"Муравьи" в руке забегали с огромной скоростью. Рука стала расти на глазах и меньше, чем за час процесс закончился. Передо мной была моя новая конечность, а организм чувствовал себя превосходно! Я покрутил ей вверх-вниз, затем попробовал залезть по столбу на балку, повис на обоих руках, несколько раз подтянулся и спрыгнул. Это была моя родная рука, ничем не отличавшаяся от прежней!
Попробовал натянуть на нее протез, и он оказался как раз впору. Теперь можно двигаться по катакомбам, спокойно ходить среди изгоев, и никто не узнает мой секрет. До ужина остается примерно пять часов, а значит я могу потратить время на подготовку плана убийства Баренса. Проникнуть в храм Девяти через главный вход мне никто не даст, поэтому надо придумать, как забраться в него через сливную яму.
Через десять минут я был уже возле канализации храма. В три прыжка заскочил на лестницу, которая когда-то являлась для меня препятствием. Энергии было хоть отбавляй, мне очень понравилось ощущение после поглощения сколита.
Я снял протез, положил его рядом, затем закрепил светильник на каком-то торчащем из стены штыре и свел камни ближе, добившись яркого света. Мне стало хорошо видно, как устроена канализация в этом месте. Смрад никуда не делся и дышать было тяжело, но все-таки нос постепенно привык к запаху.
Место, в котором я находился, представляло собой неглубокую, размытую водой яму, глубиной мне до пояса. Лесенка снизу заканчивалась на ее краю, где я сейчас и стоял. Слева и справа от меня виднелись две широкие трубы, диаметром почти в мой рост, которые выходили прямо на это углубление в земле. Как мне рассказывал папа, утром, в обед и вечером с водонапорной башни пускают воду, которая проходит по этим трубам и смывает все накопившиеся нечистоты. Храм как раз стоял над пересечением двух таких труб, где грязная вода из них выливалась и за столетия намыла этот ров. От воды он переполнялся, и вся эта масса сбегала вниз по стоку в канал, откуда уже утекала в море.
Я уцепился за край ближней ко мне трубы, подтянулся и забрался на нее, а потом поднял голову вверх. Дыра в полу храма стала немного ближе, но до нее все равно было еще примерно два с половиной мужских роста. Под ней виднелись остатки ржавой решетки, торчащей из фундамента. Если мне удастся за нее зацепитьсяя смогу залезть внутрь!
Стены вокруг меня были сложены из камня, и кое-где из них уже высыпался раствор. Нужно попробовать использовать эти щели. Мои тонкие пальцы поместились в них без труда, и я пополз вверх. С боковой стены перебрался на центральную, откуда было самое маленькое расстояние до решетки. И уже здесь наверху стало понятно, что мне до нее никак не дотянуться и придется прыгать. Если прыжок окажется слабым, то мне грозит купание в дерьме. Высоты я не боялся и разбиться тоже, но вот нырять в помои очень сильно не хотелось. Тем не менее иных вариантов мне найти не удалось.
Я сполз вниз, обошел яму по краю и вдруг услышал такой знакомый шум бегущей воды. От испуга, забрался обратно на трубу и увидел, как сначала из одного сливного отверстия, а потом из второго хлынула сильным напором струя, заполнила яму до краев, а затем вся эта зловонная жижа потекла вниз в канал. Стало намного свежее и воздух уже не вызывал тошнотворные ощущения.
Дождавшись, пока вода прольется полностью, я снял с себя всю одежду и оставил ее сверху трубы. Если уж мне суждено упасть в яму, так хотя бы не нужно будет отстирывать свои хорошие вещи. Снова забрался под самый потолок и, набрав побольше воздуха, прыгнул
Не долетел до решетки примерно три ладони и с размаху шлепнулся в дерьмо с высоты почти четырех мужских ростов. Мне удалось не повредить себе ничего, но ощущения были прескверные. Я перемазался с ног до головы и теперь лихорадочно искал, где мне можно отмыться. Поблизости был только канал внизу. Вода в нем была ненамного чище того, в чем я был перепачкан, но все же удалось хоть немного очистить руки.
Я вернулся, за одеждой, забрал протез со светильником и помчался вдоль канала на выход к морю. Выбрался наружу, осмотрелся и ушел подальше от решетки. Нежелательно, чтобы меня заметил кто-то из изгоев, а то придется объясняться, откуда у меня появилась новая рука.
В море я провел около получаса, и посчитав, что наконец-то не пахну, выбрался на берег, полежал на солнышке, а затем переоделся и нацепил протез. Теперь нужно срочно придумать, каким образом мне решить проблему с доступом в храм. Всю дорогу до катакомб я прикидывал различные способы.
Можно попытаться найти высокую лестницу, но мне никогда ее не затащить наверх одному, а посвящать в свои планы я никого не собирался. Была еще одна идеянайти веревку и попробовать прицепить к ней крюк, а затем забросить его на решетку, но получится ли со всем этим добром подняться по стене? Да и звон металла может привлечь внимание случайного храмовника. Но пока мысль с веревкой мне показалась наиболее выполнимой. Можно еще потренироваться прыгать, но успею ли я к тому моменту, как накоплю денег на нож, достаточно хорошо освоить прыжки?
С такими планами я добрался до катакомб, а затем и до Убежища. На мой протез изгои сразу обратили внимание, но никто его особо долго не рассматривал.
Я провалялся до вечера на кровати, дождался появления Рива и мы вместе отправились ужинать.
Как ты себя чувствуешь, все нормально? он поставил тарелку с супом на стол и начал устраиваться поудобнее.
Ты о чем?
Как о чем? О Тигерте, конечно! удивился Крикун, Ты ведь из-за него расстроился!
Я вдруг понял, что совсем о нем и думать забыл! Мои похождения так увлекли меня, что за весь день я даже и не вспоминал о нем. По сути, он мне был никем, а его смерть вызвала лишь сильные переживания и неприятные воспоминания о родителях. Для приличия мне пришлось изобразить скорбное лицо и сочувствующе кивнуть головой:
Да, очень жаль его. Но вроде бы со мной уже все в порядке.
Это хорошо. Я отдал Лису твою часть, с тебя пять сколитов.
Конечно, завтра наберем. У меня новая идея, как заработать.
Ну-ка, рассказывай! он придвинулся поближе.
И я предложил ему завтра попробовать разыграть новую сценку, но уже в богатом квартале, используя его дорогую одежду.
Дни полетели за днями, мы с Крикуном придумывали все новые и новые способы честного отъема денег у граждан, регулярно сдавая Лису иногда полную норму, а иногда с недостачей, которую, впрочем, закрывали через несколько дней. Я завел себе блокнотик, в который по вечерам исправно записывал карандашом имя и фамилию обманутого человека. Когда у меня будут деньгиобязательно рассчитаюсь с каждым!
Все мои сбережения хранились все в том же укромном переулке, рядом с кинжалом епископа. Я каждый день приходил в это место, откладывал излишки и очень радовался, наблюдая как мои денежные горки растут.
А еще я научился хорошо прыгать! Каждый вечер, после ужина, до самой поздней ночи, проводил время в катакомбах и пытался достать до высоких балок. Тренировки давались легко и вызывали у меня чувство радости, словно я был рожден для них. Когда мне стало слишком легко допрыгивать до перекрытий, я привязал к ногам тяжелые мешочки с песком и прыгал вместе с ними. А потом привык к ним настолько, что не снимал их даже ночью.
Когда уставал от прыжковшел лазать по стенам, стараясь приучить себя держаться руками, без помощи ног, за самые маленькие трещинки. Наступил момент, когда и это стало получаться легко, тогда я придумал усложнять задания, вися только на одной руке или двух пальцах. К концу второго месяца моего пребывания в Убежище, мне удавалось ползать по стене часами. Ладони покрылись твердыми мозолями, а руки стали намного сильнее. Когда у меня заканчивались силы, я восстанавливал их сколитами, наловчившись делать это прямо под потолком, и, получив энергию, снова тренировался до самой ночи, забывая про ужин.
И вот однажды, я снял со своих ног мешочки, и решил проверить как высоко у меня получиться прыгать без них. Первый же прыжок получился настолько сильным, что я не рассчитал и ударился головой о балку, за которую раньше еле доставал рукой. Это событие меня несказанно обрадовало! Я побежал в церковную канализацию, с легкостью забрался на стену, влез под самый потолок и оттолкнулся от стены, даже не раздеваясь.
Я чуть не пролетел мимонастолько получился высокий прыжок! Зацепился за решетку, раскачался на ней и отправился в обратный полет на стену, но не успел ухватится пальцами и мне пришлось снова оттолкнуться ногами, чтобы не грохнуться в яму. Долетел до соседней стены, от нее оттолкнулся еще раз и приземлился точно на трубу! Про себя я назвал такие трюки словом паркур. Уж не знаю почему, но мне часто приходят в голову странные названия для некоторых вещей, которым нет общепринятого наименования.
Прошло чуть больше двух месяцев с того дня, когда я по собственной воле искупался в дерьме. У меня накопилось достаточно денег, для того чтобы купить стилет, но наведываться к Хартелу пока не торопился. Я продолжал попрошайничать, надеясь набрать сумму для того, чтобы устроиться на первое время в столице и даже уговорил Крикуна поехать со мной вместе. Теперь он тоже стал копить камни.
После работы, я стал частенько захаживать к Марте, которая никогда не обсуждала со мной тот разговор во сне, но зато пустила меня во внутренние покои, где обнаружилась огромная библиотека. Из книги по геологии мне удалось узнать, из какого материала сделан кинжал епископа. Это было вулканическое стекло, или по-другомучерный обсидиан. Также, в том учебнике нашлось упоминание, что им пользуются служители Тьмы для проведения обрядов, но вот с какой цельювыяснить не удалось. Марта сказала, что такие сведения можно найти только в королевской библиотеке в Фаэте.
Я проводил за книгами все свое свободное время, чем немного раздражал Крикунаучится читать он так и не стал. Однако, это было скорее дружеское ворчание. Он стал мне самым близким человеком, и верным другом.
А потом произошло одно ужасное событие.
В этот день я решил, что уже готов разобраться с епископом и отправился в переулок к своему тайнику за деньгами. Раскопал землю, но внутри моих ямок пусто
Не поверив своим глазам, я начал копать рядом, все дальше и дальше. Ни денег, ни кинжала не было!!! Эта пропажа так больно ударила по мне, что я не выдержал и зарыдал. Два месяца впустую! Столько времени откладывать деньги на свою новую жизнь, чтобы все пошло прахом
В Убежище вернулся в дурном настроении и столкнулся возле входа в детскую комнату с Лисом. Он внимательно посмотрел на мое лицо и задал вопрос:
Кай, что случилось?! Тебя кто-то обидел?
Мне не хотелось ему рассказывать, но слезы потекли сами собой. Лис присел передо мной, заглянул мне в глаза, и вокруг стало так хорошо, что я расслабился и отдался этому чувству. Спустя, наверное, минуту, спохватился и понял, что он применил свою силу ко мне. Я попытался вырваться из гипноза, но было уже поздно. Он основательно покопался в моих мозгах.
Пойдем, Лис сказал это таким жестоким голосом, что мне не захотелось ему возражать.
Глава Убежища привел меня в детскую комнату, а затем приказал ребятам:
Все разделись до трусов и вышли отсюда, одежду оставить!
Что ты хочешь делать? я посмотрел на него и наткнулся на безразличный взгляд, раньше он на меня так никогда не смотрел.
Ты меня обманул, Кай. Мы об этом еще поговорим, а сейчас давай помогай.
Он заставил меня ворошить вещи ребят, а сам ходил между кроватями, поднимал матрасы и прощупывал постельные принадлежности. Я уже было решил, что это ни к чему не приведет, когда он взял очередную подушку и его лицо изменилось. Лис с силой разорвал ее и оттуда посыпались сколиты, а следом выпал тот самый черный кинжал!
У меня все внутри перевернулось, это была подушка с кровати Крикуна
Твое?
Я кивнул головой в растерянности. Крикун! Этого не может быть! Наверное, у него что-то случилось серьезное, иначе бы он никогда так не сделал. Но почему он меня не спросил?
Лис тем временем содрал наволочку и скидал все сколиты внутрь, затем покрутил кинжал перед своим лицом, рассмотрел его и бросил поверх камней.
Кто здесь спит?
Я пожал плечами, сдавать друга не хотелось, иначе Лис может убить его.
Молчишь? он открыл дверь и громко скомандовал в проход, Все сюда живо!
Я молил Девятерых, чтобы Крикуна не оказалось в Убежище. Дети зашли в комнату, и у меня от сердца отлеглоРива среди них не было.
Кто здесь спит? он громко повторил вопрос.
Крикун, ответили они хором
Где он?
Дети загалдели, начали спорить, а затем от них отделился Грен. Я с этим парнем почти не общался до этого. Он показал на меня пальцем:
У него спрашивайте, они с ним друзья.
Таких бы друзей, да произнес Лис, и в этот момент Рив влетел в комнату.
Что тут происхо
Лис подскочил к нему, схватил его за волосы и прямо по полу, не обращая внимания на его крики, потащил в Убежище, прихватив наволочку с деньгами. В проходе он остановился и бросил мне через плечо:
Зайдешь ко мне через пять минут.
Я ощутил себя в полном ступоре. Еще ни разу при мне не происходило таких событий, но Рив мне рассказывал, что кражи у своих Лис не прощает, считая это самым низким поступком, какой только может совершить изгой. Крикун, пожалуйста, это не можешь быть ты!
Тяжело вздохнув, я направился в сторону Убежища, не понимая, почему жизнь в очередной раз подставила мне подножку. За что мне это? Каждый день, я все больше и больше начинал ненавидеть светлых богов! Как они могут допускать такое?
Еле переставляя ноги, добрался до кабинета Лиса, и чуть не столкнулся с ним на пороге. Он выволок из комнаты Крикуна, который был без сознания, а с его рта вытекала кровь.
Унесите это дерьмо в клетку, завтра я оглашу ему приговор. Он обратился к скучающим изгоям, после чего перевел взгляд на меня, Теперь ты! Заходи!
Два парня подскочили из-за стола, взяли Рива за руки и ноги, и потащили его куда-то из Убежища. Я посмотрел ему вслед, глубоко вздохнул, набрался смелости и вошел к Лису в комнату.
Кай, помнишь наш разговор, когда ты мне впервые принес сколиты? начал он сходу. Я ведь тебе тогда рассказывал, что ты можешь занять высокое положение. А ты вместо этого решил крысятничать, скрывая от меня доходы!
Помню. Что сказал Крикун? мне стало плевать, что он со мной сделает, убить все равно не убьет.
Что-о-о? Лис поднялся из-за стола, Здесь я задаю вопросы! Отвечай!
Ты спросил, помню ли я день. Я тебе ответил, что помню. Теперь твоя очередь. Что сказал Крикун?
А ты дерзкий, Кай, и настырный. Лис уставился в мои глаза, и я почувствовал, как начинаю проваливаться в проклятую бездну.
Нет!
Я удивился, как легко скинул с себя оковы.
Лис, Крикун не мог этого сделать.
Вот же чертов Фаэли, ну откуда такая воля? Что у тебя за способность?
Я не знаю откуда. Мне восемь лет, причастие я не проходил, свою способность не знаю. Лис я ответил на три твоих вопроса. Ответь мне на один.
Лис чуть не задохнулся от ярости, долго-долго смотрел на меня, а затем махнул рукой:
Ничего он не сказал. Я был в его голове, но там нет и намека на преступление. Там вообще ничего нет, в том числе и подтверждения его невиновности. Он пьет камаису, а она Лис внезапно осекся, Впрочем это неважно, сейчас ты пойдешь спать, а я к утру решу, что делать с твоими заработками. Завтра Крикун будет казнен.
Нет! я почти перешел на крик, Сходи к Марте, она скажет, она может узнать, как все было!
Глаза Лиса опасно сузились, он подошел ко мне и приблизился настолько, что я ощутил его горячее дыхание.
Ну-ка, повтори!?
Марта, она видит. Внутри у меня все тряслось от страха, но я ответил ему.
Откуда ты это знаешь? он грубо схватил меня за плечо и потянулся к ножу на поясе. Об этом никому не известно, кроме нее и меня!
Пусть она сама расскажет, если считает нужным!
Лис сильно отшвырнул меня на кровать, взял со стола связку ключей и пошел к двери. Открыл ее и, обернувшись в проходе, бросил в мою сторону:
Сегодня ты ночуешь здесь!
С этими словами он захлопнул дверь, и запер ее снаружи.
Всю ночь мне не спалось из-за дурных мыслей о произошедшем. Крикуна я считал настоящим другом, хотя и имел от него некоторые секреты. Но они касались только меня и моих родителей. Еще и эта оговорка Лиса про настойку Рива; у меня не было полной уверенности, но кажется, она каким-то образом не дает главе Убежища узнать, что произошло на самом деле. А Крикун ведь искренне думал, что его спасает колючка во рту.