Что если нам не дадут пройти?
Каи бросил взгляд на мост, который все утро был ареной противостояния стражи и бунтовщиков.
Они не посмеют, отрезал капитан.
Жрец с сомнением покачал головой, но на него не обращали внимание.
За каналом они трижды встречали погромщиков: и беженцы, и ремесленники, и даже пара купцов в засаленных халатах завидев вооруженный отряд, они зашевелились, но так и не вылезли из тени. Сандалии солдат шлепали по пустынной улице меж рядами каменных львов.
Каи дорого бы дал, чтобы ехать в Старый Город, а не к Песьей площади. Двое слуг обмахивали его опахалами, еще один держал пергаментный зонтик от солнцано все это сродни золотой клетке. Солдаты молча направляли носилки, куда приказал верховный жрец.
Когда капитан забарабанил в ворота храма, словно невидимая волна прокатилась по головам. Над площадью повисла гнетущая, пугающая тишина.
Храм Шеххана молчал.
Каи не назвал бы это осадой. Да, что-то неуловимо изменилось в воздухе. Навесы и циновки так же покрывали мостовую, воздух смердел вонью немытых тел, чесноком и чадом жарящегося масла Но осада? Скорее, из взглядов исчезла всякая надежда. Глаза беженцев были тусклыми и пустыми.
Наконец черные створки приотворились. Поймав взгляд капитана, Каи сошел с носилок и протиснулся в щель. Один. Ворота не успели закрыться, а он уже слышал щелканье кнутавоины Раммака спешили убраться с Песьей площади.
Кого я вижу! Первый Распорядитель? С охраной от Раммака?
Меньше всего жрец ожидал увидеть Умм Бахри, командира храмовой дружины. Из-за его плеча нервно улыбался Хафрай, еще дальше Верховный Солнечного Владыки, Первый Распорядитель Атамы, еще один Воздающийна сей раз из храма Джахата, покровителя ученых и писарей.
Все они прежде едва замечали жреца, а теперь смотрели с опаской. Они знали, что это он заварил варевопока сами они не решались заговорить в присутствии Раммака.
Что это, Серис? Совпадение?
Командир не произнес ритуального приветствия, и в словах его сквозила угроза, но голос дрогнул. «Он боится, вдруг понял Каи. Боится меня, как раньше верховного».
Раммак следил за мной несколько дней, устало проговорил жрец. Его люди подстерегли меня утром и захватили в плен.
Расталкивая соседей, вперед выбрался Распорядитель Усира, еще один толстяк, неприлично тучный в голодающем городе.
Желтый бог воплотился в тебе, Каи Серис! заискивающе сказал он. Мы рады видеть тебя в добром здравии!
Они увлекли его к храму и кружили, как осы над медом. «Как у кочевников тот, кто убил старого вождя, становится новым и внушает благоговение, думал Каи. Я просто заменил им Раммака».
Храмовые сады едва ли отличались от площади за стеной. Дым костров тянулся в небо неряшливыми космами, повсюду пестрели шатры и палатки солдат.
Чего он хотел? Зачем отпустил к нам? сыпал вопросами командир дружины. Он вел Каи к аллее, вдоль которой выстроились истуканы с песьими мордами.
Хочет, чтобы я убедил вас принять узурпатора.
И ты начал Бахри, но Каи не дал ему договорить.
Я все это начал. Глупо останавливаться на полпути, жрец слабо улыбнулся. Бессонная ночь и безумное утро давали о себе знать: голова гудела, и он едва слышал собственные слова.
Мы продолжали твое дело! Даже когда думали, что ты убит, заверил незнакомый жрец. Властные команды заглушили его слова: десятники и капитаны сгоняли воинов на площадку перед пилонами.
Пройдя под увитой плющом аркой, Каи остановился. На возвышении для медитаций восседал юноша в золотой маске. Его окружали двенадцать слуг с опахалами из страусиных перьев. Жрец наскоро пересчитал края белых одежд, что выглядывали один из-под другого. Двенадцать. Число Царя Царей. Проклятье! Они раскопали даже копию маски, не хватало венцатого, что можно взять лишь в Красном дворце.
Каи обернулся к командиру, который явно руководил сборищем, но юноша опередил его:
Желтый бог воплотился в тебе, Каи Серис! он поманил жреца к себе. Подойди. Твои друзья нам о тебе рассказывали.
Досадующий, обескураженный, Каи все же подступил на шаг. Взгляд подмечал все новые подробности: у возвышения расселись городские вельможи, и обилие колец, браслетов казалось, на парня нацепили все каменья, какие нашлись в Доме Шакала.
Мы благодарны за помощь, что ты оказал престолу, продолжил юноша, окунув пальцы в чашу с ароматной водой. Должно быть, жрецу полагалось согнуться в поклоне, но вместо этого он процедил:
Кто этот ряженый?
Новый Царь Царей, ответил Бахри и, подавая Каи пример, поклонился.
Царь Царей? Здесь?
Парень нервно пошевелился.
Совет достойных избрал его в полдень, поджал губы командир. И, видят боги, он не хуже твоего иль-Аммара.
Сейчас не время для ссоры, вставил юноша. И тут же сбился:Я должен мы должны напомнить, этот человек заранее предупредил и спас нас всех
Наверное, паренек даже неглуп. Должно быть, он и впрямь не хуже простого, как мясник, иль-Аммарано Каи едва не скрежетал зубами. Эта оговорка ему хотелось встряхнуть мальчишку, кулаком сбить с губ царственное «мы».
За какие заслуги ты его выбрал, Бахри? За смазливую мордашку? За очень близкое знакомство?
Весь храм знал, что командир питает слабость к хрупким юношам. Что же, сколько мозгов ни найдется в голове мальчикавнешне он удовлетворял запросам Бахри.
Он сын советника Золотого двора, вмешался Хафрай. И он устраивает всех, кто
Но до выбора две луны! Князья из провинций даже не добрались до столицы!
Городские чины нас поддержали, пожал плечами Бахри.
Каи пробежался взглядом по сановникам. Не все, далеко не все. Хорошо, если половина совета достойных.
От его имени дружины разгонят бунтовщиков, между тем, говорил командир. Нам будет, что выставить против узурпатора. Мечи землевладельцев, Серис! Ты что, не видишь, как они нам нужны?
Парень честно пытался остановить перепалку, он даже поднялся с подушек, но если Каи чего и достигтак это положил конец представлению. В споре и гомоне даже слуги забыли о самозванце.
Ты поведешь своих людей в бой? Против всех горожан и купцов? Каи решил, что ослышался. Да твое войскоплевок в пустыне!
Не только своих, здесь дружины всех храмов.
Ты безумец, Бахри! выдохнул жрец. Если утром был просто бунт, ты положишь начало войне. Наместники доберутся до города, и когда узнают
Хочешь сказать, ты выходишь из игры? в глазах командира играли злые огоньки. Теперь ты умываешь руки?
Каи попятился.
Твоя постельэто твое дело Бахри, сказал он. Но я не настолько сошел с ума, чтобы за нее сражаться.
Неужели он и здесь станет пленником? Нет Нет. К облегчению жреца, Бахри не осмелился.
Тогда убирайся! выплюнул командир. Давай, беги, пожалуйся Раммаку!
Пусть твой день будет счастливым, верховный, Каи коротко кивнул и пошел прочь.
Жрец до того устал, что казалосьвсякий предел пройден, хуже просто не бывает. Но каждый новый час доказывал обратное. Набат трезвонил по-прежнему, а усадьба Сатры казалась пустой и заброшенной. Как и вчера.
Мебель тонула в неподвижном море теней. Сквозь щели в ставнях проникали тонкие полосы света, они протянулись по полу и ломались по углам. Тихо. Пусто. В тишине Каи слышал хриплое дыхание города.
Сатра? окликнул жрец.
Голос его звучал испуганно.
Она лежала у подножия лестницы, как настигнутое охотником животное. Загорелые руки вывернуты под неестественным углом, пальцы смяли циновкувидно, Сатра ползла прочь, когда ей размозжили голову. Ее волосы, непокорный ливень кудрейтеперь слиплись в кровавую массу.
Это было больно. Больнее сотен топоров палача. Больно вдвойне оттого, что страсть его, ее страстьбыли растрачены, распроданы, расплеваны в глупых подарках и спущены в песок. Семь божьих законов стояли меж нимикак пламя семи костров.
Каи долго сидел над телом.
Ему вспомнилась их первая встречана канале, что окружает Район Садов. Она стояла против него, в снопах лунного света, прислонясь к переборке барки. Порой тень платанов и акаций скрывала ее, а потом Сатра вновь являлась в лунном свете, как видение. Каи вспоминал, как они гуляли вдоль пристаней, и масляные пятна на воде волновались в лучах закатного солнца.
Он не смог прикоснуться к Сатре. В ней не осталось ничего человеческого. Слишком длинные руки. Сжатые, как клешни, пальцы. Лицосмятая болью и страхом маска.
Животное, убитое жестоким охотником.
Он поднялся, когда последний свет вытек из неба, оставив затянутую дымом черноту.
Кто это сделал? Верховный? Раммак забрал бы ее к себе, велел оставить пару синяков, но не причинил вреда. Он искал помощи. Или это месть?
Была горечькраснее крови заката, и была больжарче тысячи преисподних. Были бессвязные проклятия.
Когда он покинул усадьбу, Каи думал, что самую душу еговыдернули из тела, подменив оболочкой из сухого крошащегося папируса.
В последние дни время замкнулась в кольцо, и Каи не знал, отчего кружится голова: от усталости, недосыпаили от блуждания по кругу. Храм, дом Сатры, верховный. Вновь храм и Сатра И теперь усадьба Раммака.
Он не помнил, как сюда добрался. Расцвеченный огнями, город состоял из двух цветовчерного и багряногои люди, что потрошили друг друга на улицах, напоминали снующие тени. Ему чудилось, что отряды из храмов сражаются не с погромщиками, а с городской дружиной, но все они казались призраками. Жрецу не было до них дела.
В сторожке над воротами мелькали огни. Прошло не меньше полузвона, когда калитка приоткрылась на стук.
Что угодно господину?
Это был тот капитан, что днем отвез его в храм Шакала.
Мне угодно встретиться с верховным. Это важно и срочно.
Калитка распахнулась шире. В свете факела тени метались по земле, как чудища.
Его провели в кабинетдолжно быть, тот самый, из которого вечность назад выкрали письма. Раммак облачился в простую черную рясу. Вглядываясь в мутную глубину зеркала, верховный поправлял и поправлял одеяние, но на иссохшем теле оно все одно висело мешком.
Зачем ты пришел? хмуро спросил старик, взглядом отпустив охрану. Твои люди начали бой и успели проиграть. Я честно советовал перебежать.
Каи молчал. Видно, что-то не давало верховному покояпотому что он сплел руки, хрустнул пальцами, потом еще раз разгладил складки рясы.
Если ты одумался, еще не все потеряно, вновь заговорил Раммак. Со мной торговцы и городская дружина, но нет ни одного жреца. Нас ждут, можешь сопровождать меня на встречу. Видят боги, Серис, я обрадуюсь. Ты единственный шакал в своре шавок.
Ты прав, это последний способ остановить кровопролитие, согласился Каи.
Верховный улыбнулся. Когда он потянулся за отделанной черным ониксом маской, руки его тряслись.
У меня только один вопрос, Раммак. Сатра
Старцу хватило одного слова. Его лицо стало желтее свечей, что окружали зеркало.
Каи не стал дожидаться оправданий: он сразу ударил. Не так уж сильно. Неумело. Раммак кулем осел на пол. Тяжелая алебастровая чаша сама собой очутилась в руках, после двух ударов верховный затих.
Жрец услышал шум, но из-за пляшущих перед глазами искр почти ничего не видел. Наверное, за дверью остались телохранители, и теперь они ворвались в кабинет, заслышав шум.
Каи никогда не умел дратьсяв конце концов, он жрец, а не воин. Комната плыла перед глазами, и кровь гудела в ушах, но так даже проще В него словно вселился демон.
Одного телохранителя жрец толкнул в окно. Каи не видел, что с ним стало, расслышал только, как хлопнули ставни. Со вторым они кружили вокруг столацветные брызги застили глаза, и звуки раздавались гулко, как из оббитой железом ямы.
Каи не заметил, как воин обманул его и вдруг оказался рядом. Жрец схватил его за мужские органы и со всей силы сжал. Уже послужившая оружием чаша довершила дело, пока охранник корчился на полу.
Потомпровал в памяти. Бельмо. Придя в себя, жрец поднял маску верховного. Немного помятая, но целая. Зеркало отразило его лицо в обрамлении слоновой кости клыков. На лбу, где под маской скрывалась татуировка, злобно горели рубиновые глаза.
Каи бросил взгляд в окно. В предрассветных сумерках остров на реке походил на рыбину. Словно устав от набата, гонг в храме Атамы безвольно повис.
Это сработает и во второй раз. Должно сработать! Он убил Раммака, по законам стаи он новый вожак. Так он и вышел к хлысту городской дружины и богатеям: в залитой кровью одежде и в оскаленной песьей маске.
* * *
На сей раз владыку встречали куда скромнее. Если каждый день приносит нового царя, люди перестают их считать. Не было ни белых быков, ни жемчужного полога, ни тамтамов. По Дороге Царей шли солдаты, и в воцарившейся тишине мерный топот отдавался громче барабанного боя.
Зеваки молчали. Вестники Каи на каждой площади возвещали, что Царь Царей отворит ворота амбаров. Жрецы не показывали носа из-за стен храмов, и даже бунтовщики притихли. Колонна солдат, как стальная змея, все тянулась через ворота.
Каи было интересно, что представляет собой князь: у него за спиной ни древнего рода, ни золота, ни священных прав стать Царем Царей. Ничего, кроме войска.
Они встретились на площади у ворот дворцового квартала, и Каи протянул руки навстречу крепышу средних лет. Старый шрам рассек открытое выветренное лицо. Жаркий ветер перебирал пряди даже не седых, а пегих волос.
Сеиду Раммак? спросил узурпатор. Князь взял ладони жреца и крепко сжал в приветствии.
Каи Серис, новый верховный жрец Шакала, он позволил себе улыбнуться.
Но как
Сеиду Раммак предал вас, повелитель, без тени сомнения отчеканил Каи.
Казалось, узурпатор ошеломлен. Морщины на его лице углубились, и руки непроизвольно сжались сильнее.
Не буду лгать, я много отдал Раммаку, чтобы он меня поддержал. Чего добиваешься ты?
Зеваки ждали, и сотни взглядов были устремлены на них. Двое стояли, сцепив руки в приветствии и негромко разговаривали. В повисшей тишине было слышно, как далеко в гаванях скрипят у причалов корабли.
Остановить кровопролитие, начал перечислять Каи, положить конец межусобицам. Служить человеку, который не зависит от моих бывших братьев.
Заглянув в глаза узурпатора, он прочел там нечто доселе неведомоеи совсем тихо добавил:
И устроить жизнь своим детям. Это мои условия. Каков ваш ответ?
Мой ответ там, узурпатор качнул головой назад, где реяли знамена. Я должен верить тебе и знать, какой пост ты хочешь. Этомои условия, а ответ я хочу услышать от тебя.
Теперь Каи убедился окончательно. Он слишком долго общался с такими, как Раммак и Хафрай. Он узнал человека чести.
За моей спиной секретарь и слуга, это два моих сына, и они последнее, что у меня осталось. Я сделаю все, чтобы они жили. Все. И вот еще первое правило, лучезарный: Царь Царей всегда говорит о себе «мы».
Я человек дела, Серис! глаза узурпатора стали жестче. Если хочешь сохранить место Но мы видим, ты достойный помощник, вовремя поправился он.
Их разговор наскучил горожанам. Узурпатор отнял руки, когда Каи ответил:
Вы ошибаетесь, лучезарный. Я единственный шакал в своре шавок, с этим придется свыкнуться. Но я рад, что могу доверять хотя бы вам.
Над Дорогой Царей разнеслись первые приветственные крики.