Прекрати! приказал Виктор, и она, повинуясь ему, замолчала.
Он прошел в квартиру и умылся. Резь в глазах по-прежнему не давала ему хорошо видеть. Переодевшись, Абрамов направился в Вахитовский отдел милиции, который располагался метрах в ста от его дома. Открыв дверь и оказавшись в вестибюле, он осмотрелся по сторонам и направился к окну с надписью «Дежурная часть».
***
За стеклом в помещении дежурной части сидел здоровый мужчина средних лет. На кителе, висевшем на спинке кресла, Виктор увидел погоны майора. Он подошел к окну и стал ждать, когда дежурный обратит на него внимание. Время шло, однако тот по-прежнему сидел за столом, делая вид, что его не замечает. У дежурного был сосредоточенный вид, и он что-то старательно писал в своем потрепанном журнале.
Доброй ночи, товарищ майор, поздоровался с ним Абрамов. Скажите, вы можете принять мое устное заявление?
Майор оторвал взгляд от журнала и удивленно посмотрел на него. Его лицо исказила кривая улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.
А почему устное, ты что, до сих пор писать не научился? сказал он и громко захохотал над собственной шуткой.
Дело в том, что минут пять назад сотрудник вашего отдела милиции произвел в меня выстрел из газового пистолета прямо в лицо без всяких на то причин. У меня и сейчас резь в глазах, и поэтому я не могу писать.
Майор с нескрываемым интересом посмотрел в сторону Виктора и произнес, цедя слова сквозь зубы:
Говоришь, работник милиции? Если он стрелял из газового пистолета, значит, у него не было другого, то есть боевого, пистолета. Вы что, хотите, чтобы в вас стреляли из боевого оружия?
Дежурный вновь засмеялся над своей шуткой. Вокруг него собрались человек пять сотрудников милиции, которые весело улыбались, слушая его. Он еще раз взглянул на Абрамова и предположил:
Если стрелял, значит, была на то веская причина. Это ты ее не видишь, а он, как работник милиции, хорошо разбирается в ситуации, и у него, по всей вероятности, основание стрелять в тебя определенно было.
Все находившиеся в дежурной части сотрудники милиции снова громко рассмеялись.
Так вы примете от меня заявление? возмущенно спросил Виктор. Почему вы отказываетесь?
Просто не хочу, ответил майор, что вновь вызвало смех у его сослуживцев.
Этот цирк, устроенный дежурным по отделу, окончательно вывел Абрамова из равновесия. Несмотря на то, что все во нем дрожало от возмущения, он спокойным голосом тихо сказал:
Назовите вашу фамилию, товарищ майор. По-моему, вам надоела ваша сладкая служба, и вы давно хотите поработать участковым инспектором.
Моя фамилия слишком известна, чтобы ее называть, вызывающе ответил он, вспомнив, наверное, цитату из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».
Абрамов достал служебное удостоверение и представился ему. Ему показалось, что майор находится в минуте от инфаркта. Еще недавно смеявшиеся надо ним сотрудники милиции мгновенно замолчали и с испугом уставились на Виктора.
Майор, дайте мне возможность связаться с дежурной частью министерства.
Он протянул Абрамову телефонную трубку. Через секунду он услышал знакомый голос дежурного по МВД. Виктор представился и вкратце рассказал ему об инциденте.
Что нужно от меня, Виктор Николаевич? спросил он.
Первое. Подними руководителя отдела, того, кто отвечает за работу дежурной части. Пусть он проведет служебное расследование и с результатами прибудет ко мне утром в министерство. Я жду его к девяти часам. Если его не будет, то мой рапорт в десять ляжет на стол замминистра Сафина. Второе. Пусть немедленно направят дежурную группу и вытащат из дома этого альпийского стрелка, изымут у него оружие. Пусть также проведут служебное расследование по факту его стрельбы. Все должно быть сделано до утра.
Получив утвердительный ответ, Абрамов направился домой.
*****
Виктора разбудил настойчивый телефонный звонок. Он по привычке взглянул на часы и снял трубку. Сначала он никак не мог понять, кто звонит, только через минуту-другую догадался, что общается с начальником отдела милиции.
Не разбудил, Виктор Николаевич? поинтересовался он. Слушай, я приношу свои извинения за прокол дежурной части, но ты сам виноват, надо было представиться, и такого бы не произошло.
Абрамов прервал его на полуслове.
Погоди, погоди! Это в чем я виноват? В том, что подошел, как простой гражданин, который решил сделать заявление в милицию о противоправных действиях их сотрудника? А если бы это был твой отец? Или твоя мать? Знаешь, такого открытого хамства со стороны дежурного по отделу я не ожидал. Он меня не только видеть, даже слышать не желал. Так что это не моя вина, а твоя, и самая непосредственная. Если ты не уволишь этих людей из органов, то я лично напишу рапорт на имя министра. В восемь я буду на работе, и приказ об их увольнении должен лежать на моем столе.
Начальник отдела попытался еще что-то сказать в свое оправдание, но Абрамов уже не слушал его. Положив трубку, он стал одеваться. Он отказался от горячего завтрака, предложенного женой, и поехал на работу.
Зайдя в министерство, Абрамов поздоровался с постовым и направился к себе в кабинет.
Виктор Николаевич! Вас давно ожидают два сотрудника милиции. По-моему, они из Вахитовского отдела.
Он поблагодарил его за информацию.
Поднявшись на третий этаж, он увидел их у своего кабинета. Один из них, в звании майора милиции, передал Абрамову пакет. Он вскрыл его, в нем был приказ начальника отдела милиции об увольнении двух сотрудников: дежурного по отделу и сотрудника ППС. Виктор был удовлетворен. Положив приказ на стол, он занялся своими служебными делами.
***
Ребята ехали по улице Достоевского со стороны Чеховского рынка. При выезде на Гвардейскую путь им преградила машина ДПС. Сотрудник ГАИ вышел из машины и направился к ним.
Командир, в чем дело? спросил его Вадим, опустив стекло.
Сейчас по улице проследует колонна автобусов с детьми, поэтому постойте немного.
Слушай, командир, пока автобусов нет, может, я как-то проеду? Я быстро, меня никто не заметит.
Зачем мне головная боль из-за тебя? Мне приказали никого не пропускать, вот я и не пропускаю, спокойно ответил сотрудник ГАИ.
Ловчев стал медленно сдавать назад, стараясь развернуться на улице, забитой припаркованными машинами. Однако подъехавший сзади автомобиль не позволил ему сделать это. Раздраженный Вадим направился к машине, заблокировавшей ему дорогу. Открыв дверцу, он увидел за рулем симпатичную девушку.
Здравствуйте, милая, произнес он. Вы что, ездить по городу не умеете? Теперь вы сами не сможете развернуться и мне преградили дорогу.
А что я могу сделать? покраснев, произнесла она. Назад я плохо езжу, могу зацепить кого-нибудь. Я за рулем недавно, и у меня еще многое не получается.
Знаете, девушка, вы выбрали не лучшее время для упражнений по вождению. Вам надо учиться ездить рано утром, когда на дорогах пусто. Давайте, я вам помогу нормально развернуться.
Девушка посмотрела на него как-то подозрительно.
Я не пущу вас за руль. Пусть машина стоит, как стоит. Сейчас гаишники уедут, и вы свободно проедете.
Она вышла и, закрыв дверцу машины, направилась в сторону ближайшего магазина. Вадим посмотрел ей вслед: спорить и доказывать что-либо этой девушке, было бесполезно. Он вернулся и рассказал Игорю о своем общении с автомобилисткой.
Нужно было по-другому с ней разговаривать. Наехал бы на нее, решил бы вопрос сразу же. А теперь стой здесь, жди, когда пройдут эти автобусы.
Ты что, Прохор, куда-то торопишься? Постоим немного, подождем.
Понимаешь, я обещал еще вчера передать часть денег ребятам с «Адельки», вот поэтому и дергаюсь. Я раньше никогда не опаздывал, и сейчас меня это сильно напрягает.
Они стояли уже минут двадцать, не имея возможности выехать на улицу. Вдруг из машины ГАИ выскочили два сотрудника. Парни увидели, что мимо них движется колонна автобусов. То ли она была малочисленной, то ли они так быстро ехали, но через три минуты гаишники сняли свой заслон, и друзья смогли свободно выехать на улицу.
Вадим, что скажешь, успеем или нет? спросил его Игорь.
Я не знаю, если дальше постов не будет, то успеем.
Вадим прибавил скорость, и вскоре они добрались до места встречи. Игорь вышел из машины и направился к группе ребят, стоявших около автомобиля. Обменявшись рукопожатием, он передал им деньги. Через минуту он вернулся обратно.
Вот так, Вадим, мы рискуем, а они нет. Поэтому я и не хочу больше заниматься этими делами. Денег нет, а риск огромный.
Все ясно, Прохор, я тебя отлично понимаю. Нужно что-то такое, чтобы один раз рискнуть и сразу же набить карманы. А так, гореть по мелочевке, просто глупо.
Они подъехали к «Бегемоту» на улице Чернышевского и направились в «Грот-бар».
***
Они приехали туда довольно рано: кроме отдыхающих студентов, там никого не было. Скинув верхнюю одежду, ребята прошли в зал. Вадим подозвал официанта и заказал два пива.
Слушай, Прохор, я что-то не пойму тебя. Говоришь одно, а делаешь совершенно другое.
В смысле? подняв брови, удивленно спросил Игорь. Что тебя конкретно не устраивает?
Ты же сам говорил, что больше в Москву не поедешь, и вдруг опять намылился туда!
А, вот ты о чем, о Москве? Знаешь, Вадим, я сам иногда не понимаю себя: то я хочу поехать, то не хочу. Сейчас я поеду туда по другой причине, а не по той, про какую ты думаешь. Я больше не собираюсь ночевать на конспиративной квартире, бегать по улицам, убивать неизвестно кого. Я хочу встретиться с Селезневым, вдруг у него какой-то интерес в Казани, а мытут как тут
Ты, Вадим, сегодня словно угадал мои мысли и повез меня в собор. Теперь я знаю, как нужно вести себя с Селезневым и о чем с ним говорить. Селезнев, похоже, крученый человек, и не просто так он подсел тогда к нашему столу. Я хочу предложить ему свои услуги. Не всегда же нам бомбить киоски и ждать каждый раз, задержит нас милиция или нет. Я хочу хорошо заработать, пока молодой, и жить нормально, как живут другие. Вот ты говорил, что тебе не нужны деньги отца, а я тогда сидел и думал, что ты, наверное, полный идиот. Как можно отказываться от денег, если они сами к тебе прут, как бешеные? Я еще не рассказывал, как ходил на день рождения к своей девушке, так вот сейчас расскажу. Попал я в гости чисто случайно, а тамодни тузы, один круче другого. Сижу, значит, я за столом и слушаю их. А они, как малые дети, хвалятся своим добром, будто сами все заработали. Посмотрел я на этих «барыг», и мне стало так противно, что захотелось сразу же уйти оттуда. Они имеют все, что пожелают, а главное, им нет никакого дела ни до меня, ни до других таких же, ребят, как я. Я потом еще долго думал над этим и понял, что в жизни самое главноеденьги, а вовсе не мораль и совесть. У тех, кто обладает этими качествами, почему-то никогда не бывает денег. Они, как правило, осуждают денежных людей вслух, ругают их, но когда наступает вечер, и голодный ребенок со слезами на глазах начинает просить у них поесть, они в душе начинают завидовать тем людям и их деньгам. И я, Вадим, пришел к выводу, что надо делать деньги и неважно, каким путем.
Ты меня начинаешь пугать, Игорь. Разве тебе не все равно, какие это деньги? А вдруг на них человеческая кровь?
Мне лично, без разницы. Вот я с тобой говорю, а мысли у меня о Москве. Ты знаешь, я больше чем уверен, что тот мужик не просто так подходил к нам, у него явно имеется интерес к казанской старине. Вот на этом я его и подловлю. Пусть думает, что я баклан, это даже хорошо. Я достал диктофон и запишу весь наш разговор, а там будет видно.
Не прикоснувшись к заказанному пиву, они вышли из бара. Вадим подбросил Прохорова домой, а сам поехал в университет.
***
Приехав в Москву, Прохоров поселился в гостинице и попытался дозвониться до Селезнева. Однако ни один из записанных телефонов почему-то не отвечал. Уже теряя надежду, Игорь еще раз набрал один из номеров. Раздался щелчок, и он услышал незнакомый мужской голос.
Извините, мне бы Сергея Павловича, произнес Игорь. Он попросил связаться с ним в случае моего приезда в Москву.
На том конце провода повисла тишина, а затем прозвучал вопрос:
А если не секрет, кто интересуется Селезневым?
Моя фамилия Прохоров, я из Казани. Мы познакомились с Сергеем Павловичем в ресторане, и он сам дал мне этот номер телефона.
Понятно, произнес незнакомец. Вы сейчас с какого номера звоните?
Прохоров на минуту замешкался и растерянно ответил:
А черт его знает, какой он. Я нахожусь в гостинице, в Измайлово. Мой номер 627. Гостиница та, в ресторане которой мы с ним и познакомились.
Все понятно. Будьте на месте, в течение получаса с вами свяжутся по телефону.
Игорь положил трубку и с чувством облегчения присел на кровать. Отправляясь в Москву, он даже не предполагал, что с Селезневым будет так трудно связаться на месте.
«Осторожный, подумал Прохоров. Наверняка не раз нагревали, вот и скрывается от всяких случайных знакомых».
Не прошло и двадцати минут, как стоящий на тумбочке телефон противно зазвонил.
Здравствуйте, мой юный друг, произнес мужской голос, мало чем похожий на голос Селезнева. Напомните мне, пожалуйста, обстоятельства нашей встречи, я что-то запамятовал.
Прохоров начал рассказывать, но мужчина, не дослушав до конца, передал трубку другому человеку.
Здравствуй, Игорь! Извини, что приходится выбирать подобную систему охраны. Слишком много людей в последнее время стало крутиться возле меня. Я знаю, где ты находишься, и поэтому предлагаю встретиться в ресторане, ну, скажем, через полчаса.
Хорошо, Сергей Павлович, я буду ждать вас у входа в ресторан.
Надев костюм, он спустился вниз и встал у киоска с сувенирами. С этого места хорошо просматривались вестибюль гостиницы и вход в ресторан.
Вы кого дожидаетесь, не меня ли случайно? услышал он за спиной голос Селезнева. Я бы никогда не подумал, что вы, молодой человек, такой опытный конспиратор. Хвалю. Вы действительно выбрали прекрасную точку для обзора.
Прохоров, польщенный словами Селезнева, улыбнулся. Он посмотрел на него, и лишний раз отметил про себя, как тот умеет одеваться: он был в темно-сером костюме, который сидел на нем, как влитой. Его модный галстук был украшен золотой иглой, на кончике которой сверкал небольшой бриллиант.
Ну что, пройдемте в зал, откушаем, чем Бог послал, предложил Селезнев и, подхватив Игоря под руку, увлек за собой.
Официант, узнав в Селезневе постоянного клиента, любезно раскланялся перед ним и предложил сесть за столик, стоящий в стороне от других.
Похоже, вас, Сергей Павлович, здесь хорошо знают, заметил Игорь, присаживаясь рядом с Селезневым.
Тот улыбнулся и снова похвалил его за наблюдательность.
Так что мы будем есть и пить? поинтересовался он и, не обращая внимания на Игоря, стал заказывать блюда.
Слушая их названия, Прохоров почувствовал себя не в своей тарелке.
Вы знаете, Сергей Павлович, я несколько стеснен в средствах, и мне крайне неудобно это осознавать, глядя на сделанный вами заказ.
Игорь, не строй из себя крутого. Казаться крутымэто не значит быть им. Веди себя проще, так будет намного лучше. Мы не на дипломатическом приеме, и не надо изображать из себя воспитанного молодого человека. Я отлично знаю, кто ты. Это такие ребята, как ты, воюют здесь с чеченцами.
Прохоров напрягся. Кулаки его сжались.
Да успокойся, я не из МУРа. Мне все равно, кого вы убиваете: русских, чеченцев, американцев. Я ценю таких ребят и всегда снимаю перед ними шляпу, независимо от того, чем они занимаются.
Их беседу прервал официант, который стал расставлять на столе коньяк и закуски. Они выпили, и Селезнев вернулся к прерванному разговору.
Ну, что ты нарыл в своем родном городе? Рассказывай, что может меня заинтересовать, как ценителя старины?
Игорь достал из кармана пиджака буклеты и передал Селезневу. Тот стал с интересом рассматривать. Просмотрев, он отложил их в сторону и, улыбаясь, спросил у Прохорова:
Ну, и что бы ты предложил купить из всего этого изобилия?
Игорь на секунду-другую задумался, а затем выпалил:
Если бы у меня была возможность, то я бы остановил свой выбор на иконе Смоленской Божией Матери, или, как ее называют у нас в Казани, Седмиозерной. Эта икона достаточно старая и должна, по всей вероятности, высоко котироваться у ценителей искусства. Если мне не изменяет память, она датируется концом XVначалом XVI века.
Селезнев внимательно посмотрел на Прохорова. Он понял, что его собеседник основательно подготовился к встрече и, скорее всего, знает ценность этой иконы.
Да, Игорь, ты сделал правильный выбор. А что бы ты еще предложил приобрести, кроме нее? поинтересовался он.