Патрик оглянулся. Из парадного, покачиваясь, вышел человек. Одежда на нем давно превратилась в бесформенные тряпки, голова безвольно опустилась к плечу, взгляд застыл, рот приоткрылся. Опухшее, сине-зеленое лицо, скованные движения, неестественная осанка Кадавр.
Они с Патриком уставились друг на друга. Потом кадавр повел резко плечамитак, что руки хлестнули его по бокам, словно канаты. Руа бегло осмотрелся, подыскивая под ногами что-нибудь для защиты. Хорошо сгодились бы труба или палка, но ничего такого не нашлось.
Бокора рядом не было, а значит кадаврдикий. Или злой дух вселился в мертвеца, или бокор потерял одного из стада. В любом случае, ничего хорошего такая встреча не сулила. Дикие кадавры в присутствии живых становились агрессивными, часто нападали. И те из людей, кто считал их глупыми и медлительными, страдали от их зубов и когтей больше всего.
Мертвец со сдавленным хрипом бросился на Патрика, порвав дистанцию в один стремительный прыжокэтому не помешала ни сломанная нога, ни явные проблемы с позвоночником. Руа едва успел подхватить обломок кирпича, когда темные, в пятнах пальцы кадавра уже были в дюйме от его лица. Отскочив в сторону, вратарь с размаху опустил камень на голову твари. Череп разлетелся легко, словно перезрелая дыня. Труп пробежал еще пару шагов, потом рухнул навзничь, продолжая конвульсивно дергаться. В этот самый момент из соседнего дома раздался пронзительный визг. Развернувшись, Патрик бросился на звук, пинком вышиб трухлявые останки дверей, пробежал пролет по сбитой, растрескавшейся лестнице. Вратарская работа учит хорошо ориентироваться на звуктолковый голтендер может по шороху шайбы о лед определить расстояние до нее, ее скорость и траекторию. Так что вычислить откуда кричали оказалось несложно.
Вбежав на второй этаж, Патрик замер. Доля секунды и булькающее ворчание кадавра подсказало куда бежать дальше. Промчавшись по коридору, он вскочил в одну из квартир, с разбегу налетев на сгорбленного, смердящего мертвеца. Схватив его за плечи, Руа швырнул тварь в сторону, хорошо приложив о стену. Пока кадавр поднимался и разворачивался, Патрик подхватил старый ящик от телевизора и швырнул прямо в него. Выиграл еще несколько секунд.
В глубине комнаты стояла девочкамаленькая, ростом едва по грудь Патрику. Без лишних раздумий Руа подхватил ее за руку, потащил наружу. Кадавр за спиной взвыл, бросился следом. Подхватив девочку на плечо, Патрик нырнул в ближайшую квартиру, на ходу повалил за собой ржавый остов холодильника, подбежал к окну. Из окнадесять футов до кучи битого кирпича. Неудачный прыжок, да еще с грузом на плечах, может поломать ноги. За спиной кадавр с грохотом протаранил баррикаду.
Держись за шею, помогая девочке перебраться себе на спину, выпалил Руа. Сам же, высунулся в окно, повернулся, повис на руках, скребя по щербатой кладке ногами. Кадавр ворвался в комнату, высунулся в окно. Девчонка завизжала так, что зазвенело в ушах. Повиснув на вытянутых, Патрик разжал пальцы.
Удар, ступни и колени отзываются болью, тело заваливается на бок, все, о чем думает Патриккак не привалить девочку. Они скатываются с кучи обломков, руки девочки разжимаются, Патрик поднимается на четвереньки. Через секунду на камни неуклюже падает кадавр. Еще не поднявшись, Руа подхватывает первое, что попадается под руку и наотмашь бьет еще не поднявшегося мертвеца. За первым ударом следует второй, третий, четвертый. Мышцы начинают ныть, амулеты в костяхпробивать короткими разрядами. Кадавр тяжело хрипит, бессмысленно суча по битому кирпичу конечностями. Патрик смотрит на свою рукув ней покрытый мерзкой гнилой кашей арматурный прут с остатками бетона. Он с отвращением отбрасывает оружие, ищет взглядом девочку.
Ты как, цела? спрашивает он, переводя дух. Только теперь у него получается рассмотреть ее как следует. Грязная, болезненно худая, одета в бесформенное серое рванье. На темном от грязи лицебольшие, широко распахнутые глаза с расширенными от страха зрачками. На шеецелый ворох каких-то истрепанных оберегов, амулетов, ладанок, на запястьяхмногочисленные плетенки, подвесные мешочки, узелковые браслеты. На ногахзаношенные кроссовки, рваные джинсы, все в пятнах, на телерастянутый красный свитер, рассчитанный на человека раза в два больше, с обвисшим горлом и оборванным рукавом, из которого девочка соорудила повязку на голову. Наметанный глаз так же отмечает хирургические стежки на шее, вдоль челюсти к уху, а память тут же добавляет разницу в хвате левой и правой (скрытой под свитером) рук.
Девочка посмотрела на него снизу вверх, шмыгнула носом.
Н-н-нормально.
Как тебя зовут? спросил Патрик, оглянувшись. Похоже, больше «диких» поблизости не было. Для него было странно вот так просто разговаривать с кем-то не из клуба, не связанным с хоккеем. Тем более с ребенком. Но с другой стороны он ощущал, что это важный для него разговор. Удивительно важный.
Хелен. А т-тебя?
Патрик. Патрик Руа. Я провожу тебя домой. Одной ходить опасно.
Н-не надо, мотнула головой девочка, опустив взгляд.
Почему? спросил Патрик. В затылке ноюще заболелоон явно упускает что-то важное. Важное и очевидное.
У меня нет дома.
Да, конечно. Можно было догадаться. Руа снова оглядел ее, размышляя, как ему поступить. Пискнули электронные часы на запястье. Зеленоватые цифры показали 7.00. Удивительно, но после такой стычки ничего не болело. Это хорошоиначе худду-оператор мог отстранить от игры.
Есть хочешь? спросил Патрик. Хелен подняла на него недоверчивый взгляд, потом осторожно, с сомнением кивнула.
Пойдем, Патрик немного помешкав протянул ей руку. Худая, холодная ладошка легла в его ладонь. Ощущение было непривычное. Совсем непривычное.
Они вышли из квартала и направились вверх по улице.
* * *
Эй ты, хоккеист! Что за дрянь ты притащил в мой отель? портье выбрался из-за стойки, сердито пыхтя и морщась. Судя по воспаленным глазам и запаху изо рта, ночью он хорошо выпил и теперь мучился похмельем. Хелен вжала голову в плечи, сильно сжав ладонь Патрика.
Черт меня дери, где ты подобрал этот мусор? Она блохастая, наверное Так, давай, выводи ее отсюда! Слышишь? Выводи или я выведу
Патрик шагнул навстречу портье, почти упершись грудь в грудь. Ростом он был выше, но массой явно уступалхоть центр тяжести у портье явно был в уродливо выпирающем брюхе. Правда, мясо на руках тоже имелось.
Пропусти.
Портье выставил вперед нижнюю челюсть и вытаращил глаза. Желтые белки в красных прожилках капилляров выглядели отвратительно.
Черта с два! А будешь вякатьсам вылетишь из отеля! Как, мать его, пробка из бутылки! Уразумел, поганый кана
Мощный удар отправил его на пол. Патрик заметил появление Нилана, а портье, к несчастью, слишком пристально глядел на Руа. За что и поплатилсяоскорбляя хоккеиста всегда нужно помнить, что с ним оскорбляешь еще тридцать человек команды.
Что за хрень?! приподнимаясь на локтях, промычал он. Нилан бил вполсилы, полновесный удар отправил бы несчастного в глубокий нокаут. Но даже такого удара хватило, чтобы оглушить и сбить с ног.
Тебе босс не говорил, что грубить клиентам нельзя? криво ухмыляясь, поинтересовался Крис. Или нам позвонить и рассказать ему, что ты только выгнал из его отеля пятьдесят постояльцев?
Эти слова подействовали на портье отрезвляюще. С дурацким выражением, застывшим на лице, он сидел на полу, открывая и закрывая рот как огромная рыба.
А теперь слушай меня и слушай очень внимательно, Нилан присел перед ним на корточки. Если ты еще раз что-то тявкнешь на кого-то из моего клуба, я возьму твою голову и сломаю ей эту чертову стойку. Уразумел?
Портье судорожно кивнул. Крис довольно оскаблился:
Хороший мальчик. Давай, ползи в конуру.
Он поднялся на ноги, повернулся к Патрику.
Спасибо, вратарь протянул ему руку. Тафгай удивленно вскинул бровь, но руку пожал.
Вообще без проблем. Не знаю как вы, а я хочу жрать. Составишь гм вы оба, составите мне компанию?
Как раз туда и направлялись, кивнул Руа. Нилан хлопнул его по плечу.
Вот и славно. Заодно расскажешь, что это с тобой за птица.
В ресторане они появились одни из первыхтолько пара рекрутов, Рик Грин и Стив Руни сидели в дальнем углу, молча работая над своими тарелками. Хелен смущалась, стараясь держаться позади Патрика и не попадаться на глаза ресторанной обслуге. Нилан подвел их к одному из столиков, с шутовской галантностью отодвинул стул для девочки. Та со страхом посмотрела на тафгая, огромного, с жутковатым, бесформенным от бесчисленных драк лицом. Нилан улыбнулся и подмигнул:
Садись не бойся. Я женщин не бью, он слегка запнулся, карикатурно изобразил смущение. Да. Женщин младше шестнадцатиточно не бью.
Хелен слегка улыбнулась, осторожно присела на край стула. Нилан фыркнул, одним движением приподнял ее за плечи, ногой подвинул стул ближе к столу, отпустил. Изумленная девочка оказалась почти зажата между столом и стулом. Довольный собой, Нилан уселся напротив. Патрик наблюдал за происходящим молча, с бесстрастным лицом.
Хэй, приятель, не скромничая, через ползала позвал Крис служащего за стойкой. Пусть нам покушать сделают! Жрать хочуне могу!
Служащий, обвыкшийся уже с поведением заезжих хоккеистов, покорно кивнул и скрылся за кухонными дверями. Нилан перевел взгляд на девочку, потом на Руа. Выражением лица он явно что-то хотел показать, но Патрик не мог понять, что именно.
Ты руки мыла? вдруг обернулся тафгай к Хелен. Та вздрогнула, закивала.
Не ври. Давай, вставай и дуй в туалет. Во-он та дверь, видишь? Давай-давай.
А в-вы? вдруг спросила начавшая уже вставать Хелен. Нилан нахмурился:
Что я?
Вы руки м-м-мыли?
Мы-мы-мы-мыл. Еще в номере. Дуй давай.
Девочка, недовольно нахмурившись, пошла к туалету. Когда дверь за ней закрылась, Крис через стол наклонился к Руа.
Слышь, голли, это кто? Ты где ее откопал? Ей же лет двенадцать, а может и меньше! тЫ глупостей не натворил случаем?.. Да и чумазая она
На нее напал кадавр, спокойно ответил Патрик. Крис какое-то время подождал продолжения. Не дождался.
Кадавр напал. Ну теперь-то понятно! Кадавр напал, кадавр напал Какого дьявола ты девку в отель притащил?!
Патрик задумался. Готового ответа на этот вопрос у него не было. Он вообще не задумывался о том, что будет делать с Хелен после того, как накормит завтраком. За спиной Криса, служащий включил телевизор. Затрещал статикой кинескоп, медленно проступило блеклое, размытое изображение. Говорящая голова вещала что-то о погоде на сегодня: небольшой снег, возможно с дождем, уровень гамма-излучениятридцать восемь грей.
Ты не отмалчивайся. Тренер все равно спросит.
Патрик посмотрел на него. И снова ему показалось, что Нилан на что-то намекает. На что-то непонятное, не помещающееся в мозгу рекрута.
Я хотел отвести ее домой. Но дома у нее нет. И я решил ее накормить завтраком.
А потом?
Руа снова задумался. Ответ нашелся сам собой, словно кто-то подсказал ему.
Я возьму ее на игру. Попрошу у тренера место на трибуне для жен и родственников. Пусть она там сидитна Арене тепло, можно выпить горячего и поесть.
Нилан хрюкнул, сдерживая смех, хлопнул Патрика по плечу:
Хотел бы я посмотреть, как вытянутся рожи у наших «звездных жен», когда они увидят рядом с собой такую Только есть одна проблема, приятель.
Проблема?
Да, проблема. Право получить место на трибуне жен есть только у агентов. Может это потому, что у рекрутов с женами нескладуха?
Патрик не ответил. Тафгай прав, но нужно поговорить с тренером. На прошлой игре на «трибуне жен» было много свободных мест.
Ладно, не переживай так, голли, Крис вытер выступившую в уголке глаза слезу. Похоже, ему очень хотелось засмеяться во весь голос. Я тебе помогу. Только ты отмой свое чудо немного. Хотя бы лицо и руки, ладно?
Меланхоличный парень в застиранной белой сорочке и черном жилете выставил перед ними тарелки с завтраком. Нилан состроил скептическую мину и лениво ковырнул ложкой дымящуюся серую массу.
Синтэто всегда лотерея, заявил он. Перед тем как попробовать, хочешь-не хочешь, а гадаешьты первый кто это ест или второй?
Патрик невозмутимо принялся за еду. Несмотря на пугающий внешний вид, на вкус здешняя еда была ничего. Ароматизаторов, вкусовых добавок и усилителей вкуса не жалели. Могли бы и форму придать более приличную, но видимо в оплату номера формованные блюда не входили.
Синтетический рацион или коротко «синт» был основной пищей в США и Канаде еще со первой Американо-Советской. Ядерная зима и пробужденные духи уничтожили почти все фермы и пастбища. Несколько лет после Пробуждения в новейшей истории назвали «Великим голодом». Из-за перебоев с едой около трети населения мегаполисов вымерло от истощения и болезней. Появление синта решило проблему, хотя и вызвало волнения в обществе. Самые скандальные слухи говорили, что основой для синта служила мертвечина и испражнения. Доказательств тому, правда, представлено не было. Постепенно слухи улеглись, и люди перестали возмущаться. А натуральная еда стала предметом роскоши, доступным только элите.
Патрик не заметил, как вернулась Хелен. Она молча села за стол, подвинула себе тарелку и взялась за ложку.
Сп-пасибо, сказала она тихо, бросив на Патрика короткий взгляд, в котором угадывался какой-то непонятный ему посыл. Не зная как реагировать, он кивнул. Хелен молча принялась за едубыстро и жадно.
Хороший аппетит, заметил Крис. Мне бы такой. Хотя спорим, после игры я тебя обставлю? Ты и полпорции не успеешь оприходовать!
Хелена, не прекращая есть, снова посмотрела на Патрика. Эти взгляды уже начали его беспокоитьраньше на него так не смотрели. Раньше на него вообще никто не смотрел, кроме тренера и операторов. Нилан снова хрюкнул и приналег на еду.
Поедешь со мной на игру, сказал, наконец, Руа. Хелен остановила ложку на полпути ко рту. Подняла брови. Потом бросила короткий взгляд на Нилана, упорно разглядывавшего однородное месиво синта в своей тарелке. Патрик подумал немного и добавил:
Если хочешь. Там тепло и можно купить еды.
А п-потом? тихо спросила девочка. Снова этот вопрос. Патрик поймал себя на мысли, что за всю карьеру рекрута он никогда не задавал себе этого вопроса. Что будет «потом» решали за него другие. Тренер, менеджер, оператор. Все, что требовалось от негозащищать ворота. В игре не бывает никакого «потом», не бывает будущего, как не бывает и прошлого. Есть одно бесконечное настоящее, суженное до размеров шайбы, пытавшейся проникнуть в ворота.
Потом я уеду, сказал Патрик.
Хелен какое-то время смотрела на негонаверное, ждала чего-то. Потом кивнула:
Хорошо.
В телевизоре за ее спиной мелькали мутные, дрожащие кадры, на которых энфорсеры в броне, шлемах избивали длинными дубинками людей с плакатами и транспарантами. Диктор комментировал: «Массовые выступления профсоюзных рабочих против использования труда кадавров подтвержденные факты нападения на бокоров городские власти санкционировали применение адекватных мер подозревают участие подпольных коммунистических ячеек»
Хелен отодвинула пустую тарелку. Патрик быстро закончил свою порцию, поднялся.
Пойдем.
К-куда? встрепенулась девочка.
Ко мне в номер. Умоешься, приведешь себя в порядок. Я дам тебе другую одежду.
И в-все?
Патрик задумался.
Да. Можешь поспать, если хочешь. Мы выезжаем в «Олимпию» через три часа.
Руа пошел к выходу. Хелен последовала за ним. Нилан остался за столом, все еще ковыряясь в своей тарелке.
А в-вы? спросила девочка, когда они вошли в холл. Патрик рассматривал поблекшие, расклеившиеся по швам обои. Когда-то они были ярко-красными с золотым узором. Теперь красный стал грязно-розовым, а золото осыпалось и потемнело. Бронза светильников покрылась зеленым налетом, картины расплылись и выцвелитрудно было даже угадать, что там изображено.
Я подберу тебе одежду. Потом пойду к тренеру, буду договариваться, чтобы тебе выделили место на трибуне. Потом вернусь. Спать уже не буду. Потом пообедаем и поедем.
Они вошли в лифт. Обязанности лифтера здесь исполнял ржавый однорукий робот, болтами прикрученный к полу. Когда-то верхняя его половина была похожа на манекен в ливрее, но теперь ливрею с него сняли, бутафорскую левую руку оторвали, а краска с лица и корпуса давно облупилась и стерлась, только глаз-детектор горел ярко-красным и выпирал из обломаной ушной раковины сетчатый колпачок микрофона. Робот тихо и прерывисто жужжал.