Дайанар подошел к императору. Тот послушно задрал рукава, но никаких порезов у него не было, у Лейва тоже. Потом оба некоторое время вспоминали, не было ли какихнибудь небольших происшествий с ранениями. Такого не вспомнил ни один. Мой супруг задумался, потом пристально посмотрел на императора.
Нет, Дан, нет! воскликнул государь возмущенно. Даже не думай! Влезать в голову к монарху недопустимо, забудь!
Это вы вот этими вашими глазами делать собираетесь? подозрительно спросил наследник. Я тоже против.
А как насчет: "Дан, делай все, что считаешь нужным"? поинтересовался Дани.
Слово императора, принадлежит императору, тут же отозвался его величество.
Боитесь, вашества? прищурился мой ненаглядный нахал.
Император и его наследник ничего не боятся, пафосно отозвался император и тут же добавил. Но предусмотрительно опасаться требует долг перед государством. Мы не принадлежим себе, мы принадлежим империи.
Хорошо, Дайанар отлепился от стены. Как пожелаете. потом подошел ко мне, обнял, приблизив свои губы и, опалив дыханием, отчего миллионы сладких мурашек побежали по телу, шепнул. Выйди, любимая.
Я выдохнула, возвращаясь тут же на нашу грешную землю и послушно вышла из допросной. И только когда дверь закрылась, до меня дошло, что ко мне только что применили внушение. Вот подлец! Я кинулась обратно к двери, но она была плотно заперта. Несколько мгновений из камеры доносились какие-то звуки, но вскоре все стихло. Я привалилась к стене и стала ждать, а что еще тут сделаешь? Ничего.
Не знаю, сколько прошло времени, но у меня начали закрываться глаза, и в ногах появилась усталость. Я прошла в ту камеру, где Дани просматривал охранника, села на стул и вскоре задремала. Проснулась я от того, что меня гладили по щеке. Я открыла глаза и столкнулась с ласковым взглядом медовых глаз. Дайанар присел передо мной на корточки и взял за руки.
Устала, родная? спросил он.
Уже отдохнула, улыбнулась я. Где наши венценосные и наследные?
Поднялись к себе. Они не помнят, что я посмотрел их, даже не помнят, что собирался, так что не проговорись. Они у нас обидчивые. Кстати, дал императору установочку на доверие собственному сыну.
Правильно, одобрила я. А то я уже собиралась с ним ругаться. Лейв будет хорошим императором.
Я знаю, снова улыбнулся Дайанар. Поехали.
Куда? живо заинтересовалась я.
К дому той женщины. Сейчас узнаем, где она живет и съездим к ней. Надеюсь, что нам будет кого допросить.
Поехали, я быстренько вскочила и направилась к выходу из допросной.
Какая ты быстрая, супруг догнал меня уже в дверях и заключил в объятья. Я, между прочим, уже соскучился.
Честно-честно? улыбнулась я и потянулась к нему.
Помолчи немножко, ответил он, отвечая на поцелуй.
Глава 8
На улице уже начали сгущаться сумерки, когда мы подъехали к небольшому каменному домишке, где жила Рона Вайс, побывавшая ночью в главном имперском хранилище. Имя ее удалось установить по приметам, названным и Дайанаром. Нам рассказали, что Рона отпросилась вчера на сегодняшний день, сказав, что ей надо срочно навестить больную сестру. Женщине разрешили не выходить сегодня на работу. Она дождалась ночи, что было несложно сделать, потому что Рона работала на дворцовой кухне. Она всегда уходила поздно, убравшись и помыв посуду. Когда опустилась ночь, женщина направилась к хранилищу, внушая всем встречным ложные образы. Уходила Рона Вайс своим обычным путем, только подкорректировала в памяти ночной стражи время своего ухода. Они были уверены, что она покинула дворец ровно в полночь, а не на три часа позже.
Мы с супругом заехали сначала в особняк Гринольвисов, где быстро перекусили, переоделись в более удобную и менее приметную одежду и отправились к дому Роны Вайс. В окнах маленького домика было темно, не смотря на сумерки. Дайанар постучал в дверь, я прошлась вдоль окон, заглядывая внутрь. Ответа не было, как не было и хоть малейшего намека на то, что в доме кто-то есть. Я вернулась к Дани. Он приобнял меня, направляясь в сторону от дома, мы свернули за угол и вышли в прихожей госпожи Вайс. Дайанар принюхался, я по его примеру тоже, но ничего не почувствовала. Дом, как дом.
Еду здесь сегодня не готовили, шепнул супруг, я кивнула, едой точно не пахло.
Мы двинулись в глубь дома, заглядывая в две комнатки и в кладовую, встретившиеся нам по дороге. Закончили свой поход на кухне. Дайанар ненадолго остановился, потом, сделав мне знак оставаться на месте, пошел к высокому стулу. Я присмотрелась, было уже совсем темно, и заметила женскую руку, безвольно свесившуюся вдоль спинки. Слабо отдавая себе отчет в том, что опять ослушалась, я двинулась к этой руке.
Дэла, воскликнул Дайанар, когда я была уже совсем близко. Не подходи.
Но я все-таки сделала последние два шага и посмотрела на ту, кто застыл на стуле с искаженным в немом крике лицом. Глаза Роны Вайс были широко раскрыты, рот казался черным провалом на сером лице, плывшем светлым пятном в темноте дома. Чепец съехал набок, и растрепанные пряди волос лежали на правом плече. Одной рукой женщина вцепилась в собственное горло, разорвав плоть. Кровь уже давно успела свернуться и засохнуть. Вторая рука висела вдоль тела. В сжатом кулаке виднелась какая-то тряпка. Дайанар потянул за нее, и тело Роны, шурша по обитой спинке стула, завалилось набок. Я вскрикнула и отскочила в сторону. Дани удержал труп, усадив в прежнее положение. Потом машинально запустил светлячок, и я закричала, подробно разглядев страшную рану на горле женщине. Дайанар бросил на меня взгляд.
Присядь, сказал он, разглядывая кусок окровавленной ткани.
Я послушно побрела ко второму стулу и почти упала на него, стараясь отвести взгляд от мертвой женщины, что, впрочем, получалось очень плохо. Дайанар аккуратно сложил тряпицу и завернул в собственный платок. Потом вернулся к телу, разглядывая ее. Когда он начал обнюхивать мертвую Рону, я подумала, что просто обязана потерять сознание, но сознание осталось при мне, как и разум, неожиданно очистившийся от ужаса перед чужой смертью.
Я соседей опрошу, сказала я, вставая со стула. Только воды попью, а то еще мутит.
Я подошла к столу, где стоял графин, налила воды и только собралась глотнуть, как супруг оказался рядом, вырвал стакан из моих рук и начал его разглядывать.
Посмотри, что лежит рядом с телом, сказал он.
Я повернулась и вздрогнула. На полу валялся стакан, такой же, как и тот, из которого я собралась пить.
В воде яд? срывающимся голосом спросила я.
Не пойму. ответил Дани. Но что-то определенно есть. Иди по соседям, там воды попроси, а здесь ни к чему не прикасайся.
Я кивнула и побрела к выходу. Морозный воздух ударил в разгоряченное лицо, и я жадно втянула его в себя. Потом зачерпнул в ладонь снег и умылась им. Я огляделась и заметила, как качнулась занавеска в доме напротив, туда я и пошла. Похоже, там живет кто-то очень любопытный. Из окошка больше никто не выглядывал, но за занавеской угадывался силуэт. Конечно, зачем выглядывать, если занавески были сшиты из популярной во всех слоях общества нашей империи ткани- шэт. Ее завезли к нам лет пятьдесят назад из княжества Шэтвар. Эта ткань была примечательна тем, что с улицы казалась непроницаемой, а вот из дома улица была, как на ладони.
Я постучалась в дверь, но ответа не последовало. Ну, это мелочи. Раз я заметила живую душу, значит вытащу ее во что бы то ни стало. Брайтисы не сдаются, все помнят? Так-то. И я загрохотала в дверь ногами. Грохотала долго и нудно, пока за дверями не послышалось шарканье и старческий голос не спросил:
Кого там темный принес? Разбудили старую женщину. вот же нынешние старушки пошли, спать стоя у окна умеют, ну-ну.
Откройте, пожалуйста, достопочтенная госпожа, очень вежливо попросила я. Я бы хотела у вас кое-что спросить.
Еще чего, заворчала старуха, а вдруг ты воровка.
Хорошо, тогда пойду к вашим соседям. Может они мне расскажут что-нибудь интересное, а я им. и что теперь скажешь, любительница подсматривать?
Так и я могу многое рассказать, бабулька заглотила наживку, ну еще бы А что, у Роны что-то случилось? тут же проявила она осведомленность в том, откуда я пришла.
Дверь поспешно открылась, и мне предстала пожилая, но достаточно крепкая женщина, которая на всякий случай фальшиво зевнула и впустила меня в дом. Я ей мило улыбнулась и проследовала за хозяйкой в небольшую, но аккуратную комнату. Женщина показала мне, что я могу сесть в старенькое кресло, сама же расположилась в кресле-качалке.
Я слушаю вас, душенька, умильно улыбнулась любительница сплетен.
Как вас зовут, достопочтенная госпожа? так же умильно улыбнулась я.
Госпожа Лабир, ответила женщина. А как тебя звать, деточка?
Нель. Нель Гермина, ответила я. Скажите, госпожа Лабир, а когда вы видели вашу соседку в последний раз?
Рону-то? Так вчера утром, когда на работу шла. А что, что с Роной что-то случилось?
Госпожа Лабир, а Рона общительная женщина? я проигнорировала ее вопрос. Вы с ней часто общаетес ь?
Да когда же нам общаться? Она утром на работу, ночью с работы. А я больная старая женщина, она скорбно потупилась.
Как жаль, вздохнула я. Значит, пойду искать того, кто знает о жизни госпожи Вайс побольше.
Я встала и пошла к двери. Обернулась на пороге и увидела, как на лице женщины чувства сменяют друг друга. От досады и любопытства, до желания все мне рассказать и вытрясти из меня то, что знаю я. Наконец, жажда информации пересилила. И она резво вскочила со своей качалки.
Погоди, деточа, остановила она меня. Я тут кое-что вспомнила.
Я вся внимание, достопочтенная госпожа Лабир, я вернулась в комнатку и села на то же кресло.
Женщина достала курительную трубку, набила ее, прикурила и села в свою качалку. Несколько раз затянулась, а после повернулась ко мне.
А кем ты приходишься Роне? спросила женщина.
Племянница, ответила я.
Почему интересуешься ее жизнью?
Боюсь, что Рона попала в беду. Вот и хочу побольше узнать о ней.
Хорошо, кивнула женщина. Я кое-что видела. я действительно превратилась в слух. У меня бессонница, видишь ли, так я частенько сижу в своем любимом кресле, курю трубку и смотрю в окно. Оно как раз выходит на дом Роны, она вроде как попыталась оправдаться. Так вот, сижу я, значит, сегодня ночью в кресле, смотрю, Рона идет домой. Да так быстро, что чуть ли не бежит и все время оглядывается. Мало того, что бежит, так еще и так поздно. А сама к груди какой-то сверток прижимает. Подбежала, значит, она к дверям, а тут из-за угла мужик какой-то выходит и прямиком к ней. Она даже подпрыгнула от неожиданности. Он и вместе, стало быть, в дверь и вошли. Мужик вскоре вышел, так что вряд ли любовник. Нормальный любовник так быстро бы не вышел.
А как он выглядел?
А никак. Темно было, фонари-то у нас слабые. Ну, ростом пониже того, с которым ты пришла, ага, давно тетенька на посту. В плащ замотан был, да капюшон накинут. Так что про него ничего не скажу, хотя я даже подалась вперед. Женщина заметила это и усмехнулась, затя гивая эффект. Из-под плаща торчала пряжка от сапога. Наемники в таких ходят. У них это клановая принадлежность. У этого в виде подковы пряжка была. ну и зрение Так что с Роной-то? Вижу, что что-то случилось.
Убили ее, ответила я, не считая нужным скрывать очевидное. Дайанар наверняка уже стражу вызвал. Спасибо, достопочтенная госпожа Лабир.
Я встала и собралась уйти, потому что самое главное она уже рассказала. Хозяйка дома посидела немного, потом поднялась и пошла следом за мной. Уже у дверей она сказала:
Знаешь, деточка, ты зайди вон в тот дом с зеленой крышей. Рона дружила с его хозяйкой и многое ей рассказывала. Может, что полезное расскажет.
Ваша информация самая полезная, улыбнулась я, и женщина зарделась от удовольствия.
Я уже отошла, когда госпожа Лабир крикнула мне вслед.:
Бронакские жеребцы, деточка. Так зовется этот клан наемников. Я вспомнила.
Вы так хорошо знаете кланы наемников? я удивленно посмотрела на нее.
Я сама бывшая наемница, и муж мой был наемником, она самодовольно улыбнулась. Но больше ничем помочь не могу, ты уж извини. А Рону жалко, неплохая баба была.
Спасибо, я кивнула ей и пошла к дому с зеленой крышей.
Там еще горел свет. Я подошла к окошку и заглянула внутрь. Между занавесей была щелка, и я увидела сквозь нее женщину средних лет с вязанием в руках. У ее ног клубком свернулся большой черный кот. Женщина сидела в кресле возле камина, озарявшим ее уютными отблесками. Мне так захотелось сесть напротив этой женщины со спящим котом и вязанием и просто смотреть на огонь. Но я здесь не ради воспоминаний о своем детстве, когда вот так же нянька сидела со своим вязанием и рассказывала сказки. Я тихонько постучалась в окно. Женщина вскинула голову. Я повторила свой стук, и она, наконец, отложила вязание.
Кто вы? спросила она, приоткрыв окошко.
Меня зовут Нель Гермина, представилась я все тем же старым псевдонимом. Позвольте мне зайти к вам и поговорить.
О чем? женщина подозрительно смотрела на меня, и я постаралась как можно более дружелюбно улыбнуться.
О вашей соседке Роне Вайс.
Нам не о чем разговаривать, резко ответила женщина и закрыла окно.
Ее убили, сказала я, и женщина застыла.
Я видела, как побледнело лицо хозяйки дома с зеленой крышей. Она снова открыла окно и почти беззвучно сказала:
Заходите.
Глава 9
Женщина провела меня в ту самую комнату, где она вязала. Дом Марвы Морт, как представилась женщина, был двухэтажным, значительно больше домов Роны и старой наемницы. Марва показала на второй этаж и шепнула, что там сп ят муж и внуки, гостящие у них. Я кивнула и тихонечко прошла за хозяйкой. Она прикрыла дверь за нами, села в свое кресло, указав мне на удобный диванчик. Марва Морт некоторое время молчала, нервно теребя край белоснежного фартучка, одетого на ней, затем подняла на меня глаза и вздохнула.
Мы с Роной особо-то и не дружили, начала она. Забегали друг к другу по соседски иногда, сплетничали. Она не особо общительная была, как-то все особняком держалась. Да и когда ей друзей заводить было? Утром во дворец, ночью домой, а когда отпускали недельку отдохнуть, так она к сестре в деревню ездила. А из всех соседей только со мной и болтала иногда, все думали, что мы дружим. Рона была неплохой. Никогда не ругалась ни с кем, не наговаривала. Приблудного пса подкармливала. В свой выходной детей печеньем угощала, вкусное печенье пекла голос женщины слегка осекся, и она вытерла выступившие слезы. А с месяца два, наверное, у нее глаза гореть начали. Я сразу подумала, что у нее хахаль появился. А что, может и не девчонка, а все же видная она была, да и ребеночка могла бы родить. Вот и порадовалась за нее. Спросила как-то, а Рона так таинственно улыбнулась, но не ответила. А однажды все-таки рассказала, что появился у нее поклонник, деньжат подкидывает, до дома ночью провожает. Точней, до нашей улицы, к дому он никогда не походил. Я радовалась за нее. Только вот пару недель назад блеск-то из глаз Роны пропал. Она стала нервная, напряженная. Про мужика этого совсем отказалась разговаривать, отмахивалась только. А дней пять назад я ее с этим хахалем увидала. У Роны выходной был. Они по рынку шли, я их аккурат в мясном ряду встретила. Рона меня представила так, будто я на дворцовой кухне тоже работаю и имя чужое назвала. Я так удивилась сильно, но исправлять не стала. Тем более, взгляд у соседки был такой испуганный. Она, когда я к ним подошла, дернулась всем телом, только что не побежала, а мужик ее отвернулся и вскоре отошел от нас, как только она имя чужое назвала.
Вы разглядели того хахаля? я первый раз перебила Марву.
Да, успела. Я же, когда подходила, на него смотрела. Коренастый такой, достаточно высокий. Волосы темные волнистые. Глаза темно-карие, брови густые черные. Усы еще были и небольшая бородка. А, вот еще что, в ухе у него серьга была. Знаете, как наемники носят. Да и на сапогах пряжка, тоже на их манер.
В виде подковы? тут же уточнила я.
Да, а откуда Впрочем, все равно уже многое сказала. Так вот, значит, разошлись мы тогда. Я обернулась, а этой парочки уже и след простыл, даже мясо на весах у торговца оставили. Он им вслед кричал, а их и не видать уже. Три дня назад Рона ко мне прибежала. Поздно уже было, она, видать, из дворца только явилась и ко мне. Стучит вот так же в окно, как вы сейчас. Я и подумала, что опять она Значит, постучалась и просит ее пустить. Говорит, мол, дело срочное. Я дверь-то открыла, а она сначала оглядываться начала, а потом и юркнула в дом. На кухню меня притащила и шепчет, что попала в беду большую, что хахаль-то и не хахаль вовсе оказался. Говорит, не могу я тебе всего рассказать, только вот тебе письмо. Ежели, говорит, что случится со мной, то ты это письмо страже отдай, чтобы императору передали. Сама бледная, все в окно поглядывает. Я ее травкой успокоительной хотела напоить, но она отказалась. Отдала письмо и домой ушла. Больше я ее и не видела.