за спиной, тот выходит на другой угол, бьетклюшкой Патрик выбивает шайбу назад к синей линии. Там ее подхватывает Челиос, его принимает на плечо восьмой номер «Инферноз»Пичетт, кажется. Челиос пасует, но шайба задевает клюку Пичетта, подскакивает в воздух и падает между Адамсом и Наслундом. Они сшибаются, слышится стук щитков, Наслунд падает, Адамс заваливается вперед уже в полете достав шайбу самым концом крюка. Ее закрутило так, что кажется, это черный мяч летит к воротаммедленно, как сквозь воду. Руа выставляет перчатку, но снаряд скользит по ней, как маслом смазанный, вырывается, ударяет в перекладину и залетает в ворота. В следующее мгновение невидимая волна оглушает и ослепляет Руа. Кажется невероятным, что разбросанные по трибунам группки могут создать такой эмоциональный шквал.
Вбрасываниеи снова игра идет в зоне «Варлокс». Игроки Монреаля просто не в силах навязать свою игру хозяевам поля«Инферноз» властвуют здесь безраздельно. Кажется, нет места на льду, где бы не был их игрок, словно их приходится по два на каждого монреальца.
Четвертый гол Руа принимает как неизбежное. Бридгман обходит защиту, делает ложный пас, финт и ударПатрик не видит его, обзор закрывает Гинграс. Шайба ударяется о правый щиток и падает в голубую зону, отскакивает от конька Гинграса и вползает в ворота прежде чем Патрик успевает ее накрыть. Черная таблетка в его руке разогрелась так, что чувствуется даже сквозь перчатку. Такое бывает, если дух шайбы ожесточенно борется с чем-тонапример с волей колдуна.
«Интересно, пролетает в голове меланхоличная мысль. Дух борется с нашим оператором или с заклятиями Джастифая?»
Четыре-дватакой счет кажется невероятным. Но цифры на табло различимы четко и ясно. Пять минут до конца игры. «Варлокс» начинают финальную атакуно сами не верят в ее успех. Две шайбы за пять минутпосле двух, заброшенных в прошедшие пятьдесят пять.
«Это поражение ничего не решает. Надо беречь силы для более серьезных схваток. Мы на втором месте в конференции и на третьемв дивизионе.»
Это хорошая формула. Она успокаивает. Но кто-то, засевший прямо в хребте, не дает ее принять. Этот кто-то уверен, что поражение от «Инферноз» будет значить очень многое.
Патрика отзывают из рамки, выпустив Далина. Отчаянная атака на последних минутах. Руа кажется, что «Инферноз» позволяют противнику забитьза тридцать секунд до финальной сирены. Снова сшибка в центре, хриплое дыхание, треск клюшек, глухой стук щитков.
Двадцать пять, двадцать.
Монреаль в зоне противника. Свисток и удаление. Удержание, Уи Хаймер, номер двадцать восемь, Нью-Джерси. Теперь шестеро против четверых. Семнадцать секунд, пятнадцать
Наслунд бьет, не пройдя и пяти метров за синей линиейудар проходит на полметра левей ворот. Толкотня в углу, натужное хрипение, брань
Сирена. Игроки растекаются в стороны, «Инферноз» кричат, обнимаются, бросают в воздух шлемы. Зрители орут, свистят, бросают на лед шапки, грохочут стульями. «Варлокс», как призраки уходят с поля, не замеченные, кажется никем.
В темном коридоре Патрик различает кривую ухмылку Нилана.
Ну и кто теперь аутсайдеры? тафгай сплевывает на пол. Если бы я знал, что нас так разгромят, я бы на тренировки не ходил.
Ты и так не ходил! возмущается Карбонау. Нилан оскабливается щербатым ртом:
Я сидел на скамейкев форме и на коньках. А мог бы в баре с девкой и пивом. Это большая разница.
Они входят в раздевалку, расходятся к скамейкам.
Может, если бы не сидел, а тренировался, сегодня бы выступил получше, не сдается Ги. Нилан встает напротив него, ткнув в грудь кривым пальцем.
Я свое дело сегодня сделал. Моя задачабить по морде, а не по шайбе. Парень которого я отделал на лед больше не вышел. Вопросы?
Вопрос в том, на кой черт это надо? Перрон входит в раздевалку. Лицо у него потемнело от дурной крови. Он с трудом сдерживает ярость. На кой черт, я спрашиваю, вырубать защитника, если форварды даже не пытаются атаковать?
Игроки молчат, никто не решается ответить тренеру. Они боятся этого щуплого мужчину похожего на школьного учителя физкультуры, никогда не игравшего в большой хоккей. Агенты опускаю глаза, делая вид, что заняты формой, рекруты бессмысленно пялятся, похожие на восковые фигуры, потекшие и деформированные от жары.
Толпа неудачников, резюмирует Перрон. За вас играют скульпторы и операторы, а сами выпустое место. Квебек, Вашингтон, Миннесота, Джерси. Кто следующий? Кому вы еще не проиграли?
Снова тишина. В раздевалке так тихо, что через стену слышится ликование победителей.
Собирайтесь. Послезавтра игра с Филадельфией. С Филадельфией, слышите?! Лидерами своего дивизиона, Перрон замолкает, глядя себе под ноги, затем делает глубокий вдох. Я жду от вас победы. Пора заканчивать эту черную полосу.
Он оглядывает скамейки на которых игроки не уверенно мычат и тупо кивают, не поднимая взглядов. В раздевалке кисло воняет потом, грязные полотенца валяются на полу, серые от стертых магических надписей. Воздух над ним дрожит, как в пустыне над раскаленным песком.
Пора. Заканчивать. Эту. Полосу, медленно сквозь зубы повторяет Перрон, затем почти выкрикивает. Да или нет?!
Дрожь пробегает по телам сидящих. Они поднимаются на ногирезко, как пружиной подброшенные, стоя на лезвиях коньков прямо и уверенно. Их голоса, должно быть, слышны даже на поле.
Да, тренер!!!
Они«Монреаль Варлокс», лучший клуб Лиги, и они не перестанут быть лучшим клубом, не важно кому и как они проиграли. Патрик ощущает это очень ясно, словно некую непреложную истину. И в этот момент понимает, что сам является частью этой истины, камнем в фундаменте мира, ветхого и полуразрушенного, но держащегося не в последнюю очередь на хоккееодной из немногих объединяющих сил и незыблемых опор.
Впереди длинная серия домашних матчей. Хорошая возможность повернуть все в свою пользу.
Глава VI
Тренировка вышла чертовски изматывающейПеррон всерьез решил встряхнуть команду, увязшую в череде поражений. Агенты недовольно перешептывались, но громко возмущаться никто не стал. На это просто не было силПеррон гонял их так, будто парни только вышли из межсезонья. Даже рекруты, терпеливые и выносливые как волы, к концу тренировки истекали потом и хрипло, надсадно дышали. Тренировочные свитера промокли насквозь, их можно было отжимать.
Гром меня порази если тренер не приказал поднять температуру в зале, проворчал Нилан проехав мимо Руа. Тафгаю, не особенно привычному к долгим упражнениям на скорость и баланс, приходилось тяжелее остальных. Финальный свисток он воспринял как освобождение.
На выходе Патрика остановил Лаперрьер.
Руа! Ну-ка, постой.
Патрик неуклюжий в своей массивно защите, переваливаясь, отошел в сторону, чтобы не загораживать остальным дорогу.
Да, тренер?
Следующую игру ты сидишь.
На скамье, тренер?
Нет, в зале. Даг отработает матч с Филадельфией.
Руа почувствовал, как в животе вдруг появляется сосущий, холодный вакуум.
Что-то не так, тренер? Я плохо играл вчера?
Лаперрьер покачал головой. Все это время он не сводил глаз с Патрика, но что именно было в его взгляде, вратарь распознать не мог. Это ощущение отчужденности, барьера было неприятно Патрику. Всегда в таких случаях он чувствовал себя некомфортно, но в сейчас это было почти больно. Он с силой сжал зубы, стараясь побороть это чувство.
Нет, парень, ты сыграл неплохо. Дело не в тебе.
Я не понимаю.
Тебе и не нужно. Просто знай, что клуб заботится обо всех. В том числе и о Даге Соетарте.
Патрик кивает. Теперь он понимает. Или ему кажется, что он понимает.
Тренер?
Да, Патрик. Что-то еще?
Это же последний сезон Дага, так?
Лаперьер прищуривает один глаз.
Скорее всего, да. Последний сезон в «Монреаль Варлокс»это точно.
Это как?
Лаперрьер проводил взглядом последнего игрока, скрывшегося в раздевалке.
Руководство клуба договорилось о его переводе в «Сейджес» в следующем сезоне. Есть такая мысльи есть намерение другой стороны. Но ты не должен говорить об этом никому. А особенно, Дагу. Ты понял?
Да, тренер, кивает Патрик. Лаперрьер слегка хлопает его по плечу:
Тогда иди переодевайся. И не расслабляйся слишком. С Лос-Анжелесом пятнадцатого играть тебе.
В раздевалке стоял привычный разноголосый гомон. Вчерашнее поражение успело слегка поблекнуть в памяти, чувства поостыли и теперь команда вела себя так же, как и всегдарасслабленно, легко. Даже рекруты участвовали в разговорахобсуждали тренировку по большей части, делились наблюдениями, выводами. Наслунд и Далин негромко переговаривались о чем-то на шведском. Хоть они были и в разных тройках, они довольно часто обсуждали что-то после тренировок и игр. Никто не знал о чем именно они говорили, да никому и в голову не приходило спрашивать. О чем могут говорить два рекрута в раздевалке?
Патрик занялся экипировкой. Раздевание отнимало даже больше времени, чем одевание. Вообще, для такого обычно требовался помощник, но его давали только агентам 0 было такое неписанное правило. Рекруты справлялись сами.
Нилан снова о чем-то переругивался с Робинсоном. Их безобидные перепалки стали в команде уже чем-то привычным, традиционным. Крис подначивал Ларри, тот находил ответ поострее. Многим ребятам-агентам нравилось слушать их дружескую брань.
«У этой пары неплохо с юмором. Когда их вышибут из Лиги, могут организовать стенд-ап дуэт»так сказал когда-то Лаперрьер. Не то, чтобы помощник тренера сильно разбирался в юмористических шоу, но Руа разбирался в них и того меньше, так что пришлось поверить тренеру на слово.
Патрик не заметил, как подошел и сел рядом Уолтер.
Хей, голли, зачем тебя тренер отзывал? Райен не стал ходить вокруг да около. Патрик повернулся к нему. Раньше не случалось, чтобы Уолтер говорил с ним.
Это личное.
На лице нападающего появилась недоверчивая улыбка.
Да ладно! Личное. У тебя. Ты же рекрут, мать твою так. Какое нахрен личное?
Эй, парень, полегче на поворотах, голос Нилана, казалось, не стал громче, но Уолтер как-то сразу догадался, что тафгай обращается к нему, хоть и сидит на другом конце раздевалки. Он с тобой в одной команде. Не забывай об этом.
Центровой что-то пробормотал и вернулся на свое место. Нилан хлопнул Ларри по плечу, встал и подошел к Патрику.
Я с утра звонил Амели, грузно упав на скамью, сказал он. Она про тебя спрашивала
Она про меня спрашивала? переспросил Руа. Нилан, кажется, на секунду смутился.
Ну не «она про тебя спрашивала», а она спросила, придешь ли ты в госпиталь, потому что эта девчонка, Джекки, спрашивала когда ты приедешь. Как-то так, да.
Дженни, поправил Патрик. Нилан мотнул головой.
Дженни, Джекки. Да хоть Амброзия, мне по тамтаму.
Я приду сегодня.
Мне это можешь не говорить, Крис поднялся и повел плечами. Я сегодня намерен отоспаться. Так что извини, дружок, в госпиталь к своей дочурке придется тебе идти одному.
На «дочурку» обернулись сразу трое или четверо, недоуменно глядя то на Руа, то на Нилдна. Патрик молча смотрел на Криса, а тафгай только улыбнулся, накинул свою пилотскую куртку и вышел из раздевалки.
Руа оглянулся, увидел вытянутое лицо Уолтера. Форвард смотрел на него, приподняв брови и даже рот слегка открыл.
Личное наконец проговорил он сдавлено. Я что-то вообще перестал понимать, что происходит.
В госпиталь Патрик отправился сразу с площадки, не заходя в столовую и в общежитие. Есть особенно не хотелось, в комнате делать было просто нечего, так что решение получилось почти рациональным. Ну или Патрик просто искал объяснение своим чувствам. Он хотел увидеть Дженни, и то, что сказал Нилан, только усиливало это странное, непривычное ощущение.
«Эти словапреданный, любящий. Ты ведь не понимаешь, что они значат?»
Нет, Патрик не понимал. Сейчас они, на мгновение проявившись в памяти, тут же ушли, не оставив никакого отклика. Он просто хотел увидеть Дженни. Единственного человека, который тоже хотел его видеть.
* * *
Патрик в задумчивости стоял у витрины. От моргающей неоновой трубки, протянутой по периметру стеклянного окна, неприятно покалывало в глазах. Сторожевой знак на стекле почти стерся, но Патрик все равно чувствовал внимание духа, связанного с этим знаком. Правда, дух его сейчас совершенно не интересовал. Перед Патриком стояла трудная, почти неразрешимая задача.
Входная дверь скрипнула, мягко звякнули колокольчики, скрипнул снег под чьей-то подошвой.
Эй, месье! Вы ведь Патрик Руа, так? Вратарь «Варлокс»?
Патрик обернулся к говорившему. Это оказался пожилой мужчина с небольшим брюшком и залысиной. У него были очки в роговой оправе, нос с горбинкой и бурые с проседью усы. На нем не было куртки и шапки, отчего Патрик решил, что это владелец магазина. Или очень странный покупатель, который не боится мороза и радиации.
Да, это я.
А я вас сразу узнал. Прошу простить мою назойливость, продавец приложил ладонь с растопыренными пальцами к груди. Я просто увидел вас у своей витрины и решил спросить, не нужна ли вам какая-то помощь?
Руа на какое-то время задумался. Не то, чтобы он удивился такой реакции, но что-то в этой ситуации все же было неправильным. Вообще удивительно, что его, играющего за клуб свой первый сезон, узнавали на улице.