Я несколько минут осыпал Мариссу комплиментами, но она упорно отказывалась раскрывать свои тайны. Наконец я сдался, и разговор полностью свернул к более серьёзным вопросам.
Итак, что ты хотел мне рассказать? Твоя записка намекала на то, что ты нашёл нечто важное, спросил я.
Лицо Марка приобрело серьёзное выражение. Встав из-за стола, он показал в сторону гостиной:
Давайте сядем в более удобной обстановке. Я схожу за тем, что я хотел тебе показать. Марисса, не могла бы ты налить всем послеобеденных напитков?
Он направился наверх, в библиотеку Иллэниэлов в мою библиотеку. Причина, по которой я позволил ему жить здесь вместе с Мариссой, частично заключалась в том, что я желал человека, который бы поддерживал мой городской дом в пригодном для жизни состоянии, но более важной причиной стало то, что они с Мариссой активно исследовали историю волшебников и богов.
Когда мы перешли в гостиную, я жестом попросил Мариссу сесть. Я и так уже отлично знал, где хранилась выпивка:
Дай я налью, Марисса. Сядь и расслабься, ты уже состряпала нам чудесный ужин. Позволь мне обслужить тебя, для разнообразия, сказал я. Они с Пенни расселись, а я налил сладкий херес в четыре бокала, по одному на каждого из нас. Марк вернулся как раз в тот момент, когда я сам садился. Я передал ему последний бокал, а он протянул мне большой деревянный футляр.
Вот, что я хотел тебе показать.
Я сделал медленный глоток, прежде чем отставить бокал в сторону, и положить футляр себе на колени.
Где ты это нашёл? рассеянно спросил я.
Марисса отозвалась первой:
Он был в архивах.
В карэнтских Архивах? уточнил я. С технической точки зрения, архивы принадлежали всем четырём церквям сияющих богов, но священники Карэнта Справедливого несли основную ответственность за их содержание, потому их так и называли. После битвы с Сэлиором я несколько месяцев тайно заменял Короля Эдварда, и за это время изгнал церкви из столицы. Архивы были конфискованы, а священники были вынуждены сменить место жительства. В итоге это означало, что архивы остались там, где и были я просто выгнал оттуда священников.
Взяв бразды правления в свои руки, Джеймс не отменил запрет, хотя он и предпринял действия по восстановлению некоторых дипломатических связей с тремя ещё способными функционировать церквями. Это был один из многих моментов, насчёт которых мы не пришли к согласию, но поскольку он был королём, а янет, я научился жить с разницей во мнениях.
Марисса была церковным учёным, и жрицей Сэлиора, в каковом виде Марк с ней, собственно, и познакомился изначально. С тех пор он каким-то образом убедил её переменить свои взгляды на божества, ранее разрушившие ему жизнь. Ну, по крайней мере, я полагал, что он её убедил поскольку она теперь была замужем за самым известным еретиком в королевстве.
Да. Я наткнулась на него запертым в сундуке, в одной из самых старых частей архивов. Я думаю, что он не видел света белого с самого Раскола, ответила она.
Довольно странно, объявил я, поскольку на этом футляре начертан герб рода Иллэниэл, указал я. Приглядевшись ближе, я увидел, что футляр также когда-то был защищён уордами, хотя руны уже давно потеряли свою силу.
Судя по тому, что я смогла найти, его украли у твоей семьи. Наверное, во время хаоса непосредственно после поражения Балинтора, добавила она.
Тогда благодарю за его возвращение, сказал я ей, возможно излишне.
Марк вмешался в разговор:
Не благодари нас, пока не посмотришь. Я думаю, что оно окажется для тебя бесполезным.
Пенни перебила:
Ты знаешь, что у него внутри? спросила она. Пенни подалась вперёд, сидя слева от меня, чтобы самой поближе рассмотреть футляр.
Марисса отрицательно покачала головой, когда Марк ответил:
Мы его изучили, но надписи там на языке, который никто из нас никогда не видел, признался он. Это на самом деле было весьма необычным признанием с его стороны. Мой друг хорошо это скрывал, но он получил очень хорошее образование. Я не думал, что существовали языки, которые он не мог хотя бы опознать, кроме, возможно, лайсианского. Его жена была ещё более образованной в этой области. Большую часть своей взрослой жизни она провела за расшифровкой и переводом старых томов на более современный язык.
Это меня удручает, сказал я, и откинул крышку, открыв взгляду внутренности футляра. Внутри был большой квадрат из какого-то твёрдого чёрного вещества.
Он выглядел шириной примерно в восемь дюймов, и длинной, возможно, дюймов в двенадцать, но толщина его была менее дюйма. Края были украшены прихотливо вырезанными лиственными лозами, или, возможно, деревьями. Остальная площадь была покрыта тонким узором, напоминавшим мне буквы, но трудно было быть уверенным, поскольку они все были связаны. Я уставился на него в шоке, и на миг почувствовал, будто сама вселенная встала рядом со мной неподвижно, глядя мне через плечо.
Своим мысленным взором я увидел старого человека, державшего квадрат в руках, и говорившего мне: «Этосоглашение, сын, скрепляющее доверие между нашей расой и Ши'Хар. Ты должен беречь его». Этот мужчина был моим отцом, в этом я был уверен хотя он не походил ни на виденные мною картины Тиндала, ни на Ройса. Пока я смотрел, человек начал изменяться, постепенно превращаясь в огромное дерево таких размеров, каких я никогда прежде не видел.
Как думаешь, из чего она? послышался сбоку голос Пенни, и на секунду я почувствовал, будто расщепился на двух разных людей. Через мой разум пронёсся вихрь образов и знания, будто открылась какая-то дверь, позволив другой жизни вылиться в мою голову. Меня захватило ощущение захлёбывания, когда видения грозили меня затопить, но потом, используя силу, о существовании которой во мне я и не подозревал, я каким-то образом закрыл эту дверь внутри.
Он сделан из редкого типа древесины, известной как Эйле́н'тира́л, что означает «сердцевое дерево» на их языке, тихо сказал я.
Марк с интересом посмотрел на меня:
Так ты знаком с этим языком?
Чьим языком? добавила Пенни.
Ши'Хар.
Это привлекло всеобщее внимание.
Откуда ты знаешь? спросила Пенни.
Я не уверен, нерешительно сказал я. Это ощущается как воспоминание. Я могу вспомнить, как кто-то давал мне эту дощечку, добавил я, закрывая шкатулку, защищавшую дощечку от внешнего мира.
Подожди, разве ты не хочешь её прочитать? сказал Марк.
Я покачал головой:
Я уже знаю, что там написано.
Бессмыслица какая-то, добавила моя милая жена.
Вынужден был с ней согласиться:
Я тоже не понимаю. Я просто знаю. У меня есть наверное, воспоминания о получении этой дощечки, о том, как я её читал, и, я думаю, есть и другие, неуверенно сказал я. Вид дощечки пробудил что-то во мне, будто я когда-то был другим человекомчеловеком, у которого были совершенно другие воспоминания.
Лицо Пенни приняло выражение глубокой озабоченности, но она пока придержала свои вопросы. Наконец, Марк задал практичный вопрос:
Что там написано?
Я уже закрыл дверь внутри, которая вела к тем, другим воспоминаниям, но я всё ещё сохранял знание о табличке:
Этофизическая запись первого соглашения между Ши'Хар и человечеством.
Договор? надавил он, желая узнать подробнее.
Вроде того. Они были цивилизованной расой задолго до нас. Этоих изначальное признание того, что мы были разумными существами. Это было их обещанием обращаться с нами как с равными. До этого наш легальный статус среди них не отличался от статуса лошади или коровы в наших сегодняшних судах, объяснил я. Было что-то ещё скрывавшееся на задворках моего разума, но я не осмеливался смотреть на это. Было что-то тёмное, что-то ужасное, там, в этих воспоминаниях, и я не хотел это видеть.
Похоже, что они были о себе весьма высокого мнения, прокомментировал Марк.
Я пожал плечами:
Ты должен понятьони строили города и владели могучей магией, в то время как люди, влачившие жалкое существование в диких землях, были совершенно бессильны. Мы выглядели для них немногим лучше обезьян.
Марисса подала голос:
Ты говоришь так, будто ты был там.
Думаю, я и был каким-то образомпо крайней мере, какая-то часть меня была.
Не утруждая себя вопросами о «как», она накинулась на меня с вопросами учёного:
Ты сказал, что они строили города, но ни один из нынешних учёных не может указать ни на какие остатки их цивилизации. Где были их города? Что с ними стало? пристально спросила она.
Они были из дерева. Всё, что они строили, было из дерева, или, точнее, было выращено. Их города были начал я, и когда эти слова сорвались с моих губ, у меня в сознании образовалось видение огня и тьмы. Я крепко зажмурился, надеясь перестать видеть его. А мы не могли бы поговорить об этом когда-нибудь в другое время? Тут слишком много, чтобы я мог справиться за раз, тихо сказал я.
На лице Маркуса мелькнуло разочарование:
Просто пообещай мне, что ты запишешь всё, что ты знаешь рано или поздно.
Когда придёт время, я тебе расскажу. Сможешь добавить это в свою книгу, просто сказал я. Я уже повернул свои мысли прочь от тёмных воспоминаний. Я чувствовал их присутствие, как они глазели на меня с задворок моего разума, но покуда я на них не смотрел, я мог притворяться, что их там не было.
Возможно, сказал он. Всё не всегда получается так, как мы хотим. Просто пообещай, что запишешь это, когда сможешь. Никогда нельзя знать, что случится.
Ладно, ответил я. Будь по-твоему.
Но Пенни было не так легко удовлетворить:
Лично мне не нравится мысля о том, что у моего мужа в голове болтаются воспоминания какого-то другого человека.
У меня есть и другие новости, если ты думаешь, что это поможет отвлечься с таинственной улыбкой начал Марк.
Буду рад их услышать, сказал я, будучи рад чему угодно, что сместило бы фокус нашего разговора.
Я так и думал, сказал он. Я просматривал книги в твоей библиотеке, и нашёл упоминание о роде Гэйлин.
Уверен, «упоминаний» о них есть более чем достаточно. Ты, наверное, нашёл больше, если понимаешь эту тему, язвительно ответил я.
Наградой мне было кислое выражение лица Марка:
Ну что ты этим вечером за умник, а? Собственно говоря, я нашёл определённую ссылку на передвижение остатков его семьи, после раскола.
Насколько определённую?
Они переехали в Аградэн, мгновенно ответил он.
Когда?
Менее чем через десять лет после Раскола, ответил он. Они построили там большую семейную крепость, недалеко от самого города-оазиса.
Я посмотрел на Мариссу:
Ты когда-нибудь слышала об этом?
Она отрицательно покачала головой:
Нет, но надо сказать, что я уехала оттуда ещё подростком.
Думаете, кто-то из них ещё может там жить? сказала Пенни.
Вряд ли, быстро ответил Маркус. Найденная мною книга была историей родословных волшебников. Последнюю запись для рода Гэйлин сделала Джорли́н Иллэниэл, более ста двадцати лет назад. Согласно этой записи, последний оставшийся отпрыск рода Гэйлин умер в пожаре, поглотившем их родовое гнездо.
Я бы хотел когда-нибудь почитать эту книгу, заметил я.
Марк улыбнулся:
Я оставил её на твоём столе в кабинете. Я знал, что ты захочешь тщательно её изучить.
Кабинетом называлась похожая на офис комната, соединявшаяся с хозяйской спальней, где когда-то жили мои родители. Хотя я позволил Марку и его жене здесь жить, они решили оставить эту комнату для нас с Пенни, поскольку дом вообще-то принадлежал мне.
Спасибо, сказал я ему.
Марисса подчёркнуто посмотрела на Марка, и указала на нас. Она явно хотела, чтобы он сказал нам что-то ещё. Он подался вперёд, и секунду шептал ей что-то на ухо, прежде чем выпрямиться, и обратиться к нам напрямую:
Частично причина, по которой я упомянул род Гэйлин, связана с несколькими другими вещами.
Пенни посмотрела на меня, а я поглазел на своего друга немного, прежде чем до меня дошло, к чему он вёл. Я бросил взгляд на Мариссу:
У тебя ещё осталась родня в Аградэне?
Она утвердительно кивнула.
Этодовольно долгая поездка, и у меня нету там кругов, прокомментировал я.
Вообще-то, расстояние меньше, чем отсюда до Ланкастера, заметил мой друг.
Между которыми хорошие дороги и множество деревень. Аградэн даже не является частью Лосайонамне кажется, у них даже есть свой собственный правитель, или что-то вроде того, сказал я ему. Мне не нравилась мысль об этой поездке.
Его называют «шах», но этолишь другое слово, обозначающее короля, проинформировал меня Марк.
Больше половины пути идёт через пустыню, без шансов найти радушный постоялый двор по пути, ещё раз указал я.
Путь не настолько трудный, насколько ты описываешь, ответил он.
Тебе также нужно подумал о возвращении.
Мы собираемся там жить. У Мариссы всё ещё есть зажиточный дядя, который согласен помогать нам, пока мы не приспособимся.
Ты переезжаешь туда? сказал я громче, чем намеревался. Сам того не сознавая, я встал на ноги.
Пенни положила ладонь мне на плечо:
Едва ли это имеет значение, Морт. Как только ты там побываешь, и создашь круг, расстояние будет не дальше, чем до Албамарла.
У меня сейчас нет времени путешествовать по пустыне. Мне нужно присматривать за строительством Мировой Дороги, а во всё остальное время я должен искать способ искоренить оставшихся шиггрэс. И всё этобез учёта того факта, что мне нужно ещё и работать с твоим отцом, сказал я, метнув взгляд в сторону Марка.
Марк одарил Пенни извиняющимся взглядом:
Ты не будешь против, если я несколько минут поговорю с Мортом наедине?
Она с любопытством посмотрела на него, прежде чем ответить:
Нет, я не против. Я всё равно надеялась получить возможность немного поболтать с Мариссой, заявила она. Я знал, что это было весьма далеко от правды, но за последние семь лет моя жена стала опытной дворянкой. Она знала, как играют в эту игру.
После того, как две леди покинули комнату, я повернулся обратно к Марку:
Ладно, говори начистоту. Чёрт, да ты ни за что бы не решил внезапно переехать в какое-то пустынное захолустье. Что тут происходит?
Взгляд моего друга выражал печаль столь глубокую, что у меня по спине пробежал холодок. Его голос был тихим, но совершенно спокойным, когда он печально ответил мне:
Я умираю, Мордэкай.
Глава 7
Моим первым порывом было назвать его чёртовым лжецом, но его взгляд уже сказал мне правду. Моим вторым порывом было засмеяться, и солгать самому себе. Он же наверняка ошибается.
Ну ты и брешешь, сказал я, дополнив это объявление болезненной улыбкой и плохо исполненным смешком. Даже мне самому он показался жалким.
Я уже довольно долго не чувствовал себя хорошо. Сперва я не был уверен, но я провёл много исследований по этому вопросу начал он, но я прервал его.
Исследований? усмехнулся я. Ты же не врач, и ты понятия не имеешь, что может быть не так.
Он терпеливо вздохнул:
Я имею очень хорошее понятие о том, что не так. Дай мне закончить.
Я снова сел, и зыркнул на него:
Ладно, я весь внимание. Давай послушаем твой диагноз, сказал я. Ещё говоря это, я перефокусировал свои чувства ища в нём любые признаки того, что что-то было не так. Учитывая мой гнев, я был не в лучшем состоянии, но я мгновенно и легко отбросил любые крупные проблемы. Его сердце билось ровно, дыхание было в норме, и все его внутренности были на своих местах, и никаких больших аномалий, вроде наростов или опухолей, не было. Но я не мог быть полностью уверенным. Мне понадобилось бы по меньшей мере десять или пятнадцать минут, и спокойный разум, прежде чем я смог бы исключить возможность наличия каких-то более тонких проблем. Но даже так я никогда не мог бы быть полностью уверен. Что меня всё же беспокоило, так это его жизненная сила, его собственный эйсарон был явно более тусклым, чем у большинства нормальных людей.
Это называется «серая слабость», осторожно сказал он.
Я сузил глаза:
Ты сам это имя придумал?
Мои уколы наконец привели его в ярость:
Да когда же ты наконец перестанешь вести себя как осёл, и послушаешь меня!?
Он был прав. Глубоко вздохнув, я ответил:
Ладно, расскажи мне, из-за чего ты думаешь, что умираешь.