Но говорить это нужно совсем не так. Понимаешь, Чарли? поморщился господин Кноп. Ты отдаешь приказ. Ты его босс. И смотреть ты должен высокомерно. Ну, как бы тебе объяснить Допустим, ты хозяин лавки. И он просит у тебя кредит.
Было шесть часов утра. Морозный туман сжимал город в тисках, пытаясь выдавить из него все признаки дыхания.
Они появлялись из тумана, ныряли в словопечатню позади «Ведра», после чего снова исчезали в туманена разнообразных ногах, костылях и колесиках.
Чавводам-прда!
Услышав этот вопль, лорд Витинари немедленно послал ночного чиновника к воротам.
Сначала он обратил внимание на название. Потом улыбнулся, увидев девиз.
И внимательно прочел слова:
САМАЯ ХОЛОДНУЩАЯ ЗИМА НА ПАМЯТИ НЫНЕШНЕГО ПОКОЛЕНИЯ, И ЭТООФИЦИАЛЬНО!
И лорд Витинари улыбнулся.
И кто-то тихо постучал в дверь.
И патриций посмотрел на часы.
Войдите, сказал патриций.
Ничего не произошло. Через несколько секунд снова раздался вежливый стук.
Войдите.
И снова ничего, кроме выжидающей тишины.
И лорд Витинари коснулся вполне обычной на вид части своего письменного стола.
И длинный ящик бесшумно, как по маслу, выдвинулся из массивной ореховой столешницы. На черном бархате лежали разнообразные тонкие предметы, все как один подходящие под определение «очень острый».
И патриций выбрал один из предметов, небрежно опустил руку вниз, бесшумно подошел к двери, повернул ручку и быстро отступил в сторону на случай, если дверь вдруг резко толкнут внутрь.
И опять ничего не произошло.
А потом дверь, несколько перекосившаяся из-за кривых петель, распахнулась.
Господин Маклдафф разложил на столе свежий экземпляр новостного листка. Все собравшиеся на завтрак единодушно согласились с тем, что господин Маклдафф, как приобретший «Правду», является не просто владельцем, но своего рода священнослужителем, который должен донести содержание листка до признательных масс.
Здесь говорится, что одному мужику с Ласточкиной удалось вырастить презабавный овощ, сообщил господин Маклдафф.
Надо будет обязательно сходить посмотреть, сказала госпожа Эликсир.
На другом конце стола кто-то поперхнулся.
Ты в порядке, господин де Словв? спросила она, в то время как господин Ничок хлопал Вильяма по спине.
Да-да, конечно, задыхаясь, произнес Вильям. Прошу прощения, чай попал не в то горло.
В той части города хорошая почва, заметил господин Каретник, торгующий семенами вразнос.
Вильям попытался сосредоточиться на тосте. Над его головой тщательно и даже благоговейно обсуждались новости.
Кто-то угрожал ножом владельцу ювелирной лавки, продолжал господин Маклдафф.
Если так и дальше пойдет, скоро мы даже в собственных постелях не будем чувствовать себя в безопасности, ответила госпожа Эликсир.
А вот я не считаю, что это самая холодная зима за последние сто лет, заявил господин Каретник. Десять лет назадвот то была зима! Чуть всю торговлю мне не сгубила.
Бумага врать не может, спокойно произнес господин Маклдафф, как будто выкладывая на стол туза.
Кстати, тот некролог показался мне несколько странным, сказала госпожа Эликсир. Вильям, склонившись над вареным яйцом, молча кивнул. Обычно в некрологах описывается путь человека до смерти, а не после.
Господин Долгоствол, который был гномом и имел некое отношение к ювелирному бизнесу, взял с тарелки очередной хлебец.
Видимо, у некоторых бывает не только до, но и после, сказал он.
И все же, кстати говоря, в нашем городе становится чересчур многолюдно, вступил в разговор господин Крючкотвор, который занимался какой-то неустановленной конторской работой. Зомби, они ведь почти как люди. Никого не хочу обидеть, разумеется.
Господин Долгоствол, намазывая тост маслом, едва заметно улыбнулся, а Вильям поморщился. Он всегда недолюбливал людей, которые «никого не хотели обидеть». Удобная фраза: произнес ееи обижай кого хочешь.
Что ж, времена меняются, и мы должны меняться вместе с ними, заявила госпожа Эликсир. И я надеюсь, этот бедняга найдет свои часы.
На самом деле господин Гарри уже поджидал Вильяма у дверей конторы. Подскочив к Вильяму, он принялся яростно трясти его руку.
Поразительно, просто поразительно! Как вам это удалось? Просто чудо! Вы отпечатали это на бумаге, а когда я вернулся домой, будь я проклят, если часы не оказались в кармане другой моей куртки! Воистину да благословят боги ваш листок!
Хорошагора сообщил вошедшему Вильяму последние новости. С утра было продано восемьсот экземпляров «Правды». По пять пенсов. Доля Вильяма составила шестнадцать долларов. Медяки на столе образовывали довольно внушительную гору.
Но это настоящее безумие, покачал головой Вильям. Мы просто рассказывали о том, что произошло!
Возникла небольшая проблема, дружище, сказал Хорошагора. Ты собираешься завтра отпечатывать новый листок?
О боги! Надеюсь, что нет!
Ну а у меня есть для тебя хорошая история, мрачно известил гном. Гильдия Граверов устанавливает собственную отпечатную машину. Кроме того, за ними стоят солидные деньги. Если мы будем заниматься просто отпечатью, они нас разорят.
Правда?
Конечно. Они уже используют отпечатные прессы. А шрифт сделать совсем нетрудно, особенно если привлечь побольше граверов. Ну а работать они умеют. Честно говоря, не думал, что они так быстро сориентируются.
Невероятно!
Члены Гильдии, те, что помоложе, видели продукцию, которую привозили из Омнии и Агатской империи. И как выяснилось, просто ждали удобного момента. Я слышал, вчера состоялось посвященное этому собрание. Произошли некоторые кадровые перестановки.
Жаль, не удалось поприсутствовать.
Поэтому если ты хочешь продолжать выпускать свой листок сказал гном.
Мне не нужны все эти деньги! завопил Вильям. От денег одни проблемы!
Мы могли бы продавать «Правду» дешевле, странно глянув на Вильяма, предложила Сахарисса.
Так мы заработаем еще больше денег, мрачно произнес Вильям.
Мы могли бы могли бы платить больше уличным торговцам, продолжила Сахарисса.
Очень тонкий вопрос, сказал Хорошагора. У тела все же есть предел поглощения скипидара.
Тогда мы могли бы, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы они хорошо завтракали, упорствовала Сахарисса. Например, каждое утро ели рагу из какого-нибудь мяса.
Но я не уверен, что у нас хватит новостей, чтобы заполнить даже начал было Вильям и замолчал.
Здесь он был немножко не прав. Все отпечатанное на бумаге автоматически становится новостью. Всякая новость попадает на бумагу, значит, то, что отпечатывается на бумаге, новости. И в этом правда.
Он вспомнил слова госпожи Эликсир: «Если б это не было правдой, разве это разрешили бы отпечатать?»
Вильям никогда не интересовался политикой. И сейчас, размышляя о том, кто что и кому разрешает, он вдруг понял, что задействует какие-то незнакомые умственные мышцы. Некоторые из них имели прямое отношение к генетической памяти.
Можно нанять побольше людей, которые будут собирать для нас новости, сказала Сахарисса. И как насчет новостей из других стран или городов? Из Псевдополиса и Щеботана? Достаточно поговорить с пассажирами почтовых карет
А гномам было бы интересно узнать, что происходит в Убервальде и на Медной горе, заметил Хорошагора, оглаживая бороду.
Да дотуда не меньше недели езды на карете! воскликнул Вильям.
Ну и что? Все равно это будет новостями.
А что, если воспользоваться семафорами? спросила Сахарисса.
Клик-башнями? Да ты спятила! изумился Вильям. Это ведь ужасно дорого!
И что с того? Ты же сам только что переживал, мол, у нас слишком много денег.
Вдруг полыхнул какой-то свет, и Вильям резко обернулся.
Некое странное существо занимало дверной проем. Была тренога. За нейпара тощих ног в черных брюках, а на нейчерный ящик. Над ящиком торчала черная рука, в которой дымился какой-то странный лоток.
Зер гут получайтся, донесся голос. Свет гут отражайтся от гномий шлем, йа прямо не умейт удерживаться. Вы хотейт иконографист? ЙаОтто Шрик.
О, сказала Сахарисса. Правда иконографист?
Йа натюрлих волшебник и маг темной комнаты. Экспериментовайт всегда! сообщил Отто Шрик. Кроме того, оборудование мое собственное имейтся, а также имейтся энерговость и позитичность!
Сахарисса! прошипел Вильям.
Ну, для начала мы могли бы предложить тебе доллар в день
Сахарисса!
Да? Что?
Онвампир!
Не могу не выражайт протест, встрял прятавшийся за ящиком Отто. Очень легко предполагайт, что любой, кто имейт акцент из Убервальд, ист вампир. Но Убервальд имейт несколько тысяч уроженцев, которые не ист вампир.
Вильям смущенно замахал руками.
Да-да, конечно, прошу меня извинить, но
Впрочем, йа ист натюрлих вампир, продолжал Отто. Однако если б йа приветствовайт вас как-нибудь подобно: «Хей, мужик, чо за дела, чувак, где пропадал?», что бы вы говорийт?
Мы ничего и не заподозрили бы, признался Вильям.
Как бы там ни бывайт, заметка применяйт слово «требуется», и мне показывайтся в этом насущная безотлагательность, сказал Отто. А еще йа имейт вот это
Он вскинул вверх тощую руку с голубыми венами, в которой была сжата свернутая черная ленточка.
О? Ты дал зарок? уточнила Сахарисса.
В Зале Доверия, что в Скотобойном переулке, триумфально провозгласил Отто, который йа посещайт еженедельно для песнопеваний и чаераспитий с булочками, а также для благотворящих беседований на темы внутренней крепости, помогающих воздержанию от потреблений организмовых жидкостей. Йа больше не ист глупый кровососатель!
А ты что скажешь, господин Хорошагора? спросил Вильям.
Хорошагора задумчиво почесал нос.
Тебе решать, наконец промолвил он. Но если этот тип попробует сотворить какую-нибудь гнусность с моими ребятами, я ему ноги по самую шею отсеку. Кстати, а что это за зарок?
Движение Убервальдских Трезвенников, объяснила Сахарисса. Вступающий в него вампир дает зарок не прикасаться к человеческой крови
Отто вздрогнул.
Мы предпочитайт говорить «слово на букву к», поправил он.
К слову на букву «к», быстро поправилась Сахарисса. Кстати, это Движение пользуется большой популярностью. Вампиры знают, что это их единственная возможность влиться в ряды общества.
Ну хорошо, согласился Вильям. В присутствии вампиров он ощущал некое смутное беспокойство, но после всего услышанного отказать Отто было все равно что пнуть щенка. Ты не против, если мы разместим тебя в подвале?
Подвал? переспросил Отто. Вундербар!
«Сначала были гномы, садясь за стол, думал Вильям. Над их старательностью издевались, их обзывали коротышками, но они молча, не поднимая голов, собственными руками выковали свое процветание. Потом появились тролли. Этим было немного проще, ведь швырнешь в такого камень, а обратно прилетит целый валун. Потом из гробов восстали зомби. Пара вервольфов проскользнула в плохо прикрытую дверь. Лепреконы, несмотря на неважное начало, тоже довольно быстро интегрировались в общество, поскольку отличались упрямством и обманывать их было гораздо опаснее, чем тех же троллей: тролль, по крайней мере, не может нырнуть тебе в штанину. Остается не так уж много видов»
А вот вампирам так и не удалось ничего добиться. Общительностью они не отличались, даже друг с другом не больно-то ладили и были неприятно странными. А кроме того, только представьте себе вампира, открывающего собственную продуктовую лавку!
Постепенно до самых толковых из них начало доходить: люди будут относиться к вампирам более благосклонно, если те перестанут быть вампирами. Достаточно высокая цена за общественное признание, а может, и не очень высокая, учитывая, что тебе в любой момент могли вбить кол в грудь, отрубить голову и развеять твой пепел над рекой. Жизнь в качестве бифштекса tartare не так уж и плоха по сравнению со смертью на коле au naturelle.
Э-э А также мы хотели бы поближе рассмотреть, кого именно берем на работу, громко произнес Вильям.
Отто очень медленно и опасливо вылез из-за своего аппарата. Он был тощим, бледным и носил маленькие овальные темные очки. И все еще сжимал в руке черную ленточку так, словно она была спасительным талисманом, что отчасти соответствовало действительности.
Все в порядке, мы не кусаемся, сказала Сахарисса.
Хотя долг платежом красен, хмыкнул Хорошагора.
Несколько бестактное замечание, господин Хорошагора, упрекнула Сахарисса.
Как и я сам, буркнул гном, возвращаясь к отпечатной плите. Зато все знают, что я из себя представляю.
Вы не пожалейт, уверил Отто. Йа полностью исправляйтся, уверяйт от всей души. Какие именно картинки йа должен для вас исполняйт?
Ты должен будешь иллюстрировать новости, ответил Вильям.
А что ист новости?
Новостиэто Вильям слегка замешкался. Новостиэто то, что мы отпечатываем на бумаге
Ну а как вам вот это?! раздался чей-то жизнерадостный голос.
Вильям обернулся. Поверх картонной коробки на него смотрело ужасно знакомое лицо.
Привет, господин Винтлер, поздоровался Вильям. Э-э Сахарисса, не могла бы ты сходить к
Он не успел. Господин Винтлер принадлежал к разновидности людей, считавших, что бодрое «эгегей!» наиболее остроумный ответ, который только возможно придумать. Таких людей обычным холодным приемом не остановишь.
Так вот, копаюсь я сегодня утром в своем огороде, сообщил он. И представляешь, нахожу вот этот корень пастернака! Ну, думаю, тот молодой человек в словопечатне просто обхохочется, когда его увидит. Даже моя супружница не смогла удержаться от смеха
К ужасу Вильяма, он запустил руку в коробку.
Господин Винтлер, не думаю, что Но рука уже поднималась. Что-то громко заскребло по стенке коробки.
Готов поспорить, молодая дамочка тоже не прочь похихикать.
Вильям закрыл глаза.
Он услышал, как удивленно ахнула Сахарисса.
Право! Совсем как живой!
Вильям открыл глаза.
Так это ведь нос, выдавил он. Пастернак, похожий на шишковатое лицо с огромным носом!
Возможно, йа делайт картинку? осведомился Отто.
О да! воскликнул опьяневший от облегчения Вильям. Да, Отто, сделай большую картинку господина Винтлера и его восхитительно носатого пастернака! Это будет твоей первой работой! Да, конечно!
Господин Винтлер просиял.
А может, сбегать домой и принести ту морковку? услужливо предложил он.
Нет! одновременно рявкнули Вильям и Хорошагора.
Картинку делайт прямо сейчас? уточнил Отто.
А как иначе! закричал Вильям. Чем быстрее мы отпустим господина Винтлера домой, тем раньше он найдет очередной презабавный овощ, верно, господин Винтлер? Что будет в следующий раз? Стручок с ушами? Свекла, похожая на картофелину? Капуста с волосатым языком?
То есть ты хотейт делайт картинку прямо здесь и прямо сейчас? отчетливо произнося каждый слог, переспросил Отто.
Да, здесь и сейчас!
Скоро брюква должна поспеть, сообщил господин Винтлер. Я возлагаю на нее большие надежды.
О, гут, гут Герр Винтлер, сюда вертайся, велел Отто, открывая линзу и прячась за иконографом.
Из ящика высунулся бесенок, держащий наготове кисточку. Свободной рукой Отто медленно поднял закрепленную на палке клетку, в которой дремала толстая саламандра; палец его лежал на курке, который должен был опустить на голову саламандры маленький молоточекдостаточно сильно, чтобы тварь взбесилась.
Улыбочку, битте!
Погоди, вдруг вмешалась Сахарисса, а разве вампир не
Щелк.
Саламандра вспыхнула, залив комнату ослепительным светом и сделав тени еще более темными.
Отто заорал и упал на пол, схватившись за горло. Потом вскочил с выпученными глазами и на подкашивающихся, заплетающихся ногах заметался туда-сюда по комнате. Наконец он осел на пол за столом, нечаянно смахнув рукой бумаги.