Байд наконец-то заметил их. Командир гвардейцев, не сдержав нетерпения, шагнул навстречу, потом все же взял себя в руки и замер на месте, дожидаясь, пока Хозяйка сама приблизится к нему. Занила остановилась, не дойдя аммов четырех до оборотня, - достаточно далеко, чтобы не пришлось слишком задирать голову, разговаривая с ним. Вопреки собственным опасениям, в зверином облике она продолжала чувствовать себя достаточно комфортно, даже несмотря на то, что улица вокруг них вдруг стала на удивление пустынна - люди, заметив двух огромных кошек, остановившихся в воротах, спешили убраться как можно дальше... Впрочем, может быть, как раз благодаря этому?
Занила еще раз вгляделась в лицо командира своих гвардейцев, пытаясь определить, чем же вызвано его беспокойство. Ее и Байда не связывала клятва крови - лишь обычная, принесенная на словах, клятва преданности. И - вероятно, именно из-за этого - Кай'я Лэ ощущала сознание оборотня значительно хуже, чем Намо, например. Но обменяться парой не слишком сложных фраз им это не должно было помешать.
"Зачем ты меня ждешь?" - решив, что они виделись не так давно и можно обойтись без приветствия, Занила спросила сразу о том, что ее волновало. Байд невольно вздрогнул, когда мысль-образ, посланный Кай'я Лэ, коснулся его сознания. Зрачки парня расширились, и Занила, внимательно наблюдавшая за его реакцией, подумала, что, вполне вероятно, оборотню, в отличие от нее самой или Намо, например, такой способ общения доставляет некоторый дискомфорт. Или, может быть, ему просто потребовалась пара мгновений, чтобы понять суть вопроса, заданного отнюдь не словами? Или для того, чтобы сообразить: он сам ответить может вполне традиционным способом.
- Ледь приказал тебя найти, - наконец, произнес Байд. - Он сейчас разговаривает с князем Михаилом и хотел, чтобы ты тоже это услышала...
Оборотень не успел еще закончить, а перед глазами Занилы все потемнело от мгновенно вспыхнувшей ярости. Не разгорающейся постепенно - в одну секунду взметнувшейся столбом пламени до самых небес. Она думала, что справилась с ней... Но, кажется, пора бы уже выучить: ее гнев - это не то, что можно затушить. Его можно на короткое мгновение лишь немного отодвинуть, но он тут же вернется вновь, едва только получив очередной повод!
Намо толкнул ее плечом - не слишком сильно - лишь, чтобы привлечь внимание Кай'я Лэ. Занила обернулась к нему и только в этот момент осознала, что уже несколько мгновений, забыв обо всем и оскалив клыки, яростно и глухо рычит. Она замолчала и, не тратя ни мгновения, шагнула вперед, одновременно вгоняя свое тело в смену облика. Встряхнулась, ощутив, что вновь стоит на двух ногах и смотрит на мир с высоты человеческого роста, и откинула за спину упавшие на лицо волосы. Коса, заплетенная с вечера и кое-как продержавшаяся во время схватки, обращения уже не пережила. Занила решительно шагнула между створок ворот мимо Байда, то ли для него, то ли для самой себя произнеся:
- Я поговорю с князем Михаилом!
Где-то в глубине двора находились люди (Кай'я Лэ ощущала их присутствие), но на высоком крыльце, ведущем к открытой двери, никого не было. Занила вновь остановилась на пороге. Она уже собиралась раскинуть вокруг себя тонкие ниточки силы, по отклику пространства отыскивая Ледя, но Байд, по-своему истолковав заминку Кай'я Лэ, шагнул вперед, указывая дорогу:
- Он там, Хозяйка!
По лестнице они поднялись на второй этаж просторного княжеского дома. Внутри, в отличие от двора и ближайших к крепости улиц, было совершенно тихо и абсолютно безлюдно: то ли оборотни разогнали всех обитателей дома, то ли те сами поспешили убраться как можно дальше от князя, проигравшего затеянную войну и теперь не известно, доживущего ли до утра.
Байд уверенно вел Кай'я Лэ куда-то в заднюю часть дома. Перед одной из дверей, ничем не отличимых от всех прочих, он остановился и распахнул ее, приглашая Хозяйку стаи войти. Близкое присутствие Ледя Занила ощутила за добрый десяток аммов, поэтому теперь, не задавая вопросов, переступила через порог. Байд собирался закрыть за ней дверь, но Намо, все еще сохранявший свой звериный облик, оттеснил его плечом в сторону и скользнул вслед за Кай'я Лэ. Занила заметила, но возражать не стала. Если честно, ее сейчас в гораздо меньшей степени волновало, что делали ее оборотни, чем то, что она видела перед собой, - взгляд Хозяйки стаи встретился со взглядом махейнского князя Михаила.
Мужчина сидел на низкой лавке рядом с закрытым глухими ставнями единственным окном небольшой горницы. Его голова была аккуратно перевязана лоскутами чистой ткани, в том месте, куда пришелся удар Кай'я Лэ оборотней, уже успевшими пропитаться темно-алым. Ниже повязки кожа лица и шеи человека также была покрыта засохшей кровью. Занила не знала, кто обрабатывал его рану: человеческий лекарь или кто-нибудь из ее оборотней, но, судя по выражению глаз Михаила, она могла бы поспорить: тратить время на умывание он отказался уже сам.
Князь был безоружен. Не то, чтобы с мечом он представлял какую-либо опасность для трех высших оборотней, собравшихся в комнате, но клинок у него забрали и не безопасности ради, а скорее для того, чтобы мужчина не забывал о своем положении здесь: пленник. Проигравший.
Сбоку кто-то пошевелился, весьма вовремя отвлекая внимание Хозяйки стаи от человека... Ледь. Заниле не нужны были глаза, чтобы знать о присутствии оборотня, но она все же повернулась. Темноволосый мужчина сидел за столом, небрежно бросив на него свою теплую куртку и сложив перед собой руки с переплетенными в замок пальцами. Он тоже наверняка ощутил приближение Занилы задолго до того, как та вошла в дверь, и также решил обойтись без совершенно неуместных сейчас приветствий, ограничившись простым кивком. Ее ждали.
Нужно было сказать что-нибудь, начать разговор, обрывая паузу, с каждой секундой становящуюся все более напряженной, но Кай'я Лэ медлила. Она огляделась, выбирая, куда бы ей сесть. За столом, где расположился Ледь, еще были свободные табуреты, но Занила вместо того, чтобы двинуться в ту сторону, расстегнула фибулу на вороте плаща и опустилась на широкую длинную лавку, стоящую у противоположной от окна стены - напротив князя Михаила.
Намо тут же последовал за ней, вспрыгнул на лавку, легко оттолкнувшись от пола всеми четырьмя лапами, и улегся рядом с Занилой, обвив туловище длинным хвостом. Движения оборотня были совершенно естественными, будто в том, что он вот так, в зверином обличье, явился на импровизированный совет, не было ничего странного, словно каждый день происходило нечто подобное... Занила знала, что он делает это для нее, наглядно демонстрируя то, о чем они говорили совсем недавно, но не менее интересно было и наблюдать за тем, как реагируют на поведение оборотня двое других мужчин. В темных и матово-блестящих, будто непрозрачные драгоценные камни, глазах Ледя явно читалось неодобрение: то ли, самого присутствия Намо (ведь звали лишь Кай'я Лэ), то ли того, что он по-прежнему пребывал в своем зверином обличье, хотя бой уже давно закончился, и теперь наступило время для разговора. Человек же, глядя на огромную кошку, под толстой шкурой которой перекатывались сильные мускулы, явно нервничал! Руки князя сжались в кулаки, будто пытаясь отыскать привычную рукоять клинка. Если бы он и так уже не сидел, прислонившись спиной к стене, то он наверняка отодвинулся бы еще дальше от оборотня! Как будто двое других существ представляли меньшую опасность... Занила с трудом удержала отнюдь не добрую усмешку, не дав ей перерасти в звериный оскал: если бы она раньше сомневалась, позволять ли Намо идти с собой, то теперь решение бы уж точно было принято!
Ледь тихо вздохнул, поняв, что не стоит ждать от Кай'я Лэ первой фразы в этом разговоре, и решив начать сам:
- Князь махейнский Михаил, - произнес он, едва заметным кивком указав на человека. Потом слегка склонил голову перед Кай'я Лэ. - Боярыня Занила.
Разумеется, ни тот, ни другая во взаимном представлении не нуждались, но Ледь сейчас готов был и на большее, лишь бы заставить этих двоих наконец поговорить друг с другом! Занила поморщилась, услышав слова оборотня: "боярыня"... Она не любила этот титул, в действительности не имевший к ней ни малейшего отношения. Но в стае много веков действовало строгое правило: не произносить при людях ни слова из Древнего языка, а называть ее "Хозяйкой" вряд ли согласился бы уже сам Михаил. Так что "боярыня" - было всего лишь словом, которым мужчина мог к ней обратиться. И в этом отношении оно было ничуть не хуже любого другого в человеческом языке.
Князь Михаил поерзал на своем сиденье, очевидно, поняв: если он хочет что-то сказать Хозяйке оборотней, то нужно делать это прямо сейчас, пока той не надоело ждать, и она просто не ушла.
- Боярыня, - прокашлявшись, произнес он, - перед вашим приходом я как раз говорил уважаемому Златополку, что заплачу такую дань, как вы назначите. Разумеется, мне понадобится некоторое время, чтобы собрать ее. Но, полагаю, оно не будет слишком долгим, особенно если вы не станете... - мужчина запнулся, явно испытывая затруднения с подбором слов, потом все же продолжил, - предъявлять претензии к горожанам. Они всего лишь исполняли мой приказ...
- "Предъявлять претензии"! - не сдержавшись, фыркнула Занила, обрывая его. Она не знала, чего ей сейчас хочется больше: захохотать или уже вцепиться когтями в горло человека. "Предъявлять претензии"... Она прекрасно поняла, какой истинный смысл крылся за этими, такими вежливыми словами! Князь Михаил просил, чтобы она не позволяла гвардейцам разграбить его город!
Занила наклонилась вперед, опершись руками о колени и до боли, до побелевших костяшек стиснув пальцы. Да, именно для этого она и заставила себя сесть несколькими минутами раньше - чтобы первая же неосторожная фраза человека не стала для него и последней. Каждый лишний амм между Хозяйкой оборотней и князем давал последнему еще один шанс, что она передумает его убивать раньше, чем до него доберется!
Но, если Занила продолжала сидеть, это еще отнюдь не значило, что она была спокойна.
- Мне не нужна твоя дань, князь! - хрипло, будто голос уже принадлежал не человеку, а огромной кошке, шевелившейся внутри, прорычала она. - Мне не нужны твои деньги и никогда не были нужны. И не нужен твой город. Все, что мне требовалось, - это нейтральная территория на границе моих земель. Кто-то, не вступивший в войну ни на чьей стороне. Может быть, не друзья, но хотя бы и не враги! - Занила откинулась назад, произнеся все, что хотела сказать, а человек, кажется, только теперь понял, насколько близко он в очередной раз подошел к смерти. Князь судорожно вздохнул и проговорил совсем тихо, очевидно, лишь для самого себя, потому что никто из людей, даже находись те совсем близко от него, не услышал бы:
- Значит, я все же ошибся. Если бы не закрыл ворота, вы не напали бы первыми...
Люди не услышали бы. Но находящиеся в этой комнате людьми не были. Губы Кай'я Лэ дрогнули в болезненной гримасе, лишь отдаленно напоминающей обычную человеческую усмешку.
- Я никогда не нападаю первой, князь, - произнесла она, сама не зная, для чего ей вдруг понадобились эти объяснения. Человек поднял на нее взгляд, странный: то ли вопросительный, то ли недоуменный, а потом качнул головой из стороны в сторону, так, будто проверял какие-то свои мысли и соглашался с ними:
- Нет. Но ты мстишь, боярыня. И только ты сама знаешь, что будет тобой прощено как не заслуживающее внимания, а что будет сочтено достойным поводом для мести.
На этот раз вздрогнула уже Занила. Кажется никто из окружающих, и тем более, человек, не заметил, но ощущение все равно было не из приятных. Последние часы она почти постоянно гадала, что же Талгат рассказал о ней князю. Но, кажется, теперь пора было задать и другой вопрос: что Михаилу удалось разузнать о ней самому?
Занила знала, что в Годруме или той же Догате о ней - боярыне, стремительно поднявшейся с самых низов практически к самой вершине власти, - ходят едва ли не легенды. И многие из них были весьма близки к истине. Во всяком случае, в части того, что когда-то она была простой рабыней. Занила привыкла к слухам и не особенно переживала просто потому, что не так много в этом мире оставалось людей, действительно знавших ее в той, человеческой, жизни. Но князь Михаил был как раз из таких. Вообще-то Занила была уверена, что он не вспомнил ее - маленькую девочку, много лет назад привезенную его дружинниками в качестве дани с северных деревень княжества. Тем более что он наверняка считал ее давно мертвой. Но теперь... Кай'я Лэ подняла взгляд на человека, сидящего напротив...
Хотя, может быть, и не помнил. А его не слишком конкретное высказывание основывалось как раз на тех самых слухах - почти легендах, добравшихся уже, очевидно, и до Вольных княжеств.
Словно ощутив ее сомнения, Намо вдруг потянулся и положил голову Кай'я Лэ на колени. Этот жест, такой обычный для домашней кошки, в исполнении огромного смертельно опасного зверя выглядел по меньшей мере... Впрочем, нет, не воспринимала Занила Намо как зверя. Для нее он был оборотнем ее стаи - тем, с кем однажды ее связал ритуал клятвы крови, и его прикосновение ощущалось как нечто поразительно правильное. Между ней и Намо никогда не было того острого почти до боли, до невозможности устоять притяжения, какое существовало между ней и Ледем, ничего, что заставляло бы искать прикосновений. Занила и не делала этого. Но, кажется, теперь ей предстояло узнать, как же много она потеряла!
Кай'я Лэ положила руку на шею оборотня. Сначала осторожно, едва касаясь, будто боясь собственных ощущений, потом увереннее, зарываясь пальцами в длинный густой мех, чувствуя, как под его толщей перекатываются сильные мышцы. Кожу окутало теплом и не только от соприкосновения с пушистой шерстью, но и от сияния энергии, клубящейся вокруг высшего оборотня. Намо немного повернул голову, удобнее устраиваясь на ее коленях, и прищурился, всем своим видом демонстрируя: был бы настоящим котом - уже замурчал от удовольствия! Занила усмехнулась, но почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, подняла глаза. Впрочем, угадать, чье именно внимание она ощутила, было сложно: на Хозяйку оборотней и огромного зверя, разлегшегося на ее коленях, смотрел и Ледь, и князь Михаил. И выражение во взглядах мужчин было прежним: неодобрение в глазах оборотня, откровенный страх - у человека.
Пальцы Занилы глубже зарылись в пушистую мягкую шерсть...
Ледь резко встал, с противным скрипом двинув стул по чисто выскобленному дощатому полу. Кай'я Лэ вскинула на него глаза. На мгновение показалось: оборотень сейчас что-то скажет ей, что-то резкое... но Златополк, вновь расслабив пальцы, уже сжатые в кулаки, повернулся к их пленнику.
- Расскажи боярыне то, что рассказал мне, князь, - спокойным и ровным настолько, будто они сейчас вели самые обыкновенные деловые переговоры, голосом произнес он. - Расскажи, что происходило в городе с момента появления здесь мага Талгата.
Кай'я Лэ перевела взгляд с одного мужчины на другого и не стала возражать. Действительно самое время наконец перейти к обсуждению того, для чего они и собрались. Князь Михаил не без облегчения кивнул и сделал то, о чем просил его Ледь - начал рассказывать:
- Этот человек пришел в город четыре дня назад...
- Маг! - резко, не давая ему продолжить, оборвала Занила. - Талгат никогда не был человеком, и не нужно его так называть! - прорычала она, давая выход гневу, не израсходованному за предыдущие часы.
- Маг, - вслед за ней повторил князь Михаил, будто привыкая к новому для себя понятию. Голос его при этом звучал не слишком уверенно. В коротком слове не было ничего сложного для произношения, и Занила без труда догадалась: князю сейчас, точно так же, как и ей самой когда-то, нелегко было сразу осознать, что старые сказки существуют в действительности. И - что гораздо неприятнее - существуют в непосредственной близости от нас. Впрочем, ему, как и Хозяйке оборотней, судьба не оставляла выбора. - Маг Талгат пришел в город четыре дня назад, - заново начал свой рассказ мужчина, и, как ни странно, на этот раз его голос звучал куда увереннее. - Он был не один. Его сопровождали трое то ли учеников, то ли охранников. Скорее, впрочем, все же охрана, - высказал свое мнение князь, - потому что колдовал он дальше всегда только сам, - на слове "колдовал" мужчина вновь на мгновение запнулся: очевидно, оно тоже было для него новым, может быть, даже подсказанным Ледем во время их предыдущей беседы - до появления Кай'я Лэ. Занила не стала выяснять: всех помощников Талгата уничтожили (в этом она была уверена, потому что не ощущала их присутствия в детинце), а с остальным можно будет разобраться и позже. Она кивнула князю, приказывая продолжать, и даже подсказала:
- Он торопился и, не задерживаясь в городе, пришел сразу в крепость, так ведь, князь?
- Да, - человек не удивился, будто ждал этого вопроса. - Талгат и его спутники путешествовали налегке, но кони под ними были великолепными, да и одежда, сама манера держаться... В общем стража не рискнула отказать богатым чужеземцам, и их сразу же провели ко мне, - пояснил он. Такие подробности Хозяйку оборотней уже вряд ли интересовали. Но князь все равно продолжил говорить: то, с какой легкостью неизвестные чужеземцы добились встречи с правителем государства, в глазах салевцев, например, выглядело бы едва ли не позором, и потому князь хотел объяснить ей. - Я вначале, боярыня, принял этого Талгата за очередного купца - за одного из тех южан, знаете, что за наши руду и уголь готовы пообещать золотые россыпи, а - стоит начать выяснять, кто они и откуда, - оказывается, что у них нет ничего, даже собственных кораблей, чтобы перевести товар, - князь Михаил вновь покосился на женщину-оборотня, сидящую напротив него: как она реагирует на его слова, не сжимаются ли ее пальцы в кулаки, не напоминает ли ее тело скрученную до предела пружину, в любое мгновение готовую взорваться смертоносным ударом?.. Светлые, будто светящиеся серебром глаза смотрели прямо и пристально, и от этого ее взгляда становилось неуютно. Но, по крайней мере, она больше не перебивала его. Михаил сглотнул и заставил себя продолжить. - Но Талгат, боярыня, о торговле заговаривать не стал. Он спросил, сколько человек в моей дружине и скольких еще я смогу призвать в ополчение. Я тогда, разумеется, поинтересовался, зачем чужеземцу это знать. Он ответил, что идет война, что скоро она доберется до моего княжества и что только он, могущественный маг Талгат, может меня спасти, - князь Михаил усмехнулся, но как-то криво и отнюдь не весело. Он вздохнул, переводя дыхание, и невольно прикоснулся к тянущему свежей пульсирующей болью виску. - Я тогда во второй раз ошибся в нем, боярыня, - продолжил он. - Я подумал, что передо мной обыкновенный блаженный, которых всегда много бродит по дорогам любого княжества. Ну и что, что богатый или знатного рода... Сама рассуди: он был без меча, да и охрана его внушительной не выглядела, а говорил о могуществе и спасать меня собирался... Это, боярыня, южные цари все с детства обучены часами послам улыбаться и с приятным лицом врать, а я тогда так этому Талгату и сказал, - князь вновь прикоснулся к перевязанной голове. - Про блаженного... А потом позвал своих ребят выкинуть его из крепости.